расплывчатый оттиск стального сосца фонаря

в перламутре бензиновой лужи,

словно большое красное пятно Юпитера;

словно отверзшиеся уста дьявола

однородно расширяющейся вселенной,

всё вещество, которой, когда-то,

вмещалось в пространстве, меньше ногтя младенца –

там были и эти слова;

расплывчатый оттиск стального сосца фонаря

в перламутре бензиновой лужи,

словно миллион световых лет одиночества

в дрожащей капле мутного света;

словно безумие-безмолвие

изъеденного морщинами мудреца,

прилипшее к гортани

засахаренным мёдом;

словно обнажённая, новобрачная плоть

обжигающего соцветия предзакатного сада;

словно синий сквозняк, конденсат тишины

в душной оболочке городского лета,

где ни единым облачком не свито ущелье тени;

словно лучистые позвонки золотой

винтовой лестницы восходящего солнца;

словно многомерность костлявого листка клёна,

сорванного ангиной осеннего ветра;

словно строчки, выведенные воздушной игрой птиц,

эти строчки, чернильные ранки на белых хрустящих клеточках

(имеющий глаза, да увидит!);

словно сердце, распускающееся благоуханьем сирени

в объятьях весеннего равноденствия…