Когда рушится мир, когда небосклон кренится, раскрой глаза и без тени сомнений прими истину.

Обычная квартира где-то в трущобах города. Она была ничем не примечательна. Двушка в старом СССРовском доме, в котором скрипели ступени и распахнутые створки форточек без защелок, где в подъезде расписаны все стены, а местами и потолки, в малоприличные строки местной шпаной и где лишь кое-где встречаются цветные граффити и признания в любви.
В этой квартире жила самая обычная девушка. Серая мышка, как называли ее родители. Невысокая, но и не низкая. Не худая, но и не толстая. Не красавица, но и не уродина. Самая обычная девушка, каких сотни миллионов на любой улице города. И у нее, как у всех, были свое прошлое, настоящее и будущее.
В прошлом – школьница-заучка, без друзей и увлечений. В настоящем – студентка элитного университета, с хорошей подругой и любимым молодым человеком. А в будущем – в мечтах – счастливая жена доброго мужа и мать двоих детей.
Но будущее – это будущее. Сейчас же она сидела в кресле и вязала.
Вязала подарок на день рождение своему любимому.
Шерстяные темно-синие и белые нитки, переплетаясь, создавали длинный теплый шарф в широкую полоску.
Она вязала и улыбалась своим мыслям. Мерные стук спиц наталкивал на воспоминания, на приятные минуты жизни, связанные с ним – ее единственным.
Первая встреча, бесчисленные прогулки, беседы на их любимой скамейке, первый поцелуй, бесконечные разговоры по телефону темными ночами…
Как много было этих радостных моментов! Они, как яркие цветы, один за другим, распускались перед ее мысленным взором, принося с собой нежность и мерцающую радость.
Два клубка лежало на ее коленях, чуть подрагивая. Они напомнили ей их самих. Ее и Его.
Такие разные, но похожие. Одинокие, но объедененные. Сами по себе, но движущиеся в одном ритме.
Это они.
Она – белый клубок. Ничего не выражающий цвет, ассоциирую-щийся с чистым листом, который ждет своего «черкателя». Но пока он чист. До поры до времени он пуст, как и она.
Он – синий. Глубокий, насыщенный цвет, напоминающий бушую-щее море в грозовую ночь. И хоть волны внушаю страх, но они так прекрасны. Их оттенок лишь подчеркивают белые барашки. И лишь ради этого, может быть, эта пена и живет. Это он.
Единственный и неповторимый.
Ее любимый.
Взгляд девушки оторвался от петель и переместился на телефон – она ждала звонка.
Девушка знала, что он уже, скорее всего, проснулся и вот-вот должен позвонить.
Улыбнувшись, она снова взялась за вязание, но желание поговорить с ним мешало сосредоточится.
Снова взглянув на телефон и, не выдержав, она отложила незаконченный подарок. Быстро набрала знакомый до боли, выжженный на сердце жгучими чувствами номер. С затаенной надеждой девушка слушала гудки. «Когда? Когда же он поднимет?» - вертелось в ее голове.
Раздался щелчок соединения – сердце екнуло и забилось быстро-быстро, словно торопя время, миг, когда она услышит Его!
«Алло»
Словно удар в солнечное сплетение…
Мозг отключился, парализованный шоком. Сердце замерло в недоумении.
Ей ответил женский голос.
«Алло!» - донеслись звуки из динамиков, заставив девушку резко вдохнуть. Вздрогнув всем телом, она попыталась собраться с мыслями.
«А… Извините… Позовите, пожалуйста, Сергея…»
«Сергея? Вы знаете, мой муж сейчас в ванной. Ему что-нибудь передать?»
Боль сковала. Оцепенение пробиралось в сердце, щемила душу в тисках боли и, замедляя время, продлевало эту муку.
«Нет… Спасибо… Действительно, извините…»
Девушка сбросила вызов и безжизненными глазами посмотрела на телефон.
«Муж?.. Что это значит?.. Ее Сережа? Муж?.. Ее Сережа… муж».
Горе, страх, одиночество, боль, растерянность… Ее сердце пыта-лось отгородится, не поддаться эмоциям, но защиту разбило самым мощным оружием. И имя ему «Предательство».
Медленно, словно воздух превратился в плотную субстанцию, она положила телефон на стол.
Вспомнились его слова: «Не звони мне - у меня ненормированный день и часто днем я сплю. Поэтому, когда буду свободен – сам наберу», «Извини, вечером занят всегда, так что давай будем встречаться днем. Часов до семи. Хорошо?»
«Так вот оно что… Он женат… А сам говорил, что развелся…»
Руки упали на колени. Не было сил сдерживаться. Не было желания сдерживаться. Слезы катились из открытых глаз. Ничего не выражающий взгляд был направлен на пальцы, которые в бессилии комкали почти законченный подарок любимому.
«Любимому»
Это слово прорвало плотину, и девушка заплакала в голос.
Она кричала, пытаясь заглушить боль звуком.
Скомкав шарф, она уткнулась в него. Вздрагивая от рыданий, де-вушка тонула в мраке своей души.
Этот миг смерти вырывал любовь, вгрызаясь в плоть, чтобы дотянутся до ее корней, что так глубоко вросли в душу. Словно берсерк, не заботясь об аккуратности, он выдергивал воспоминания, обнажая зияющие дыры, по стенкам которой текла горячая, обжигающая кровь.
Боль ослепляла и дарила себя девушке. Она же, как к близкой подруге, прильнула к ней, сгорая в агонии.
И в этом аду они были едины…
Бьясь в сети истерики, девушка распускала шарф. Петля за петлей, ряд за рядом. Стремясь поскорее избавится от рукотворного надгробия ее светлых чувств. Ее пальцы наощупь находили нитку и рывками тянули ее, словно хотели вытянуть вместе с ней страдание, что танцевало канкан на осколках доверия, втаптывало острыми каблучками их в безвременье небытия.
Да будет праздник! Виват, карнавал!

