Оживленная, раскрасневшаяся, с румянцем на смуглых щеках, в розовом платье, с горящими черными глазами, кокетливо уложенными волосами, а главное, с насмешливым, шаловливым взглядом и крайне острым язычком - таков портрет одной из самых замечательных женщин XIX века. 

Этому портрету соответствует характеристика, оставленная в альбоме А.О. Россет графиней Юлией Павловной Строгановой. 

[показать]

Пушкин А. Евгений Онегин. С иллюстрациями Е.Самокиш-Судковской.

 

Эта богатая и знатная дама в то время была уже в летах и вполне искушена в делах двора. «Миловидная и изящная, грациозная и пикантная. Улыбаясь, ею восторгаются, улыбаясь, попадают под ее очарование. Ее ум все как бы шутит, но в высшей степени наблюдателен. Она все видит, и каждое ее замечание носит характер легкой эпиграммы, основанной на глубине созерцания... Она слишком восприимчива, чувствительна и поэтому иногда неровна, но и этот легкий недостаток придает ей больше прелести, т.к. интересно узнать, что на время омрачило это хорошенькое чело. У нее своеобразный и замечательный анализирующий ум. Можно сказать, что ее воображение - своего рода калейдоскоп, т.к. из самых мелких обрывков она умеет составить блестящее увлекательное целое... Бывают минуты, когда ее живое, умненькое личико так и сияет. Она вкладывает ум во все, что делает, даже в самые банальные занятия». 

 

[показать]

Александра Осиповна Смирнова-Россет (1809-1882)

 

Какая вселенная в этой малышке! Но главное все-таки тонкость ума и восприимчивость. Оттого становится понятным, что многие «лучшие», то есть самые интересные мужчины того времени, чувствовали себя хорошо в ее обществе, им было интересно с этой женщиной, она умела увлечь их беседой, красотой, наблюдательностью, многим... Это были Жуковский, Пушкин, Вяземский. Да и другие. 

[показать]

[показать]

Петр Андреевич Вяземский

[показать]

Никола́й Васи́льевич Го́голь, Фёдор Моллер

 

Ее дебют при дворе совпал с первыми месяцами царствования Николая I. Император иногда говорил ей: «Александра Осиповна, я начал царствовать над Россией незадолго перед тем, как вы начали царствовать над русскими поэтами». 

[показать]

Портрет Императора Николая I, наследника Цесаревича Александра Николаевича, Великого Князя Михаила Павловича (1798-1849), а так же сопровождающих лиц - И.Ф.Паскевича, А.Х.Бенкендорфа, П.М.Волконского и А.И.Чернышева. 

 

Ее внешностью любовались многие. Дочь вспоминала: «Мать моя была гораздо меньше ростом, брюнетка, с классическими чертами, с чудесными глазами, очень черными; эти глаза то становились задумчивыми, то вспыхивали огнем, то смотрели смело, серьезно, почти сурово. Многие признавались мне, что она смущала их своими глазами, своим прямым, проницательным взглядом. 

 

[показать]

Александра Осиповна Смирнова-Россет (1809-1882) ,Георгий Митрейтер

 

У нее были очаровательные черные, со стальным оттенком, волосы, необыкновенно тонкие. Она была отлично сложена, но не с модной точки зрения (она не стягивалась, причесывалась почти всегда очень просто и ненавидела туалет, тряпки и драгоценные украшения), а с классической. У нее было сложение статуи: ноги, затылок, форма головы, руки, профиль, непринужденные движения, походка - все было классическое. Еще недавно одна дама, знавшая мою мать с детства, говорила мне: «Я помню, как ее походка поразила меня даже тогда; ведь я была ребенком. У нее были лебединые движения и так много достоинства в жестах и естественности». 

[показать]

Царское село. Вид на Садовую улицу и Лицей. 

[показать]

Петр Андреевич Вяземский

 

В Записной книжке Вяземский отмечал: «31 мая 1830 года. Ездил в Царское Село, обедал у Жуковского. Вечером у Донны Соль» (так называли друзья Россет в шутку, потому что за нее сватались люди намного ее старше, например, пожилой князь С.М. Голицын. В то время была в моде драма В. Гюго «Эрнани», героиню которой звали донна Соль, и у нее был старый муж). 

[показать]

Пушкин А. Евгений Онегин. С иллюстрациями Е.Самокиш-Судковской.

 

Царское Село - мир воспоминаний... «4 июня 1830 года шатался около дворца, заходил к Донне Соль...» - снова читаем мы у Вяземского. 

***

Вы - донна Соль, подчас и донна Перец! 

Но все нам сладостно и лакомо от вас, 

И каждый мыслями и чувствами из нас 

Ваш верноподданный и ваш единоверец. 

Но всех счастливей будет тот, 

Кто к сердцу вашему надежный путь проложит 

И радостно сказать вам сможет: 

О, донна Сахар! донна Мед! 

