*Глава 91*

Оргазм накрыл его раньше, чем он был готов к нему. Юноша откинул голову назад и закричал, его буквально трясло от накатившего экстаза. Широко раскинутые ноги позволяли Яджи продолжать двигаться в нем, продлевая оргазм Драко, и в то же время осторожно удерживая его руками, чтобы не позволить освободиться, не дать соскользнуть с толстого члена.

Стоны Драко уже перешли во всхлипы. Он хватался за Яджи, боясь затеряться в интенсивности ощущений. Мужчина был для него якорем реальности. Юношу трясло, тело скручивали судороги, внизу живота пылал пожар. Сперма скатывалась по поджарому, в кубиках пресса, животу мужчины. А юноша все дрожал, совершенно беспомощный в руках двух телохранителей.

- Драко, - тихий шепот вернул его в реальность. Парень вздохнул, чувствуя, как по телу расползается нега и удовлетворение. Сонные глаза не желали открываться, и он просто уткнулся лицом в грудь мужчины, облизывая его кожу. Запах от нее ел замечательный. Этот вкус навсегда запечатлелся в его памяти. Теперь мужчины поменялись местами: Мансер оказался лицом к юноше, а за спиной лежал Яджи. И Драко чувствовал их тело, чувствовал абсолютную безопасность. И знал, что он сейчас находится там, где и должен быть. В объятиях любимых людей.

Драко продолжал облизывать грудь мужчины, и на сей раз под его языком оказалось настоящее сокровище – сосок. Плоский, мягкий, не очень большой, совершенно непохожий на женский, но он бы не променял его ни на что другое. Драко втянул его в рот, принялся посасывать, перекатывая языком до тех пор, пока тот не затвердел небольшой бусинкой. Мансер издал тихий стон. Его неутоленное желание требовало активных действий. Мужчина застонал сильнее. Рука Мансера взметнулась вверх, ладонь легла на затылок Драко, прижимая его голову ближе к груди, поддерживая. А тот продолжал забавляться с соском, облизывая и покусывая.

Сильные руки принялись поглаживать и массировать юношескую спину, опускаясь все ниже, пока не достигли ягодиц. Помяли их, пальцы скользнули в расселину, погладили, проникли дальше, лаская местечко под мошонкой. Драко счастливо вздохнул и сильнее прижался к большому крепкому телу. Он почувствовал твердый член Мансера – широкий, налитой – упирающийся ему в живот. Вновь вспыхнувшее желание заставило его приподняться на локте и вслепую податься выше.

Мэни понял, наклонив голову и ловя ртом мягкие розовые губы. Он ласкал этот рот, осторожно, но не скрывая страсти. Прикусывал полные губы, спускался к подбородку, а от него к открытому горлу юноши. На тонкой коже он, не сдержавшись, оставил свою метку, заявляя свои права на собственность. Затем снова вернулся к припухшим от поцелуев губам, облизывал, посасывал, ласкал их большим пальцем, иногда погружая его внутрь.

Он прихватывал нежную кожу зубами – тупыми, человеческими – и тем не менее старался это делать со всей возможной осторожностью, жаждая добиться ответа, сбившегося от страсти дыхания, которое ловил собственным ртом. Вкус его юного любовника, сладкий и прекрасный, заставлял его самого стонать от нетерпения. Затем мужчина принялся вылизывать лицо Драко, спустился снова к горлу, втянул губами трогательно дернувшийся кадык, ложбинку между ключицами, слизывая бусинки пота, терпкие, чуть солоноватые. Желание подстегивало, заставляло действовать, делало поцелуи нетерпеливыми, лихорадочными.

Легкое прикосновение пальцев ко лбу Драко убрало прилипшие волосы. Сам парень не это способен уже не был. Все конечности налились свинцовой тяжестью, не давай пошевелиться. Юношу снова перекатили на грудь мужчины, что для него оказалось очень удобным. Он наслаждался ощущением мощного тела, его теплом. Драко почувствовал, как по его лицу расползается улыбка. Он прижался еще сильнее к мужчине, поднял голову, подставляя губы для поцелуя, и легкая боль пробежала по его телу. Боль, напомнившая о том, чем он только что занимался и чем бы хотел заняться снова.

Он вспомнил, как отзывалось его тело на проникновение Яджи. Помнил, каково это – чувствовать себя заполненным, на пике наслаждения. О. Боже. Яджи был в его теле. Толстый и длинный. И это было божественно. И Драко подавался бедрами назад, позволяя твердой плоти проникать в него. Острота ощущений сводила с ума. Он кричал, просил, умолял. И этот оргазм, такой сильный, он запомнит на всю жизнь. Он чуть не потерял сознание. А может и потерял. Но пришел в себя совершенно счастливым.

Мансер нежно поглаживал его, Яджи свернулся за его спиной, обнимая и поддерживая. Между телами растекалось нечто теплое и липкое. Но Драко и не думал возражать, даже если понимание произошедшего заставило его покраснеть. На самом деле, вспомнив о том, что он делал несколько минут назад… возбуждало еще сильнее. Хотя, казалось бы, куда уж больше. А поцелуи тем временем продолжались, Мансер ни на секунду не останавливался, не позволяя рту Драко освободиться. Он ласкал, нападал, и снова ласкал. Кусал, облизывал, всасывал губы, проникал языком глубоко внутрь, обследуя каждый уголок желанного рта.

Яджи тихо нашептывал ему что-то ласковое, звал по имени, зарывался лицом в его волосы. Драко обернулся к мужчине и обнял одной рукой за шею. Яджи наклонил голову, и парень смог поцеловать и второго любовника, которого тоже жаждал всем своим существом. Он впивался в этот голодный рот, ласкал языком нижнюю губу Яджи. Вторая рука наощупь нашла бедро Мэни, перевитое мускулами, потянула ближе к себе. Ладонь пошла дальше, наткнувшись на нечто горячее и твердое. Понимание заставило его снова застонать, почти зарычать от обуревающего желания.

- Ты был… велик…лепен… ммм… Яд… жи... – наконец смог почти внятно произнести Драко. Он почувствовал, как снова начал краснеть, но Мансер опять поймал его за подбородок и вернул к прерванному поцелую, дав парню другую пищу для размышлений.

В какой-то момент он испугался, но быстро взял себя в руки. Сначала он просто не верил, что такие размеры могут поместиться в нем, и боялся, что Яджи его порвет. Но все оказалось совсем не страшно, боли практически не было, зато он чувствовал себя фантастически, невероятно, потрясающе прекрасно. И он хотел этого снова. На этот раз с Мансером. И немедленно. Душа просто вопила, чтобы мужчина взял его, так же как и Яджи. Стал его собственностью. Нуждался в нем и позволил нуждаться в себе.

Нервы, словно оголенные, чувствовали каждое прикосновение, и Драко не сдержал стон. Яджи улыбнулся, уткнувшись в шею молодого человека, потерся носом о его затылок, удлинившимися зубами прихватил загривок парня. Кожа Драко дрогнула, покрылась мурашками, и он снова застонал. Напряженно. Требовательно.

