с сайта:http://www.liveinternet.ru/showjournal.php?journalid=3016514&tagid=684612

Название: Под другим углом.
Фэндом: Naruto
Автор: through_the_dark
Бета: сам грамотный=)
Дисклеймер: отдаю все права
Пейринг: Орочимару/Саске, Гаара/Наруто, Саске/Наруто
Рейтинг: NC-17
Жанр: яой, стёб
Cтатус: закончен
Размещение: с моей шапкой, в эпиграфах сохранить имена авторов
Предупреждения: секс, ненормативная лексика, сцены насилия
От автора: я вас люблю)))
[478x476]


-1- Крылатые качели.

Прошло 4,5 года с тех пор, как Итачи, как говорится, слетел с катушек, порешив всю свою семью, а несовершеннолетний Саске был отдан под опеку Орочимару.
Чего стоили Саске эти 4 года, проведенные с Орочимару, не знал никто. Когда полицейские приехали по вызову Саске, они нашли парня, склонившегося над телом мертвого опекуна, и глаза его были абсолютно непроницаемы. Они решили сначала, что парень в шоке, но тот довольно связно отвечал на все вопросы полицейских, приоткрывая завесу над произошедшей трагедией.
Вот что получалось, согласно его словам. Он, Учиха Саске, отмечал свое 18-летие с Орочимару, но тот слишком перепил, поэтому ночью, поднимаясь по винтовой лестнице в комнату Саске, чтобы пожелать ему спокойной ночи, оступился и упал, получив травмы, несовместимые с жизнью. На изумленный возглас полицейского: - «Пожелать спокойной ночи?!» - Саске невозмутимо ответил: - «Да, а что тут такого, это была наша традиция, он всегда заходил пожелать мне спокойной ночи, он мне был, как отец, понимаете?! Вы понимаете, каково это – 2-й раз потерять отца!» И тут с Саске приключилась истерика.
- Так, держите его! Жгут, быстро, шприц, держите его руку…

Учиха тихонько открыл дверь и вошел в дом. Он надеялся незаметно проскочить в свою комнату, но тут же услышал крик Орочимару.
-Саске! Это ты? Живо сюда, я купил тебе подарок!-
Саске перекосило, он поставил сумку с учебниками, проплелся в гостиную и увидел, как Орочимару привешивает на крюки в потолке какое-то странное сооружение.
- Что это? – промямлил он.
- Это новая игрушка из секс-шопа, качели!- ответил Орочимару, радостно потирая руки и любуясь на свою работу.
- Итак, Саске – воскликнул он, вцепляясь мертвой хваткой ему в плечи и засовывая язык в ушную раковину – сейчас мы испытаем их!-
Саске уже привык к диким оргиям с Орочимару, к его бесконечному языку, пролезающему глубоко за гланды, плетям, наручникам и вибраторам, но, оказавшись намертво прикрепленным к каким-то извращенским качелям и висящим кверху задницей в чем мать родила, он начал издавать протестующие вопли.
Сотрясаясь от нетерпения, Орочимару распахнул халат, выпуская отборный эрегированный член и начал тихонько раскачивать Саске, и каждый раз, когда задница парня налетала на него, засовывал ему член все глубже в анус. Одновременно он пытался успокаивать вопящего подростка, приговаривая:
- Кач-кач!, Кач-кач!-
Но на Саске это «кач-кач» ни хрена не действовало, он проклинал Орочимару, матерясь во всю силу легких и бился, как жук в паутине.

- Кач! Кач! Кач! Кач! Кач! – стучало у Учихи в висках, он дернулся всем телом и очнулся.
Звезды заглядывали в окно. По специфическому запаху, бившему в нос, Саске понял, что находится в больнице. Он аккуратно поднялся, подошел к двери и приоткрыл ее. Полицейских не наблюдалось. Отлично, значит, он вне подозрения. Просто бедный мальчик, второй раз лишившийся семьи, а не монстр, споивший своего опекуна, сломавший ему шею и скинувший тело с лестницы. Да-да-да, так оно и было, но прежде чем вызвать полицию, он битых 15 минут бегал по дому, собирая и пряча атрибутику секс-шопов, которую использовал Орочимару, желая сладких снов своему мальчику каждую ночь.
- Кач-кач! – злобно прошипел Учиха. – наконец-то я убил тебя, сукин сын! – и Саске слегка улыбнулся, вспоминая, как хрустнула сломанная шея Орочимару и то, как он пинками помогал телу извращенца падать с лестницы.
Но Саске не мог позволить себе настоящую радость…пока.
Пришло время разобраться с Итачи.

