Пролог

Яркий диск луны, окруженный мириадами звезд, бездушно взирал на бушующее море, по волнам которого плыл трехмачтовый корабль. Люди, словно муравьи, суетились на палубе, пытаясь всеми силами удержать судно на плаву и уберечь от падения в глубины безжалостных вод. Неожиданно, словно последняя надежда, по воздуху разлились звуки завораживающих голосов. Они пели о почете и золоте, о героях и пристанище - о том, о чем мечтал каждый на пойманном в ловушку корабле. Люди, замерев на мгновение, были зачарованы чудесной мелодией, и лишь громко отданная команда капитана вывела всех из подобия транса. Судно резко развернулось и направилось по новому маршруту, навстречу иллюзорным мечтам.
Песнь вела людей все дальше и дальше, пока на горизонте не показались огромные скалы, на выступах которых расположилось около десятка прекрасных дев. Их мерцающие в лунном свете волосы развевал буйный ветер, а тонкие фигуры соблазнительно изгибались в своеобразном танце. Ярко-розовые губы медленно двигались, рождая прекрасный мотив песни.
Громкий скрежет и треск прорезали пространство, нарушили очарование момента. К скрипу тонущего корабля присоединились крики людей. Прекрасные девы замерли на месте в ожидании, и, стоило судну скрыться под водой, они спрыгнули в море, направляясь к тем, кто еще оставался на плаву. Самым сильным и стойким. Сегодня, в день, посвященный Великой Матери Плодородия, с приходом темноты - в Ночь Всех Сирен, как было принято называть это время, - они могли себе позволить развлечься, заманив в свои сети моряков, чтобы спустя семь месяцев на свет появились новые сирены.

Глава 1. На грани одиночества
Гарри

Новый день ярко освещает солнце, да только в душе лишь холод. Тяжело вздыхаю. С последней битвы уже прошло два месяца, а потери и разрушения до сих пор напоминают о себе обгорелыми зданиями и темными пятнами въевшейся крови на мостовой. Вот и сейчас, шагая по вновь отстроенному Хогсмиду, кое-где замечаю следы былой битвы. Грустно и тоскливо. Даже несмотря на радостные крики и смех выживших и музыку, в последнее время часто разносившуюся по округе. Правда, я не совсем уверен, не является ли она плодом моего воображения. Я бы не удивился, будь это так. Заворачиваю за угол, и мелодия становится громче. «Музыкальные инструменты от Гортонов», - читаю вывеску над одной из лавок. Не могу удержаться и захожу внутрь. Всегда любил музыку, только она могла успокоить и привести мои мысли в порядок в трудные минуты.
Магазинчик небольшой, что, однако, не мешает разместить в нем множество различных инструментов. Некоторые из них столь причудливы, что не совсем понятно, как на этом вообще можно играть. Прохожу вдоль стены, пристально разглядывая каждый предмет. В голову приходит мысль купить какой-нибудь из них и научиться на нем играть. Раньше не было подобной возможности, о чем я никогда не переставал сожалеть. Зато теперь времени куча. Перед мысленным взором вновь встают улыбающиеся лица друзей, болью отзываясь в сердце. Отворачиваюсь от полок и уже собираюсь уйти, но тут взгляд цепляется за нечто интересное: почти у самой кассы на синей пухлой подушечке лежит самая большая морская раковина, которую я видел. Необычного лазурного цвета, спиралевидной формы, примерно шестьдесят сантиметров в длину и сорок пять в высоту. У самого края заметны небольшие углубления округлой формы. Как завороженный я подхожу к этой неуместной в данном окружении, где все инструменты в основном сделаны из дерева и железа - верный признак ручной работы, раковине и протягиваю руку, чтобы убедится в ее реальности…
- Доброе утро, молодой человек, - выводит меня из транса скрипучий голос. Мне остается только поморщиться. Наваждение пропадает, но все же не отпускает до конца.
- Доброе, - отвечаю я, улыбаясь той самой фальшивой улыбкой, которая, казалось, приросла к лицу за последнее время. Пусть уж лучше окружающие видят, что у меня все хорошо, чем каждый раз чувствовать на себе их жалостливые взгляды.
- Чем-нибудь интересуетесь?
- Возможно, - уклончиво отвечаю я, украдкой поглядывая на раковину, и, решившись, все же спрашиваю: – А что у вас здесь делает это?
- Хм, - хихикает продавец. Похоже, я не первый, кто задает ему подобный вопрос, что, в принципе, неудивительно. – Это музыкальный инструмент сирен. Он достался мне еще от прадеда, вот только с тех пор еще никому не удалось заставить его ожить.
«Сирены», - мысленно повторяю я. Внезапно теплая волна прокатывается по телу. Странно. Вновь тянусь к загадочной раковине, провожу рукой по одному из витков спирали, и, будто в ответ, магия инструмента тянется мне навстречу, проникая в тело тихой мелодией. Затаив дыхание, я смотрю, как из небольших отверстий появляются лучи бирюзового цвета и образуют необычные струны. Они сияют каким-то потусторонним светом, издавая тихое звучание. Неуверенно провожу по линиям рукой - звук становится громче. Внутри все замирает в предвкушении. Вот бы только еще понять, чего именно.
- Ох, - вновь этот скрипучий и беспардонный голос рушит все очарование момента. Качаю головой, прогоняя морок.
- Я возьму, - уверенно говорю продавцу. Не знаю пока, что все это означает, но я не хочу расставаться с тем спокойствием, которое мне подарила мелодия раковины, пусть и на мгновение. Да и неплохой подарок на день рождения. Навряд ли сегодня ночью я получу столько же подарков, сколько в прошлые годы. Если они вообще будут.
- Чудесно, чудесно, - кивает головой старик, упаковывая инструмент сирен. По-видимому, эта ситуация восхищает и удивляет его не меньше моего. Выписываю чек и бережно прижимаю свою ношу к груди. Тяжело, но, заполучив раковину, я не собираюсь выпускать ее из рук. Выхожу из магазинчика, провожаемый ошарашенным взглядом продавца, и быстрым шагом иду по направлению к Хогвартсу. Мне не терпится испытать приобретение.
Увы, встретившаяся мне на пути МакГонагалл просит помочь в разборе завалов на квиддичном поле. Я не могу ей отказать. Профессору, пожалуй, пришлось тяжелее всех: занятие восстановительными работами и управление делами школы отнимают много сил. Поэтому, отнеся раковину в свою временную комнату, находящуюся на территории факультета Равенкло, иду на поле, ведь именно для того, чтобы помогать, я и остался в Хогвартсе, и нехорошо отлынивать от прямых обязанностей.