Драко приподнялся, нависая над Мансером, разглядывая его из-под полуприкрытых век.

- Ты. Я хочу тебя. Пожалуйста? – прошептал он на ухо мужчине, затем прикусил мягкую мочку, втянул в рот. Он хотел их обоих. Хотел, чтобы сегодня они оба взяли его. Юноша не мог чувствовать себя хорошо, если бы ему пришлось ограничиться только одним из возлюбленных. Мансер положил ладонь на затылок юноши.

- Разве тебе не больно? Я боюсь порвать тебя, - темные глаза были абсолютно серьезными. Даже заполненные невыносимой жаждой, они оставались глазами любящего человека. Драко тихонько заскулил, прижавшись лицом к плечу Мансера. Чуть повернув голову, он почувствовал, как бьется под его губами жилка на шее мужчины.

- Ты нужен мне. Нужен. Прошу тебя, - тихо шептал он, согревая кожу своим дыханием. Мансер резко втянул в себя воздух, боясь окончательно потерять контроль. Он не мог отрицать, что мольбы Драко приводят его в исступление. И мальчик явно понимал, чего просит. Он бы никогда не стал настаивать, если бы знал, что дать ему желаемое не во власти его или Яджи.

- Медленно, - голос Яджи, спокойный и мягкий, показывал, что второй телохранитель будет рядом. Что он доверяет своему партнеру, с которым рос рядом с самого детства. Яджи будет направлять их. Яджи не даст Мансеру потерять контроль. Мэни оставалось только подчиниться своему желанию. Сопротивляться не осталось сил. Он потянул мальчика на себя, заставил обхватить свои бедра ногами, ласково погладил ягодицы, дотронулся пальцами до колечка ануса, медленно и осторожно ввел один из них внутрь. И не почувствовал никакого сопротивления, которого ждал и боялся. Это бы сказало ему о боли, испытываемой юношей.

Драко никогда не должен был бы испытать боль, причиненную им. Ни в детстве, ни теперь, когда они стали любовниками. Мансер был терпеливым, он все так же медленно присоединил второй палец к первому, ощущая вокруг гладкие стенки. Мягкие, нежные, упругие. Они чуть напряглись, почувствовав желанное заполнение, обхватывая пальцы плотнее. Мансер задохнулся от накатившего желания. Он хотел войти в это тело, почувствовать все это не пальцами. Заполнить собой Драко. Двигаться в нем, вырывая короткие вскрики. Осязать его удовольствие.

Наконец Мансер приставил толстую головку члена ко входу Драко, положил ладони ему на бедра и чуть надавил. Заглянул в порозовевшее лицо любовника, отыскивая там малейшие признаки боли, и не нашел. Затем он нажал сильнее, надевая Драко на себя. Парень всхлипнул, глубоко вздохнул и сам подался навстречу, но мужчина не позволил. Ощущения переполняли его, не позволяли думать. Он прекрасно знал, что эта медленная пытка растянется до тех пор, пока Мэни не погрузится в него полностью. Он
почувствовал себя обманутым, больным. По лицу покатились неизвестно откуда взявшиеся слезы. Мансер вскинул голову, Яджи тут же придвинулся к ним. Драко снова всхлипнул.

- Давай же… - тихий, чуть слышный звук.

- Драко?.. – тихо позвал Яджи. Парень качнул головой, показывая, что ему не больно. Во всяком случае, это не та боль. Это боль от нестерпимого желания. Он ухватился за своего любовника, лежавшего под ним, находившегося в нем, умоляя его… боже мой… не останавливаться. Если бы тот остановился, Драко бы не выдержал этой пытки, не вынес бы пустоты в себе.

- Пожалуйста… - еще раз повторил он. И напряжение Яджи растаяло.

- О, да. Мы дадим тебе все, что ты хочешь, - он заставил Мансера откинуться на спину, а сам обхватил юношу сзади за бедра, направляя их движения. Попутно целовал плечи Драко, его лею, затылок, прижимал его к своей широкой груди. Перехватив парня поперек живота, он начал подталкивать его вниз, надевая на толстую напряженную плоть, заставляя внутренние мышцы Драко расступиться и принять в себя член любовника. Кровь парня снова кипела от переполнявшего его наслаждения. Чистое желание. Постепенно стройное тело подчинялось, открываясь для другого, и Мансер погрузился полностью.

Воздух застрял где-то в легких, голова кружилась, безумная радость охватила его, переполняло удовольствие оттого, что он наконец-то получил  то, чего хотел больше жизни. Он практически утратил способность контролировать свое тело, подчиняясь рукам на бедрах и на талии. Чувствуя в себе толстый перевитый венами ствол. Собственная возбужденная плоть маятником раскачивалась над животом любовника. Не нужны были даже прикосновения, чтобы послать его к краю. О, Господи, откуда ему было знать, что все будет так здорово? Как он мог раньше развлекаться с кем-то другим, не имея понятия, что именно упускает? Вдруг бы он никогда не имел этого. Вдруг бы так и не понял.

Но теперь он ни за что не откажется от того, что имеет. Ведь ради этого стоит жить, стоит дышать. Огонь в венах распространяется со скоростью лесного пожара. Это как глоток эликсира жизни, скатывающегося по горлу. И раньше он даже не мог постичь эту жажду. Раньше. Но не теперь.

Мансер. Толстый, прямой. Сталь, обернутая в бархат. Движется в него и из него. Драко. Внутри, внизу живота, скапливается невыносимый жар. Дыхание срывается, воздуха едва хватает. Он стонет. И стон отзывается эхом в груди Мэни. Он неистово двигался бедрами навстречу, чувствуя, как дрожат ноги. Пальцы переплетены вместе. Плоть трется о плоть. Ладони Яджи ложатся на ягодицы Драко. Помогают ему подниматься. Поддерживают, когда тот опускается.

Они кончили почти одновременно. Драко глухо застонал, вскрикнул. Из груди рвались рыдания, и Драко не сдерживал их. Яджи крепче обнял парня, прижимая к себе, сливаясь с ними, становясь с ними одним целым.

- Тише, мы уже твои. Всегда были твоими, - Мансер прижался губами к запястью Драко. Яджи сцеловывал слезинки с заплаканного лица.

- Да. Вы… Мне необходимо быть вашим. Мне нужно это, Мэни, Яджи… Мне нужно… - пот и слезы текли по его лицу, и Яджи с готовностью подхватывал губами эти капли.

- Мы всегда дадим тебе то, что тебе нужно, - заверил Мансер опустошенного и уставшего юношу. – Мы всегда будем рядом.

*Глава 92*

Гарри, Амрис и Северус шли по коридору. Гарри переполняла решимость, наконец, ближе познакомиться с малютками-близнецами, и если хватит храбрости, даже подержать их на руках, а не просто полюбоваться на них с дальнего конца комнаты. Профессор Снейп подумал, что сейчас для этого самое время. Он знал, как Драко тоскует по другу, хочет с ним увидеться, поболтать.

