автор: Anne K
бета: Word – и строить и жить помогает)
название: Охота 
фэндом: Наруто
пейринг: Саске/Наруто 
рейтинг: G 
жанр: romance 
предупреждения: ООС 
дисклаймер: Масаси Кишимото
размещение: укажите меня как автора и оставьте ссылку
от автора: курсивом в звёздочках — мысли Наруто. курсивом — разделение ролей. Сильно не бейте, делать было нечего.


Было легко и светло, тёплый ветерок теребил свежую листву, ласковое солнце *солнце… солнце… нет, не так. Delete* Дождливым осенним вечером, когда свинцовые тучи угрожающее низко нависают над городом, когда пронизывающие порывы ветра леденят души вселяют в сердца, залетая в самые тёмные закоулки памяти, когда мириады тончайших игл дождя безжалостно обрушиваются на землю *да, вот так* по замолкшей улице медленно шёл одинокий человек. Вой ветра и барабанный треск дождя, смешиваясь, создавали неповторимую симфонию звуков, пели и стенали, звали и кричали, провозглашая новое время, новую эру, новых правителей — осень и ночь. Но идущему вдоль закрытых лавок с тёмными *или пустыми?..* окнами человеку было всё равно, он отстранённо думал о чём-то своём, и лишь редкие раскаты грома заставляли его вернуться в этот мир, тогда он болезненно морщился и, поёжившись, сильнее кутался в длинный потрёпанный плащ, смотрел в неприветливое грязно-чёрное небо и шёл дальше. Казалось, он просто идёт в никуда, углубившись в свои мысли и давно пропустив нужный поворот; случайным прохожим он представлялся странным и чудным, и в самом деле, как можно в такую погоду так медленно идти по улице. 
А он шёл, шёл и думал, выслеживал, высматривал неуловимые следы на мокрой мощёной дороге среди грязных ручьёв и набухших клочков газет. Он искал, он жаждал, он притаился и предельно сосредоточился, максимально сконцентрировавшись и сжавшись, словно тугая пружина — уже скоро, он почти нашёл. Это было сложно: утомительно-долгие изматывающие поиски, сотни тысяч лиц, городов, мостовых... и везде, везде этот неуловимый, незаметный другим след его шагов. Он ждал его уже не один год, с той самой встречи сорок лет назад, с той самой ночи, когда всё изменилось, и теперь он хотел его убить. Сменялось время, сменялись декорации, а он всё также, словно одержимый, гнался за тенью. И вот сегодня он, наконец, нашёл его, но… он не спешил, ему незачем было спешить — он сомневался, а потому он медленно брёл, не поднимая головы, шёл по следу, боясь встретиться с ним лицом к лицу.
Но как бы медленно он не шёл, сколько бы раз не останавливался, оглушённый внезапным раскатом грума, он всё же *дошел… нет… достиг?..* достиг своей цели. Маленькое, неприметное здание, обшарпанная, с потрескавшейся краской дверь, наглухо запертые старые ставни… Так не похоже на него. В этом доме мог жить кто угодно, любой из тех, чьи лица когда-либо встречались на пути, но только он. В доме горел свет. Из тонкой щели еле пробивалась сквозь стихию тоненькая полоска света. Он помедлил ещё немного и постучал – никто не ответил, он постучал ещё раз и уже собирался уходить, как дверь открылась, и яркий свет, обрушившись в вечернюю мглу, *осветил… озарил?..* окутал стоящего на пороге — светлые волосы едва касающиеся плеч, яркие голубые глаза и… ярость, ярость охотника, наконец, нашедшего свою добычу. Ветер заносил в освещённый холл ледяные капли дождя и сырой запах грязной улицы. Они стояли и смотрели друг другу в глаза: один не веря встрече, другой — завершению, один мечтал об объятиях, другой жаждал отмщения. Они бы долго простояли, глядя друг на друга и не веря, но раскат грома вывел их из оцепенения. Очнувшись, они почти бросились навстречу друг другу, готовые один на убийство, другой… другой был готов на всё, но не питал надежд. 
Сорок лет, сорок лет с той самой встречи, когда они случайно столкнулись, опьянённые ароматом сирени, сведённые с ума всеобщим безумием, окутанные весной, с того самого момента, когда их глаза встретились, он жаждал вновь увидеть его, но убегал, видя ярость и гнев и боясь найти ненависть. Но сегодня… сегодня ему не удалось убежать, впервые за это время. Его догнали, загнали в угол, и он послушно метался как зверь в клетке, не видя выхода и мечтая о свободе. Но *неожиданный?* раскат грома вновь заставил его очнуться, и он увидел всё: увидел, как болезненно искривилось лицо стоящего перед ним человека, увидел, как зябко он поёжился, как бледные руки с силой сжали ворот затасканного пальто, и как мучительно искривился рот в подобии улыбки. Тогда тоже была гроза. Он отошёл, пропуская человека внутрь, принимая все последствия, отошёл, так и не найдя ненависть — только боль и угасающую ярость. Человек вздрогнул, когда мимо него пронёсся экипаж, постоял минуту и зашёл, не глядя на хозяина. Он всё ещё колебался.
— Ты помнишь… тот вечер?
— Который?
— Тот… в парке…
— Это было давно. Я не за тем пришёл, чтобы предаваться ностальгии.
— Ты пришёл за мной?
— … Да. Черт возьми, ДА!!! — почти крик, почти отчаяние.
— Тогда… забирай… — тихий шёпот, заглушаемый бушующей за окном стихии, показался громоподобным, оглушительным рёвом тысяч голосов, раскатом тысяч грозовых туч, но… это был лишь шёпот, тихий и хриплый шёпот загнанного зверя.
— Что?
— Забирай. Если тебе нужна моя жизнь — забирай! Ты ведь за этим пришёл?! Если… забирай! — громко, с надрывом, выплёскивая всю боль, он повторил — Забирай.
И тишина, звенящая пустая тишина заполнила всё вокруг, заглушив дождь, ветер, грозу, ставни, голоса людей за стеной, заглушив всё. Они стояли посреди освещённой комнаты не в силах сказать и слово: один мечтал уйти, другой хотел тепла, тепла человека стоящего напротив. Но ни тот ни другой не могли двинуться с места, не могли, они стояли, снова глядя друг другу в глаза, сжигая и сгорая.
— Почему ты молчишь?
— Почему ты не убегаешь?
— Не могу…
— И я… не могу.
— Сколько это уже длиться?
— Сорок лет, или… или, может, всю жизнь?
— Да, наверное.
…
— Обними меня.
— Ч-что?
— Обними меня — почти умоляя.
— Т-ты… ты… 
— Ха, как глупо. Я уже ухожу. Убегай. Через сорок лет я вновь догоню тебя и…
— Нет!
— Нет?
Он тихо приблизился и обнял человека, стоящего напротив, окунулся в мир улицы, запахи мира закружили его. Он сжимал в объятиях хрупкое тело человека в мокром, потрёпанном плаще, с въевшейся дорожной пылью, не смываемой даже ливнем, вдыхая его запах, дыша его яростью и… может быть… совсем чуть-чуть… 
 

— Эй, Нару! Ты дома?
— …
— Нару!
— Я работаю!
— Заканчивай — где-то у двери — Я дома — возле самого уха.