23 января. Женщина, которая рядом, ушла и увела с собой кухарку. Им надоели мои возлияния. Что ж, буду сидеть дома до последней корки хлеба.
Появился стимул к написанию приблатненной песенки.
. . .
Сегодня я без денег и без кайфа,
сегодня я не подаю,
друзей не принимаю и картин не покупаю,
и сигаретов "Ротменс" не курю.

Мои вчерашие гастроли
мне обойдутся в год неволи,
и только что сказала мне жена,
что не жена она и больше не моя.

Мне на слова ее плевать,
не в первый раз такое слышу,
на деньги тоже наплевать,
в гробу карманов нет,

обидно только,
что репетитор Прикман,
про дочь мою брехать не будет,
мол, она Кюри.

Но доктор мой, милейший аналитик,
мне выписал молитвенный рецепт,
вы им не брезгуйте возьмите, примените,
он спас не только мой авторитет.

"Сделай счастливое лицо,
скоро и ваш конец придет,
за тех, кто жил не по уму,
люди песни допоют.

Чтобы не изводить себя переживаниями накурился гашиша, выбрался из тела и посетил первую попавшуюся квартиру в соседнем доме. Увиденное могло бы проиллюстрировать соответствующий раздел в книге по сексапотологии. Выглядело бы это примерно так:
"Старуха плотно задернула шторы, подтянула черные трюко и посмотрела на сидящего под шкафом попугая. Он все понял и, свесив крылья, нетвердой поступью направился к хозяйке. Она тоже сделала шаг навстречу птице, сощурила глаз и примерилась к шаткому ходу своего питомца.
Наслюнявив палец и накрутив на него прядь жестких седых волос, старуха накрутила их эдакой шутовской челкой себе на лоб. Потом она показала попугаю рожки и, приспустив трюко, встала на четвереньки.
Сделав знак дрессированной птице хозяйка широко раздвинула ноги. По ним попугай вскарабкался на старушечий зад, протиснулся в образованное промежностью пространство, ловко перевернулся в нем и, уцепившись лапами за трусы, повис вниз головой. Старуха блаженно застонала и выпустила изо рта вставные челюсти. Лязгнув друг о друга они рассыпались зубами по паркету.
Попугай спрыгнул на пол и бестолково засуетился. Старуха, тем временем, кряхтя поднялась на ноги и дойдя до серванта достала из него кусок рафинада, разделась донога и устроилась на тахте.
Подозвав птицу, она усадила ее себе на живот и, облизав сахар, стала заталкивать приманку в свое дряблое хозяйство. Протолкнув сахар настолько, чтобы попугай мог не без труда вытащить его, старуха дала команду "клевай". Попугай протиснул клюв в тоннель, надежно ухватил сахас и принялся рывками вытаскивать его. Старуха по-рыбьи, беззвучно открывала рот, извивалась как только что обезглавленная змея, а ее вялая грудь колыхалась подтаявшим студнем.
Вытащив рафинад и цельно зажав его в клюве, попугай спрыгнул на пол и зашагал обратно под шкаф."
. . .
Ах, это гаденькое чувство любовь,
когда не вновь и невмочь,
и дух высокий прорастит
побеги будущего тлена.

Прозренья старости черствы,
суть - недоеденный ломоть
и пальцы в щепоть сочтены,
и посвятят ломоть сольцой.

продолжение следует