1925.

Чем выше поднимаешься по этажам Генштаба, тем мягче ковры и тише – шаги и голоса. Здесь, на последнем, «фюрерском» этаже, это особенно ощущалось, наполняя коридоры осторожными шёпотами и шорохами. Не мешать, тут вершатся дела государственной важности! – казалось, витало в воздухе.
Полковник Лиза Мустанг за годы службы уже привыкла к этой шелестящей тишине. Сейчас её путь лежал по мягким коврам в самый конец коридора к тяжёлой дубовой двери кабинета Его превосходительства.
«Брэдли сняли» - мимоходом отметила Лиза, идя мимо портретов аместрийских военачальников – «Зато оба Армстронга теперь тут: и брат, и сестра…»
Ручка двери словно сама легла в ладонь, ластясь к руке полированной спинкой. Сколько раз уже Лизе приходилось открывать эту дверь…
«Брэдли больше нет. Неужели с тех пор совсем ничего не изменилось?»

1915.

Старший лейтенант Лиза Хоукай осторожно, словно боясь обжечься, коснулась ручки двери фюрерского кабинета. Она не питала иллюзий, зачем Брэдли взял её к себе личной помощницей. Но из любого положения следовало хотя бы попытаться извлечь пользу. Тем более – из такого положения.
- Ваше Превосходительство, старший лейтенант…
- Входите, Хоукай. И не стойте столбом, садитесь.
Хоукай… Тогда Лизу удивила эта привычка никогда не называть подчинённых по званию или по имени. Только фамилия.
- Янковски, введите вашу преемницу в курс дела.

Мысли о попытке войти к фюреру в доверие были забыты. Лиза откровенно опасалась нового начальства. Да и работы навалилось. Брэдли был куда строже и требовательнее Мустанга.
- Что это, Хоукай?
- Обед, Ваше превосходительство. Вы ничего не ели с утра, и я взяла на себя смелость…
Тяжёлый взгляд, под которым чувствуешь себя вещью. Никчёмной и бессмысленной.
- Мне это не нужно, Хоукай. Вам ли не знать.

Поначалу Лиза, не выдерживая, тихо плакала по ночам в подушку. Она начала краситься. Молодые коллеги со значением переглядывались, не зная, что она просто прячет следы слез.

В тот день всё началось как обычно. Закончив очередной отчёт, Лиза встала и взяла со стола Брэдли забытую им книгу. Она уже собиралась поставить томик на полку, когда из него выскользнул и упал на пол пожелтевший листок бумаги. Подняв бумажку, старший лейтенант взглянула на синий штамп в уголке – и чуть не выронила её снова.

Совершенно секретно.
Алхимическая лаборатория №5
Образец№12

Листок был исписан крупным неровным почерком.
«26 апреля 1862.
Память уходит с каждым днём. Я не узнаю лиц. Прежняя жизнь всё больше похожа на прочитанную книгу: словно не со мной было. Мне говорят, так и должно быть.
Видоизмененный глаз болит с непривычки. Кружится голова. Мне объясняют, что это из-за разницы в информации, поступающей в мозг от обоих глаз. Вынужден носить эту осточертевшую повязку.
Вчера на тренировке сенсей сказал, что я скоро превзойду его. Рубился с ним, пока не рухнул. Фехтование - последнее, что во мне осталось своего.
Они смотрят на меня собачьими глазами и называют фюрером. Они думают, я не понимаю. Я – вещь, клинок в чужой руке. У меня даже имени нет! Не человек. Не зверь. Вещь.

Все воспоминанья мои скатаны
В большой золотой шар
Но шар ему в голову вбил воспоминанья
Что были моими
И он назвался моей фамилией, вместо
Своей, войдя в дверь
И теперь
Я хоть недолго могу быть спокоен

А память,
Из чего она состоит,
Как она выглядит,
И какой потом обретает вид
Эта память…».

Лиза прочитала стихи вслух. Тихо, почти шёпотом.
Сзади раздался звон упавшей на пол сабли.

Снежинки бились в стекло, вылетая из мрака. Как маленькие белые птички…
- Что вы делаете в армии, Хоукай?
- Защищаю людей.
- И этого неудачника?
- Я верю, что он принесёт много добра для людей Аместрис.
- Ложь.
- Мы с ним стремимся к одной и той же цели.
- Ложь.
- Я…
- Вы снова врёте, Хоукай. Кому? Мне или себе?
- Я люблю его!
На миг повисла тишина. Потом стены вздрогнули от фюрерского хохота..
- Дура – сказал Брэдли, отсмеявшись.
Хоукай не ответила, разглядывая своё отражение в чёрном стекле. Гомункул бесшумно возник у неё за спиной, Лиза даже не вздрогнула. Сильная широкая ладонь легла на её плечо.
- Маленькая смелая дурочка – прошептал фюрер, зарываясь лицом в волосы девушки.
«И когда он успел расстегнуть заколку?»

1925.

«Брэдли больше нет» - в который уже раз напомнила себе Лиза – «теперь у этого кабинета другой хозяин».
Она повернула ручку и вошла.
- Я знаю, это заговор – заявил Его превосходительство фюрер Мустанг, едва полковник появилась на пороге. Она непонимающе захлопала глазами.
- Вы решили уморить голодом вашего главнокомандующего! Где мой обед, Лиза?!
[510x699]