Все глубже отступая в темноту
Пытаюсь слиться с своей тенью
Отбросить, задушить сомненья
Чтоб разделить твою мечту

Но мы растратили впустую состраданье
Оно осело в горле горьким комом
Над нами посмеялось мирозданье
Небытие лишь может стать нам домом...



ПРОЛОГ

Он опаздал. Какие-то считанные мгновения решили все. И это решение было не в его пользу. В ту секунду, когда она, сбитая с ног, полетела в пустоту время для него остановилось. Весь ужас происходящего врезался в оцепеневшее сознание четким кадром, причиняя почти физическую боль, вырывая из легких воздух с протяжным, надрывным хрипом. Он видел, как её хрупкая фигура падает с каменного обрыва, как рыжие волосы взметнулись вверх, такие яркие на фоне чернильной пропасти, что резало глаза. Он рванул к ней из последних сил, от дикой скорости воздух стал тягучим как вода, ветер ревел в ушах, давя на барабанные перепонки, но страх продолжал гнать вперед.

"Невозможно, невозможно! Это слишком... Слишком."
Её лицо, перепачканное грязью и кровью. Глаза, в которых застыли страх и удивление. Взгляд, проникающий прямо в душу.
"Невозможно. Что за безумный сон?! Проснуться, проснуться... Сейчас."
Он подлетел к краю обрыва. Пыль и каменное крошево полетели из-под ног в черную пасть, ударяясь о отвесную стену со звоном и скрежетом, словно чья-то подошва растирает о бетонный пол стеклянные осколки. Свесившись вниз, он протянул руку, как-будто еще можно было успеть, дотянуться, как-будто еще есть надежда.
"Наивный."
Матовая непроницаемая чернота. Холодная и безразличная...
"Это не сон. Не сон."
... медленно заползала в душу.
"Её нет."
Мелко задрожали пальцы...
"Это конец."
Из легких будто разом вышибли весь воздух. Не было сил оторвать взгляд, не было сил пошевелиться, он так и продолжал лежать, с протянутой вниз рукой. Боль, отчаяние, бессилие накрыли девятым валом, затопили с головой, придавили опустевшее сердце. Оно гулко стучало раскалывая ватную тишину, разгоняя по венам адреналин. Кровь пульсировала в висках, словно выбивая по слогам "Поз-дно... Поз-дно... Дно..."
- В чем дело? Неужели эта человеческая девчонка так много значила для тебя?
"Этот голос..."
"Ненавистный голос."
Злоба закипела, сметая последние остатки здравого рассудка. Все прочие чувства стали ненужными, лишними, чужими. Вцепившись в каменный выступ он увидел как сквозь судорожно сжатые пальцы посыпалась вниз белесая пыль. Жажда мести, рвалась на свободу, голодная, всепоглощающая, требовала свою жертву, готовая раздавить, растерзать, уничтожить.
В нем что-то сломалось. Будто обрезали нитки у тряпичной марионетки.
"Я понял."
Черные зрачки, как две темные точки. Глаза безумца.
"Я проклят."
Все исчезло. Осталось только тошнотворное удовлетворение. Он медленно встал и повернулся лицом к тому, кто только что подписал себе смертный приговор.
"Мы заслуживаем только смерти..."






Глава первая.


Самое страшное что случилось со мной за мои восемнадцать лет - это смерть отца. Бездна боли в которую я погружалась была столь густой и вязкой, что я еще долго задыхалась по ночам, будто наступили на горло. Хотелось забиться в угол, сжаться в комочек, отгородиться от всего мира, от сочувственных взглядов и чужой жалости.
На похороны меня не пустили. Служба опеки уже на следующий день определила меня в детский дом и наша соседка, с покрасневшим, заплаканным лицом, помогала мне собирать самые необходимые вещи.
- Как же так, - бормотала она - Как же Господь допустил такое...
Я молчала, просто не могла говорить. Да и что было ответить?
- Детка...
Я кивнула. Наверное, это был единственный человек, который связывал меня с моей прошлой жизнью. Не такой чужой, как все прочие лица.
С тех пор прошли долгие семь лет, но я все так же ясно помню тот день, он как яркий маяк в бущующем море памяти, клеймо порабощенного - уродливый шрам на всю жизнь.
Мои первые дни в детдоме гораздо более смутны - набор образов мелькающих как кадры деофильма. Раскисшие макароны с молоком, покрытые остывшей желтой пленкой. Строгие глаза директора, раздраженные окрики воспитателей - конечно, у них и без меня забот хватало. Злые усмешки завистливых детей, ведь в моей жизни было одиннадцать счастливых лет, большенство не видели и этого. Выкрашеные синей краской стены, застиранное посеревшее постельное белье, с каким-то своим особым запахом, двухэтажные кровати... Маленькая детская площадка за главным зданием - качели, турникет, полуразвалившаяся кирпичная песочница и две скамейки. Территория обнесенная сетчатым забором - мой новый дом.


Продолжение следует после 20 окт =)