Ехали мы в караул на шестую техническую площадку. Ехали в КУНГе (закрытый такой кузов типа будки), чтобы не смущать местное население видом автоматического оружия. Естественно, рожки были отстегнуты. Настроение у всех было подавленное. Начкаром заступал капитан Пидченко, более известный под ник-неймом Пиздченко. Знаете, в карауле очень важны два фактора. Первый – это место. Одно дело тащить службу в теплой будке с электрической печкой и совсем другое – топтаться под дизайнерским грибком зеленого цвета, продуваемым со всех сторон. Второй фактор – это собственно начкар. Если он нормальный, то служба превращается в приятное времяпровождение. Тебе никто не ипет моск, поскольку ты на посту и можешь свободно отстреливать конечности нарушителям границ поста. Оттянув положенное время, идешь в караульное помещение, где можешь нормально подрыхнуть, захватив еще и время, отведенное на так называемую «бодрствующую смену». Если ты, конечно, дедушка. Или, в крайнем случае, борзый фазан (воин, отслуживший год и получивший право делать «хвост» – особая складка на гимнастерке сзади, под ремнем). Все меняется, если начкар – идиот. Тогда служба превращается в ад. Например, бодрствующая смена в четыре утра услаждает слух начкара пересказом обязанностей часового. Или близко к тексту докладывает действия человека на посту в различных ситуациях. Есть еще и резкие подъемы для выполнения разнообразных вводных. Например, «нападение на пост», «химическая атака», «усиление постов». Капитан Пиздченко был известен еще и тем, что его чуть не пристрелили, когда он сдуру проверял бдительность несения службы. Почему «чуть»? Дитя Таджикистана забыло снять автомат с предохранителя, однако, вооружившись им в качестве дубины, с грозным криком ринулось в направлении подозрительного человека, который, почуяв недоброе, стал представляться разводящим со сменой. Не прокатило. Спас положение дедушка СА, который сыграл на рефлексах часового, подав традиционную команду: «Упал, бля, чурка епанная!».

И вот едем мы с недостреленным начкаром Пиздченко. Настроение так себе. В КУНГе темно. Вдруг удар. Какая-то сила сваливает в одну кучу сапоги, портянки, шинели, автоматы. Как впоследствии выяснилось, наш доблестный водила сумел-таки догнать на перекрестке грузовик с кирпичом. Долго объяснять причины ДТП. Скажем лишь, что военные водители – это особые воины. А мы ж ничего не понимаем. Лежим в одной кучке, ближе к передней стенке. Больше всего пострадали деды, которые сидели около кабины. Там самые удобные места. Я сидел в центре (статус – фазан) и особо не пострадал. В общем, кое-как выбрались на свежий воздух. Прошла команда занять оборону. Хер его знает, от кого обороняться. Но заняли. Я сполз с обочины и наметил сектор обстрела. Лежу. Пиздченко пришел в себя и объявил построение, чтобы проанализировать потери и пересчитать автоматы. Главное, чтобы число сошлось с ведомостью. Наверное, мне все-таки прилетело прикладом по голове, поскольку команду я профтыкал. Лежу себе, охраняю что-то. Начкар коварно подобрался сзади и поднял меня за ремень. Пересчитал, дал дельный совет – «вытри хуйню с ебла, воин» (разбило в процессе нос и содрало кожу со лба) и послал отловить гражданского с машиной, для эвакуации пострадавшего больше всех водилы. Приказ есть приказ. Боевая, бля, задача. Передергиваю затвор и выхожу на дорогу. Водители стараются объехать воина с автоматом и залитым кровью лбом. Но короткая, в два патрона, очередь заставляет водителя белых «Жигулей» резко затормозить и покинуть средство передвижения в низком полуприсяде. Пришлось подавать команду: «Стой, стрелять буду!» и делать выстрел в воздух. Приказ я выполнил, машину с обосравшимся водителем достал, но потом началось черт знает что. Стрельба на трассе привлекла столько внимания, что само ДТП отошло на второй план. Началась настоящая военная эпидемия. Все «немцы» резко испугались. Маски носить не стали (не положено), но очень удачно имитировали глухонемых воинов, резко утративших все мыслительные способности. Начкар вообще меня отказывался признавать. Я был вроде эпицентра эпидемии. Вежливый «врач»-особист очень долго расспрашивал, почему стрелял, кто дал приказ, как все произошло. Обещал привезти лекарств – писдюлей, а также поместить в «больничку». В лучшем случае, в дисбат. Спасибо начальнику штаба. До сих пор не могу забыть этого мужественного эпидемиолога, который разработал очень краткую версию случившегося. Примерно такую: «Ебнулся головой, ничего не помню». Как ни странно, прокатило. Вот с тех пор я гриппа не боюсь.

Александр Зубченко