Я не буду писать своего мнения. мне просто понравилось. И мне бы хотелось, чтобы и вам понравилось. В качестве презентации - понравившиеся мне цитаты, начиная с эпиграфа:

Всему живому настоящему,

что с нами со всеми было, есть и будет:

детству, родителям, женщинам и мужчинам,

друзьям, врагам и равнодушным, людям и животным,

малым и большим родинам,

временам и пространствам –

мой художественный вымысел.

Девочка жадна до новых слов и не всегда согласна с их положенными значениями. Гораздо приятнее, когда понимание слова приходит само, без знания изначального значения. Значение – это что-то вроде бумажной бирки «кукла Катя – цена 3 руб. 27 коп.». Потому что кукла никакая не Катя, а Вера, не говоря уже о том, что вовсе и не кукла, а девочка. А девочка не может стоить три рубля двадцать семь копеек. Живая девочка нисколько не может стоить – она бесценная. Потому что живые девочки появляются из любви, а не из магазина, из капусты или от аистов. Так говорит дедушка. Просто надо найти любовь, и потом из нее появляются девочки. Поля не знает, где искать любовь, но догадывается, что если сильно-сильно любить Веру, то она оживет.

­– Вы, Палыч, для них мог науки. А я – жопа производства.

– Животные и некоторые дети лучше взрослых хотя бы тем, что они не играют роли.

Но какая разница, что считает мама или даже папа римский, если это твоя собственная одна-единственная девственность. И потерять ее нужно так, чтобы: а) не было мучительно больно, особенно если «торчит слишком большой»; б) не бесцельно её, девственность, потерять, лишь бы потерять, а красиво и с удовольствием, чтобы хотя бы приятные воспоминания. Не такой уж и тяжкий груз эта девственная плева.

Лидочка тоже хочет на всех плевать, но боится последствий.

После окончания пятого класса мама достает путевку в пионерлагерь «Молодая гвардия», и они едут в безумную даль на желтом автобусе номер сто семьдесят семь. Там море без волнорезов, нет склонов, и Лидочке отвратительно целых двадцать дней заходить и выходить в воду по свистку. В отгороженную сеткой с буйками воду. Купание стада баранов… Подъем стада баранов. Кормление стада баранов. Стадные игры баранов на свежем воздухе. Сон стада баранов…

Правда, он не в совсем любимом Настей мужском возрасте – старше ее всего на два года, а не на двадцать. И не в совсем любимом Настей мужском формате – обычного, хотя и правильного, телосложения, среднего роста и вообще весь какой-то… средний. Обычный. Ей нравятся большие, мощные, пластичные и порывистые одновременно. Яркие. Быть может, даже чуточку безумные. Мрачные, тяжкие. И в то же время нежные, щемящие. Психованные. Но железобетонно-непробиваемые.

Я сама с собой все время говорю, потому что те, с кем я бы хотела говорить, навсегда остались срывать мидии на утренних волнорезах, собирать шелковицу в приморских переулках и кататься на велосипедах по садам с ничьими зелеными абрикосами. И все, чего я хочу, это из отличной стать неотличимой. Стать такой, как все. Правильной. Нормальной. Выйти замуж, родить ребенка, ходить на работу и с работы. готовить мужу обед и смотреть с ним телевизор.

- В то, что вы молоды, вы все равно не поверите. Я сам отлично знаю, что в двадцать…

- Три…

- … Что в двадцать три жизнь уже прожита.

- Надежды не существует.

- Боже, как печально!

- Вовсе нет, барышня. Никакой печали в этом нет. Потому что есть сроки.

- Любые сроки когда-то истекают. Любые отличия стираются. Любые страсти проходят. Любые дуры умнеют. Любой импрессионист должен уметь рисовать кувшин с яблоками.

А потом девочка выросла в женщину, и теперь ей надо замуж, потому что все конечно, те, кого любишь, не бессмертны. Время неумолимо уходит. Любить тысячу раз, как Соломон всех подряд, - получается, а любить только один, как Соломон Суламифь, - никак, такая вот песнь песней. К тому же Суламифь плохо закончила, как известно. В гробу, прямо скажем, закончила. Причем гораздо раньше положенного времени. Так что человек, получивший классическое образование, просто обязан никого не любить насмерть. Сказки со счастливым концом – это хорошо, но несчастные концы – реальнее. И замуж надо не столько за большое и светлое чувство, сколько за приличного, разумного мужчину, с которым будет построен дом – полная чаша телевизоров, видеомагнитофонов, кухонных комбайнов и стиральных машин с моющими пылесосами, посажено какое-нибудь тощее дерево порядка ради, а не удовольствие для, и выращен сын, хороший послушный мальчик, отличник-физкультурник. Чтобы все, как у людей. У простых смертных хороших людей, а не каких-то чокнутых психопаток, которые всю жизнь чувствуют ерунду, думают ерунду, пишут ерунду и говорят о ерунде с незнакомцами.

