ИНТЕРВЬЮ
Эх ма. Очень кстати подвернулась эта фифа, пристроим её к делу. Проблемка возникла, но воистину, где будет труп, там и соберутся орлы. Наверху дали понять, что есть мнение. По тонким извилистым, но бесперебойно работающим каналам мнение просочилось до редакторской каморки. Теперь дело техники соорудить скандал, навешать собак поколоритнее и на ни сном ни духом ничего не подозревающего клиента обрушится суровая рука общественного мнения, плавно пододвигая его к нарам отечественным или горькой чужбинной доле изгнанника. Фифа со стороны в таком деле незаменима. Штатного провокатора, Перемёта какого-нибудь не пошлёшь, белые нитки полезут изо всего шитья. А тут человек со стороны, если уж я её не знаю, то никто на планете тем более.
Руфина Борисовна прикурила тонкую ментоловую сигаретку. Стойкий предрассудок и безнадёжная попытка добрать женственности. После двух пачек воняет всё едино как из «пепельницы» в строительной бытовке. Пепельницу – косо обрезанную пятилитровую банку из-под водоэмульсионки некогда приходилось обонять юной лимитчице Руфочке лично. Нелюбимые воспоминания, но из песни слова не выкинешь – начиналась карьера московская не с журфака в мини на шпильках, а с комбинизона заляпанного с безразмерным задом. У Домовинного московских бояр в роду тоже не густо, уесть тебя, чародей хренов, надо бы по полной, чтоб носу из своего мухосранска не казал, но ничего личного – Руфина слыла человеком принципа. Вымотать из человека кишки на потеху публике тоже принцип, вот его и держалась. Руфина Борисовна не особенно напрягаясь (всё нужное под рукой в куче хлама на столе) выудила из кособокой стопки пухлую, но незахватанную папку с крупно и криво исполненной фломастером надписью: «Н.И.Домовинный. Секта СВЕТТ – Собор Вечных Таинств Триединства». Небогатое содержимое она в основных моментах держала в профессиональной памяти, не раскрывая, протянула папку свежеиспечённому корреспонденту.
- Ознакомьтесь, Елена Васильевна. Достоверных сведений о Домовинном немного. Имя у всех на слуху, трёпа хоть отбавляй, а конкретики мало. Поручик Киже какой-то, скользкий тип, имя - явный псевдоним, прибыл вроде бы из Челябинска, семьи и жёны, кроме последней, пардон – крайней, «духовной супруги» юродивой Раисы погружены во мрак неизвестности. Кое-что о контактах «наверху». Дела давно минувших перестроечных дней, тогда параноики в Кремле толпами ходили. Имеются фотоматериалы и видеозаписи бдений секты, печатные материалы, - Руфина передала пакет с надписью «Топ Спорт» через стол, - бред естественно, ну да проповедь к делу не пришьёшь.
Можно бисер и не метать, но пусть преисполнится важностью своей миссии, всё по взрослому. Я тебя уважаю, ты меня, мы уважаемые журналисты. Денег не дам, в бой пойдёт не ради славы, ради мира на земле.
- Побольше простоты, наивно распахнутых глаз, демонстрации веры в чудо, грубой лести, наконец. Профессиональные проповедники вечных истин падки на славу мирскую – всё выложит и приврёт в придачу. Включайте шарм на полную, он в штанах и не монах. – Руфина покосилась на обрез юбки посетительницы, неудобно скукожившейся в низком продавленном кресле с высоко задранными коленками. Сама пани редактор возвышалась в вращающемся «кресле руководителя». Мизансцена выстроенная давно, преднамеренно и тщательно. Продавленное кресло перекочевало из курилки и служило для сбивания личной спеси с просителей и авторов.
- Ну, нам книгу о нём не писать. Получите квитанцию об оплате чудес, неплохо бы договор на оказание волшебных услуг заключить. Обязательства конторы поконкретнее, понеисполнимее – воскрешение, исцеление на худой конец. Неизлечимый недуг предварительно необходимо задокументировать понадёжнее, с упором на неизлечимость. Рентген, анализы, консультации специалистов, все дела. Программа техническую помощь окажет, с медиками у нас хорошие связи. Когда целитель облажается по полной, предъявим договор и квитанцию. Отъём денег под бредовым предлогом – это неубиенный факт, не эфирная материя, статья 159 УК, мошенничество, до семи лет. Освободим страну от одного гада-мракобеса, плюс наш бонус – скандал в ток шоу. Для этого и подробности необходимы и чем гаже, тем увлекательнее. Я с вами Елена Васильевна совершенно откровенна, как видите. Кстати о детях. Если Домовинный не присноблаженный жулик, а, к примеру, педофил – конфетку слепим, а не шоу. Как говорится, к нам недавно приходил некрозоопедофил, мёртвых маленьких зверюшек он с собою приносил. И пусть совесть вас не тревожит, он над святым надругаться не постеснялся, над горем материнским, на гибели детей зарабатывает, с таким все средства хороши.