****

Гул проклятий и крики раненых заполняют пространство вокруг меня и кучки пепла, оставшейся от Волан-де-Морта. Вот только радости и облегчения на душе оттого, что наконец все закончилось, нет. Только горечь и разочарование. Поворачиваюсь направо и делаю пару шагов: Ремус лежит почти перерубленный пополам, а рядом Тонкс смотрит пустым взглядом в небо, вокруг валяются около шести Пожирателей Смерти. Хочется заплакать, но слез нет. Только резь в глазах. Отвожу взгляд. Не могу смотреть. Еще несколько шагов, но картина не меняется: то тут, то там лежат мертвые или раненные авроры, орденцы и даже студенты, вышедшие защитить Хогвартс в последний раз. Глядя на окружающую меня картину, чувствую, как в душе что-то умирает - может, надежда, а может, та пресловутая любовь, о которой бесконечно повторял Дамблдор. Еще шаг, поворот головы, и из груди рвется крик: Гермиона безвольной изломанной куклой лежит возле небольшой насыпи, а рядом Рон, явно пораженный Авадой. Все так же вместе, до конца. Слез до сих пор нет, и это причиняет еще больше боли. Подхожу к ним, опускаюсь на колени. Рука сама тянется к их векам, чтобы закрыть безжизненные глаз. Неподалеку слышу шум. Палочка в руке, стойка. Но это всего лишь Малфой. Я еще успеваю заметить, как он послал проклятье в Пожирателя, который упал, становясь еще одним трупом среди своих собратьев. Люциус тоже смотрит на меня, и наши взгляды встречаются. Его глаза почему-то напоминают мне грозу над морем, но через мгновение от былого пыла битвы в них остается только усталость и облегчение. Мне становится жарко. По телу будто прокатывает волна огня, и я чувствую, как падаю в бездну. Всплеск, и я иду ко дну. Пытаюсь грести руками, ориентируясь на свет луны. Но не успеваю. Вода в легких, а в ушах вместо шума хор мелодичных голосов, зовущих за собой…
С криком вскакиваю с постели, чуть не падая на холодный пол. Тело сотрясает мелкая дрожь. Снова кошмары. Я так устал от них. Каждую ночь одни мертвецы. Зная, что сегодня больше не усну, поднимаюсь и накидываю на себя мантию. Рядом на столике лежит раковина, и я вновь не могу побороть порыв. Провожу рукой по спирали. Магия привычно откликается появлением необычных струн. Вечером перед сном я немного поэкспериментировал с игрой на инструменте, не скажу, что получилось хорошо, но почему-то сейчас я уверен, что смогу сыграть. Бережно беру раковину и устраиваю на коленях. Руки пробегают по светящимся лучам, и музыка разносится по комнате. В душе печаль и горечь, которые рвутся наружу, находя выход в словах. Песня начинает звучать сначала неуверенно, и слова вырываются с трудом, но с каждой строчкой сердце потихоньку успокаивается, наступает умиротворение, будто со словами выходят сдерживаемые последние месяцы горе и страдания:

Меня уносят моря
Моих надежд, что стоят,
И не дают отступить,
И не хотят умирать…
Тошнотным глянцем страниц
Бьёт по провалам глазниц,
Я в сотый раз промолчу,
Что мне наплевать
На вечность холодов
И бесполезность снов,
В которых я летал…
Крик перелётных птиц
По нервам сотней спиц
Напомнит, что я знал,

Сколько было уже боли. Сколько…
Горько. Каждый день так странно горько,
Но только роли не изменишь, и только…
Сколько будет ещё боли? СКОЛЬКО?

Песчаный берег души,
В которой спрятал ножи.
Луна зовёт меня выть
И не даёт тихо жить…

Табачным дымом под дых
Я застонал и притих,
Сырой бетон под щекой
Не даст мне забыть

Про вечность холодов
И бесполезность снов,
В которых я летал…
Крик перелётных птиц
По нервам сотней спиц
Напомнит, что я знал,

Сколько было уже боли. Сколько…
Горько. Каждый день так странно горько,
Но только роли не изменишь, и только…
Сколько будет ещё боли? СКОЛЬКО? [1]

Последняя строка, и на душе становится спокойно. Чувствую, как по щеке бежит слеза. Первая за два месяца. Неожиданно по комнате проносится чей-то вздох - такой сочувствующий и понимающий. Вскакиваю, но тем не менее крепко держу раковину. Быстро окидываю окружающее пространство пристальным взглядом, но все, что удается заметить, - это блик луны на платиновых волосах, пойманные краем глаз. Показалось? Вот только почему-то у меня создалось четкое ощущение, что кто-то в моей комнате все же был. Встряхиваю головой. Похоже, я просто схожу с ума. Мерещится непонятно что. Хотя чему удивляться? Две Авады навряд ли прошли для моего мозга бесследно. Кладу инструмент сирен на его место возле кровати и ложусь спать. Сегодня кошмаров больше не будет. Я это знаю.