-2- Иди к мамочке.

За все, что сделал ты,
За все, чего не сделал я,-
Ты должен умереть!
/В. Набоков «Лолита»/

Саске подошел к окну и открыл его. Второй этаж не был проблемой, он поднялся на подоконник и мягко спрыгнул вниз.
Было приятно бежать по влажной траве ночью, Саске не мог думать о ненависти, он даже не знал, ощущает ли ее сейчас. Убить Итачи – это было уже просто целью, кажется, он устал ненавидеть, его тошнило от всего этого, и он был рад, что сегодня, наконец, все закончится.
А потом он вернется в Коноху и войдет в их дом, он, Саске, последний из клана Учиха… ну и еще кое к кому заглянет, просто из интереса, а не потому, что осталась какая-то привязанность. Ему, Саске, никто не нужен, кроме, может быть…
Он оборвал свои мысли. Смерть. Итачи. Итачи. Смерть. Вот о чем он должен думать. Думать и молиться, что застанет брата там, где надеется застать. Там, где, как он знает, Итачи должен сегодня быть.
С приближением к цели Саске чувствовал, как возрастает его уверенность, что сегодня он, наконец, схлестнется с Итачи.
И вот, он стоит у квадратного мезонина, ощущая слабую ауру брата. Света нигде нет, Итачи, видимо, спит.
Саске напряг свою память.
- Превращение!-
Потом он вскинул руки, хватаясь за подоконник, подтянулся и мягко запрыгнул внутрь. На большой кровати лежал Итачи, абсолютно голый, его бледное тело светилось в темноте, лунный свет играл в волосах. Саске поморщился. Красота брата доставляла ему почти физическую боль. На шее Итачи все еще висел тяжелый серебряный кулон, в котором раньше он носил фотографию Саске. Если она все еще там, Саске не сможет убить его, поэтому лучше не заглядывать. Он выдохнул, сделал пару шагов и ударил по выключателю.
Итачи открыл глаза и ошарашено сел на постели. Перед ним стояла его мать. Вся жизнь пронеслась перед глазами Итачи, и он сделал единственный возможный вывод: «Я ёбнулся!».
- Маа-аа-маааама,- примямлил он, - что это, я же убил тебя!-
- Нет, мой малыш, ответил Саске писклявым голосом, - иди к мамочке. И он, жадно протянув руку, схватил Итачи за яйца.
– Поцелуй маму! – заорал Саске, как сумасшедший, но тут, к его великому сожалению, спектакль пришлось прекратить, потому как Итачи вырубился.
Учиха-младший расстроился, он снял личину матери и уже подумывал, а не стать ли ненадолго отцом, когда увидел на прикроватной тумбочке наручники.
- Я-ху!!!!! Сейчас, братишка, я покажу тебе, чему научился за эти годы у Орочимару! Не зря же я каждый день тренировался, чтобы победить тебя! –
Итачи снова открыл глаза, но на этот раз от боли. Он увидел Саске и тут же получил оплеуху по правой щеке, а потом по левой тыльной стороной ладони, и снова по правой, по губам, вкус крови во рту…по левой
- Саске!!!! Заебал!!! Ты не заметил, что я уже очнулся?! –
Учиха-старший попытался встать, но он был пристегнут наручниками к тяжелому дубовому стулу за руки, а ноги крепко стягивала веревка. Одежды на нем не было.
- А, очнулся, ну привет, братишка –
Саске подошел, сел на него верхом, сорвал резинку с волос Итачи, и, потянув назад эту черную гриву, жадно впился поцелуем в его разбитые губы. Поцелуй не остался без ответа, и тогда он, высунув язык, облизал кровь брата.
- Итачи – прошептал он и с удивлением ощутил его эрекцию.
Саске слез с него и отошел в сторону. Итачи, нагой и прекрасный, сидел перед ним. Воплощение гордости клана Учиха или гнилой ублюдок, сумасшедший, поднявший руку на свою семью.
- Ты умрешь, Итачи! Твоя кровь смоет позор клана Учиха. Но сначала ты ответишь мне: ЗАЧЕМ? –
- "Зачем-зачем", Саске, хоть ты-то меня не спрашивай. Последний год я убивал любого, осмелившегося задать мне этот вопрос, потому что ОН МНЕ НАДОЕЛ!!! –
Саске взял нож и приблизился. Резкий взмах – и веревка упала, освобождая ноги Итачи. Саске резко раздвинул ему ноги, приподнял их, положив себе на плечи, расстегнул брюки и достал возбужденный член. Он нащупал тугое колечко, пристроился, нежно коснулся губами губ брата и одним движением вогнал в него член по самые яйца.
Саске как бы из другой реальности услышал крик дикой боли, и увидел, как слезы Итачи, смешавшись с кровью, красными дорожками стекли ему на грудь. Он закричал сам, провел ногтями по щекам брата, оставляя алые полосы и начал дико трахать его.
- Превращение – крикнул Саске, и Итачи увидел, что его трахает собственный отец.
- Мой сын – убийца! Мой сын – убийца! Я убью тебя!!! –
Комната поплыла.
- Твою мать! Не вырубайся снова, я даже кончить не успел! Может, отсосать тебе? –
И он нагнулся, всасывая член старшего брата глубоко за гланды. Он трахал горлом головку его огромного члена и наслаждался стонами, которые издавал некогда такой гордый, недоступный старший брат. Горячая сперма хлынула ему в рот.
- Так вот, чему научил тебя Орочимару – сосать? – с издевкой хрипло проговорил Итачи, - у тебя и правда шикарно получается!
- Молчать! – прокричал Саске, снова становясь собой, и вернул член ему в задницу.
Пользуя это прекрасное тело, он, уже на грани оргазма, протянул руку к кулону и нажал на кнопку. Тот распахнулся, и Саске увидел себя, но не себя-ребенка, а недавно сделанную фотографию. Он отдернул руку, почувствовал на щеках брызнувшие слезы и кончил с мучительно-болезненным безумным наслаждением.



