Сосо настрадался от своего отца. Он боялся вечно пьяного Бесо. “Мой Сосо был очень чувствительным мальчиком, – пишет Кеке. – Только заслышав, как его отец на улице поет: “Балаам-балаам”, он бежал ко мне и просился посидеть у соседей, пока отец не заснет”.
Безумный Бесо теперь столько тратил на выпивку, что ему пришлось продать свой пояс, а, по словам Сталина, “для грузина пропить пояс – это самое последнее дело”. Чем сильнее Кеке презирала Бесо, тем больше баловала Сосо: “Я всегда тепло укутывала его шерстяным шарфом. Он тоже очень любил меня. Когда он видел своего пьяного отца, его глаза наполнялись слезами, губы голубели, он жался ко мне и просил спрятать”.

Бесо вел себя жестоко по отношению и к Кеке, и к Сосо. Для грузина сын – это гордость, но, возможно, если злые языки все же говорили правду, Сосо стал для Бесо напоминанием о позорнейшем мужском унижении. Однажды Бесо с такой силой швырнул сына об пол, что ребенок несколько дней мочился кровью. “Незаслуженные избиения мальчишки сделали его таким же жестоким и бессердечным, как его отец”, – писал в своих мемуарах одноклассник Сталина Иосиф Иремашвили. Именно из-за отца в Сталине “выработалась глубокая неприязнь” к людям. Молодой Давришеви вспоминает, что Кеке “окружила его [Сосо] материнской любовью и от всех защищала”, а Бесо обращался с ним “как с собакой, избивая ни за что”.

Когда Сосо прятался, Бесо искал его по дому, крича: “Где маленький выродок Кеке? Прячется под кроватью?” Кеке давала мужу сдачи. Однажды Сосо прибежал в дом Давришеви, его лицо было залито кровью, он кричал: “Помогите! Идите быстрее, он убивает мою мать!” Полицейский помчался к Джугашвили и увидел, что Бесо душит Кеке.

Психике четырехлетнего ребенка это наносило тяжкий урон. Его мать вспоминала, что Сосо крепко обижался на отца. Он научился жестокости дома: однажды, чтобы защитить Кеке, он метнул в Бесо нож. Сосо вырос драчливым и свирепым – контролировать его было так тяжело, что самой Кеке, обожавшей свое сокровище, приходилось поднимать на него руку.

“Мать, ставшая главой семьи, кулаком смирявшая мужа, теперь воспитывает сына одна”, – говорила грузинская еврейка, подруга семьи. “Она поколачивала его”, – пишет дочь Сталина Светлана. Когда Сталин в 1930-е в последний раз приехал к Кеке, он спросил, почему она его так сильно била. “Потому ты и вышел такой хороший”, – ответила она. Это сомнительное утверждение. Психиатры считают, что насилие всегда вредит детям и уж точно не учит их любви и состраданию. Многие дети, которых мучили отцы-алкоголики, впоследствии копировали их поведение и били собственных жен и детей, но далеко не все становились кровавыми тиранами. Кроме того, эта культура жестокости была далеко не единственной в воспитании Сталина.

