И как-то нелепо и не уютно. Письма писать мне действительно трудно,
Я даже больше скажу - мне страшно, да, я боюсь писать.
Знаешь, сейчас не затем : что б ответил, что б пожалел, что бы просто заметил,
Что бы примчался в мой дом, на рассвете что бы заснули вдвоем…
Просто пишу. Так наверное проще, знаешь, мы все большего хощем ,
Тянемся к солнцу, тонем во тьме, в своем амплуа, как в засохшем де**ме.
Ты же прости меня, мой хороший, что мое сердце все тоще и тоще.
Я его трескала, как школьный коржик , крошила чужим голубям.
А после остались на мягкой ладошке лишь подзасохшие хлебные крошки,
Я ничего не пОняла. После, сказали, что все чередом…
И понеслось, как в навязчивой песне, с каждым рассветом, мне неинтересней ,
С каждым глотком замирают стрелы и судорогой сводит мосты.
Те, что горели и разводились, те, что в итоге о будни разбились.
Я смастерила паром, а толку? Их сводит… как спину в грозу.
Есть схожий диагноз – фантомные боли, когда замлевает и беспокоит,
Когда отнимается, тянет и ноет в том месте, которого нет.
Так и сейчас: за окном идут ливни, это письмо с каждым словом интимней,
Я обещаю, что сделаюсь сильной – отважусь, куплю протез...
Что б было на что ссылаться при боли, мол, это обновка не впору и колет,
Но это обман, это слабая доля - быть жертвой во веки веков.
Я лучше скоплю на квартиру под крышей, и там, где меня никто не услышит,
Никто не найдет, где в спину не дышат, я разведу голубей….

Постскриптум.
Теперь тебе ясно, чем письма опасны, чем метод бумажный плох?
Надеюсь, что для моего «почтальона», отыщется несколько крох .