Сам же Гарри очень волновался. Если бы только хоть кто-нибудь в прошлом году сказал ему, что ему будет не хватать Драко Малфоя, не хватать встреч с ним, их бесед… гриффиндорец рассмеялся бы ему в лицо. А сейчас, посмеиваясь над этими мыслями, он только ускорил шаг, думая над тем, как же сильно изменилась его жизнь. Стало интересно, чтобы сказала Гермиона, узнай она об этой странной дружбе… Ничего себе, он ведь вспомнил о подруге… наверное, впервые за все это время. Мальчик украдкой бросил взгляд на двух мужчин.

Не только его жизнь кардинально изменилась. Кто бы мог подумать, что холодный, строгий, несгибаемый и ужасный профессор зелий и ЗоТС, Северус Снейп, может вот так враз стать другим. Его строгий костюм с неизменной мантией уступили место одежде, принятой в прайде. Надо заметить, что свободные шелковые вещи смотрятся на нем весьма недурно… а любимый черный цвет сменился на насыщенный красный. Цвет, который так выгодно  оттенял молочную белизну его кожи.

Для Гарри не осталась незамеченной нежность этих двоих по отношению друг к другу. Пока они шли по широким коридорам Имения, их руки то и дело соприкасались, пальцы на мгновение переплетались и тут же отпускали друг друга, все же Северус еще не был готов демонстрировать другим свою привязанность, во всяком случае, не перед одним из своих студентов. Гарри заметил, как их руки снова потянулись навстречу друг другу, и отвернулся, пряча улыбку.

Удивительно, но Снейп сейчас выглядел намного моложе и почти счастливым. Нет, конечно же, он не стал улыбаться во все тридцать два зуба и светиться от счастья. Вовсе нет. Но, во всяком случае, профессор сейчас выглядел умиротвореннее, он уже не срывался по любому поводу и не набрасывался на других. Гарри подумал, что ни один человек не подошел бы для вер-леопарда лучше, чем его профессор Зелий. Изящный, сдержанный, с воистину королевским достоинством. Мужчина напоминал ему Люциуса, Амриса или Грэйма. Правящая триада, казалось, поровну разделила врожденное достоинство и равновесие. Тем более, что сейчас Снейп был не так резок и мстителен. О нет, сейчас он буквально источал чувственность.

Никто не смог бы не заметить этих двоих. Они словно чувствую друг друга, пахнут друг другом и очень часто, оказываясь рядом, пахнут еще и возбуждением. Гарри постарался скрыть приливший к щекам румянец, стоило только подумать о них вместе. Пока Снейп в поместье, Амриса теперь просто не выловить. О, нет, он каждую ночь оставался в постели короля, где ему быть положено по статусу. Но вот дни… их он целиком и полностью посвятил черноволосому белокожему волшебнику. И Гарри был практически уверен, что все внимание и желание Амрис сосредоточил только на одном человеке. Северусе.

Гарри скосил взгляд. Вот точно. Опять держатся за руки. Вроде бы простое касание пальцев. Почти незаметное другим… почти. Гарри действительно мог разглядеть все что угодно, когда кто-то пытался что-то скрыть. Он с трудом подавил смешок. Если он сейчас рассердит профессора, то не добьется от него необходимой поддержки, когда придется подлизываться к чрезмерно заботливым опекунам близнецов. И тогда Мансер и Яджи просто не пустят его к детям и Драко.

Амрис, один из счастливчиков, которых подпускали к малюткам, каждый день рассказывал Гарри о том, как быстро они растут, не упуская похвастаться, какие они хорошенькие. В обычной жизни Гарри не питал особой любви к младенцам. Его немного раздражало, как легко причинить вред этим крохам, даже боишься подойти. А еще они шумные. И иногда пованивают. Да ладно, они красные, толстые и суетливые, и совсем не такие красивые, как утверждают другие люди. Но это другие дети. А близнецы Амриса и Драко просто должны быть не похожими на остальных. Гарри видел их всего лишь мельком, но все равно считал, что дети будут очень красивыми. И честное слово, он действительно так думал, а вовсе не потому, что Драко его друг.

Амрис почти остановился, когда они трое подошли к комнате Драко. Гарри даже не заметил этого. А вот Снейп, который всегда замечал любые изменения в поведении любовника, сразу обратил внимание на то, как тот повел головой и принюхался. И увидев озадаченное выражение на красивом лице Амриса, Северус вскинул руку остановить Гарри.

Тем временем Гарри уже и сам замер и принюхался. В воздухе витал практически неуловимый аромат… очень соблазнительный… он щекотал ноздри и рождал в воображении разные картины… О, это что-то… что-то… похоже на… восхитительный запах. Гарри фыркнул, мотнул головой и вскинул на дверь широко раскрытые глаза. Затем тихонько хныкнул. Снейп напряженно держал мальчика за руку, отлично понимая, что тот даже не обращает на это внимания. Не то, чтобы здесь хоть что-то насторожило зельевара, но проявить осторожность никогда нелишне. Он вопросительно взглянул на Амриса.

Янтарные глаза подернулись мечтательной дымкой, рот чуть приоткрылся. Северус видел, как по золотисто-коричневой коже прокатилась легкая дрожь. Амрис выглядел подозрительно знакомо, а именно: возбужденным. Снейп перевел взгляд вниз и обнаружил подтверждение своим догадкам. Превосходно. И просто недопустимо. Возбужденный орган Амриса стоял вертикально, четко очерченный тонким синим шелком брюк. И тут же тело Снейпа начало реагировать на увиденное. Возбуждение вспыхнуло в секунду, волной прокатившись по телу, буквально сочась из каждой поры.

Ответом на это стал рык Амриса. Низкий, требовательный. Он тут же развернулся всем телом к Северусу, и тот практически выпустил руку Гарри. Лишь в последний момент вспомнив, почему, собственно, он ее вообще держит.

Гарри же тем временем отлично понял, что за запахи он чувствует. Драко, Яджи, Мансер, несомненно, секс, возбуждение, сперма. Он чувствовал чужую жажду и получение желаемого. И его тело отвечает на чужой призыв. Все это он понял, но совершенно не знал, что с этим делать. Ведь если он туда войдет, телохранители Драко от него просто места живого не оставят. Осторожность взяла верх. И потому он выбрал единственный, как ему казалось, безопасный вариант и развернулся к своим компаньонам в коридоре.

Одно мгновение он стоял рядом со Снейпом, а в следующее оказался буквально вдавлен в него, а руки уже сами тянулись к мужчине, теребили его одежду, гладили – нежно, но требовательно, - просили ответной нежности. До ушей донеслись тихие стоны, он вцепился в мужчину, вглядываясь в его ошарашенное лицо, наклонил к себе и накрыл его губы жарким поцелуем.