***

[показать]

В то время была мода на прозвища. Ее дочь, весьма почтительная к памяти матери и тщательно собравшая все, что касалось ее жизни, рассказывала: «Моей матери давали много названий: князь  Вяземский звал ее Донна Соль, Madame Фон-Визин и Южная Ласточка. Он же называл ее Notre Dame de bon secours des poetes russes en detresse (наша покровительница русских нуждающихся поэтов - фр.). Мятлев зовет ее Пэри, Колибри. Хомяков - Дева-Роза и Иностранка, Глинка - Инезилья, Вяземский - Madame de Sevigne. В «Онегине» она названа Венерою Невы и буквами R.C. Жуковский называет ее Небесный Дьяволенок, Моя Вечная Принцесса. Каждый давал ей свое прозвище. Когда Пушкин читал ей свои стихи, мать ему сказала: «Мольер читал свои комедии своей служанке Лафоре». Пушкин рассмеялся и с тех пор, шутя, называл ее Славянская Лафора». 

***

Южные звезды! Черные очи! 

Неба чужого огни! 

Вас ли встречают взоры мои 

На небе хладном полночи? 

Юга созвездье! Сердце звенит! 

Сердце, любуяся вами, 

Южною негой, южными снами 

Бьется, томится, кипит. 

***

[показать]

Это Вяземский. Он же написал: «Расцветала в Петербурге одна девица, и все мы более или менее были военнопленными красавицы. Несмотря на свою светскость, она любила русскую поэзию и обладала тонким и верным поэтическим чутьем, она угадывала (более того, она верно понимала) и все высокое, и все смешное... «Прибавьте к этому, в противоположность не лишенному прелести, какую-то южную ленивость, усталость... Она была смесь противоречий, но эти противоречия были, как музыкальное разнозвучие, которое под рукою художника сливается в странное, но увлекательное созвучие». 

[показать]

Она была счастлива в своих друзьях, она наслаждалась и купалась в их любви, для них она приносила из дворца всякие новости, наблюдала и мастерски передавала разные подробности светской жизни, представляла в лицах весь бомонд, слушала и понимала поэзию своих обожателей. Казалось, все в этом мире для нее. Не было только чего-то неуловимого. Натура ищущая, страстная, она была одинока в задаче своей жизни, вернее, не могла понять ее, и оттого часто впадала в меланхолию, депрессию, была болезненна и подолгу лечилась за границей, мучила своих обожателей порой циничным отношением, холодом и равнодушием. 

В январе 1832 года она вышла замуж. И не за поэта. За чиновника Н.М. Смирнова, симпатичного, увлеченного живописью богатого помещика.

[показать]

Александра Осиповна Смирнова-Россет (1809-1882), Эдмонд Пьер Мартин

[показать]

Пушкин заехал перед свадьбой поздравить. Состоялся знаменательный диалог, может быть, определивший ее жизнь: 

 

«… Но я рассчитываю, что буду приглашен на свадьбу в качестве поверенного Смирнова и друга его невесты. Я отвечала, что он рожден приглашенным. После этого он мне сказал: «Я одобряю ваше решение и пророчу вам, что муж ваш уподобится генералу Татьяны, он будет очень вами гордиться». Я возразила: «С некоторой разницей, однако, так как Татьяна не любила своего генерала, она любила Онегина, который пренебрег ею». Пушкин рассмеялся и отвечал: «Это исторически верно, но теперь я должен вам признаться: когда Смирнов приехал из Лондона, я говорил ему о вас и сказал, что он найдет в Петербурге южные очи, каких он не видал в Италии».

 

[показать]

«Портрет А.О.Смирновой»,1837 г.

 

Я прервала Пушкина, сказав ему: «С каких это пор вы говорите мне комплименты, что это за новая фантазия?» Он отвечал: «Это не комплимент, это истина, и я ее уже высказал в стихах, равно как и Хомяков; вот влюблен-то в вас был человек! Но слушайте до конца. Я сказал Смирнову, что, по моему мнению, вы Татьяна». Я спросила, в чем я похожа на Татьяну? Он продолжал свою речь: «В сущности, вы не любите ни света, ни двора, вы предпочитаете жизнь домашнюю, она более соответствует вашим вкусам. Меня крайне поразила одна вещь: когда вы видели Гоголя в первый раз, вы были совсем взволнованы, говоря о вашем детстве, о жизни, до такой степени не похожей на ту, которой вы живете, и я сказал себе, что вы сумели бы быть счастливой даже в деревне, только вам потребовалось бы несколько умных людей для беседы с вами и множество книг. Вы умнее Татьяны, но вы всегда предпочитаете качества сердца качествам ума, я вас много изучал, но со вчерашнего дня я вас хорошо знаю. Я знаю также всех тех, кому вы отказали, это были так называемые выдающиеся партии: С.Ж., И.В., И.М., А.Д., С.П., кн. О… И много других хороших партий. M-me Карамзина мне часто об этом говорила, она вас очень любит и очень любит Смирнова, она знала его родителей. Я вас очень уважаю за то, что вы отказывали блестящим женихам, потому что вы не имели к ним симпатии и слишком прямодушны, чтобы лгать. Вообще люди женятся так легкомысленно, забывая, что это на всю жизнь. Поверьте мне, я не разыгрываю проповедника, я на это не имею никакого права. Но, в качестве друга и с глазу на глаз, я позволяю себе высказать вам это, со всею искренностью и откровенностью. Я уважаю Смирнова, это джентльмен, у него много сердца и деликатности, и я очень доволен вашим решением. Оно заставило себя ждать, он был в отчаянии, а я ему говорил, что великое счастье напасть на женщину, которая выходит замуж не для того, чтобы чем-нибудь кончить, но чтобы начать жизнь вдвоем».

