Я сумасшедшая, я знаю. Мне это нравится, но не о том сейчас речь.

Я ставлю сумку на далматиновую тумбочку за кроватью, потому что на сумке мой ловец снов. Я в него не верю, но все-таки оставляю у кровати. Верить мне и не требуется, ведь я столько об этом мыслей думаю, что хочешь-не хочешь, а они должны воплотиться в сны. Поэтому я так много сплю. Хочу видеть свои мечты, хочу хотя бы иллюзорного их исполнения. Мои сны так реальны.

Я жду, что мне приснится один, а снится другой. И ладно, они оба такие невероятные. Все равно, кто из них во сне будет помогать мне слезть с лошади, задерживая объятие немного дольше нужного. Вы не представляете, но во сне можно ощутить на шее дыхание стоящего за спиной человека, и тепло его рук вокруг талии, и удар своего сердца сильнее спокойного.

Я сочиняю две разные истории про них обоих. Один такой сложный, другой такой благородный. Один говорит сначала то, чего я не хотела бы слышать, а потом то, что делает меня счастливой; второй все время молчит. У первого куртка с меховым воротником. Второй стоит, прислонившись спиной к стволу толстого старого дерева.

Я ищу себе катарсис каждый раз, когда реальная жизнь обрушивается мне под ноги. Я каждый раз нахожу его на другом конце света и рыдаю от его недостижимости. В этот раз у обитателей моего мира прямой суровый взгляд и длинные черные волосы, охапка которых едва помещается в ладонь. Я их совсем не знаю, но так люблю. Почему же они такие бесконечно прекрасные, что я не нахожу себе места от восторга? Почему моим рукам не дотянуться до прядей их волос?

Я бы никогда не просыпалась, если бы могла остаться жить в том сне. Если бы могла стоять на мокрой от росы траве, а он стоял бы сзади, прижимая меня к себе. Мне не нужно обрачиваться, чтобы видеть его. Я всегда чувствую, когда он рядом.