Глава 2. Между явью и сном
Люциус

Кто бы знал, как мне надоели эти счета и документы. Чертов Волан-де-Морт, устроил в стране разруху и помер, а остальным теперь разбираться с последствиями. А впрочем, туда ему и дорога. Все же вовремя я перешел на сторону Министерства. Жаль, что Нарцисса погибла. Может, сейчас было бы не так тяжело. И все же хорошо, что хоть Драко не пострадал во всеобщей мясорубке под названием «война». Если бы еще он серьезнее относился к своим обязанностям наследника рода. Ну, ничего, пусть пока развлекается, еще успеется. Главное - чтобы не загулял, находясь сейчас во Франции. И чего ему вдруг приспичило наладить более тесный контакт с родственниками, живущими за границей? Хотя его можно понять: оставаться в Англии после всего случившегося слишком тяжело для него. Да, от одиночества все убеждения в лучшем будущем мало помогают. Встаю и по заведенной в последнее время привычке наливаю себе стакан коллекционного бренди. Хорошо расслабляет. Бросаю взгляд на заваленный бумагами стол, а потом на часы: два ночи. Все, на сегодня хватит. Спать, Люциус, спать. Усмехаюсь и иду в спальню. Кровать слишком широка для меня одного. Еще одно напоминание трагичности ситуации. Жениться, что ли? Вот только на этот раз хочется выбрать того, кто пробудит в заледеневшем сердце хоть какие-то чувства. Но, увы, за всю жизнь я такого человека так и не встретил. Заталкиваю вглубь подсознания ненужные мысли и устраиваюсь на кровати. Нужно отдохнуть, завтра несколько важных встреч.

****

Длинный коридор, поворот, еще один. Сколько я уже блуждаю по каменному лабиринту, окутанному туманом? Не знаю. И все же едкие плети страха постепенно сжимают мое сердце. Неожиданно тонкий слух улавливает далекую мелодию, и я устремляюсь на звук, будто утопающий к спасательному кругу. Наконец, впереди показывается приоткрытая дверь, из-за которой на темный пол коридора льется дорожка света. Тихо, чтобы не спугнуть исполнителя, заглядываю в проем. Небольшое по размеру помещение, так же как и все вокруг, заволакивает туман, через который мне все же удается разглядеть одиноко сидящую фигуру, явно принадлежащую парню, учитывая рельеф подтянутых мышц, еще не до конца утративших подростковую угловатость. Я уже собираюсь окликнуть черноволосого юношу, но тут он начинает петь, заставляя мое тело замереть на месте, а возглас застрять в горле. Затаив дыхание, я слушаю дивное пение, которое с каждой строчкой проходит будоражащей волной по телу, забираясь в душу и выворачивая ее наизнанку, но в то же время раскрывая чувства исполнителя, так схожие с моими. Сжимаю кулаки, пытаясь разглядеть парнишку, но чертов туман слишком густой. А песня меж тем льется ручейком магии, не останавливаясь, и я чувствую, как сердце начинает быстро биться, чувствую, как все естество заполняет тоска и горечь. Хочется сорваться с места и заключить хрупкую фигуру в объятья, чтобы успокоить и защитить от боли и несправедливости этого давно проклятого мира. Но вот звучат последние слова, и музыка замирает, оставляя после себя лишь звенящую тишину. С удивлением обнаружив, что до сих пор даже не дышал, выпускаю воздух из легких. Юноша оборачивается на звук, но я, так и не успев увидеть лица, просыпаюсь.
Тяжело дыша, вскакиваю на постели. Тело покрыто липким потом, струйками стекающим по коже на влажные простыни. В голове сумбур. Я все еще нахожусь на грани своего сна. Или видения? Теперь не понять. Провожу рукой по лицу, чтобы прийти в себя. На ладони остается влага. И я точно знаю, что это слезы, а не пот. Странное и пугающее явление. Я не плакал, наверное, лет с восьми. Поднимаюсь с постели. Скомканное одеяло валяется на полу. Нужно выпить. Одним глотком опрокидываю в себя полбокала бренди в надежде успокоиться, что, признаться, плохо получается. В голове все еще звучит нежный и обволакивающий голос, от которого тело покалывают искорки предвкушения. Еще бы понять чего. Смотрю на часы: полчетвертого. Подхожу к прикроватной тумбочке, там должно быть зелье «Сна без сновидений». Завтра, обо всем подумаю завтра. Выпиваю жидкость из флакона и вновь устраиваюсь на кровати. Домовики уже позаботились о замене постельного белья. Еще пара мгновений, и сонная мгла накрывает меня.