[показать]

[показать]

Пушкин А. Евгений Онегин. С иллюстрациями Е.Самокиш-Судковской.

 

Я была очень тронута всем, что Пушкин мне сказал, я благодарила его за его всегда верную дружбу и сказала ему: «Смирнов вас так любит... Он к вам питает особые чувства, у него к вам какая-то нежность. Он также гордится вами из патриотизма». Мне показалось, что Пушкин был этим доволен. Затем он мне сказал: «Вы по-прежнему будете вести свои заметки, обещайте мне это, и когда мы состаримся, мы перечтем их вместе». 

[показать]

Пушкин А. Евгений Онегин. С иллюстрациями Е.Самокиш-Судковской.

 

Смирнов действительно оказался генералом при Татьяне. Через 4 года к ней пришла большая любовь к  Н. Киселеву, которая длилась многие годы. И снова предметом ее любви оказался не человек искусства, а дипломат, бывший соученик Н.М. Языкова по Дерптскому университету, знакомый Вяземского, Пушкина, Грибоедова, Мицкевича. Тот самый Киселев, которым увлечена была в 1828 году Аннет Оленина и хотела выйти за него замуж, после отказа Пушкину. 

[показать]

Н.Киселев

«Но я другому отдана и буду век ему верна»... О муже в дневнике она напишет горько-правильное: «Супружеский союз так свят, что, несмотря на взаимные ошибки, прощают друг другу и заключают жизнь мирно и свято». Опять Татьяна. Но и (Жуковскому): «Не лучше ли одиночество, чем вдвоем одиночествовать». Но и (Гоголю): «Мне трудно, очень трудно. Мы думаем и чувствуем совсем иначе; он на одном полюсе, я на другом». 

[показать]

Пушкин А. Евгений Онегин. С иллюстрациями Е.Самокиш-Судковской.

 

После замужества А.О. Смирнова поселилась в Петербурге, в доме № 48 по Литейному проспекту и стремилась сделать свой дом достойным друзей, создав в нем атмосферу литературно-художественного салона. Описывая свой первый обед, на который собрались ее друзья Пушкин, Жуковский, Крылов, В.Ф. Одоевский, Вяземский, Плетнев, братья Вильегорские, она с гордостью отмечает, что угодила даже такому общепризнанному гастроному, как Михаил Юрьевич Вильегорский. 

[показать]

Вид Литейного проспекта в сторону Литейного двора. Картина Ф.Я.Алексеева. Начало XIX в.

 

Пушкин знал хозяина дома давно. Он любил рассматривать его коллекцию картин и великолепную библиотеку, поговорить о Байроне, об Англии и об Италии, в которой Смирнов как дипломат прожил шесть лет. «Смирнов мне очень нравится, - говорил Пушкин. - Он вполне европеец, но сумел при этом остаться вполне русским». 

[показать]

Н. М. Смирнов

 

Александра Осиповна любила вспоминать, что однажды у Карамзиных она танцевала с Пушкиным мазурку: «Мы разговорились, и он мне сказал: «Как вы хорошо говорите по-русски». - «Еще бы, в институте (она воспитывалась в Екатерининском институте как сирота и получила по окончании «второй шифр») всегда говорили по-русски. Нас наказывали, когда мы в дежурный день говорили по-французски, а на немецкий махнули рукой... Плетнев (П.А. Плетнев преподавал в институте русскую словесность) нам читал вашего «Евгения Онегина», мы были в восторге, но когда он сказал: «Панталоны, фрак, жилет», мы сказали: «Какой, однако, Пушкин индеса (непристойный – фр.)». Поэт, выслушав этот рассказ, разразился громким веселым смехом». 

[показать]

[показать]

Портрет Петра Александровича Плетнёва,Алексей Васильевич Тыранов 

 

Смирнов разделял любовь своей жены к литераторам, и позднее у них бывали Гоголь, Хомяков, Лермонтов, И. Аксаков, Белинский, А. Тургенев и многие другие, это были дружеские литературные обеды. «Пугачевский бунт», в рукописи, был прочитан однажды после такого обеда. За столом говорили, спорили; кончалось всегда тем, что Пушкин говорил один и всегда имел последнее слово. Его живость, изворотливость, веселость восхищали Жуковского, который, впрочем, не всегда с ним соглашался. 