Северус, как наименее подверженный реакции на чужую страсть, не собирался позволить этому произойти. В конце концов, Гарри – его студент, пусть они и не в школе. Ему доверили мальчика, и Северус Снейп не подорвет этого доверия. Силой отодвинув руки парня от своего весьма интересного места, он отвел их в сторону и теперь удерживал подальше от себя. Во всяком случае, пытался. Мерлин, когда это мальчишка стал таким сильным?! А выглядит таким маленьким и стройным… Северус мрачно хмыкнул, не стоило забывать, что юноша – ликантроп! Естественно, он сильный. Снейп чувствовал, что проигрывает схватку.

И тут рядом появился Амрис, перенаправив внимание котенка на себя. Гарри потянулся к старшему ликантропу, чуть ли не умоляюще поскуливая. И Второй прайда ответил, наклонив голову и захватив сладкие мягкие губы в пламенный поцелуй. От жалобных просящих мяуканий Гарри даже у Снейпа по коже пробежали мурашки.

Но желание это или нет, все равно это не должно произойти. Не здесь, не сейчас, и не перед Северусом Снейпом. И плевать на то, что мужчина отлично знает о том, как сильно подвержены ликантропы чужому желанию. И этого не сможет изменить даже рука Амриса, настойчиво притягивающая его в их с Гарри объятия. Пусть гордости Северуса и льстит то, что даже целуя юношу любовник не забывает и про него. Плевать на все это, все равно Снейп не будет заниматься сексом с Гарри Поттером. И Амрису не позволит. Ну, не здесь же, не в зале, куда в любую минуту может заглянуть кто угодно. И даже будучи частично загипнотизированным возбуждающим видом двух переплетенных тел, у него хватило силы воли отвести взгляд от этого «визуального рая» и вытянуть мальчика из объятий любовника. Гарри разочарованно застонал.

Снейп мягко встряхнул парня за плечи, отгораживая его от Амриса собственным телом. Вер-леопард тут же обнял его, запустив руки под одежду и начиная поглаживать все, до чего мог дотянуться. Это несколько отвлекло Северуса от задачи, но он проявил твердость духа и сосредоточился на Гарри. Это ведь не настоящее. Если дать слабину, они все трое прямо сейчас удобно устроятся прямо на полу. И этого допускать Северус не хотел. Гарри – любовник короля, а Амрис – Снейпа. Будь прокляты нравы прайда. Их профессор разделять не собирался.

Северус выпрямился, удерживая Гарри на вытянутых руках, и вспомнил о командном голосе.

- Нет! – рыкнул он. – Я сказал, НЕТ!

Естественно, Гарри, за семь лет привыкший подчиняться именно этому голосу, сразу же отступил, потряс головой и издал звук огромного разочарования. Северус тут же отреагировал на это, вернее – его тело, но профессор силой воли подавил нахлынувшее желание. Он резко оттолкнул Амриса.

- Где Люциус? Мы должны сейчас же его найти, - и даже Второй прайда слегка пришел в себя от того тона, которым был задан вопрос. Он сделал шаг назад от комнат Драко и направился обратно той дорогой, которой они сюда пришли. Северус остался наедине с перевозбужденным студентом. Проклятие в человеческом обличье! Подхватив парня на руки, он быстро направился следом за Амрисом. Это оказалось ошибкой, как он понял позже.

*Глава 93*

Шелковая рубашка скользила по коже юноши как вода, омывающая речные камни. Дух захватывало от этого зрелища. Молодое упругое тело, практически лишенное волос, для мужчины являлось эталоном красоты

Затаив дыхание, Дамблдор наблюдал за раздевающимся молодым человеком. Легкий и изящный. Это зрелище полностью лишало возможности думать о чем-то еще. Юноша был достоин любого потраченного на него времени. Соблазнительный. Прекрасные белокурые завитки волос, изумительно красивое лицо. Да, он был действительно лакомым кусочком для любого.

Тяжело вздохнув, Дамблдор отошел от окна и положил на стол волшебную линзу. Ужасно обидно, что он так занят сейчас, когда приближается квиддичный сезон, а у него не хватает времени полюбоваться на молодые сильные тела. Обычно у старого волшебника всегда находилась пара минут, чтобы провести их у этого окна с волшебной линзой в руках. Она позволяла наблюдать за юными атлетами, создавая ощущение причастности. Словно он тоже находился рядом с ними в раздевалке. Ах, если бы только взгляды в волшебном мире не были настолько консервативными, ему бы не приходилось делать все это тайком.

Но не судьба. Директор был вынужден скрывать свои пристрастия. Вся его жизнь проходила под разными масками. Никому, даже самым близким людям, он не позволял заглянуть за них и увидеть его истинные желания. С таким трудом удалось достигнуть цели и получить свою должность. Уже давно обнаружив нужное заклинание, он сумел извлечь выгоду и подсматривать за эротическими снами своих студентов. Правда, и здесь приходилось быть осторожным, нельзя было увлекаться. Риск, если кому-то станет известно о его невинных развлечениях, директор понимал отлично, поэтому и не жадничал.

Он заставил себя довольствоваться малым. Всего лишь осторожное прикосновение, пока мальчик спит, такое незаметное, что просто не может разбудить. Самым лучшим в этом плане был Оливер Вуд, молодой широкоплечий спортсмен. Очень легко поддавался внушению. И Дамблдор много раз становился наблюдателем того, как парень буквально корчится от страсти. Получение Вудом аттестата стало настоящей потерей для Дамблдора.

Но в данный момент он оказался лицом к лицу с проблемой, требующей немедленного решения. А иначе все, чего он добивался еще учителем Хогвартса, а потом и став его директором, рухнет карточным домиком. Проблемой куда серьезнее, чем нехватка Вуда или других молоденьких студентов, исполняющих сами того не ведая, фантазии своего директора.

Эти вер-животные так и не дали согласия на возвращение их детенышей в школу. И это тревожило. Он-то надеялся, что, дав им время осознать необходимость образования, заставит их согласиться с мнением директора. Но этого так и не произошло.

Этот человек-леопард, Второй Малфоя, Амрис, выдвинул требование и убедил остальных в его серьезности. И если теперь Дамблдор не оправдает публично вер-леопардов, не заявит об их непричастности к нападениям на Хогвартс, дети не покинут Малфой-менор. Дамблдор чуть не стер в порошок зубы от подобного произвола.

И словно горя желанием ухудшить положение как можно больше, Северус тоже остался в поместье. И, кстати, ничего конкретного не сказал насчет следующего учебного года. А вдруг он подумывает об отставке? Если Северус останется с этими животными, поддержит их, то они все вместе вполне могут одержать верх над директором.

Дамблдор был сильным магом, но не таким сильным, как Северус. Просто у него было больше знаний и опыта по пусканию пыли в глаза другим. Немного загадочности, и вот уже люди считают тебя самым сильным, умным и мудрым. И сами начинают приводить к нему своих детей для обучения. Нет, старик не считал себя слабым, но признавал, что есть несколько волшебников на голову выше него. Именно таким был профессор Северус Снейп. И именно он до сих пор удерживал охранные заклинания вокруг Хогвартса неповрежденными.

И ведь не находилось ни одной утешительной новости. Даже то приспособление, оставленное в поместье для сбора и передачи информации, не дало ничего ценного. Ничего, что можно было бы использовать для шантажа.

