Переодеться к чаю

   На следующий день после знакомства Маргарет с Хиггинсами мистер Хейл поднялся в маленькую гостиную раньше обычного. Он подходил то к одной вещи в комнате, то к другой, словно изучая их, но Маргарет видела, что это была просто уловка, способ отложить то, что он желал, но все-таки боялся сказать. Наконец он произнес:
   − Моя дорогая! Я пригласил мистера Торнтона сегодня на чай.
   Миссис Хейл сидела, откинувшись на спинку стула, закрыв глаза, с выражением страдания на лице, которое стало привычным для нее в последнее время. Но слова мужа мгновенно пробудили ее.
   − Мистер Торнтон! И сегодня вечером! Для чего этому человеку понадобилось прийти сюда? А Диксон стирает мои платья и кружева, а вода сейчас совсем жесткая из-за этих ужасных восточных ветров, которые, я полагаю, будут дуть в Милтоне круглый год.
   − Ветер меняет направление, моя дорогая, − сказал мистер Хейл, поглядывая на дым, который несло с востока, − правда, он не разбирался в сторонах света и определял их свободно, согласно обстоятельствам.
   −  Не говори ничего! −  сказала миссис Хейл, дрожа и еще плотнее заворачиваясь в шаль. −  Восточный или западный ветер, этот человек все равно придет.
   − О, мама, ты просто никогда не видела мистера Торнтона. Он выглядит, как человек, которому нравится бороться со всеми трудностями, что встречаются у него на пути −  врагами, ветрами или обстоятельствами. Чем сильнее будет дождь и ветер, тем вероятнее, что он придет к нам. Но я пойду и помогу Диксон. Я умею отлично крахмалить.  Скорее всего, мистер Торнтон придет только для того, чтобы побеседовать с папой. Но, папа, я, в самом деле, очень хочу увидеть того Пифиаса^[1], который сделал из тебя Дамона. Ты знаешь, я его видела только один раз, и мы оба были так озабочены тем, что сказать друг другу, что не особенно преуспели в разговоре.
   − Я не думаю, что он когда-нибудь тебе понравится, или ты изменишь о нем свое мнение, Маргарет. Он не дамский угодник.
   Маргарет презрительно усмехнулась.
   − Я не особенно восхищаюсь дамскими угодниками, папа. Но мистер Торнтон приходит сюда, как твой друг, как один из тех, кто оценил тебя…
   − Единственный человек в Милтоне, который оценил меня, − поправил мистер Хейл.
   − Поэтому мы окажем ему гостеприимство и угостим кокосовыми пирожными. Диксон будет польщена, если мы попросим ее их приготовить. А я отглажу твои чепцы, мама.
   Много раз за это утро Маргарет хотелось, чтобы мистер Торнтон не приходил. Она планировала для себя другие занятия: написать письмо Эдит, прочитать несколько страниц из Данте, навестить Хиггинсов. Но вместо этого она утюжила, слушая причитания Диксон, и только надеялась, что, выказав сочувствие, она сможет помешать Диксон излить свои жалобы миссис Хейл. Время от времени Маргарет, чтобы подавить недовольство, приходилось напоминать себе, что ее отец уважает мистера Торнтона. Вскоре усталость отозвалась головной болью, которая часто появлялась в последнее время. Маргарет едва могла говорить, когда наконец упала в кресло и объявила своей матери, что больше не желает быть Пегги-прачкой, а хочет остаться Маргарет Хейл, леди. Ей хотелось немного пошутить, но миссис Хейл восприняла шутку всерьез, и Маргарет рассердилась на свой несдержанный язык.