[показать]

Н.В.Гоголь и А.С.Пушкин

[показать]

Алексей Степанович Хомяков,Автопортрет, 1842

[показать]

Ива́н Серге́евич Турге́нев ,Кирилл Антонович Горбунов 

[показать]

Пушкин рисовал ее на полях рукописи «Медного всадника». Внешность этой женщины столь своеобразна и неповторима, что ее трудно спутать с кем-то другим. По отцу в ней есть французская кровь, по материнской линии - восточная (бабушка Смирновой княгиня Б.Е. Цицианова - грузинка). От отца унаследованы французская живость, восприимчивость ко всему и остроумие, от Лореров, немцев, предков матери по отцу, - любовь к порядку и вкус к музыке, от грузинских предков - неторопливость, пламенное воображение, глубокое религиозное чувство, восточная красота и непринужденность в обращении. 

[показать]

***

В тревоге пестрой и бесплодной 

Большого света и двора 

Я сохранила взгляд холодный, 

Простое сердце, ум свободный, 

И правды пламень благородный, 

И как дитя была добра; 

Смеялась над толпою вздорной, 

Судила здраво и светло, 

И шутки злости самой черной 

Писала прямо набело, 

 

- так определил ее Пушкин, относившийся к ней покровительственно и с любовью, ценивший в ней ту живость и ум, которыми редко блистали женщины, окружавшие его. Заметим, что в этом стихотворении Пушкин говорит в первую очередь о характере своей любимицы, а не о ее внешних достоинствах. 

[показать]

А.С.Пушкин , К.Сомов

 

«В 1832 году Александр Сергеевич приходил всякий день почти ко мне, так же и в день рождения моего принес мне альбом и сказал: «Вы так хорошо рассказываете, что должны писать свои записки» - и на первом листе написал стихи: «В тревоге пестрой и бесплодной». Почерк у него был великолепный, чрезвычайно четкий и твердый». 

А еще его восхищало ее природное кокетство и то, что все вокруг увлекались ею: 

***

Черноокая Россети 

В самовластной красоте 

Все сердца пленила эти, 

Те, те, те и те, те, те. 

***

Он, так любивший Кавказ, сам пленник южной крови, всегда замечал внутреннюю содержательную красоту ее южных глаз: 

***

И можно с южными звездами 

Сравнить, особенно стихами, 

Ее черкесские глаза. 

***

«...Скажи этой южной ласточке, смугло-румяной красоте нашей...» - так нежно-ласково пишет о ней Пушкин. Для него она была и интересным собеседником, и живым почтальоном-посредником с царской семьей. 

[показать]

Александра Осиповна Смирнова-Россет (1809-1882)

 

В архиве Аксаковых хранился конверт, на котором рукой императора Николая Первого написано: «Александре Осиповне Россет в собственные руки». На обратной стороне рукой Александры Осиповны написано: «Всем известно, что Император  Николай Павлович вызвался быть цензором Пушкина. Он сошел вниз к Императрице и сказал мне, - вы хорошо знаете свой родной язык. Я прочел главу «Онегина» и сделал замечания; я вам ее пришлю, прочтите ее и скажите, верны ли мои замечания. Вы можете сказать Пушкину, что я давал вам ее прочесть. Он прислал мне его рукопись в паре с камердинером. Год не помню. А. Смирнова, рожд. Россет». 

 

[показать]

Александра Осиповна Смирнова-Россет (1809-1882)

 

Вся царская семья хорошо относилась к Россет, а император был с ней не раз откровенен более, чем с фрейлиной. Как-то в 1845 году он признавался ей, измученный необходимостью бороться с трудностями и кризисными состояниями власти: «Вот уже скоро двадцать лет я сижу на этом прекрасном местечке. Часто случаются такие дни, что смотря на небо, говорю, зачем я не там? Я так устал». Мало кому мог этот сильный человек признаться в своих мучительных мыслях и своей минутной слабости. 

[показать]

Император Николай I

 

Особенно хорошо ей было с друзьями еще до замужества в Царском Селе. Для фрейлин были отведены квартиры в Камероновской галерее, над озером. Пушкин и Жуковский часто заходили туда повидать Россет, если не заставали, то запросто болтали с горничными. По утрам фрейлины были обычно свободны от дежурств, и Россет заглядывала на квартиру Пушкина или Жуковского.

[показать]

Камерунова галерея и грот на берегу Царскосельского пруда.

[показать]

Пушкин, Крылов, Жуковский и Гнедич в Летнем саду. 1832. Худ. Г. Чернецов

[показать]

В своих отрывистых, разрозненных воспоминаниях она писала: «Наталья Николаевна сидела обыкновенно за книгой внизу. Пушкина кабинет был наверху, и он тотчас зазывал к себе. Кабинет поэта был в порядке. На большом круглом столе перед диваном находились бумаги и тетради, часто не сшитые. Простая чернильница и перья; на столике графин с водой, мед и банка с крыжовником, его любимым вареньем. Он привык в Кишеневе к дульчецам. Волоса его обыкновенно еще были мокрые после утреннего купанья и вились на висках; книги лежали на полу и на всех полках. В этой простой комнате без гардин была невыносимая жара, но он любил это, сидел в сюртуке без галстука. Тут он писал, ходил по комнате, пил воду, болтал с нами, прибирал всякую чепуху. Иногда читал отрывки своих сказок и очень серьезно спрашивал наше мнение. «Ваша критика, мои милые, лучше всех. Вы просто говорите: этот стих не хорош, мне не нравится». «Вечером я иногда заезжала на дрожках за его женой; иногда и он садился на перекладину верхом и тогда был необыкновенно весел и забавен». 