Правда, были и несколько приятных моментов: он с удовольствием понаблюдал за очень сексуальными вер-леопардами. И в том, как они занимались сексом, было нечто необузданное, дикое, завораживающее. Дамблдор весь вечер подсматривал на одной незнакомой ему парой, а те все это время с огромным энтузиазмом совокуплялись.

Это какая-то глупая ошибка, что ему, Дамблдору, не позволяют так же открыто удовлетворять собственные желания. Вопиющей несправедливостью казался тот факт, что общество подвергнет его за это гонениям, стоит ему только открыто взять в свою постель кого-то из студентов. Нет же. Они заставляют его прятаться, скрывать собственные потребности. Похоже, вер-леопард что-то заподозрил, но дальше подозрений не пойдет. Естественно, если их детеныши не попадут под внимание Дамблдора.

А жаль, среди них есть пара достойных экземпляров. Но, как оказалось, прайд весьма ревниво охраняет сове потомство от чужих. Что не может не разочаровывать. Возможно, он бы и решился отомстить прайду таким образом… Всего лишь подарить пару-тройку снов одному из котят… Но сейчас даже намек на очередной скандал может закончится для него весьма плачевно: его просто вынудят уйти в отставку.

Директор буквально кожей чувствовал скопившееся напряжение, которое давило на него. Он начал мысленно составлять речь, дабы реабилитировать в глазах общества этих проклятых вер-животных. А еще нужно найти крайнего, на кого можно возложить всю вину. И при этом он должен казаться не мстительным ублюдком, а опечаленным событиями мудрым старцем. Родители должны поверить в то, что он избавил их детей от угрозы смерти, и рядом с ним по-прежнему безопасно. И необходимо сделать все это так, чтобы слова ни в коем случае не оскорбили ликантропов. Старик скрипнул зубами. Было бы куда лучше просто промолчать, позволив слухам сделать за него всю работу. Но не получится же.

Вскоре речь была готова. Оставалось только разослать ее родителям и некоторым ключевым людям магического сообщества. Очень не хотелось проигрывать сражение. Но еще больше не хотелось терять учеников. Проклятые ликантропы. Они обязаны были согласиться сотрудничать. Но если он не сможет удержать их, то Хогвартс лишится около десяти процентов учеников. А это нешуточные деньги. Некоторые родители-параноики наверняка заберут детей и отправят их в другие школы. Недопустимый удар по карману.

Ну, конечно, он мог принять меры, и подобные «несчастные случаи» произошли бы и в других школах. Но теперь он не был уверен, что тот ликантроп, Амрис, оставит подобное без вмешательства. И даже сможет наплевать на традиционную обособленность ликантропов от людей. И ведь его наверняка поддержат. Дамблдор тяжело вздохнул. Своих ошибок он повторять не собирался. Это животное в человеческом облике оказалось до противного «благородным», и его вмешательства допустить нельзя. Да и к угрозам стоит относиться серьезно.

Дамблдор принял решение и немного расслабился. Он человек. Он терпелив. И он знает, что выдержать этот шторм у него сил хватит. Он даже сможет на какое-то время отказаться от своих потребностей, только бы быть уверенным, что все пройдет без последствий. Он может получать удовольствие и просто наблюдая. Сейчас ему предстоит выбирать: либо продолжать рисковать, «подстегивая» своих студентов, либо затаиться. По крайней мере, на время.

Мужчина не должен слишком долго отказываться от удовольствия. Даже в таком ограниченном виде, что ему нынче доступен. Дамблдор поднял к глазам волшебную линзу и едва слышно пробормотал заклинание. Стена мужской раздевалки для квиддичных команд будто дрогнула и исчезла, словно и не было его никогда. Аххх. Как же это прекрасно. Дамблдор с жадностью смотрел на молодые разгоряченные тела. Восхитительно.

*Глава 94*

Когда Снейп, наконец, добрался до королевских покоев, его лицо пылало, а широкие брюки, казалось, стали слишком тесными. Крепко прижимая Гарри к груди, профессор пытался избежать мягких прикосновений сладких губ и настойчивых рук, скользящих по его телу.

Войдя в комнату, Снейп понял, что уже разбуженный Амрисом король вер-леопардов был не один. Рядом с ним, опустив голову на бедро своего короля, лежал полуодетый и полностью расслабленный Фред Уизли. Разомлевший от ласк Люциуса юноша изогнул бровь, пытаясь хоть немного сосредоточиться, в то время как старший Малфой рассеяно поглаживал его взъерошенные волосы, слушая рассказ Второго о странном приступе страсти и желания.

Услышав шаги, Амрис оборвал свой рассказ на полуслове и обернулся к Снейпу. Одного взгляда на мага оказалось достаточно, чтобы вер-леопард буквально лишился дара речи, охваченный единственным желанием: почувствовать под собой податливое мужское тело. Стоило Северусу приблизился, как Второй обнажил клыки.

Яркие голубые глаза Фреда резко распахнулись, когда он ощутил тревогу, исходящую от ворвавшегося в комнату мага. Тем не менее, юноша даже не пошевелился, наслаждаясь вниманием своего короля. Северус, однако, был не в том настроении, чтобы обращать внимание на расслабленную позу котенка: ему нужно было донести Гарри до короля, избежав Амриса. По широкой дуге зельевар обогнул трех вер-леопардов и сунул извивающийся клубок конечностей в руки Люциусу Малфою. Гарри взвыл. Король инстинктивно поймал своего Избранного, а вскрикнувший от толчка Фред быстро сел, помогая поддержать юношу. Он коротко взглянул на своего бывшего учителя, но потом его внимание полностью переключилось на Гарри.

Снейп с безнадежным удовлетворением подумал, что бесстыжие руки Поттера, наконец стали заботой кого-то другого. Какое восхищение и невинность появились в этих зеленых глазах, когда юный вер-леопард, совершенно не сомневаясь, искал утешения в руках зельевара, когда... возбуждался. Возбуждался неистово, абсолютно не стесняясь окружающих.

Поттер больше не был тем застенчивым мальчиком, которого он помнил. И прямо сейчас, насколько Снейп мог судить, котенок был возбужден почти до агонии. Намного сильнее, чем он сам. Все началось в холле, с запаха секса... но инстинкты зельевара говорили ему, что было нечто большее, чем просто запах.

Снейп полагал, что ему должно было польстить доверие Гарри, обратившегося за защитой именно к нему. Однако он ощущал лишь панику. Панику оттого, что его тело отозвалось на призывное хныканье котенка. Панику потому, что он мог не успеть добраться до Люциуса до того, как вожделение сломит даже его стальную волю и жесткие моральные устои. Панику, потому что он был готов швырнуть Поттера на пол и просто взять его. Добровольно. Или насильно. Было ли оправданием то, что юноша, несомненно, был согласен? Он никогда прежде не видел Поттера в состоянии, близком к безумию. Почти на пике. И это беспокоило его. Потеря контроля над собой пугала. Что-то было неправильно.