-3- Лис и «Пустыня».

Запусти свои пальцы в мой чуб,
И со сладкой истомой лени,
Мотыльком в танце огненных губ,
Опустись предо мной на колени...
/bun-koma “Поцелуй/

Из бара Гаара практически пёр Наруто на себе. Он и сам прилично накачался виски, а уж Узумаки – тот вообще едва передвигал ногами, но зато оба были – само веселье.
Дотащив себя и Наруто до дома, Гаара, придерживая кренящееся тело друга, обхватил его сзади и попытался нарыть ключи от входной двери в его кармане, но нащупал что-то иное…
- Бля, Узумаки, где уже ключи? Я пропащих 3 минуты копошусь в твоем кармане и ни хрена не могу их найти.
- Гаара, ты маньяк! Ты уже 3 минуты копаешься и щупаешь у меня в трусах, а не в кармане, а ключ я в руке держу.
- Хааааааа! Так что же ты молчал?-
- Ну, может, мне понравилось…-
Наруто распахнул дверь, оба ввалились внутрь, вцепившись друг в друга, немного побалансировали и рухнули на пол. Блондин оказался под Гаарой, и тот нагнулся, чтобы поцеловать влажные улыбающиеся губы, но тут Наруто не сдержался и заржал, как безумный.
- Гаара! – пробормотал он, аж похрюкивая от рвущегося наружу смеха, - Гаара, я тут подумал, а ты, когда трахаешься, тыкву снимаешь?! –
- Узумаки! У меня большое желание заткнуть тебе рот своим членом – сказал Гаара, начиная срывать с них одежду, - но я даже не знаю, что привлекает меня сейчас больше, твой рот – или твоя задница.-
В конце концов, обнажившись полностью, они общими усилиями доползли до кровати. Наруто уже не смеялся. Гаара накрыл его своим молодым упругим телом, и он чувствовал всю мощь плоти, упиравшейся ему в живот.
Слегка застонав и выгнувшись от нетерпения, он притянул руку к тумбочке, достал презерватив, и, заставив «Пустыню» приподняться, надел гондон со вкусом рамена на его горячий пульсирующий член. Затем он обвил ногами тело Гаары, притянул к себе его лицо и прошептал, почти касаясь губами его губ,
- Входи сейчас, только помедленней.-
Гаара провел пальцами по губам лисенка, заставляя их раскрыться, и проник языком в его сладкий рот. Одновременно его член, направляемый рукой Наруто, понемногу продвигался тому в упругую задницу. Гаара старался не спешить. Он делал круговые движения бедрами, мягко раздвигая податливую плоть, и, наконец, Наруто, преодолев порог боли, сам подался ему навстречу.
Гаара чувствовал удивительную силу и свободу. Он почти полностью выходил из Наруто, а затем резко погружал в него свой ствол до упора, заставляя блондина стонать и корчиться. Он не щадил парня, все увеличивая скорость, стоны лисенка превратились в крики, по его телу прокатилась сладкая волна дрожи, он выгнулся и обильно кончил. Гаара, и сам находясь на пределе, вышел из него, сорвал презерватив и засунул член в рот Наруто. Тот жадно обнял его губами, Гаара вскрикнул и излился ему в рот.
Несколько минут они просто лежали, потом Наруто почувствовал, что «Пустыня» сотрясается, и, вероятно, от смеха.
- Ты чего ржешь? –
- Наруто! Хаааа! Как же несет раменом!-
- Не буди во мне лиса, - ответил Узумаки, отправляясь в душ, - и, кстати, Гаара, надо было уже давно трахнуться с тобой, ты, оказывается, классный любовник!-


