я проснулся в квартире, залитой светом до самого потолка
чувствую что-то огромное и теплое внутри, что-то усталое, вымученное. иногда я готов отдать все - столько оно приносит боли - лишь бы никогда не ощущать это, лишь бы стать поверхностным и остаться таким. а иногда я благодарен этому, ведь я живу только благодаря ему, ведь поверхностный никогда не почувствует так
сколько было черных дней? сколько было гнилых людей, которых я так близко подпускал? я не знаю. потому что это ничего не значит в сравнении с тем, что внутри - теперь я чувствую это
мне очень страшно, несмотря ни на что. я постоянно боюсь - что будет? неужели меня никто не полюбит? не поймет? что будет близкими? выдержу сам? смогу помочь? - в последнее время этот страх сжирает меня и загоняет в самый темный из углов. угол, в котором думаешь, что ты не в силах что-либо поменять - это самый гнилой и обреченный угол.
но я делаю. делаю через силу, иногда бросая все к ебеням и падая в исходную точку (как вчера вечером), но потом все сначала. пока я не чувствую, что моя работа имеет какой-то положительный выход, но ведь из ничего может выйти лишь ничто, а возможность избавиться от былого уже все оправдывает. поэтому я верю - ещё чуть больше веры
ещё почувствовал свою двуличность. я чувствую это давно, я называю её двойственностью, но теперь это приняло именно двуличную форму. мои родители двуличны и я тоже двуличен. я пытаюсь бороться сам с собой, давя вторую сторону как можно сильнее. но любить через силу - это глупо звучит, а потом мне кажется, что я не справляюсь. я надеюсь, что смогу найти средство от этого, потому что так нельзя жить
странно: так долго бежишь от всего и понимаешь в один день - ты простоял все это время, потому что не делал усилие над собой. от бегства ничего не изменится - мир круглый. но если сменится деталь, вся система наебнется и будет вынуждена строиться уже по твоим правилам
пусть и бегу от этого, но как мне прожить без этих занавесок, горящих большую часть дня золотом из-за солнца, без шума метромоста за окном, без запаха пыли? без этих людей, которые мне осточертели, но которых научил уже принимать меня, какой есть?
город превращается в огромный солнечный отсвет, а я иду в аптеку за жаропонижающими. жизнь продолжается