Амрис, стоящий рядом с королём, пристально следил за Снейпом. Сделав шаг вперед, Второй поднял голову и принюхался. Еще шаг... В ответ на полный желания и голода взгляд, сладко свело низ живота. «Мерлин, только не снова! – мысленно взмолился Снейп. - Я же понимаю, что это лишь наваждение. И... и не перед всеми же».

«Пожалуйста, только не так. Мне нужно уединение, нужно, чтобы ты был только моим. Забыть обо всем, лёжа под тобой и принимая тебя глубоко в себе... - Снейп побледнел. - Проклятье. Где мой хваленый самоконтроль?» Он постарался встать так, чтобы их разделял стол. Но в результате дверь, единственная возможность побега, оказалась у него за спиной, и Снейп не осмеливался повернуться, зная, что Амрис быстр... слишком быстр.

Гарри, почувствовавший Люциуса рядом с собой, мог думать лишь об одном. Он буквально обвился вокруг возлюбленного, прижимаясь плотнее и дрожа от неистовой потребности. Вер-леопард, уловивший его трепет и сильно удивлённый подобной настойчивостью, только крепче прижал к себе юношу. Руки короля дарили уверенность и спокойствие, но было ясно, что Гарри требовалось совсем иное.

Люциус погладил котенка по голове - и был вознагражден стоном. Потом поцеловал гладкую щеку, и Гарри тут же обернулся, подставляя мужчине свои покорные губы. Поцелуй был длинным, настойчивым и глубоким, юноша  запрокинул голову, дрожа и прижимаясь к плечу Люциуса. В его груди еще вибрировал низкий стон, когда Гарри вздрогнул, сжимая руками мощные бицепсы, скользя ладонями по широкой груди, пытаясь раствориться в теле своего любимого. Его пальцы запутались в длинных волосах Люциуса и потянули.

Фред и Люциус переглянулись, юноша изогнулся, предлагая свое тело в качестве опоры, чтобы Люциус мог сменить позу и заглянуть в лицо Гарри, в его беспокойные зеленые глаза. Увидеть, в чем проблема.

- Что такое? – прошептал король своему Избранному. Котенок захныкал, и белокурый мужчина почувствовал, что кожа Гарри начала покрываться шерстью.

- Горит, - пожаловался Гарри. Он изогнулся, ища поддержки, вжимаясь своей эрекцией в бок Люциуса.

- Горит? – спросил Люциус в тревоге. – О чем ты говоришь?

- Ты нужен мне! Я должен получить тебя! – умолял его Гарри, царапая и раздирая когтями одежды Люциуса.

Тело вер-леопарда отозвалось на потребности его Избранного. Люциус был готов дать юноше все, что бы тот ни просил, но он знал - нечто большее, чем ласка, сейчас недопустимо. Гарри издал стон и потерся об упругий живот, обнажившийся, пока он неистово нащупывал эрекцию Люциуса. Юноша настолько потерял контроль, что Люциус, обеспокоенный сохранностью своего тела, остановил когтистую руку.

- Пожалуйста, - простонал Гарри, и короля поразил его тон, странный, пугающий, совершенно неподходящий юноше. Гарри бился в отчаянном желании. Люциус смутился, чувствуя, как юноша изливается, кончая без какой-либо стимуляции кроме нескольких прикосновений. Однако после оргазма возбуждающие движения не прекратились и даже не замедлились.

- Пожалуйста! – попросил Гарри снова, его лицо покрылось бисеринами пота, глаза наполнились слезами разочарования. – Горит. Останови это.

- Я утолю твою жажду, любимый, - прошептал Люциус, нежно баюкая изящного юношу. «А потом мы разберемся, что случилось», - добавил он про себя.

Он поднял глаза, собираясь поговорить с Амрисом, но увидел, что Второй пытается загнать в угол зельевара. Эти двое были любовниками, но направляющийся к мужчине Амрис держался довольно странно. Он подкрадывался. Люциус нахмурился. Если он не ошибся, то Амрис стал жертвой того же, что повлияло и на Гарри.

- Фред, мне нужна твоя помощь, - сказал он юноше, который распластался позади Гарри, пытаясь успокоить его. Фред кивнул и начал поглаживать рукой живот Гарри, двигаясь всё ниже, полагая, что Люциус хочет, чтобы он помог Избранному именно таким способом. Но король качнул головой, останавливая:

- Нет, не так, котенок, ты не должен прикасаться к нему, я позабочусь об этом сам, - сказал Люциус, когда Фред протянулся помочь. Гарри продолжал извиваться и упрашивать о помощи. – Здесь что-то не так. Я не хотел бы, чтобы ты тоже оказался под воздействием. Только я  буду прикасаться к нему. Иди, найди Грэйма и приведи его сюда. И еще - не приближайся к Амрису, слышишь меня?

- Да, - сказал Фред. – Я найду Грэйма и я не позволю Амрису прикоснуться ко мне.

- Хорошо. Тогда иди, - Люциус мягко коснулся губами рыжих волос. Затем он снова повернулся к Гарри, прижимаясь теснее.

- Северус, - позвал он, - ты контролируешь себя?

Короткий взгляд позволил убедиться, что Фред проскользнул в дверной проем.

- Полагаю, что да, но не знаю, насколько меня хватит, - прозвучало в ответ. – Я не смогу продержаться долго.

- Это возбуждение не настоящее, - сказал ему Люциус. – Ты можешь что-нибудь сделать?

- В данный момент я несколько неадекватен, - сухо напомнил Северус Снейп.

- Грэйм скоро будет. Я бы помог тебе сам, но боюсь выпускать Гарри из рук, - объяснил Люциус. – Грэйм позаботится об Амрисе. А потом я хочу, чтобы ты разобрался, что произошло. Мой Избранный страдает.

- Я буду просто счастлив понять, что ко всем чертям происходит, - пробормотал Снейп, снова передвигаясь, чтобы не позволить Амрису поймать себя.  Каждая клетка его тела молила о капитуляции. Получить то удовольствие, которое всегда доставлял ему Амрис. «Но, - рассуждал он, - это же неправильно, заниматься сексом с мужчиной, который находится под влиянием магии. Не важно, как сильно он этого хочет. Не важно, что он уже весь горит».

Северус был недоволен тем, как развиваются события. За ним охотились. Амрис продолжал приближаться. Хотя он не боялся мужчины и обычно радовался бы его прикосновениям, сейчас было не время. Решительно нет, пока есть уверенность в том, что это воздействие чужеродной силы. Он чувствовал влияние. Он чувствовал возбуждение. Но оно было не желанным, а болезненным, как будто кто-нибудь или что-нибудь пыталось принудить  его к этому акту. Это было мучительно, бессмысленно... и ненасытно.
 