-4- Любовь и боль.

Любовь и Боль… как вы близки!
Вы - два истока, два начала…
Ты помнишь, как душа кричала,
Лишившись Боли и Любви?
/Свободный. Любовь и Боль/

Саске медленно шел по Конохе. Воспоминания, которые он глушил последние годы, стремительно возвращались. И все было связано с одним человеком – Узумаки Наруто.
Саске подошел к его дому, постучал и представил на секунду, каким мог стать Узумаки за эти 4,5 года, но тут дверь распахнулась, и он увидел его.
Он увидел Наруто взрослого, возмужавшего, его рельефное загорелое тело, казалось, было окутано негой и вызывало томление, вязкое, горячее, спускающееся от сердца к паху.
Он увидел полотенце, небрежно повязанное вокруг его бедер.
Он увидел глаза Наруто, которые тот и не думал отводить, в них не было ни страха, ни стыда, а только влажный блеск и обеспокоенность. Эта обеспокоенность не понравилась Саске. Он не мог понять ее происхождение, и она ему, почему-то, мешала.
Наруто ничего не сказал. Он слегка повел головой, с длинных светлых волос на его торс упали капельки воды и потекли вниз, оставляя влажные дорожки на загорелой коже. Саске протянул руку и слегка нажал на его грудь, вталкивая его в квартиру, и вошел следом.
Так они и продвигались в сторону гостиной – пятящийся Узумаки, а за ним Учиха с непроницаемым выражением лица и глазами, горящими диким огнем страсти и нежности.
Но тут на них практически натолкнулся выходящий из ванны Гаара, мокрый и голый. Щурясь от воды, он уперся взглядом в задницу Наруто.
- Ты не дал гостю полотенце, засранец, – сказал он, срывая полотенце с бедер Узумаки и пихнув его так, что тот всем телом налетел на Саске.
Наруто почувствовал ладони на своих бедрах, прохладные, они все равно жгли его кожу, вдохнул давно забытый, но такой знакомый запах иссиня-черных волос. Его накрыла волна боли и нежности. Ему показалось, что это имя вытатуировано у него на душе, и, издав какой-то полу-всхлип-полу-вздох, он прошептал:
- Саске!-
Но Саске оттолкнул его. Наруто попытался заглянуть ему в глаза, но там больше не было ничего. Учиха больше его не видел. Непроницаемым взглядом он уставился прямо на Гаару, и Гаара тоже смотрел на него.
- Учиха, - сказал он, - что ты тут делаешь? -
Саске ухмыльнулся, ничего не ответив, развернулся и ушел.
Наруто съехал по стене и закрыл лицо руками. Гаара в секунду оказался рядом, нежно пытаясь отвести его руки и посмотреть Наруто в глаза. Когда ему это удалось, он увидел столько боли, что вздрогнул.
- Гаара, - сказал Наруто, - Гаара, пожалуйста, прости меня, но сейчас я хотел бы остаться один.-

-5- Нежность.