****

- До встречи, мистер Малфой, - прощается со мной один из моих юристов, после чего исчезает во вспышке зеленного пламени камина. Я с облегчением откидываюсь на спинку кресла. Эта неделя была весьма утомительна. И не только из-за постоянных дел рода, но и странных снов. Хотя я уже стал сомневаться, что это просто сны. Слишком реальные, слишком много чувств и эмоций они вызывают. А может, я просто схожу с ума? Усмехаюсь подобному предположению. Впрочем, окажись это правдой - не сильно бы удивился. Быстрый взгляд на часы: только десять вечера. Есть еще немного времени на просмотр документов. Зарываюсь в пергаменты с цифрами и расчетами. Одна в них несомненная польза – помогают ненадолго забыться. Но всему приходит конец, и через три часа голова начинает гудеть, а мысли путаться. Пора идти спать. В душе возникает перемешанное со страхом предвкушение.
Там, в сонной мгле, я уверен, вновь будет он. И в то же время все мое естество замирает, опасаясь, что сегодня я не услышу его голоса. Потираю рукой уставшие глаза. Вся сложившаяся за последние дни ситуация напоминает мне иллюзию, рожденную воспаленным мозгом. Каждый вечер, ложась в постель, я, как одержимый, жду того момента, когда окажусь рядом со своим наваждением, дарующим мне покой и ощущение, что я не один; но, просыпаясь, чувствую себя разбитым и потерянным, а душа ноет от непонятной тоски. Может, стоит показаться колдомедику? Пусть я и не нашел на себе никаких проклятий, но, возможно, кто-то умудрился напоить меня своеобразным галлюциногенным зельем. Да, пожалуй, стоит все же сделать перерыв в работе и заняться собственным здоровьем, а то такими темпами и впрямь недолго сойти с ума. Приободренный принятым решением, я смело иду спать. Ведь, кто знает, возможно, сегодня ночью я увижу его в последний раз. Сердце от подобных мыслей начинает неприятно колоть. Однако я все решил, и точка. И все же, и все же….

Глава 3. Я чувствую, ты рядом
Гарри

Вот и наступил август. Завалы на квиддичном поле разобрали и почти закончили чинить лавки. К первому сентября должны все доделать. Да и замок выглядит уже не так удручающе. Что меня, несомненно, радует. Поднимаю голову к яркому диску луны, а потом вновь гляжу на озерную гладь, где виднеются силуэты русалок, без труда удерживающихся у поверхности воды. Они приплыли послушать меня. За последний месяц я наловчился игре на инструменте сирен. О чем, впрочем, никто так и не узнал. Мне кажется, что мое пение слишком личное, чтобы делиться им с посторонними. Русалки и кальмар не в счет. Я ощущаю их как что-то родное и очень близкое мне. Так же как и неясный образ, появляющийся рядом со мной в те мгновения, когда я пою. С той ночи в день моего рождения мне так и не удалось увидеть его, и все же незримое присутствие кого-то близкого и понимающего я ощущаю четко. Сначала меня это пугало, но со временем я привык. Возможно, он всего лишь плод моей фантазии, иллюзия, создаваемая магией музыки. Неважно. Теперь уже неважно. Когда он рядом, моя душа начинает петь. Все-таки я псих: ну разве можно начать испытывать чувства к тени? Поэтому надеюсь, что он все же существует. Особенно если учитывать, что в моей жизни все не как у людей.
Удобнее устраиваюсь на камне, что ближе всех находится к берегу хогвартского озера, и кладу раковину на колени. Сегодня я хочу сыграть для тебя, моя тень:

Я верю! Ты меня встретишь!
Ты тоскуешь, плачешь и ждёшь…
Сердцем пламенным мне сердце греешь,
Нить Судьбы вечерами плетёшь.
Не с руки горевать и печалиться,
Но возьмёт за горло тоска!..
И с улыбкою, горькой, печальною,
Я смотрю сквозь немые века…
Одинокою, тяжкою ношей
Одиночество давит - невмочь!
Словно полем промокшим, нескошенным
Мне приходиться ноги волочь…
Путь не пройденный, скользкий и дикий…
На закате - такая печаль!..
Зачастую, под дикие крики
Так и хочется в голос кричать!
Но я верю! Ты меня встретишь!
Улыбнешься, помашешь рукой…
Сердцем пламенным сердце согреешь,
Раны вылечишь вешней водой… [2]

Последний аккорд, и тихий вздох. Чувствую легкое прикосновение руки к волосам. Резко оглядываюсь. Никого. Лишь отблеск платиновых волос. Из груди вырывается тяжелый вздох. Может, показаться мадам Помфри? Ведь навряд ли происходящее со мной нормально. У меня все больше создается такое ощущение, будто я живу в двух разных вселенных. И все же мне не хотелось бы расставаться ни с одной из них. Я боюсь, что тогда на их место вновь вернутся кошмары о войне, которые не напоминают о себе вот уже как месяц.
Всплеск воды отрывает меня от грустных мыслей. Улыбаюсь, глядя на высунувшегося из озера гигантского кальмара. Он тянет ко мне одно из щупалец, и я хихикаю. Кто бы мог подумать, что эта громадина так охоча до ласки. Подхожу к самой кромке воды и глажу белый отросток. Склизкий и холодный. Но мне не противно. Теперь уже нет. Скорее даже приятно. Успокаивает, так же как и еле уловимые прикосновения моей тени.
Еще раз провожу по щупальцу и иду назад в замок. Завтра надо рано вставать. Работы осталось много, а первое сентября с каждым днем все ближе, впрочем, как и окончание моего срока пребывания в Хогвартсе.