Дамблдор, наблюдая за происходящим с помощью подброшенного магического кристалла, позволил себе зловеще улыбнуться. Казалось, его колдовство, предназначенное для того, чтобы увлечь прайд в неконтролируемую оргию неистового секса, было не слишком эффективным. Он был уверен, что заклинание правильно, но – проклятое невезение! – оно сработало, когда рядом с чёртовым ликантропом был Северус. Если бы не присутствие зельевара, то Гарри подвергся бы нападению хищника, стремящегося удовлетворить свои нужды. Гарри должны были изнасиловать прямо на каменном полу, в окружении свидетелей. А затем, разумеется, гордый Люциус выкинул бы своего Второго из прайда. И Дамблдор извлек бы из этого немало пользы. Подходящая месть. Но получилось совсем не так.

Он видел, что, по крайней мере, Поттер обезумел от желания, и Амрис - причина всех несчастий, которые он сейчас терпел - оказался под действием проклятья. Пока (только пока - еще надеялся Дамблдор) он гонялся по кругу за Снейпом. Но, увы, больше не происходило ничего даже напоминающего то, что так надеялся увидеть старик, пока невидимый чужому глазу магический кристалл проплывал по коридорам поместья. А Снейп, частично вовлеченный в дела прайда, далеко не мальчишка Поттер. Ситуацию можно было бы назвать почти абсурдной – ведь подобные действия не объяснишь пагубным пристрастием Второго.

Все же, если изнасилуют Снейпа, то еще не все потеряно. Он смог бы настроить зельевара против этих животных. Возможно, это сломило бы волю леопардов, потрясло и отвлекло прайд достаточно для того, чтобы Дамблдор получил от них несколько маленьких уступок. Угрозы распространения по всему магическому миру добытых с помощью кристаллов сведений вполне хватило бы - по крайней мере, он надеялся на это. Однако ему совершенно не хотелось довольствоваться такой малостью. В бессильной ярости Дамблдор сжал зубы. Что могло пойти не по плану?

*Глава 95*

Грэйм крадучись переступил порог, следом за ним в комнату скользнул еще более настороженный Кэйтас. Провидец буквально ощущал физическое напряжение, повисшее между готовыми сцепиться вер-леопардами, одним из которых был пугающий в своей мощи Второй... и да, Кэйтасу совершенно не хотелось оказаться у них на пути.

У Грэйма, первого исполнителя королевских решений и наказаний в прайде, подобных опасений не возникло. Он вошел уверенно, бдительный и настороженный, поскольку был благоразумен, но не боялся. Просто он был осторожен, так как не хотел терять свое преимущество.

То, что он увидел, заставило его остановиться. Запах, витавший в воздухе, вынудил его замереть на месте, но тут внимание Третьего отвлек раздавшийся за спиной звук. Рон Уизли, с которым он был, когда пришел Фред, просунул рыжую голову в дверной проем, с любопытством и волнением наблюдая за происходящим.

- Стой там, - прорычал Грэйм, добавляя в голос угрожающие ноты. Ему совершенно не хотелось рисковать, добавляя во взрывоопасную смесь еще и своего котенка. От Рона все еще пахло неудовлетворенным желанием, поскольку их прервали прежде, чем Грэйм позаботился о нем.

Амрис только рыкнул на своего давнего друга, продолжая подкрадываться к Снейпу, который выглядел противоречиво. Грэйм чувствовал исходящие от человека волны возбуждения и аромат вины и беспокойства. Но внешне маг был необыкновенно спокоен. Грэйм догадывался, что Северус борется с желанием сдаться и предаться яростному, необузданному, голому сексу. Но что-то в происходящем было неправильно. Третий снова принюхался.

- Грэйм, - окликнул его король, - я хочу, чтобы ты отвлекал и контролировал Амриса. Нам с Северусом нужно посоветоваться, чтобы
понять, как справиться с этой проблемой. Кэйтас, я рад, что ты здесь. Тебя это не задело?

- Кажется, нет, мой король, - отозвался Провидец. – Я чувствую влияние очень ясно, но, кажется, на меня оно не направлено.

- Очень хорошо, - пробормотал Люциус, но радости в его голосе не прибавилось. Он нежно и заботливо обнимал Избранного, однако это не приносило страдающему юноше ни облегчения, ни поддержки. Гарри жалобно вскрикнул, и король ласково прикоснулся к его вспотевшему лицу.

И тут Грэйм понял, что Гарри находится не в лучшем состоянии, чем Амрис. Избранный, отчаянно извиваясь в надежных объятиях Люциуса, выделял настолько невообразимую смесь сексуальных запахов, что Грэйм моментально возбудился. Он невольно шагнул к юноше, прежде чем смог справиться с собой, и остановился, сжав челюсти. Ладонь Кэйтаса легла ему на предплечье, но Грэйм не обратил на это внимания, стараясь восстановить свое хладнокровие. Кэйтас не убирал руку. И Грэйм знал, почему. Провидец пытался поделиться с Третьим своим спокойствием, придать ему сил. Грэйм благодарно кивнул, а затем осторожно стряхнул его ладонь.

Новый запах, появившийся в комнате, раздражал Амриса. Вер-леопард заворчал, оборачиваясь к подступающему конкуренту. Он должен сражаться, чтобы отстоять свои права на соблазнительный приз, к которому подкрадывался. Он должен одержать настоящую победу, чтобы заслужить его под собой, довести его до финала, объявить своей собственностью. Второй зарычал, демонстрируя длинные острые клыки. Грэйм закружил вокруг него, расслабляясь, оценивая преимущества и замеченные недостатки.

Снейп сделал осторожный шажок к королю, как только Амрис повернулся к нему спиной. Он пытался сосредоточиться только на движении, борясь с гнетущим безумием неослабевающего вожделения, страшась поддаться ему, или быть пойманным и изнасилованным. А еще ему совершенно не нравились выводы, к которым он пришел.

Кто-то довольно сильный наложил заклинание. Целью был или Амрис, или Гарри. Он не знал точно, как и кем оно было наложено. У него было только очень сильное подозрение. Он годами работал с ласковым добрым дедушкой Дамблдором. Достаточно долго, чтобы чувствовать, какие незримые глубины таил в себе этот человек. Глубины, которые в свое время он предпочел не изучать. Вероятно, такое решение было его ошибкой - и это стало понятно в свете того, что происходит сейчас. Он должен приложить все усилия, чтобы разобраться в том, что же именно ему тогда показалось неправильным. Его давняя слабость позволила ситуации обостриться. Конечно, он мог ошибаться. Возможно, причина в чем-то другом,.. ведь его догадка казалась поистине невозможной. Отвратительной.

Но, если это дело рук директора... тогда старик промахнулся, серьезно ошибся в расчетах, и это становилось уже слишком очевидно, просто вопиюще. Тому, кто начал такое, не могло быть оправданий. Нельзя позволить себе простить подобное и попытаться вернуть прошлое, забыв все как досадный промах. Не оставалось ни единого шанса назвать это случайностью. Это была атака. Злой умысел. Намеренный вред.