Обними меня, поцелуй!
Но не в кровь, а в простые слезы.
И на шее моей нарисуй
Странный цвет прихотливой розы.
/bun-koma “Поцелуй/

После ухода Гаары Наруто продолжал сидеть в ступоре на корточках, закрыв руками лицо и раскачиваясь, как кататоник, пока не понял, что если Саске еще не покинул Коноху, то он может быть только в одном месте. Наскоро одевшись, он дунул в особняк Учих.

Вломившись в дом, он увидел Учиху в гостиной. Тот валялся на циновке под каким-то тряпьем, отвернувшись лицом к стене. Черные густые волосы спутались и торчали во все стороны.
Наруто подскочил к нему, схватил за плечо, развернул к себе и вскрикнул. Перед ним лежал Итачи.
С посиневшим распухшим лицом, алыми полосами на обеих щеках, запекшейся кровью на губах, он был похож на мертвеца, однако, положив руку ему на грудь, Наруто почувствовал размеренные удары сердца и облегченно вздохнул.
- Узумаки, ты уже продемонстрировал мне свои пидерастические пристрастия час назад, но, может, ты хоть не будешь лапать моего пребывающего в отключке брата на моих глазах в доме моих умерших предков? – раздался ехидный голос из соседней комнаты, откуда Учиха, восседая на стуле, смотрел на Наруто через раскрытую дверь. –
- Саске, хватит нести чушь! - едва сдерживая гнев, прорычал Наруто, - разве ты не видишь, что он ранен?! –
- Конечно, вижу, я его и отделал до этого состояния, - радостно сообщил Саске. - Но знаешь, Наруто, если ты посмотришь на его щеки, то поймешь, как сильно я скучал по тебе. Эти маленькие полоски помогали мне скрасить одиночество, пока ты трахался со своим парнем, - тут Саске захохотал.
- Гаара не мой парень, - промямлил Наруто, проклиная себя за дрожь в голосе.
- Да-а? Неужели? Он что – просто зашел помыться к тебе после миссии?
- Он просто зашел потрахаться ко мне после того, как мы набухались в баре.
- Ай-яй-яй, так ты не только пидор, но еще и снимаешь в барах мужиков? Определенно, Наруто, ты низко пал! Ты алкоголик?
Прослушав эту тираду, Наруто аж задохнулся от возмущения.
- Бля, Саске, ты просто идиот, и я не считаю нужным перед тобой оправдываться! И хватит называть меня пидором!
- Ну, представь, Наруто, какой это шок для меня! Я думал, что ты вовсю встречаешься с Сакурой-чан, и вдруг застал у тебя голого пидора. Посмотри на это с другой стороны: зачем сейчас пытаться отрицать передо мной свою природу. Я бы на твоем месте так и сказал: «я – пидор»…
Наруто больше не мог сдерживаться. Забежав в комнату, где сидел Учиха, он занес руку, даже не складывая ладонь в кулак. Впервые в жизни ему хотелось не подраться с Саске, а просто надавать ему пощечин! Но Саске был другого мнения на этот счет. Блокировав удар, он схватил Наруто за обе руки, швырнул к стене и хорошенько прижал своим телом.
- Послушай, Учиха! – дрожа от ярости и пытаясь высвободиться, проговорил Узумаки, - трахай Сакуру-чан, если тебя она интересует, возрождай свой уёбищный клан, но не смей…
- Она меня не интересует, я предпочитаю парней.
- Чтооо???!!!
- Узумаки, ты что – ОГЛОХ – Или у тебя с этим какие-то проблемы? Я же сказал тебе, что на твоем месте не отрицал бы свою природу, поэтому сейчас, будучи на своем, я говорю тебе: «я – пидор»
- Постой, так ты нес всю эту убогую чушь, будучи сам…
- Да уже заткнись, я хочу тебя, Наруто, - сказал Саске, наклоняясь и жадно раздвигая его губы своими.
Мозг Наруто отказывался соображать, тело отказывалось сопротивляться. Он всегда принадлежал Саске, и сейчас он все еще принадлежит ему, несмотря ни за что.
Однако гордость у него еще оставалась, и он сумел отвернуться.
- Что за дерьмо? У тебя вдруг случился припадок нравственности? -
- Вот именно, Саске, дерьмо. Какое верное слово! Ты относишься ко мне так, словно я – куча дерьма. Ты даже не знаешь меня! Ты бросил меня на гребаные годы, а сейчас ты вот так просто врываешься в мою жизнь, оскорбляешь, обвиняешь, хотя мог бы, если ты хоть что-то чувствовал…, - голос перестал его слушаться. Никаких всхлипов не было, он весь дрожал, а слезы так и лились по щекам.
Саске схватил его за шею, обнял, прижал к себе, чтобы только не видеть этих глаз, этих слез, и заговорил тихо, медленно, словно вытягивая из себя каждое слово.
- Наруто, послушай, пожалуйста, Наруто, прости меня. Я набросился на тебя, как кретин, но ведь на самом деле я всего этого не хотел говорить, и уж, конечно, я так не думаю. Правда в том, что я тебя…я… Ты мне нужен, Наруто. Все эти годы….был ад….и только две мысли. Две. Увидеть тебя и убить брата. Остальное ничего для меня не значило.
Наруто не дышал, не двигался. Саске слегка встряхнул его.
- Ты меня слушаешь?
- Да-а…
- Наруто, я не смог его убить. Я избил его, я его ээ…да, я его избил так, что он не мог идти, потом я тащил его сюда на себе, потому что хотел тебя увидеть. А когда Я ЗАШЕЛ К ТЕБЕ, Я…, - тут голос Саске повысился на 2 октавы, и Наруто понял, что надо что-то делать.
- Саске, - прервал он, чуть отстраняясь и глядя Учихе в глаза, - Саске, я люблю тебя!