Когда рыдания прекратились, девушка посмотрела на колени. На них бесформенной грудой громоздились перепутанные нитки, некогда бывшие почти законченным шарфом. На нее нахлынуло чувство отвращения. Брезгливо скинув шерсть, ее передернуло, словно она в чем-то испачкалась.
Два клубка, безапелляционно отправленные вниз, устремились вперед, оставляя за собой след из нитки.
Она вспомнила, как сравнивала их с ними.
Она – белый, он – синий.
Сейчас она сравнила бы клубки с жизнью.
Точно так же, как разматывается клубок, так же растрачиваются жизненные силы. Шаг вперед означат трату сил. Чтобы преодолеть преграду, следует приложить усилия. Точно так же, как клубок, мы оставляем у подножия барьера больше «нитки», чем ровной дорожке.
Девушка посмотрела на клубки: они, перепутав нитки, раскатились в разные стороны и замерли, не в силах перекатится через складку ковра.
Она усмехнулась: ей тоже хотелось остановится. В этом месте своего существования. Навсегда. Как хочется ей так же легко, как они, столкнутся и, без особых потерь, дойти до финиша, до точки, где силы покидают тебя, принося с собой чувство удовлетворенности.
Как хочется!..
Задумавшись, девушка не заметила, как кошка, выбравшись из-за кресла, прыгнула на белый клубок. Махнув лапой, она перекатила его через преград. Белая нить, повинуясь, продолжила свой путь.
«Брысь!», - взвизгнула девушка.
Испуганное животное скрылось из виду, прижимая к голове уши и поджав хвост, а его хозяйка опустилась на колени возле ниток.
«Что ты наделала?..», - вопрошала девушка. – «Что теперь ему делать? Куда катится? А главное, зачем?»
Насмешка судьбы или перст рока?
Она не знала, но поняла, что оставаясь на месте, ничего СОВЕР-ШЕННО не случится. Ни плохого, ни хорошего. И что в жизни случается не всегда так, как хотелось, однако неизведанное не должно пугать.
Даже если у тебя получится остановится, Вселенная не позволит остаться на месте. Ведь в мире все находится в движении и что остановка – просто минутная пауза – может означать чью-то смерть.
Пушистая виновница показалась в дверях.
«Эх ты! Муся!.. Тебя не Мусей надо было называть, а Судьбой. Ведь ты, как и она, задаешь свой темп и двигаешь то, что замирает, да?» - спросила девушка.
Легкая улыбка облегчения блуждала на ее губах.
Кошка подошла к девушке и потерлась о ее колени.
«Хорошо! Уговорила! Я пойду дальше. Переживу боль утраты. Но обещай мне, если я когда-нибудь снова остановлюсь, - что вполне возможно – ты пнешь меня, да так, чтобы синяк еще долго «цвел». Договорились?», - спросила девушка, почесывая бестию за ухом.
Кошка, довольно жмурясь, урчала.

За окном шел дождь, а в самой обычной квартиры, в сердце самой обычной девушки зазвучали первые аккорды весны, пробуждая ее душу от долгой спячки…

В жизни все случается, но не стоит из скелетов в твоем шкафу строить пирамиду-гробницу для своего будущего счастья.