Кто бы ни начал это, он знал о культуре ликантропов слишком мало, чтобы являться одним из них. Люциус не забудет этот случай. Он не отступит, он будет рассматривать это как прямой вызов себе, как нападение на его людей, и отреагирует соответственно. Ни один здравомыслящий ликантроп или хорошо информированный маг не сделал бы своей целью Избранного. Тогда уж лучше сам король. Избранного лелеяли, защищали, возносили на пьедестал. Избранный был возлюбленным, подарком для короля. Это были очень правильные обычаи и традиции, позволяющие ликантропам сглаживать разногласия, если в них оказывался вовлечен Избранный. Атака на него, это... какой-то идиот пересек сегодня черту. И когда маг или ведьма будет найден, последствия могут оказаться катастрофическими.

Снейп снова направился к Люциусу, двигаясь медленно и осмотрительно. Амрис и Грэйм продолжали кружить друг вокруг друга, Кэйтас замер поблизости, нервничая, пристально следя за двумя противниками. Он не сможет серьезно помочь, если возникнут проблемы, но, во всяком случае, попытается.

В дверном проеме мелькнуло что-то темное, и Северус увидел незнакомого вер-леопарда, громадного, размером, по меньшей мере, с Мансера или Яджи. «Охранник, один из часовых», - понял он, смерив ликантропа взглядом. Вер-леопард взглянул на короля, затем встревожено оглядел комнату. Он почувствовал назревающую драку, и заметно расслабился, готовясь. Мужчина явно привык к применению физической силы и противостоянию.

Люциус подался вперед:

- Не позволяй им убить друг друга. Я хочу, чтобы Амрис подчинился. Но будь осторожен, он ни в чем не виноват, - сказал он темноволосому мужчине.

Успокоенный Кэйтас отступил. Джонас был хорошим охранником, квалифицированным и очень сильным. Хотя Яджи всегда был первым, кто прикрывал спину Мансера, Джонас, несомненно, был вторым. Он также не являлся ни альфой, ни претендентом на роль альфы. Он подчинится. Даже запах секса или заклинание не заставят его ослушаться приказа или слова короля. Его волю заменяла воля Люциуса.

Как только Джонас приблизился, Грэйм прыгнул. Он взлетел в воздух, быстрый как молния, плавно вытягивая мускулы, обхватывая и сдерживая своего друга, одного из властителей прайда. Амрис зарычал от унижения и ярости, брыкаясь, вспарывая воздух когтями, возникшими на кончиках широко расставленных пальцев.

Но это было уже не важно, он уже добился желаемого, схватил Амриса. Его руки сомкнулись вокруг Второго. Джонас атаковал даже быстрее, за долю секунды оказавшись рядом. С его атакой Амрис почти справился, но сдвинуть Грэйма или ослабить его хватку не удавалось. А затем Джонас сжал светлого вер-леопарда в своих стальных объятьях, удерживая крепко, но не причиняя вреда. Амрис взвыл, бесясь от несвободы и безумно вращая глазами.

Его яростный взгляд искал Северуса и, найдя, захватил, как лазерный прицел. Красивое лицо мужчины превратилось в маску желания. Северус вел себя очень осторожно, стараясь не прикоснуться ненароком к королю, не подойти слишком близко, чтобы у Второго не создалось впечатление, что он выбрал Люциуса вместо него. Он чувствовал, что этого будет достаточно, чтобы привести Амриса в еще большее бешенство, и ситуация станет еще опаснее, если мужчина обернется леопардом. Уже сейчас на губах Амриса начала выступать пена.

Северус заставил себя говорить размереннее и тише, стараясь думать о чем-нибудь успокаивающем. Он рассказал Люциусу о своих самых мрачных подозрениях в ответ на невысказанный королем вопрос... почему сейчас? Как это можно остановить? Опасения и охватившая его ревность стали для Северуса сюрпризом. Это было слабостью, которой он сам от себя не ожидал. Он же был единственным, кто невозмутимо говорил о необходимости принять обычаи и культуру ликантропов. И у него возникли проблемы с принятием эффективного, как он сам полагал, метода лечения! Он чувствовал себя глупцом из-за разрывающих его разум противоречий. В этот момент он понял свою зависимость от предрассудков. Он был собственником.

- Люциус, боюсь, что я могу предложить только один способ. Создателя заклинаний такого рода обычно можно определить, когда находящийся под влиянием объект принимает участие в требуемом действии, - сказал маг мягким голосом. Его сердце сжалось, когда он произнес эти слова.

- Ты считаешь, нужно позволить ему вырваться на свободу? И получить секс? – спросил Люциус, его недовольство читалось столь же ясно. Гарри испустил полный боли крик, и король прижался к нему, бесстыдно поглаживая пах молодого человека. Длинные любящие прикосновения, сексуальные и при этом исцеляющие, но не возбуждающие. Гарри тщетно пытался толкнуться вверх, в руку, его бедра яростно двигались.

- Да, сексуальное взаимодействие – единственный способ снять симптомы и разрушить заклинание, - полные страдания взгляды обоих, Гарри и Амриса, заставляли Северуса подавлять растущий внутри ослепительный гнев. Мальчишка достаточно настрадался в своей жизни. Он не заслужил такого сейчас, когда у него, наконец, появилась любящая семья. И мужчина. Северус сдержал свой вздох. Мужчина, прекрасный, благородный и гордый. Последний, кто должен был быть объектом подобного нападения. Северус сжал зубы, челюсть свело от бессилия.

- Ты не выдержишь этого, если он будет в таком состоянии, - убежденно сказал Люциус, хотя Снейп и сам это понимал. Он посмотрел вниз, на рыдающего в его руках котенка. Если Амрису необходим секс, то Гарри как раз подходит. Его захлестнула ярость. Люциус обнажил клыки. Кто бы ни сделал это, он заплатит. Он встал, направляясь к груде шкур, наваленных на его кровати. Будь проклят тот, кто сделал это. Он опустил Гарри на кровать. Это разрушало все устои его жизни.
 

- Принесите моего Второго ко мне, - сказал Люциус тусклым голосом, голосом, который резал и мог ранить того, кто опрометчиво окажется поблизости. Грэйм и Джонас заколебались - Грэйм поднял взгляд, чтобы увидеть выражение королевского лица - затем подчинились. Король собирался одарить Амриса своим Избранным. Был вынужден сделать это. В комнате повисла зловещая тишина, нарушаемая только ворчанием Амриса и хныканьем Гарри.

Люциус опустил голову, его губы прикоснулись к пылающей щеке его Избранного. Амриса поднесли ближе.

- Гарри, твое избавление рядом. Я нашел то, что тебе нужно, - голос Люциуса был полон такой любви и преклонения, каких Северус не слышал ни от одного мужчины, обращающегося к своему любимому. У него перехватило дыхание. Он взглянул на Амриса. Он хотел быть тем, кто утолит потребности его любовника. Не оставаться в стороне, не стоять здесь, глядя на искусственную страсть и вожделение, не отвечая на них, не облегчая страдание.

Люциус содрал остатки одежды с бьющегося тела Гарри. Лицо короля было маской страдания. В его светлых глазах застыл лед.

Грэйм пытался контролировать свою собственную реакцию. Всё, что ожидает Второго и Избранного, должно быть сделано с радостью. Не насильно. Его сердце истекало кровью.