"Случалось ли видеть кошмар, который казался реальностью? Что, если бы ты не смог проснуться? Как бы ты узнал, что есть сон, а что действительность?" (Морфеус)

Главный герой трилогии «Матрица» - Нео, пробудился от кошмарного сна, который казался ему реальной жизнью. Но мог ли он узнать это без посторонней помощи? Мог ли проснуться сам, только лишь по своему желанию? Принято считать, что, если себя ущипнуть, то можно проснуться. Однако, не так-то всё просто. Особенностью сновидений является то, что их принимают за действительность: пока человек спит, он не знает, что находится в мире снов. Разумеется, когда, наконец-то, наступает пробуждение, человек осознает, что все происшествия, события, действия сна происходили только лишь в его сознании. Пробуждение Нео, заставляет задуматься: как может быть уверен человек в том, что он действительно проснулся? А может быть мы, как Нео без красной таблетки, живём и даже не подозреваем, что наши сны в реальности сны внутри других снов?
Многих, размышлявших о смысле жизни и смерти, о глубинах В селенной,о месте человека в этом мире, посещала мысль о том, что всё, принимаемое нами за реальный мир, может оказаться сном. Большинство из нас замечали, что мы иногда ошибочно принимаем явь за сон, или сон за явь. Французский философ VII в. Рене Декарт является наиболее известным представителем этой теории в западной философской школе. Пытаясь предоставить твёрдое обоснование знанию, он сформулировал учение, которое подвергало сомнению всё, что только можно. Он это сделал для того, чтобы обнаружить истинное знание, которое, несомненно, должно было выдержать столь абсолютный и систематический скептицизм. Декарт начинает постановку вопроса с рассмотрения вероятности того, что жизнь есть сон:
«Как часто во сне я убеждён в реальности происходящего – я сижу в своём халате у камина, а на самом деле лежу раздетый в постели! Но в данный момент мои глаза определённо широко раскрыты, когда я смотрю на этот кусок бумаги; Я трясу головой, и она тоже не спит; я протягиваю и чувствую свою руку, и я делаю это специально, и я знаю, что я делаю. Всё это не могло бы происходить с такой чёткостью, если бы я спал. Неужели! Как будто я не помню, сколько раз я точно так же обманывался во сне! Задумываясь над этим, я чётко осознаю, что нет никаких признаков, по которым можно было бы отличить состояние бодрствования от состояния сна. И тут ко мне приходит изумление, и это чувство только укрепляет мысль о том, что я всё ещё сплю». («Медитации», 13)
Пребывая в сонном блаженстве, мы часто даже и не замечаем, что спим. Учитывая это, а также то, что сновидения часто бывают такими же насыщенными и «реальными», как и действительность, можно ли исключать вероятность того, что вы и в данный момент спите, спите, когда сидите перед монитором своего компьютера и читаете этот текст? В этом и заключается та сбивающая с толку идея, к которой нас подводит Декарт. Представляется так, что нет никаких доказательств того, что мы не спим. А раз так, то нет подтверждения и тому, что мир, в котором мы существуем, реален. В самом деле, возникает вопрос, есть ли у нас доказательства того, во что мы привыкли верить.
Это беспокоит рассказчика из декартовых «Медитаций», но, в итоге, он утверждает, что возможность того, что жизнь есть только сон, не в силах сама по себе отвергать все наши умозрительные знания. Особо он указывает на то, что даже если наше сенсорное восприятие совершается во сне, мы, тем не менее, имеем в себе некоторый объем знаний о природе реальных вещей. Среди немногочисленных сторон знания, которые, по мнению Декарта, прошли испытание «скептицизмом сновидений», есть истины, полученные рассудком, такие как математические истины: «Не важно, сплю я или нет, два и три при сложении дают пять, и у квадрата не более четырёх сторон».
Такое понимание вещей не вполне удовлетворяет людей, размышляющих о том, реальны ли те люди и предметы, с которыми они встречаются в жизни, и это послужило появлению нового философского проекта. Декарт искал доказательства того, что истины, постигнутые разумом, выше знаний, приобретённых с помощью органов чувств. (И это не удивительно, ведь Декарт, кроме замечательного философа, был ещё и гениальным математиком). Декарт не был скептиком. Но он использовал метод скептического восприятия с целью напомнить читателю, что математические истины, как и другие истины постигаемые разумом, имеют под собой более твёрдую основу, чем знания, полученные от органов чувств.
Несмотря на то, что конечная цель Декарта должна была продемонстрировать возможность существования истинного знания, он продолжает использовать в «Медитациях» намного более радикальный скептический довод, который подвергает сомнению даже его любимые математические истины. Таким образом, еще за три столетия до того, как Вачовски придумали «Матрицу», Декарт уже представил себе не менее пугающие вероятности реального существования мира и места человека в нем.
[591x339]