Горбунов точно из 25 классного отделения. Он спал прямо под Строгановым в старой казарме. Зуб даю! Я прекрасно помню, как Игорь Строганов, "нажравшись" в наряде на кухне вместе с Горбуновым, пришедши поздно ночью спать в казарму и улегшись к себе на второй этаж, двух ярусной кровати, извиняюсь за подробность, наблевал на уже отрубившегося Горбунова, спящего прямо под ним. Потом, по требованию соседей по койкам, слез и стал подтирать блевотину  страницами, которые вырвал из какого-то конспекта в своей тумбочке. А когда понес эти листочки по боковому проходу, дежурный по батальону, л-т Кызъюров, всё это наблюдавший с самого начала с центрального прохода, приказал включить свет в нашем кубрике. И уже при свете "софитов", произошла кульминация события: у Игорька отстегнулись подтяжки, на которых держались кальсоны.

   Эти белые хлопчатобумажные кальсоны с пуговицами на лодыжках и на поясе никогда не держались на бедрах самостоятельно, поэтому, кто мог себе позволить приобрести подтяжки, приобретали  и использовали их для поддержки кальсон.  Так вот, после предательского отстегивания, кальсоны, бессильно упав вниз, обнажили всю первородную сущность того, на которого взирала уже вся рота! Публика была в восторге!  Я, как и многие из нашего строевого отделения, видел все это с галерки, т.е. с другой стороны кубрика, через четыре ряда одноярусных кроватей, со второго яруса и запомнил эту сцену на всю жизнь.

    После того, как отстегнулись подтяжки, наш герой неоднократно  пытался одной рукой натянуть их назад. В конце концов, оставив это занятие, он выпрямился в полный рост, прижал бумажку, словно какую-то ценную реликвию, двумя руками к груди и мелкими шагами, как каторжанин в кандалах, продолжил гордое шествие к границе кубрика в направлении, видимо, туалета. Глаза у него при этом отсутствовали. То есть они были на месте, но их не было. Понятно, да? Со стороны он напоминал лунатика в дурдоме.

   После десятка шажков этим способом, сообразив, что так он до туалета не доберется,  Строганов неожиданно свернул к тумбочке Анциферова, стоящей у того в изголовье, и в присутствии хозяина попытался засунуть бумажку туда. Для этого он встал на карачки, выпятив голый зад на обозрение . "Спрятать! Незаметно для всех!"- то есть товарищ совершенно не врубался, что он на "сцене", спектакль давно идет, в зале аншлаг, а у него бенефис! 

    Но бдительный сокурсник, лежа наблюдавший за событиями, дал резкий отпор пьянице. Пришлось сомнамбуле ретироваться на прежние позиции. Выпрямившись снова в рост, он громко сообщил всем о том, как ему хреново и развернувшись отправился к своей койке. Но со спущенными кальсонами залезть на второй ярус не смог и завалился прямо на своего собутыльника.

   А вот куда бумажка делась, я чего-то не помню. Осталась, видимо, на полу.
  Да! В процессе всего этого действа Строганов, в ответ на гневные приказы и призывы Кызъюрова, неоднократно успевал посылать того на х...й, в результате чего последний уже не встревал в ход событий, а просто наблюдал за происходящим, стоя, руки за спину, в центральном проходе. Красный, как рак, от гнева, но держащий улыбку для публики. Картинка была достойна описания более великими рассказчиками, чем я!

   О, вспомнил! Бумажку эту, Анциферов, обернув другой бумажкой, чистой, подобрал возле своей тумбочки, подошел к  Строганову и Горбунову и бросил на  еще копошащиеся тела товарищей. Чем вызвал уже протест их соседа по койке! Тому тоже не хотелось иметь под носом смердящую гадость. И в этот момент" упал занавес"!

   Кызъюров приказал выключить свет.

   Спектакль был окончен. Никто не кричал - "Браво", никто не выходил на  поклон. Зрителям, было совершенно не интересно, куда они денут эту бумажку. Шел уже второй час ночи и все страшно хотели спать! Актеры чего-то там еще какое-то время ругались , но потом успокоились все таки.

    Я тебе точно говорю, Горбунов из 25 классного отделения ! Как же его звали-то?