[показать]

Колпинская улица в Царском Селе. Акварель неизвестного художника, 1865 г.

[показать]

Гостиная

[показать]

Кабинет А.С.Пушкина

Много позже учитель ее сына, поэт Я. Полонский, записал за ней подробности царскосельской жизни: «По утрам я заходила к Пушкину. Жена так и знала, что я не к ней иду: «Ведь ты не ко мне, а к мужу пришла, ну и иди к нему...» «Конечно, не к тебе. Пошли узнать, можно ли?» «Можно». 

«Однажды говорю Пушкину: «Мне очень нравятся ваши стихи «Подъезжая под Ижоры...» «Отчего они вам нравятся?» - спрашивает. «А так, они как будто подбоченились, будто плясать хотят». Пушкин очень смеялся. По его словам, когда сердце бьется от радости, оно: то так, то пятак, то денежки». 

Александра Осиповна вспоминала, что Наталья Николаевна ревновала ее к мужу: «Сколько раз я ей говорила: «Что ты ревнуешь? Право, мне все равны, и Жуковский, и Пушкин, и Плетнев. Разве ты не видишь, что ни я не влюблена в него, ни он в меня?» «Я это вижу, говорит, да мне досадно, что ему с тобой весело, а со мной он зевает». 

[показать]

 

Смирнова чрезвычайно ценила ум Пушкина, его какую-то особую мудрость. Вот что записывает с ее же слов Я. Полонский: «Никого не знала я умнее Пушкина... Ни Жуковский, ни князь Вяземский спорить с ним не могли - бывало, забьет их совершенно. Вяземский, которому очень не хотелось, чтоб Пушкин был его умнее, надуется и уж молчит, а Жуковский смеется – «Ты, брат Пушкин, черт тебя знает, какой ты,- это ведь и чувствую, что вздор говоришь, а переспорить тебя не умею - так ты нас обоих в дураках и записываешь». 

[показать]

Гоголь, Жуковский в гостях у Пушкина в Царском Селе

 

Пушкин провожал Смирновых в 1836 году в Европу. Смирнова вспоминает, что поэт высказывал желание спрятаться на отходившем за границу пароходе и бежать в чужие края, его томили тяжелые предчувствия. 

Еще в самом начале своей дружбы с Пушкиным Александра Осиповна сумела оценить его тонкую натуру и деликатное отношение к ней.

[показать]

Пожалуй, никто из ее обожателей не понимал ее так тонко-дружески: «Пушкин поднес мне у Карамзиных одну из песен «Евгения Онегина». Скоро выйдет в печати еще одна. Софи Карамзина передала мне, что Пушкин нашел меня очень симпатичной; я польщена, так как и он мне нравится. Я нахожу его добрым и искренним, и он не говорит мне глупостей насчет моих глаз, волос и т.д. Такого рода комплименты не лестны для меня потому, что я не сделала себе глаза или нос!»

Пушкин действительно ценил в ней блестящий интеллект и редкостное обаяние натуры, он даже подталкивал ее в развитии, заставлял открывать в себе новые таланты, попросту верил в нее. 

Вскоре в Париже Андрей Карамзин принес Смирновым страшную весть: поэт убит. Для нее это была духовная трагедия. В горе читала она строчки письма Вяземского: «Умирая, Пушкин продиктовал записку, кому что он должен: вы там упомянуты. Это единственное его распоряжение. Прощайте». 

[показать]

Portrait of Alexander Pushkin (Orest Kiprensky, 1827)

 

Смирнов поссорился с некоторыми лицами из посольства, которые смеялись над его утверждением, что Пушкин самый замечательный человек в России. Александра Осиповна писала князю Вяземскому: «Я также была здесь оскорблена, и глубоко оскорблена, как и вы, несправедливостью общества. А потому я о нем не говорю. Я молчу с теми, которые меня не понимают. Воспоминание о нем сохранится во мне недостижимым и чистым».

[показать]

Пушкин А. Евгений Онегин,  иллюстрации 

 

Оттого благодарный отклик в ее душе нашло стихотворение Лермонтова «Смерть поэта», присланное ей в Париж друзьями. В 1837 году, вскоре по возвращении на родину, в салоне Карамзиных Александра Осиповна познакомилась с Лермонтовым. Поэт не раз бывал в новом доме Смирновых на Мойке, у Синего моста. 