Сам он верил в искупительный эффект и практическое использование насилия. Когда царские казаки стегали демонстрантов нагайками, он писал: “…нагайка оказывает нам большую услугу”. Позднее он был убежден, что насилие – это и священная коса Истории, и полезный инструмент в управлении, и советовал своим подручным “бить, бить и еще раз бить” подозреваемых. В то же время он признавался, что в детстве много плакал.
*********************
Одного преподавателя все любили – учителя пения Семена Гогличидзе, добродушного щеголя, который всегда был одет по последней моде: гетры, отложной воротник, цветок в петлице. Школьницы в него влюблялись и даже сочиняли о нем песни. Его любимцем в хоре был Сталин, которому он старался всячески помогать: “За два года он так хорошо усвоил ноты, что свободно пел по нотам. Очень скоро он уже помогал дирижеру… <…> Было много сольных мест, исполнение которых поручалось Сосо”. Дело было не только в его “приятном, красивом высоком голосе”, пишет учитель-романтик, но и в “прекрасном исполнении”. Сталина часто нанимали петь на свадьбах: “Люди приходили, только чтобы послушать, как он поет, говорили: “Пойдем послушаем, как мальчик Джугашвили всех удивит своим голосом”. Когда Сталин в стихаре выходил на клирос и пел соло своим замечательным контральто, все были в изумлении.
***************************
В первые школьные годы Сталин был так набожен, что почти никогда не пропускал богослужений. “Он не только выполнял религиозные обряды, но всегда и нам напоминал об их соблюдении”, – вспоминает его однокашник Григорий Глурджидзе. Другой одноклассник, Сулиашвили, вспоминал, как Сталин и двое других мальчиков во время вечернего богослужения, “облаченные в стихари, стоя на коленях, распевают молитву… Ангельские голоса трех детей… и мы, исполненные неземного восторга и павшие ниц”. Он “лучше всех читал псалмы” в церкви. Других допускали до чтения только после того, как их наставлял сам Сосо. Благодарная школа подарила ему Книгу псалмов Давидовых с надписью “Иосифу Джугашвили… за отличные успехи в учебе, примерное поведение и превосходное чтение и пение Псалтири”.
Кроме того, Сосо хорошо рисовал и проявлял вкус к актерской игре – он останется у него на всю жизнь. Он сыграл в сатирическом водевиле, пародии на Шекспира: “Выражение лица Сосо заставляло публику надрывать живот от смеха!” Тогда он уже начинал заниматься поэзией и писал друзьям рифмованные послания.
Он также был лучшим учеником в классе. “Он был очень умным ребенком, – вспоминал Гогличидзе. – Никто не помнил, чтоб он получал иные оценки, кроме пятерок”. “Отдых он проводил за чтением книг”. Он часто носил с собой книги, засунув их за пояс брюк, и любил помогать отстающим ученикам с заданиями. “Не было случая, чтобы он пропустил урок или опоздал. <…> При этом во всем стремился быть первым”, – рассказывает его одноклассник Петр Адамашвили. Сталин советовал ему: “Занимайся собой. Не ленись, а то в жизни проиграешь”.
********************
Стихотворения Сталина в “Иверии”, напечатанные под псевдонимом Сосело, получили известность и стали пусть не первостепенной, но классикой: они публиковались в антологиях грузинской поэзии до того, как кто-либо узнал имя Сталин. В 1916 году первое стихотворение Сталина “Утро” было включено в “Дэда эна”, сборник-букварь для детей, выходивший с 1912 по 1960 год. Оно сохранялось и в последующих изданиях, иногда приписываемое Сталину, иногда нет, вплоть до времен Брежнева.
Теперь у Сталина был подростковый тенор, и говорили, что с его голосом он мог профессионально заниматься пением. Поэзия – еще один талант, который мог бы направить его на другой путь и увести от политики и кровопролития. “Можно лишь пожалеть – и не только по политическим соображениям – о том, что Сталин предпочел революционную деятельность поэзии”, – считает профессор Дональд Рейфилд, переведший стихи Сталина на английский. Их романтическая образность вторична, но прелесть этих стихов – в утонченности и чистоте ритма и языка.
******************************

Это отрывки из книги "Молодой Сталин" Саймона Себаг-Монтефиоре. Автор в течение 10 лет изучал огромное количество ранее неизвестных архивных материалов в Москвы, Тбилиси, Батуми, Санкт-Петербурге, Баку, Вологде, Сибири, Берлине, Стокгольме, Лондоне, Париже, Тампере, Хельсинки, Кракове, Вене и Стэнфорде (Калифорния), чтобы ответить на вопросы: Какого опыта сострадания недоставало в воспитании Сталина, из-за чего он так легко убивал и в то же время что так хорошо подготовило его к политической жизни? Было ли на роду написано сыну сапожника в 1878-м, идеалисту-семинаристу в 1898-м, бандиту в 1907-м и всеми забытому сибирскому охотнику в 1914-м стать убийцей миллионов, марксистом-фанатиком в 1930-х и покорителем Берлина в 1945-м?

http://zelenyislon.livejournal.com/248118.html