мне 22 и я не была дома 4 года. но та тщательно продуманная мною иллюзия счастья, которую я приняла за свою библию, вчера дала слабину и я окончательно убедилась, что 4 года назад выбрала не тот путь. что ж, так бывает, и я не особенно переживаю, ведь за это время случалось столько хорошего, что оно способно перекрыть дерьмо, вылившееся на меня вчера и позавчера и до этого еще много раз. и даже еще останется. хорошего, конечно. и я не особенно переживаю -повторяю я про себя, чтобы поверить. а сейчас здесь я борюсь с желанием подняться к себе, вернее, к ним, к моим родителям, осторожно обхожу дом - так входят в квартиру, где все покрыто простынями или газетами и неприятный прелый запах; там затяжной ремонт, забытые после переезда вещи или кто-то умер, ничего живого для тебя здесь в любом случае не осталось. мое имя в их неловких шепотливых беседах на кухне с гостями и чаем до сих пор произносится с надрывом, оно лучше всего сочетается со словами "предала", "забыть", "сбежала", "кормили". много глаголов, приправленных крепким прилагательным. пусть так. я обхожу этот дом, открываю стеклянные двери и направляюсь к барной стойке, меня преследует ровный стук моих же лабутенов о деревянный пол и я, мысленно улыбаясь, представляю эту великолепную красную подошву, символ вечного удовольствия, изящно отдаляющийся от зала со столиками. многие, сидящие там, обращают на меня внимание, просто потому что в такие места одеваются попроще. но для меня всегда проще то, что сложнее, это помогает спрятаться. чем больше мишуры, тем спокойнее червяку, который корчится внутри. пустяки. у стойки пустовато, я не была здесь раньше, но думаю, здесь вообще не бывает людно. приземлившись на высоком коричневом табурете, затянутом тусклой красной кожей, я делаю неопределенный жест в сторону живенькой рекламы крепкого коктейля, и бармен, не спеша, смешивает жидкости, которые сегодня отвечают за мой покой. улыбка в благодарность и я еще не знаю, кто оплатит этот коктейль, я не взяла кошелек, я вообще не знаю, где он сейчас. играет что-то приятное, но совсем не соответствующее моим слегка ностальгическим мыслям, родившимся от близости дома, вероятно. как в старом фильме в духе кантри, гитары и жизнерадостные голоса, шляпы и добрые друзья. творение моего доброго бармена обжигает, мысли становятся менее навязчивыми, а одно наглое лицо исчезает из них совсем. этого я и стараюсь добиться, этого я и добиваюсь.

спустя двадцать минут или не двадцать, я не знаю, сколько точно, я уже не в состоянии следить за временем, кажется я заказала еще один коктейль... спустя сколько-то минут случается наконец то, ради чего такие, как я, подходят к барной стойке. "ты уже знаешь, кто заплатит за этот коктейль?" - он красивый, по-настоящему красивый, но небритый и с мутными глазами, может, не менял рубашку пару дней. он не моложе и не старше, он, как я. интересно, насколько, как я? "а почему ты думаешь, что я не в состоянии сама заплатить за него?" -обычно после таких фраз следует глупо хихикать, но я серьезно задаю этот вопрос, так же, как он задал свой. "в твоем платье нет карманов." -просто говорит он и заказывает что-то для себя и для меня. мы молчим, я пью и понимаю, что это томатный сок. "ты не хочешь напоить меня?" -я почти позволила себе улыбку, но все-таки остаюсь на грани. "а мы будем трахаться сегодня?" "я не настроена трахаться." я молчу, но недолго, я спрашиваю себя, а что же еще делать с этим печальным красавчиком и сквозь пелену алкоголя в моей голове проносится "просто поговорить." он улыбается и я рада. я счастлива. потом окажется, что мы очень похожи и мне не придется сегодня ночевать дома и оставлять без чаевых моего доброго бармена.