****

Все-таки моя жизнь удивительно непостоянное и запутанное явление. Нашел в библиотеке книгу о морских жителях, в том числе и о сиренах. Хотел выяснить, как называется их инструмент, но так и не нашел даже упоминание о чем-то подобном. И все же информация оказалась интересной, к тому же наталкивающей на определенные выводы. Нужно, как только будет время, сходить в Гринготтс, вроде там проводят специальный ритуал для выявления наследия. И если мои подозрения окажутся правдой, станет понятно, отчего вокруг меня в последнее время творится нечто непонятное. И меня постоянно тянет к воде. Хотя сейчас меня больше всего нервирует другой вопрос.
Опускаю взгляд в книгу. «Партнерство», - гласит заглавие. Тяжело вздыхаю. Так странно знать о том, что, возможно, где-то есть кто-то родной. Еще не любимый, но такой нужный. А может, нет. Все слишком запутано. Я уже не знаю, во что верить. Провожу рукой по строчкам. После чего отношу книгу на место. Пусть все идет своим чередом. И сам усмехаюсь своим мыслям. Опять поступаю как гриффиндорец, отпускаю ситуацию на волю случая. И все же на душе становится чуть-чуть легче.
Возвращаюсь за стол и начинаю перебирать разные буклеты. Нужно думать о том, чем буду заниматься в будущем. До начала учебного года осталось совсем чуть-чуть. То, что аврором я быть не желаю, понял уже давно. Да и связываться с Министерством, как и с квиддичем, мне тоже не хочется. Хватит с меня интриг и борьбы. Хочу свободы и покоя. Мой взгляд цепляется за ярко-голубую глянцевую бумажку. Выдергиваю ее из общей массы. С гладкой поверхности на меня смотрит черно-белая касатка, а надпись призывно мерцает: «Океанариум на берегу моря приглашает новых сотрудников». Губы непроизвольно растягиваются в мечтательной улыбке. Что может быть лучше непокорных волн моря, которые могут дарить как покой, так и чувство свободы? Возможно, именно там я наконец найду то, о чем всегда мечтал.

Глава 4. И лишь сердце верит
Люциус

Меня уже привычно выдергивает из сна. Сердце стучит часто и громко, а руки все еще помнят удивительную шелковистость смоляных волос. Голова гудит от надежды и неверия. Песня, которую я услышал сегодня, была будто отражением реальности. Неужели этот юноша и впрямь существует и притом подозревает о моем незримом присутствии рядом с ним? Горло сдавливает спазм. Вскакиваю с постели и начинаю расхаживать по спальне. Колдомедик, которого я не так давно вызывал, ничего не обнаружил во время осмотра, и я решил, что это мой мозг решил сыграть со мной злую шутку, но теперь…
А что теперь? Конечно, приятно узнать, что ты все же не сумасшедший, вот только понятнее сложившаяся ситуация не становится. Устало опускаюсь в кресло. Рука тянется к бутылке с янтарной жидкостью. Тут же одергиваю себя. Так и алкоголиком стать не долго. Часы на стене пробили пять часов утра. Ложиться спать уже нет смысла, поэтому накидываю шелковый халат и иду в сад. Меня окутывает запах цветов и прохлада летнего утра. Тишина и покой, о которых я недавно так мечтал, начинают давить. Вот только чувствую, что причина этого кроется в моем ночном «кошмаре». Усмехаюсь и вдыхаю свежий воздух. Возбуждение из-за сна уже прошло, оставив после себя тепло в душе и робкую надежду. Привычно пытаюсь загнать чувства вглубь сознания. Однако на этот раз выходит плохо. В голове всплывает извечный вопрос человечества: что делать? Неожиданно вспоминаю, что вчера мне прислали два билета на новую постановку в опере. Резко останавливаюсь на месте. Может быть, юноша из сна будет участвовать в ней? Бред. Признай, Люциус, ты просто зациклился на нем. Мерлин, веду себя как гормонально неуравновешенный подросток. «Нужно взять себя в руки». И тут же, в противовес уверениям себя любимого, разворачиваюсь и быстрым шагом направляюсь в кабинет.
«Полет любви» - выведено витиеватым почерком на цветастой картонке. Если мне не изменяет память, опера написана по мотивам легенды о любви вейлы Мириам и волшебника Уайта. Весьма слащавая, хотя и с трагическим исходом, история. Никогда, в отличие от Нарциссы, не любил подобные представления. И все же, если есть хоть один шанс увидеть там «мое видение», придется пересмотреть свои приоритеты. Найти юношу надо во что бы то ни стало. Иначе в скором времени придется бронировать себе палату в Святого Мунго из-за постоянно раздирающей душу тоски, предчувствия встречи и в то же время неверия в истинность существования обворожительного певца. Усмехаюсь и сажусь за рабочий стол. Уснуть сегодня все равно больше не получится.

