В первый раз мы встретились у меня, лет пять назад; я был металлическим шестигранником, а Она каким то живым организмом, мандариновой птичкой, не знаю какой вид, плохо разбираюсь в пернатых. Она умела спрашивать и пела про запахи, а я отвечал, что люблю запах своих обоев и первого дня весны. Потом мы долго не виделись, и я совсем забыл Её ямочки на щеках и серебряную точку в стиле барокко на дуге, от края улыбки к носу..
Когда Она пришла снова, мы были похожи на приезжих незнакомцев, которые видят в прохожих лица людей из своих краев. Мы оба знали про существование информатических близнецов и бонусных единиц плоти. Оба относились ко вторым. Я был мальчиком. Мне было 18. Она- большим красно-сиреневого цвета бумажным кристаллом на картине женщины с животным и блестела в полдень, когда солнце попадало на ее самую густую часть рисунка. Я задремал в томной меланхолии и не узнал Её, а на вопрос ответил, что люблю запах пыльной фанерной гитары, когда на грифe появляется черный жирный слой, наподобие того, что образуется в детстве между пальцев ног; спросила на что это похоже, и я рассказал, что он напоминает запах старого окна или коробки с лекарствами.
К тому времени как мы встретились снова, я практически умел оставаться человеком, но в ту ночь увлекся радостями плоти и стал огромным изображением кенгуру на детском глобусe, чуть не во всю австралию, а Она пришла буквой F в формуле магнитного поля и ночевала в части памяти каково то старика с хвостиком серых волос. Меня увлекала вода, много воды, я совсем перестал бояться и признался, что люблю сочетание запахов розы и жасмина, потому что оно напоминает жвачку бом-бим-бом. Она не могла представить, и я вспомнил мыло 'аргентинская тайна', которое нужно наносить под водой на левую грудь. Мы улыбались, теперь мы знали что скоро встретимся, и это была уже наша общая тайна.
Но сразу через семь дней я снова всё испортил. Мы оба были молодыми людьми. От болезни и хронической тревожности испарилась соленая вода с поверхности моего дыхания, обратилась мухой и лениво села на её зеркало. Я рассказал ей про Jj и галерею нескольких чувств, журнал 'ароматы Розы'- иллюстрации голой женщины, где, потерев желаемую часть тела ладонью, появлялся ее естественный запах. Она ушла не дослушав. 
После этого я всюду искал Ее, оставлял записки и наконец нашёл, прямо в своём городе, недалеко от старого переезда, она жила в первом подъезде в сумерках. Я приходил около 7 раз, пока наконец не застал Ее человеком. Был сильный дождь, долетающий во сне до объёмов ливня. Она вышла гулять с животным, и я услышал как колотится моя грудь, когда запах каштановых волос подпрыгнул в воздухе, замер и аэропланом вонзился мне в лёгие. На Ней не было помады, но я чувствовал вкус губ, а через мокрую одежду признавал каждый лоскуток её кожи, сшитой тремя с крыльями и одной с верстаком. Она знала что я рядом, но не видела. Собака дернулась, а Она улыбалась мокрая, что ей не хватает сущности для легких женских игр, коротких уловок.. Убрать губы, подставить щеки, что то сказать.. Еле сдерживаясь, Она извинилась в пустоту за собаку и сказала, что разрешает поцеловать Ее за это в щечку. Я коснулся Ее губ и тронул языком белоснежные верхние зубы. Задрожала, раскрыла легкие, но, боясь вдохнуть меня, отошла чуть назад и смотрела в мою сферу ветра, пока я не исчез. Уже через несколько минут я перевернул подушку и выпил снотворного. Теперь Она смотрела на меня, а я путаясь в тонах соединений, пел про ее запахи , играя Аквариум. Ей нравилось. В отличии от глухой двери, вступив за которую мы наблюдали фазы, сейчас происходила форточка в широких окнах больницы, где слышно все и видно большую часть известного материала, из-за легкой тонировки, где мне когда то сказали 'ты перепутал все на свете'. Мы были совсем близко.. Оставалось научиться быстро крутиться во время сна. 
И вот уже третью неделю мы 
питаемся только абрикосовым повидлом и водой, мажем виски жареным сахаром с лимонной кислотой на кончике ножа, что помогает очистить вес мозга,
потихоньку переворачиваемся с бока на бок, иногда доходим до кухни или соседней комнаты, каждый раз по несколько минут приходим в себя и идем умываться куском мыла, где малиновый переходит в белый...
Осталось подождать всего несколько месяцев, и тогда мы закружимся в воздухе, взлетим на 457 метров к небу, в последний раз задержим дыхание и, полетев к почве, теряя на скорости скверные плоти, расшибёмся друг об друга , превратившись в желтый и голубой, испаримся навсегда, оставив после себя лишь собрание запахов..

http://spaces.ru/diary/?sid=;name=vulgar_display;read=2003799181;tp=1&cp=1&tsort=1