Удивительно, что все поэты желали с ней сблизиться, быть для нее необходимыми собеседниками. И Лермонтов тоже не избежал этого желания. Ей он посвятил окрашенное нотой грусти стихотворение:

***

В просторечии невежды 

Короче знать я вас желал, 

Но эти сладкие надежды 

Теперь я вовсе потерял. 

Без вас - хочу сказать вам много, 

При вас - я слушать вас хочу, 

Но молча вы глядите строго, 

И я, в смущении, молчу! 

Что делать? - речью безыскусной 

Ваш ум занять мне не дано... 

Все это было бы смешно, 

Когда бы не было так грустно. 

***

[показать]

Лермонтов Михаил Юрьевич

 

Лермонтов же описал ее в образе Минской в своей неоконченной повести «Штосс»: «Она была среднего роста, стройна, медленна и ленива в своих движениях, черные, длинные, чудесные волосы оттеняли еще молодое правильное, но бледное лицо, и на этом лице сияла печать мысли». 

Долгие, дружески-близкие отношения связывали Александру Осиповну и с Гоголем. В них было что-то такое, что можно было бы назвать чувством, если бы не его и ее осторожность к этому: «Смирнову он любил с увлечением, может быть, потому, что видел в ней кающуюся Магдалину и считал себя спасителем ее души. По моему же простому человеческому смыслу, Гоголь, несмотря на свою духовную высоту и чистоту, на свой строго монашеский образ жизни, сам того не ведая, был несколько неравнодушен к Смирновой, блестящий ум которой и живость были тогда еще очаровательны. Она сама сказала ему один раз: «Послушайте, вы влюблены в меня...»

 

[показать]

Александра Осиповна Смирнова-Россет (1809-1882)

 

Гоголь осердился, убежал и три дня не ходил к ней... Гоголь просто был ослеплен А.О. Смирновой и, как ни пошло слово, неравнодушен, и она ему раз это сама сказала, и он сего очень испугался и благодарил, что она его предуведомила», - вспоминал С.Т. Аксаков. 

Гоголь о ней сказал самые возвышенные слова: «Это перл всех русских женщин, каких мне случалось знать, а мне многих случалось из них знать прекрасных по душе. Но вряд ли кто имеет в себе достаточные силы оценить ее. И сам я, как ни уважал ее всегда и как ни был дружен с ней, но только в одни страждущие минуты и ее, и мои узнал ее. Она являлась истинным утешителем, тогда как вряд ли чье-либо слово могло меня утешить, и, подобно двум близнецам-братьям, бывали сходны наши души между собою». 

[показать]

Николай Васильевич Гоголь 

 

1840-е годы. Она живет в Калуге, жена губернатора. Смирнов губернаторствует впервые. Неистовый Виссарион Белинский пишет о ней в это время (только представьте себе, что этот суровый демократ расточает похвалы эдакой светской аристократке, кстати говоря, всегда приверженной монархической семье): «Свет не убил в ней ни ума, ни души, а того и другого природа отпустила ей не в обрез. Чудесная, превосходная женщина. Я без ума от нее». 

[показать]

Александра Осиповна Смирнова-Россет (1809-1882)

 

Гоголь был воодушевлен ее ролью жены губернатора, писал ей письма, давал многочисленные советы относительно благотворительной деятельности, административного управления и т.д. Эти письма были положены Гоголем в основу некоторых статей «Выбранных мест из переписки с друзьями». Там есть и статья «Что такое губернаторша», и статья «Женщина в свете». Но ей быстро надоело заниматься благотворительностью и внимать советам. Она была наблюдатель и интерпретатор. Не «делатель». 

[показать]

Николай Васильевич Гоголь

 

Наверное, она умела более дружить, чем любить. В ней не хватало какой-то нотки тепла. Но ведь умела она и подарить человеку иллюзию любви и страсти. Когда в нее неистово, безумно влюбился И.С. Аксаков, тогда еще молодой председатель уголовной палаты, она враз сумела охладить его пыл, нарочно показав ему письма к ней, весьма интимные и фривольные, от венценосных особ. А он так превозносил красоту и добродетель Смирновой: «Ее красота, столько раз воспетая поэтами, - не величавая и блестящая красота форм (она была небольшого роста), а южная красота тонких, правильных линий смуглого лица и черных, бодрых, проницательных глаз, вся оживленная блеском острой мысли, ее пытливый, свободный ум и искреннее влечение к интересам высшего строя - искусства, поэзии, знания - скоро создали ей при дворе и в свете исключительное положение». 

[показать]

Иван Сергеевич Аксаков

 

Ей никогда не хотелось быть в исключительном положении, быть серьезной, скорее хотелось быть интересной собеседницей и шалуньей. Слишком много обманывалась она в жизни. Отец И.С. Аксакова, который знал ее и ранее и, как многие, считал «необыкновенной женщиной», был встревожен серьезным чувством сына, предостерегал его.