****

Презрительно окидываю взглядом присутствующих. Нет, ну в самом деле, в оперу стали пускать всякий сброд. Пожалуй, я даже не удивлюсь, если увижу среди присутствующих Уизли. В их извечных ярких тряпках. Ох, не вспоминать о прошлом, не сейчас. Сажусь в кресло, расположенное в верхней ложе, и применяю оптическое заклинание, чтобы лучше видеть то, что происходит на сцене. Гул голосов вокруг замолкает, и гаснут свечи. Свет остается только на площадке перед первыми рядами зрителей. Появляется первый участник предстоящего действа и рассказывает о юном маге-аристократе Уайте, который отправился в далекое странствие, после чего на сцене начинают развиваться «захватывающие» события. Уже через час я начал откровенно скучать, да и никого, хоть отдаленно похожего на «мое видение», я пока не увидел. Тяжело вздыхаю и прикрываю глаза. Глупо было надеяться на что-то. Хотя в последнее время мне вообще все кажется глупым, как и сама жизнь. Мотаю головой, разгоняя крамольные мысли и вновь смотрю на сцену, на которой появилось новое действующее лицо. Юноша с черными волосами и изящным телосложением стоит напротив парочки влюбленных. В его руках зажата шпага. Я подаюсь вперед. Может быть.… Сжимаю перила балкона. Так похож. Но тут он начинает петь, и я разочарованно выдыхаю. Надо же, даже не заметил, что пару минут почти не дышал. Горько усмехаюсь и, встав, ухожу. Хватит с меня на сегодня разочарований.
В холле стоит тишина, и я беспрепятственно прохожу до дверей на улицу. Быстрая аппарация, и я дома. И как по сценарию: кабинет, бокал виски и гнетущая тишина. И в этот момент, как удар молота, мысль: как же я устал от всего. От одиночества, от постоянного притворства, от пустоты в душе. Рука опускается сама по себе, и на пол падает стакан с остатками янтарной жидкости. Хочется на все плюнуть и… А вот что «и» - и непонятно. Перед мысленным взором вновь появляется тонкая фигура юноши, затерявшегося в тумане сна.
- Кто же ты? – шепчу еле слышно. – Почему сводишь меня с ума?
Но в ответ лишь тишина. Вскакиваю и со всего размаху запускаю бутылкой виски в стену, вымещая на ней все свое отчаянье и злость на несправедливость мироздания. Звон стекла гулким эхом разносится по кабинету, заставляя меня прийти в себя. «Я Малфой. А Малфои никогда не сдаются и не впадают в депрессию», - как мантру, твержу эти слова. Одергиваю мантию, окончательно выплывая из подавляющих разум дум, и твердым шагом иду в спальню. Завтра будет новый день, новые проблемы. И не время унывать. Хм. Не забыть бы в выходные наведаться в Хогвартс, а то МакГонагалл давно приглашала.

Глава 5. Когда душа поет
От автора

Аппарировав к воротам Хогвартса, Люциус неспешно направился к замку, попутно разглядывая окружающую обстановку. И был весьма доволен тем, что видел: разрушенные в нескольких местах стены школы восстановили и почти достроили башню Гриффиндора, зеленная трава вновь окутывала землю ровным покровом - и не скажешь, что еще пару месяцев назад то тут, то там были черные выгоревшие проплешины и лужи крови. Хмыкнув своим мыслям, Малфой зашел в замок, и его тут же окутала волна громких стуков и криков. Мимо пробежала пара рабочих, даже не удостоив блондина взглядом. Восстановительные работы шли полным ходом.
Не став больше терять времени, Люциус свернул в коридор, ведущий в кабинет директора. Знакомая статуя гаргульи отступила, стоило ему только подойти. Презрительно улыбнувшись, Малфой встал на нижнюю ступеньку, и лестница начала плавно двигаться вверх, доставляя посетителя к двустворчатым дверям директорского кабинета.
- Доброе утро, мистер Малфой, - приветственно кивнула директриса, стоило только мужчине зайти.
- Я бы с этим поспорил, - хмыкнул Люциус, на его лице застыла привычная маска презрения, которая заставила Минерву недовольно поджать губы. – Так зачем вы хотели меня видеть?
- Поскольку вы являетесь главой Попечительского Совета, то мне хотелось бы обсудить с вами некоторые вопросы, касающиеся школы.
- Точнее, их финансовую часть, я так полагаю? – усмехнулся Малфой.
- В том числе, - холодно ответила МакГонагалл.
Люциус мысленно закатил глаза: конечно, что им всем еще может быть нужно от слизеринцев, кроме денег. Поудобнее устроившись в кресле, мужчина приготовился к нудной беседе.

****

В этот выходной Гарри решил изменить своим принципам и поиграть на музыкальном инструменте не ночью, а утром. В последнее время чужое присутствие ощущалось гораздо острее, что вызывало волнение и трепет во всем теле; и Поттер надеялся, что при свете солнца он сможет посвятить себя музыке полностью, не отвлекаясь на внешние раздражители. Выбрав один из классов в подземельях, юноша трансфигурировал один из стульев в мягкий плед и уселся на него. Привычно положив раковину на колени, Гарри провел пальцами по ее спирали. Лучики струн завибрировали, начиная позвякивать. Блаженная улыбка расплылась на лице Поттера. Закрыв глаза, он провел кончиками пальцев по струнам, и по кабинету растеклась мягкая и завораживающая мелодия. Юноша мерно раскачивался в такт музыке, упиваясь ее магией. Через какое-то время он начал напевать незатейливую песенку, все глубже впадая в подобие транса.
Однако стоило Гарри только расслабиться, как он вновь почувствовал на себе взгляд «своей тени»; рвано выдохнув, юноша резко повернулся в сторону двери, уже привычно ожидая уловить лишь отблеск платиновых волос и неясного движения. Каково же было его удивление, когда вместо этого, он наткнулся на вполне реальный взгляд серых глаз.

