Знаменитый десантник Олег Кузьминых, которого прославило мужество в колорадском плену, крайне неохотно общается с журналистами.
Он сделал исключение для интернет-ресурса «Народная армия», интервью с которым расхватали на цитаты все украинские СМИ. Предлагаю вашему вниманию свой русский перевод этого интервью.
«Я — КАК ВЫПУЩЕННАЯ СТРЕЛА…»
Житомир, 199-й учебный центр ВДВ. Ожидаю Олега на пропускном пункте. Он подходит молча. По сравнению с фотографиями полугодовой давности исхудал вдвое.
— Сколько кило скинул?
— Пятнадцать, — улыбается.
Предлагает випить кофе. Заходим в кафе неподалеку. Едва сели, к Олегу подходит посетитель:
— Извините. Можно Вам пожать руку? — Дает бумажку. — Вот номер моей дисконтной карточки в этом кафе. Скидка 13 процентов на все. Вы меня очень обяжете, просто називаете номер карточки…
Олег заметно смущается. Прячет от меня глаза, предлагает пересесть за другой столик.
Сейчас Олег служит на должности заместителя по вооружению начальника учебного центра ВДВ.
— Я говорил с твоими бойцами в батальоне. Такое впечатление, будто ты в бою — универсальная заплатка. Раненых вытащить — ты. С разведкой в пекло лезешь ты. Не доверяешь людям?
— Это не вопрос доверия. На момент моего назначения командиром батальона подразделения как боевой единицы просто не существовало. На все 100 процентов батальон составляли мобилизованные, качественно сбить их в единый кулак просто не хватало времени. Но мне посчастливилось. Вокруг меня и моего зама быстро сформировалось крепкое ядро сознательных патриотов, ведь большинство личного состава – добровольцы. Недостаток профессиональной подготовки компенсировался решимостью. А в условиях, когда немалая часть офицеров имела весьма приблизительное представление о боевом уставе, не знала путем техники и вооружения, это было важно. Доучивались на ходу, в боях.
Между двух елочек, где мы сидим, протискивается невысокий мужичок: «Олег, Вы извините. Я за Вас рассчитался. Очень прошу, не обижайтесь, я искренне…»
Олег снова отводит глаза: «Неудобно как-то…»
— Отомстить врагу хочется?
— Нет, это было бы непрофессионально. Я — як выпущенная стрела, которую может остановить только выбранная цель. Да, побывав в плену, на войне такое случается. Прихожу в себя, и снова погружаюсь в службу. Кстати, из-за моей твердой позиции с заметным уважением ко мне относился следователь госбезопасности так называемой «ДНР» по кличке «Монгол». Сперва он предлагал мне должность комбата в российской армии, квартиру в Донецке, звание российского полковника со вдвое большей зарплатой. Потом — нечто подобное в «ДНР». Но я ему сказал: я профессиональный военный и присягу давал Украине, для меня это вопрос чести. Потом больше о «сладких» предложениях не говорили.
— В каких условиях жив?
— Первые три месяца — у каморке метр на два на заброшенном заводе. Кафель белый от пола до потолка, лампа-«сороковка». Общался только с охраной. Если бы не книги — они в цехах на полу валялись, крыша бы поехала. Спасали мысли о семье, воспоминания.
— О чем думал?
— Вспоминал, как первый раз брали терминал аэропорта, Саур-Могилу. Анализировал 470-километровий рейд по тылам сепаратистов, окружение и выход из него, последнюю ротацию в аэропорт. Прокручивал разные эпизоды в голове, анализировал собственные ошибки. Видел, на чью боевую работу следует равняться: когда нами руководил нынешний командующий ВДВ полковник Михаил Забродский, я видел профессионализм высшего разряда.
— Как вели себя стражники?
— Не приставали. Кормили тем, что и сами ели. С харчами у них не шибко, банка тушенки — за счастье. Гуманитарка из России не доходит. Последнее время меня держали в камере с казаками и штрафниками. Он рассказывали, что фуры с продуктами уже не разгружают. Втихаря возвращают назад в Россию и там распродают.
— Как в камере очутились казаки?
— У нас до сих пор кое-кто считает, что по «ДНР» бегают вооруженные толпы пьяниц. Может, раньше так и было. Но теперь это хорошо вышколенный и профессионально организованный враг. Российские военные наводят порядок. Дэнээровцы разоружили казаков за одну ночь, терпение лопнуло после очередного убийства казаками мирных жителей. Как охранники били этих казаков… Ногами, битами. В моей камере сидело тридцать казачков, на каждом живого места не было. А еще с десяток мародеров-чеченцев. Этих тоже месили. Двое суток били, потом начали разбираться, виновны ли.
— Армия «ДНР» уже профессиональна?
— Во-первых, занижать степень подготовки врага — непрофессионально. Во-вторых, сепаратисты теперь имеют четкую армейскую организацию. В-третьих, их ключевых специалистов готовят кадровые российские офицеры. В-четвертых, их войсковые формирования — это не только зазомбированные простачки. Костяк их армии — серьезно мотивированные добровольцы, наемники, которые умеют воевать.
— Из чего такой вывод?
— Из анализа боев. Я общался с людьми Гиви и Моторолы. Чего они так злились? Потому что у них неимоверные потери. Из двадцати бойцов со взлетной полосы живыми возвращалось двое-трое. Однако они быстро пополняют свои ряды.
— Наши солдаты менее мотивированы?
— Отнюдь. У нас почти 40 процентов добровольцев. А они из полумиллиона цивильных мужчин мобилизовали лишь 20 тысяч — это 4 процента.
— Когда тебе разрешили позвонить жене, первым делом ты спросил: «На какой я сейчас должности?» Почему?
— Мне следователь промывал мозги, уверял, что Украина меня забыла, на моем месте другой офицер. Специально дал мне телефон: «Звони жене, сам убедишься».
— Плен изменил тебя?
— Да. На заводе найшел и прочел Библию. Еще читал книгу Оксаны Забужко «Музей заброшенных секретов» на украинском. Эти книги перекликаются, в них одинаковые выводы — всегда будь собой, будь человеком. Набожным я не стал, но некоторым образом собрался душой. Лучше понял, что я выбрал именно свой путь, путь военного. И в плену себя не потерял…
Источник: https://www.facebook.com/narodna.armiya/posts/721816764620049:0