Саске, трахавшийся доселе лишь руководствуясь инстинктами, сходил с ума от затопившей его сердце нежности. Видимо, думал он, нежность накапливалась всю жизнь, а сейчас, нерастраченная, вдруг вырвалась, изливаясь на Наруто.
Наруто, к которому вместе с возвращением Саске, вернулся и дух соперничества, размышлял, кто из них окажется лучше в постели и изумлялся, что может забивать голову подобной чушью в столь волшебные моменты.
Наконец, их руки сплелись, дыхание смешалось, и они упали на пол, щека к щеке, губы к губам. Шелк волос, влага языков на безупречной коже, бездна неги в глазах, стоны, боль… Разлученные жизнью, но созданные друг для друга, они снова встретились, чтобы слиться, и сейчас жадно и трепетно узнавали друг друга. И это был не секс, это была любовь, когда хочешь отдавать, а не брать, когда получаешь оргазм, а не стремишься кончить. Они дарили друг другу небывалое наслаждение раз за разом, дико изголодавшиеся, но бесконечно нежные. И Саске понимал, что, познав любовь, уже не сможет никуда убежать, а Наруто, обнимая его, знал, что никуда больше его не отпустит. Никогда…

Наруто спал, положив голову на плечо Саске. Золотистый, уютный, сладенький, он дышал почти не слышно. Не сдержавшись, Учиха слегка коснулся медовых губ, прошептав «я люблю тебя», и с возмущением увидел, как эти губы растянулись в счастливой улыбке.
-Саскеее, я все слышал!

Спустя час Итачи понял, что пора. Он взял нож, прошел в комнату, где крепко спали утомленные любовники и остановился со стороны Саске, уставившись на него.
Говорят, многое можно понять об отношении к тебе человека по тому, как он смотрит на тебя, когда ты спишь. У Итачи в глазах читалась любовь. Он поднял нож и поднес к своей шее, срезая шнурок. Кулон упал ему в ладонь. Быстро заменив фотографию, Итачи положил кулон у изголовья Саске и тихо вышел.


Пролог.

Наруто и Саске поселились вместе.
Саске следил за нравственностью Наруто, однако однажды сам не сдержался и приобрел-таки в секс-шопе злополучные качели. К возмущению Наруто. Возмущение, впрочем, длилось только до тех пор, пока ему не удалось «покачать» на них Саске))).
Презервативы со вкусом рамена пришлось выкинуть, они презервативами не пользовались^_^.
Но раменом все равно воняло каждый день)))

Саске не носил кулон брата на шее, но иногда он открывал его и подолгу смотрел на фотографию.

[600x516]