[показать]

Сергей Тимофеевич Аксаков ,Василий Григорьевич Перов 

 

Она писала отцу, сообщая подробности его «любовной лихорадки»: «Иван Сергеевич все прочие дни меня усердно навещал. Иван Сергеевич не охотник говорить пустяки, а я, признаюсь, до них большая охотница. Бесплодные жалобы на порядок беспорядка общественного мне надоели тоже и тяготят так мою душу, что я с радостью хватаюсь за каждый пустяк. У Ивана Сергеевича еще много жестокости в суждениях, он нелегко примиряется с личностями, потому что он молод и не жил еще. Со временем это изменится непременно, шероховатость пройдет. Вся жизнь учит нас примирению с людьми». 

Аксаков, этот русский мальчик, искренний и желающий докопаться до истины и обрести ее, настоящую, обжигается больно и страшно. Он часто ссорится с нею, пытаясь вызвать к жизни ее чувство, пишет стихи: 

***

Вы примиряетесь легко, 

Вы снисходительны не в меру, 

И вашу мудрость, вашу веру 

Теперь я понял глубоко! 

Вчера восторженной и шумной 

Тревожной речью порицал 

Я ваш ответ благоразумный 

И примиренье отвергал! 

Я был смешон! Признайтесь, вами 

Мой странный гнев осмеян был; 

Вы гордо думали: «С годами 

Остынет юношеский пыл! 

И выгод власти и разврата, 

Как все мы, будет он искать 

. . . . . . . . . . . . . 

Но я, к горячему моленью 

Прибегнув, Бога смел просить: 

Не дай мне опытом и ленью 

Тревоги сердца заглушить! 

Пошли мне сил и помощь Божью, 

Мой дух усталый воскреси, 

С житейской мудростью и ложью 

От примирения спаси! 

Даруй мучительные дни, - 

Но от преступного бесстрастья, 

Но от покоя сохрани! 

. . . . . . . . . . . . . 

А вы? Вам в душу недостойно 

Начало порчи залегло, 

И чувство женское покойно 

Развратом тешиться могло! 

Пускай досада и волненье 

Не возмущают вашу кровь; 

Но, право, ваше примиренье - 

Не христианская любовь! 

И вы к покою и прощенью 

Пришли в развитии своем 

Не сокрушения путем, 

Но... равнодушием и ленью! 

А много-много дивных сил 

Господь вам в душу положил! 

И тяжело, и грустно видеть, 

Что вами все соглашено, 

Что не способны вы давно 

Негодовать и ненавидеть! 

Отныне всякий свой порыв 

Глубоко в душу затаив, 

Я неуместными речами 

Покоя вам не возмущу. 

Сочувствий ваших не ищу! 

Живите счастливо, Бог с вами. 

***

А она расправляется с его чувством шутя, как когда-то с Гоголем, она читает это послание, личное, в кругу их приятелей. Для молодого, еще не умеющего держать удар человека это катастрофа. И тогда он вновь пишет ей - жесткую правду, по его мнению: 

***

...Затем, что я так искренне желал 

Увидеть Вас на высоте достойной, 

В сиянии чистейшей красоты... 

Безумный бред, безумные мечты! 

И этот бред горячего стремленья, 

Что Вам одним я втайне назначал, 

С холодностью рассчитанной движенья 

И с дерзостью обидною похвал, 

Вы предали толпе на суд бесплодный: 

Ей странен был отважный и свободный 

Мой искренний, восторженный язык, 

И понял я, хоть поздно, в этот миг, 

Что ждать нельзя иного мне ответа, 

Что дама Вы, блистательная, света! 

***

Конечно, она блистательная дама света, но и не только. Все-таки в ней было много искреннего чувства и души, она была человеком несомненно благородного сердца. Может быть, к этому времени просто уже устала от потерь, от светских разговоров. Время показывало на закат. 

После смерти Россет фельдмаршал Барятинский рассказывал ее дочери: «Ваша мать единственная во всем; это личность историческая, со всесторонними способностями. Она сумела бы и царствовать, и управлять, и создавать, и в то же время она вносит и в прозу жизни что-то свое, личное. И все в ней так естественно». 

А император Николай I говорил о ней: «это джентльмен», и в его устах это звучало как громадная похвала, этим он хотел отметить рыцарскую черту ее характера. 

Поэтически воспетая многими своими поклонниками-поэтами, друзьями и более, нежели друзьями, она оставалась и для них всегда человеком открытого сердца и участия. Жуковский, который когда-то даже подумывал о женитьбе на ней, через всю жизнь пронес к ней доброе чувство, писал: 

***

И я веселой жизнью жил, 

Мечтал и о мечтах стихами, 

Довольно складно говорил! 

. . . . . . . . . . . . 

Но молодость, увы, прошла, 

И я теперь в любви раскольник! 

Россети страшно как мила... 

А я не потерял свободы! 

И вместо пламенные оды 

На блеск живых ее очей 

Без всяких нежных комплиментов 

Даю, как добрый, без процентов 

Взаймы ей тысячу рублей. 