****

Спустя два часа разговоров, споров и обсуждений насущных дел Люциус наконец выбрался из директорского кабинета, что не могло не радовать: он никогда особо не любил общаться с бывшим заместителем Дамблдора. Раздумывая о том, чем в первую очередь стоит заняться, он не заметил, как ноги вывели его к коридору, ведущему в слизеринские подземелья. Остановившись, Малфой недоуменно уставился в проход.
- Хм, а, в принципе, почему бы и нет, - усмехнулся Люциус. – Должен ведь я убедиться, что для змеек сделали должный ремонт.
Уверенным шагом он направился по знакомому с детства маршруту к гостиной Слизерина. Стоило ему углубиться в подземелья, как слух уловил тихую мелодию. Замерев на месте, Малфой прислушался. В районе солнечного сплетения что-то сжалось, а сердце забилось быстрее. Словно во сне, Люциус медленно направился в сторону звука, но, как только услышал тихо напевающий в такт мелодии голос, он сорвался на бег.
Рывком распахнув дверь, белокурый мужчина замер на месте: посреди почти пустого класса сидело его ночное видение. Будто почувствовав его, видение резко замолчало и развернулось. Глаза цвета изумрудов удивленно расширились, а из ослабевших рук выпала огромная раковина, издав какой-то возмущенный звон. Медленно поднявшись, юноша сделал несколько шагов навстречу мужчине, который с жадностью разглядывал так давно поселившегося в его снах певца. Протянув руку, Люциус ухватил Гарри за запястье, крепко сжимая, будто боясь, что тот снова растворится в тумане.
- Это ты, - один вздох на двоих, на грани слышимости, словно выдох в губы друг друга. И страстный поцелуй, поглощающий, утверждающий, закрепляющий права на того, кого так долго искал. И понимание, что ты больше не один. Теперь уже не один.
А в душе зарождается мелодия, начинает вибрировать, как струны инструмента сирен, выливаясь в песню, одну на двоих:

Луч златого солнца скрылся,
Небо пламенем горит.
Надо мною ты склонился,
Не забуду этот миг.
Говорил, что все проходит
И за ночью утра свет,
Но любовь, когда приходит,
Нам дарует вечность лет.

На закате в поле чистом
Убегу, сплету венок
Из фиалок тех душистых,
И венчает меня Бог.

Мы повенчаны Землею,
Мы повенчаны Луной,
Звезды, блики небосвода
Обвенчают нас с тобой.

Знаю, помнил ты другую,
Знаю, ты любил других.
Обернусь морской волною
И омою нас двоих.

И повенчаны Водою,
И повенчаны Луной,
Звезды, блики небосвода
Обвенчали нас с тобой.
Звезды, блики небосвода
Обвенчали нас с тобой.
Та любовь кружить орлицей
Будет вечно над землей. [3]

Эпилог
Гарри

Вдыхаю пьянящий запах моря и улыбаюсь. Сейчас я с уверенностью могу заявить всему миру, что безгранично счастлив. Поворачиваю голову в сторону: Люциус по привычке раскинулся на лежаке, такой безмятежный и родной. Губы вновь растягиваются в улыбке. Кто бы мог подумать, что между нами могут возникнуть столь безграничные чувства, как любовь и доверие, несмотря на все те препятствия и сомнения, через которые нам пришлось пройти. После того памятного поцелуя в заброшенном классе прошло шесть лет, и я иногда с содроганием, а иногда с теплом на душе вспоминаю их. И это неудивительно: между мной и Люциусом никогда не было приязни, и нам пришлось долго идти к тому, что мы имеем сейчас.
Хм. После нашего страстного поцелуя, связавшего нас, я все же сходил в Гринготтс, где подтвердились мои подозрения: я оказался наполовину сиреной. Конечно, отращивать хвост я не мог, но зато с легкостью находил контакт с любыми водными животными и жителями, а также научился находиться под водой несколько часов, не всплывая на поверхность, что не могло не радовать, ведь свою дальнейшую жизнь я решил посвятить работе с морем и его обитателями. Единственное, что меня удручало, так это то, что касалось партнера. Нет, я, конечно, мог прожить спокойно и без него, но это было бы чертовски трудно, да и вряд ли я смог бы снова вынести одиночество. Как я понял, Люциус тоже. Поэтому я рад, что тот не отступил и все же сумел убедить меня в своих чувствах. Так что спустя два года метаний и сомнений - ну не без этого - мы решили пожениться. Воспоминания о выражении лица хорька, когда мы сообщили ему эту радостную весть, до сих пор греют мне душу.
Не удержавшись, хихикаю. Люциус поворачивает голову в мою сторону и вопросительно приподнимает бровь, но я только улыбаюсь и мотаю головой. Он улыбается в ответ. Ах, как я люблю его такого - расслабленного и безмятежного. Отрываюсь от созерцания любимого и вновь устремляю взгляд в море, начиная погружаясь в воспоминания.
Конечно, наша свадьба вызвала большой резонанс у общественности. Сколько было осуждающих статей, косых взглядов и «добрых» магов, пытающихся нас разлучить. Но мы выстояли, чем я, несомненно, горжусь. И все же в результате нам пришлось уехать из Англии. Мы купили домик на побережье Валенсии в Испании рядом с океанариумом, в котором я теперь работаю, как в магической его части, так и в маггловской. Люци, конечно, ворчал поначалу, но потом успокоился. Тем более что я подал ему отличную идею, которой он теперь и занимается: меня всегда удивляло, что у магов, при всей их магии, так мало различных развлекательных центров наподобие маггловских катков, парков развлечений с забавными каруселями, кинотеатров и так далее; Люциус на мои вопросы только пожимал плечами, но в результате все же загорелся идеей построить магический парк развлечений, который, к слову сказать, пользуется сейчас большим успехом, хотя и открылся всего полгода назад.
Однако, пожалуй, все события, приключившиеся с нами, меркнут рядом с рождением нашего сына Ориона. Через полтора года совместной жизни мы решили завести ребенка. Это вызвало немало споров и ссор. И все же в конце концов мы смогли прийти к общему мнению. Суррогатной матерью Ориона стала Мари, девушка из чистокровной, но бедной семьи. Хотя я вообще не понимал, чего Люциус парился так сильно по поводу того, кто это будет - чистокровка, полукровка или вообще сквиб, ведь благодаря специальному ритуалу Орион являлся только нашим сыном и от матери ничего не наследовал. Ох уж эти представители древних родов. Непроизвольно хмыкаю и поворачиваю голову в сторону нашего коттеджа. Сейчас с нашим сыном возится Драко. И кто бы мог подумать, что тот может быть таким заботливым. Помню, какой у хорька был взгляд, когда ему показали братика, столько умиления и восхищения. По-моему, он был даже счастливее нас с Люциусом. К тому времени мы наконец смогли забыть все распри и обиды. Точнее, Драко забыл, я-то уже давно простил ему все каверзы, устраиваемые им в школе.
Встряхиваю головой, прогоняя образы прошлого, и вновь гляжу на мужа.
- Люциус, пойдем купаться, - просительно тяну я.
- Гарри, рыбка ты моя, мы все утро плескались. В отличие от тебя, я не могу весь день сидеть в море.
- Ну, Лю-ю-ю-юци, - капризно надуваю губки, пытаясь при этом не расхохотаться.
- Да, да, - сонно соглашается он, при этом даже не пошевелившись.
Ах так, ну все. Хитро улыбаюсь и подбираю лежащую рядом раковину, иду к морю. Зачерпываю немного воды и с помощью заклятья делаю ее ледяной, после чего возвращаюсь назад. Люциус все так же лежит, подставив спину солнцу. Что же, сам напросился. Переворачиваю раковину с водой и быстро отскакиваю в сторону.
- Гарри! - возмущенно кричит Люциус и разворачивается на лежаке.
- Да? – делаю невинную мордашку.
- Зараза маленькая, - усмехается он и снова поудобнее устраивается на цветастой ткани. – Вместо того чтобы мучить меня, лучше спой.
- Но я не взял с собой раковину.
- Твой голос сам как музыка, да и море тебе подыграет.
Хм. Море. Да, море подыграет. Улыбаюсь и сажусь на валун, находящийся неподалеку. Мои глаза закрыты, магия расходится от меня кругами, заставляя морские волны биться о берег и шуметь в нужном мне ритме. И, кажется, из самой души рвутся слова песни:

Тучи облаков, бьют молнии над нами,
И каждый новый день дарит новые испытания.
С душой, но в отчаянии, любовь и признание,
сколько людей позади мы оставили.
Боже, дай крылья, дай сил мне бороться,
Дойти до конца, пусть вокруг светит солнце.
Вокруг тишина, но пульс еще бьется
На грани депрессии, но он не сдается!
Каждое падение делает меня сильней,
Во мне растет буря и ждет свое время.
Твёрдо решил и пошел к своей цели.
Прости меня, Боже, прости и поверь мне,
Хоть небо раздвинется, что-то случится,
Назад не вернуться, нам не остановиться.
Взлетай, моя мечта, лети к небу птицей,
Это только начало, мы будем биться!

Я обрёл мечту, потеряв счет дней,
Но остался здесь, я остался с ней.
Этот новый мир меня изменил,
Но я буду жить, верить и любить.

Мои мечты просты, удивляюсь даже,
Как без них умудрялся выживать раньше.
Существовал, прожигал годы,
Любовь, свобода - не знал, что это.
Я обрёл мечту, и все стало ясно,
Жизнь опасна на поворотах не напрасно.
Свобода, Любовь - как же вы прекрасны!
Вабанк на zero, и педаль на красный.
Паутина под названием счастье.
То победы разные, то опять пасмурно.
И недели, катастрофы, потери.
Улыбаюсь солнцу и в мечту я верю.
Быстро тикают годы, я плюю на невзгоды
И влюблен в богиню по имени свобода.
Я ворую любовь, не стесняясь кражи,
Мои мечты просты - удивляюсь даже...


Я живу, как могу, я живу выбирая
Меж черным и белым, между Адом и Раем.
Ведь всё в моих руках: уверенность и страх,
Победы, поражения, слезы на глазах.
Сегодня сотни сердец ждут от меня чего-то,
Завтра не знаю, что сделает погоду,
Может, упаду вниз, или что ещё. Слушай,
Господи, прости, отдай мне мою душу,
Всё не так, как раньше, я живу мечтою,
И чем ближе к ней, тем больше беспокоит.
Я молю, о Боже, дай мне силы, чтобы
Я разрушил мир и снова построил красиво...

Может быть, ты устал от мечтаний,
И хочешь вернуть всё, начать всё сначала,
Может, ты не готов был идти,
Но знаю, что хочешь, зачем тогда надо.
Этот белый свет, как киносюжет:
Мы вдвоем, и дождь льёт над нами.
Не могу понять, между да и нет,
Хватит ли мне сил на все испытания?


Я обрёл мечту, потеряв счет дней,
Но остался здесь, я остался с ней.
Этот новый мир меня изменил,
Но я буду жить, верить и любить. [4]

Да, я наконец обрел то, о чем мечтал, и теперь не променяю свою любовь, свободу и семью ни на что на свете и буду бороться до конца, если потребуется.
_______________________
[1] Lumen «Сколько»
[2] Невидь — Я верю, ты меня встретишь
[3] Аркаим «Повенчана»
[4] Стас Шмелёв «Я обрел мечту»
Конец

Спасибо! Великолепно!

Спасибо за прекрасную историю о любви!

Красивая история! Спасибо!
[448x299]

Драгмира, очень душевная история.Спасибо.