Когда фифа с трогательно прижатой к бюсту папкой и неловко прихваченным пакетом выдавилась из присутственного места, Руфина запалила ещё одну пахитоску и некоторое время сидела, уставившись на дверь. Знакомый охотничий азарт не приходил. Явной засады не ощущалось. Руфина Борисовна, потёршись в массмедийном гадючнике, западни и капканы чуяла за версту. Сверху прикрыто. С фифой – провокатором Гапоном в юбке никакой официозности, в случае чего отречься раз плюнуть. Хрен его знает, этого Домовинного, какие у него крючки-зацепки остались на верху. Президентские самолёты перед полётом проверял, с министрами тусовался, в перестроечном прошлом правда, но эти человеко-пароходы никуда не делись, белым буруном не рассекают, но под лазурной гладью тихой сапой, подводной лодочкой шныряют по-прежнему. Ржавую торпедку в борт всадят, мама не горюй. Откуда ждать? Ох, неспокойно что-то.
EGO SUM QUI SUM.
На данном отрезке существования Пётр Яковлевич недостатка-стеснения в разнообразно добытых денежных средствах не ощущал. По этой причине и, вдобавок, овладев весьма правдоподобными документами (обретение их совсееем другая история и будет сообщена в соответствующем месте по ходу повествования) легализоваться он решил с размахом и некоторой претензией, с гнилыми, короче, понтами, коварно замыслив размазаться тонким графеновым слоем по народным массам. Однако, не по самому маргинальному дну, где обдумав ход предыдущего, и будут искать его злые люди с целью попользовать и обидеть в самом извращённом стиле. На миру и …думай, думай still couldn't think of anithing clever to say. (пословица подходящая не приходит на ум, хрен с ней, потом впишу. авт), выбрал Пётр Яковлевич достойный в центре города отель сталинского ампира и номер из трёх комнат, даже без тараканов в ванной. Три комнаты в номере! Вы было подумали, что в кабинете он мемуары собрался сочинять, в спальне блядей гостевать, а в столовой шампусик икрой заедать? А вот и нет. Короля свита делает. Свиты нет. Что остаётся? Мезансцена.
Реклама приспичила Петру, да такая чтобы все узнали и никто не догадался. Где снискать паблисити? Вопрос вопросов. Печатная продукция отпадает как интеллектуальная пища отживших поколений, стрим и блоги стрёмно, да и не знает Пётр Яковлевич как их кантовать. Интервью надо просунуть хоть на завалященький, но телевизионный канал, вот задача, разветвляющаяся надвое – подбор журналистки-интервьюэрши с экстерьером и выходом в эфир и мезансцена. Телевизор Пётр Яковлевич в связи с избытком свободного времени яростно смотрел, и на тёлок, перебирающих коленками с экрана вынужденно обращал внимание, нравились ему молодые (естественно), длинноногие (естественно) с голосом глуховатым, тревожащим. Но подбор интервьюэрши это кухня внутренняя, студийная, снаружи недоступная, кто из них что может и почём? Проблема.
Решить её удалось в общем то малой кровью, могучим ударом. Журналистку, даму лет тридцати пяти, смышлёную и быстро схватывающую суть дела, удалось приобрести оптом за какие-то десять тысяч зелёных американских рублей, в комплекте с необходимой аппаратурой и оператором. Поспособствовал материально заинтересовавшийся Киношка, задействовав свои неувядшие со временем связи в области массовой коммуникации. Дама ни в какие сказки не поверила, но виду не подала и обещала выдать на гора искомый продукт согласно представленным спецификациям. Петру Яковлевичу не столько было необходимо потрындеть в телеобъектив, сколько наглядно продемонстрировать нужным и , главное, компетентным людям некоторые свои немудрёные фокусы.
За секс-бомбой в достаточно просторный дверной проём зачем то не вошёл, а без всякой необходимости протиснулся тип человека-оператора, с допотопной телемортирой на плече и топорщившейся блестящей штуковиной типа зонтика подмышкой. Для освещения! Допёр Пётр Яковлевич, которого вид оператора отвлёк от созерцания коленок журналистки. Было парнишке хорошо за сорок пять и жизнь, как говорится, антураж не пощадила. Тебя то мне и нужно, удовлетворённо подумал Пётр Яковлевич, мысленно зачислив мужичка в элемент машинерии грядущего представления.
Ощутил тепло и бархатную кошачью мягкость подушечек. Секс и насилие, не без самодовольства подумал Пётр Яковлевич, есть ещё ягоды в ягодицах.
Едришки кишки! Я утомлён. На этом тизер прикончу. Далее роман по порядку. Однако! Ремарочку впердолю:
...years have passed since it was begun, and during that period, places, manners, books and opinions have undergone considerable changes.