Знаете, у людей, переживших когда-либо голод, наблюдаются две модели поведения. Одни после этого всю оставшуюся жизнь прячут краюху у себя под подушкой, потому как помнят, как это страшно. Другие всю оставшуюся жизнь делятся хлебом с другими голодными, потому как тоже памятуют о том, как это страшно. Третьей модели попросту нет. Напоминает евангельскую притчу о десяти исцелённых, из которых лишь один вернулся ко Христу поблагодарить Его, да и тот оказался язычником, в отличие от тех, кто был рождён в одной со Спасителем вере. Ибо истинное покаяние обязательно должно иметь плоды.
Так возникло духовно-светское движение с замечательными задачами, главная из которых состоит в том, чтобы помочь людям переправиться с берега неверия, нигилизма, отчаяния на берег веры через осмысление себя. Вообще понятие переправы, укоренено в генотипе человека, начиная с мифов Эллады и продолжаясь, для русского человека, даже через поэзию А.Т. Твардовского. Вспомним, «переправа, переправа, берег левый, берег правый…» Позже возник журнал, о названии которого тоже хочется сказать несколько слов, поскольку уже прозвучали на сей счёт вопросы. В богословских трудах святителя Луки (Войно-Ясенецкого) есть слова о том, что у человека присутствуют все пять чувств, которые есть у животных, но он, в отличие от них, обладает шестым чувством, связывающим его с Богом. Так что, как видите, никакой эзотерики нет и в помине.
На вопрос о происхождении слова человек отвечают сразу же: чело и век, как это делали потом десятки людей. Но этот ответ не нравится, чувствуется в нём что-то ненастоящее, какая-то неправда. Все знают, что лев – это «царь зверей», а человек - «царь природы». Но не может же быть такого, чтобы у этого «царя» само название его не таило бы в себе великую тайну?! Человек в русском языке, как оказалось, это имя Самого Христа, и нет этой радости в иных языках. Даже в азербайджанском человек звучит как Адам, но это, родство по плоти, по горизонтали с первым из людей. В русском же языке зафиксировано родство от Бога по духу, то есть по вертикали! Ведь человек – это словек, именно так произносили это слово ещё пятьсот, шестьсот лет назад. Какое удивительное подтверждение слов Господней молитвы, ведь если Отец наш Слово, то дети его, естественно, словеки, человеки. Да одно это русское слово возносит достоинство человека на неизмеримую высоту! А потому и язык русский есть, не инструмент, а воистину Евангелие, каждое исконно русское слово есть благовестие. Русский язык вообще есть дар Самого Христа этой великой нации, этому удивительному народу. Дар бесценный!
В то же время модернизация языка богослужений, церковно-славянского, есть весьма опасная тенденция. А.К. Толстой, предположивший, что «нельзя говорить с Богом на ежедневном языке», дал лаконичный и исчерпывающий ответ на этот вопрос.
Слово Толерантность, интересно его происхождение, так как не нашлось это слово в философском словаре. Удивительно, но не оказалось его и в целом ряде других словарей. Это не могло не озадачить, ведь понятием этим вот уже не первое десятилетие усиленно манипулируют в области общественного сознания и информационном пространстве. Оказалось, что термин этот и в самом деле происходит от латинского tolerantia, что есть терпение. Введён же он в 1953 году английским иммунологом П. Медоваровым для обозначения «терпимости иммунной системы организма к пересаженным инородным тканям». Дальше – больше. Оказалось, что понятие толерантности используется ещё и в фармакологии, а также токсикологии, где обозначает – и тут особенное внимание, вновь цитирую: «снижение чувствительности к токсичным и фармацевтическим препаратам (например, наркотикам)». Иначе, «привыкание к сильнодействующим ядам в результате длительного введения ничтожных доз». Ну и как вам?! Это к чему нас с вами, господа, готовят? И вы мне сейчас подскажете, кто является идеально толерантным объектом. Правильно, труп! В него хоть гвозди забивай, а он знай лежит себе полёживает и весь с головы до пят такой толерантный-претолерантный: ничем не возмущается, со всем соглашается, ничем не оскорблён, ни на кого не в обиде – что бы не творили с его родиной и народом. Только яд этот, чтоб не было народного возмущения, и тут всё правильно, следует вводить постепенно, небольшими дозами.
Некоторые великие русские писатели в последний период своей творческой биографии уклонялись в область проповедническую, хотел бы дать ответ, отличный от того, что здесь прозвучал. Тема эта большая и чрезвычайно серьёзная, но вкратце. это не очень хорошо, и прежде всего для самих писателей. У художественной литературы свой инструментарий. К примеру, попробуйте написать сочинение о Пресвятой Богородице. Вы можете исписать много листов бумаги, но никогда не скажете лучше М.Ю. Лермонтова, написавшего всего четыре слова: «Тёплая заступница мира холодного». В этом следует искать и корни кризиса, постигшего гений Н.В. Гоголя. Что же касается Л.Н. Толстого, то проповедничество довело его, как известно, до весьма плачевных результатов. И если Церковь выступала против этого явления, то прежде всего для сохранения душ самих писателей, а затем и великой русской словесности. Проповедь есть дело Церкви, её служителей, на коих и покоится благодать.