***

Влюбленный в Россети В. Туманский написал стихи для романса о ней: 

 

Любил я очи голубые, 

Теперь влюбился в черные. 

Те были нежные такие, 

А эти непокорные. 

. . . . . . . . . . . 

Те украшали жизни волны, 

Светили мирным счастием, 

А эти бурных молний полны 

И дышат самовластием... 

***

И А. Хомяков, такой мудро-серьезный, тоже как мальчик был влюблен и оставил незабвенные строки: 

***

О, дева-роза! Для чего 

Мне грудь волнуешь ты 

Порывной бурею страстей 

Желанья! и мечты?.. 

Спусти на свой блестящий взор 

Ресницы длинной тень, 

Твои глаза огнем горят, 

Томят, как летний день. 

***

Гувернантка, которая прожила рядом с Александрой Осиповной 38 лет, писала ее дочери: «За всю нашу сорокалетнюю дружбу ни в переписке, ни в совместной жизни, ни в молодости, ни в зрелых годах, после разлуки, ни в старости, когда Ваша мать стала уже бабушкой - я не слыхала от нее ни одного банального, низменного слова. В ней была та строгая нравственная неподкупность, о которой говорится в Писании. Она была сильна душой, сердцем и умом. А тело ее так часто было слабо! Уже с 1845 года, и особенно с рождения Вашего брата, у нее в жизни было более шипов, чем роз». 

[показать]

Александра Осиповна Смирнова-Россет (1809-1882)

 

Не знаю, исключая «шипы» природно-слабого здоровья, Александре Осиповне вряд ли можно было обижаться на жизнь. Но и правда то, что, как человек не банальный, которому многое было дано от Бога, она как настоящий русский человек все время что-то искала и не находила, искала мучительно, как Онегин, как Печорин, как героиня многих произведений своих любимых друзей. Что-то уходило в пустяки, в разговоры, в песок... Что-то было не так. Но что? Ей так и не удалось понять это... 

А для ее друзей она, ее жизнь, ее слова и мысли, ее легкое дыхание стало тканью для вдохновения, для лучших чувств и лучших строчек. Не самое ли главное предназначение женщины быть природной дарительницей вдохновения мужчине? Будем уважать это предназначение Александры Осиповны Смирновой-Россет, увидим в нем ответ на все мысли о смысле жизни, которые наверняка посещали ее в редком для нее одиночестве. 

Ее подруга Евдокия Ростопчина написала о ней, может быть, точнее всех: 

 

Нет, вы не знаете ее, - 

Кто ей лишь в свете поклонялись, 

Куренье страстное свое, 

Восторг и жар боготворений 

И пафос пышных всесожжений 

В дань принося смиренно ей!.. 

Вы все, что удивлялись в ней 

Уму блистательно-живому, 

Непринужденной простоте, 

И своенравной красоте, 

И глазок взору огневому, - 

Нет!.. Вы не знаете ее!.. 

Вы, кто слыхали, кто делили 

Ее беседу, кто забыли 

На миг заботное житье, 

Внимая ей в гостиных светских!.. 

Кто суетно ее любил, 

Кто в ней лишь внешний блеск ценил; 

Кто первый пыл мечтаний детских 

Ей без сознанья посвятил, - 

Нет!.. Вы ее не понимали, - 

Вы искру нежности святой, 

Вы светлый луч любви живой 

В ее душе не угадали!.. 

А вы, степенные друзья, 

Вы, тесный круг ее избранных, 

Вы, разум в ней боготворя, 

Любя в ней волю мыслей странных, 

Вы мните знать ее вполне?.. 

Ее души необъясненной 

Для вас нет тайны сокровенной? 

Но вам являлась ли она, 

Раздумья томного полна, 

В тоске тревожной и смятенной, 

Когда хулою вдохновенной, 

В разуверенья горький час, 

Она клянет тщету земную, 

Обманы сердца, жизнь пустую, 

И женщин долю роковую, 

И все, и всех... себя и вас?.. 

Когда с прелестных черных глаз 

Слеза жемчужная струится... 

Когда змеею вороной 

Коса от плеч к ногам ложится... 

Когда мечта ее стремится 

В мир лучший, в мир ее родной, 

Где обретет она покой, 

Иль в тесный гроб, иль в склеп могильный, 

Где объяснится наконец 

Души больной, души бессильной 

Начало, тайна и конец, 

Где мнится ей, что остов пыльный 

Почиет в мраке гробовом 

Ничтожества спокойным сном... 

Ее я помню в дни такие: 

Как хороша она была!.. 

Как дружба в ней меня влекла... 

Как сердца взрывы роковые 

Я сердцем чутким стерегла!.. 

Нет, не улыбки к ней пристали, 

Но вздох возвышенной печали, 

Но буря, страсть, тоска, борьба, 

То бред унынья, то мольба, 

То смелость гордых упований, 

То слабость женских восставаний!.. 

Нет, не на сборищах людских 

И не в нарядах дорогих 

Она сама собой бывает 

И нрав и дух свой проявляет. 

Кто хочет сердце видеть в ней,