Недавно понявшая, что просить любить бессмысленно, потому никого особо жаловать меня тоже не прошу.

- Теперь мы знакомцы, и вы можете безо всяких стеснений говорить мне свою прекрасную ерунду.  Для чего же ещё существуют знакомцы?

…и сейчас у меня как раз детское беспамятство, более известное человечеству как «старческий склероз»

Жизнь для девочек – равно «человек». Ну, ещё кошка и собака, даже коза. Вот комар – это уже не жизнь, а расчесанные в кровь коленки, лодыжки и локти. Клещ – не жизнь, а опасность какого-то страшного «энцефалита», поэтому в лес надо ходить в спортивном костюме и косынке даже в жару. Волк, лиса, кабан – тоже жизнь, но плененная, зоопарковая, зарешеченная. Пойманная и зафиксированная в ограниченном пространстве жизнь – не жизнь, а лишь форма существования белковых тел.

Не по Насте столь иррациональная в своей жестокости и расчетливость рациональность, попахивающая глупостью и пованивающая жадностью.

Пир духа. Причем одним словом.

Ты же так мечтала когда-то, что советы просить я буду именно у тебя, а не у дедушки, бабушек и подруг. А теперь, что я ни скажу – это оказывается «деталями блядства».

..буквальное мышление – признак дебила.

Никогда не стану взрослой женщиной! Побуду умной девочкой, а потом сразу стану доброй бабушкой!

Кто-то рисовать умеет, не учась, а у меня вот страха собак нет совсем. Ну и, наверное, у собак нет страха меня.

Человек – это симбиотическая собаке форма жизни.

Все-таки жить надо изо всех сил, пусть иногда даже и на коленях. Умереть стоя – самый простой выход. И кто даст гарантию, что перед тем, как ты умрешь, судьба не повалит тебя на колени болезненным унизительным пинком?

Нам вслед пошли бы титры и монументальная музыка, символизирующая победу добра над злом, разума над маразмом, разноцветной гармонии над монохромным хаосом, любви над ненавистью, наконец, и так далее, если бы наша с тобой история была экранизирована.

Мы оба – приспособленцы. Но ты по-животному, по-честному – чтобы выжить. А я – исключительно подло, как умеет только человек, по-человечески – чтобы жить лучше. Разница между человеком и животным, мой умный приспособленец Шарик, заключается в том, что животное никогда не врет самому себе, и потому ошибка в расчетах исключена.

Для того, чтобы смириться, надо для начала пройти и бунт, и мученичество, и, быть может, даже смерть, правда?

...у нормальных ненормальных авторов это принято, вставать в пять утра.

..потому как любой нормальный автор слегка безумен и бессовестен.

Две тысячи километров негромкости, отделяющие не слишком юного уже автора от постаревших уже родителей, способствуют пониманию и приятию друг друга гораздо больше, чем тысячи и тысячи пустых слов, произрастающих торжествующими могучими сорняками на почве совместного существования.

«Жила-была Автор. Сама виновата»

Спущенный псу под хвост случайный выигрыш мир припомнит тебе неслучайным проигрышем. Не потому, что злопамятен, а потому, что целесообразен.

Иррациональные страхи случаются даже с самыми взрослыми, самыми умными и самыми талантливыми.

Когда мы маленькие, мы не похожи на остальных и даже друг на друга. Со временем это проходит. Почти у всех.

Дьявол, между прочим, весьма хорош собой, так что зря вы так. И почему это вы боитесь дьявола, если отрицаете бога?

«резко повышенное субъективное восприятие явлений жизни и богатейший, сложный внутренний мир». Как коряво выражаются критики, не правда ли? Достаточно сказать по-русски: «собственное мнение и богатая фантазия».

Вот так сидела будущий Автор у кромки прибоя и грустила, как грустят время от времени все юные создания женского пола, успевшие понять, что воды времени конечны, смерть – это с самыми близкими, сон – не всегда отдых, а также успевшие: разочароваться в мужчинах, поверить в то, что любовь – это всего лишь красивое слово, а форма существования белковых тел полна ненавистью, страстью, хитростью, жадностью, целесообразностью, взаиморасчетами, разумным планированием и словами-погремушками.

Когда о н и уходили,

я оставалась…

Я верю в свое БЕЗУМИЕ,

я оставалась ждать…

Скажи мне,

Что я дождалась…

Нет никаких отдельных демонов. Человек – демон и есть. Захочет погибнуть – обязательно погибнет. Люди всё больше склонны гибнуть, отрицая, нежели любить, отрицая отрицание. Люди – демоны, а не ,Творцы или снежки в варежках исключительно по собственному желанию. Этим они, собственно, и демоны – склонностями и желаниями.

«Искусство – это ложь, что позволяет нам увидеть правду».