Мужчина. Гадость. '
Антония (из ванной). Что, водка — гадость?
Мужчина. Нет, водка — хорошая. Гадость — это я про самого себя. (Наливает себе водки.) Сам ведь хотел... Сам предложил тебе жить открытой, свободной парой. Теперь поздно. Не могу же я теперь требовать, чтобы ты пошла на попятную, потому что мне, видите ли, не нравится. Распоряжаться собственной жизнью — твое священное право! (Про себя.) Боже, какую чушь я несу! (Обращаясь к Антонии.) Но ведь тебя всегда тошнило от рок-музыки! Ты же говорила, что эта музыка — для дебилов и психопатов. При первых же звуках — "бум-бам-дрынь-дум-дам-падам-бум"! — у тебя сводило живот! Разве не так?
Антония (выходит из ванной почти одетая. Причесывается. Волосы — торчком, с начесом). Конечно. И ничего удивительного. Обычная глупость: встречать в штыки все новое и непонятное... Я была точь-в-точь, как моя бабушка.
Мужчина. А теперь тебе нравится рок, потому что модно... Потому что он греет кровь, молодит и потому что его любит профессор. Новое увлечение — постмодернизм! Скажи честно: это он тебя перевоспитал?
Антония. Ну, ясное дело: раз женщина меняется к лучшему, преображается, то обязательно благодаря мужчине, очередному Пигмалиону... Что за примитивные понятия! Звонит телефон.
Мужчина. Если кто-нибудь из моих женщин, скажи, что меня нет, я ушел.
Антония. Почему?
Мужчина. Так... Не хочу разговаривать.
А н т о н и я. Он отказывается от гарема! (Снимает трубку.) Алло! (С восторгом.) Привет!.. Здравствуй!.. Боже мой, что случилось? Как ты меня напугал! Я уж думала — опоздала... (Мужу, прикрыв рукой трубку.) Это он!
Мужчина. Кто — он?
Антония. Да пошел ты! (В трубку.) Да, почти готова... (Испуганно.) Сам придешь? Сюда, ко мне домой? Когда?.. Через полчаса?.. (Взамешательстве.) Нет, я одна... в полном одиночестве... Скажу. (Совсем смутившись.) Очень...
Выпивающий в это время муж фыркает, разбрызгивая вокруг себя водку. Хорошо, скажу от начала до конца. (Прячется от взоров мужа под низкий стол.) Я тебя очень люблю! Пока!.. Пока!.. (Сладким голосом.) Пока!.. (Швыряет трубку на аппарат.) Мог бы и не глазеть на меня, черт подери! На нервы действует! Минотавр какой-то!
Мужчина. А зачем врать, что ты одна? Трудно было сказать, что я тоже дома?
Антония. Нет... Да, мне не хотелось.
Мужчина. Ах, вот оно что! Наш компьютер, оказывается, ревнивый!
Антония. Ревнивый! Не болтай ерунду! Допивай свою водку и проваливай.
Мужчина. Что? Это еще зачем?
Антония (натягивая на себя юбку). А ты не слышал? Сейчас придет ОН!
Мужчина (запальчиво). Как? Поменялись роли? Теперь муж должен убегать, чтобы его не застал любовник? Значит, он действительно ревнует ко мне!
Антония. Ничего он не ревнует. Просто я не хочу, чтобы вы встречались.
Мужчина. Антония, я понимаю... Ты боишься показать мне его. Ведь тогда я увижу, что он совсем не такой "феномен", каким ты его обрисовала. Может, я в нем вообще разочаруюсь: "И это все? (Опускает руку, как бы показывая рост низенького человечка.) Я-то думал"...
Антония. Ты руку-то подними, он не карлик! И по правде говоря, я боюсь, как бы он сам в тебе не разочаровался.
Мужчина (ошарашенно). Что, что?
Антония. Ты пойми правильно... Я, в моем возрасте, нахожу молодого мужчину, который влюбляется в меня, как сумасшедший! Ученый, атомщик! Пять международных премий! Преподает в Колумбийском университете, в Нью-Йоркском университете. Не стану же я говорить ему, без пяти минут нобелевскому лауреату... дескать: мой муж, инженер Мамбретти. Я изобразила ему твой портрет... ну, может, не слишком близко к оригиналу... Сказала, что ты у меня суперумный, суперостроумный, супердобрый...
Мужчина. А я, значит, по-твоему, не...
Антония. Ты?
Муж раздраженно поворачивается к ней спиной, идет к столу, наливает себе большую рюмку водки, пьет.
Не надо, мой дорогой... В тебе тоже много хорошего... Я тебя все равно люблю такого... Когда замуж шла, была еще глупой девчонкой, ничего не замечала... А теперь я другая. И кто знает меня теперешнюю, диву дается, как могла такая женщина, как я, прожить столько лет с таким мужчиной, как ты! Муж снова "фыркает ", забрызгивая водкой изо рта все вокруг. Не брызгайся! Снова, что ли, гладить! (Уходит в ванную.)
Мужчина (потрясенный). Ты понимаешь, как ты меня оскорбила?
Антония (из ванной). Лучше ты пойми, дорогой...
М у ж ч и н а. Да кто ты такая?
Антония (выходя из ванной с парой сапог в руках). Я — другая женщина!
Мужчина (не в силах сдержать ярость). Да, другая, потому что свихнулась! А свихнулась, потому что твои друзья теперь — снобы, рок-гитаристы и всякое дерьмо! Дерьмо в шоколаде! ДЕРЬМОООО!
Антония (публике). Как тонко! Настоящий лорд. (Мужу.) Я знала, что ты закатишь скандальную сцену, мой дорогой открытый пар! Хотя в таких шарфиках сцен не закатывают. Ты выглядишь — просто смешно. Смешно... (С трудом сдерживая смех.) Как поп на Пасху...
М у ж ч и н а. Ну все! Хватит! Мое терпение лопнуло! Я убью тебя! Задушу!
Мужчина бросается на Антонию и своим белым длинным шарфом пытается задушить ее. В схватке оба валятся на пол. Вдруг Муж в испуге замирает.
Боже мой, что я наделал?!
Антония (в испуге). С ума, что ли, сошел? Увивать меня в моем доме! Мужчина. Вот! Вот что ты наделала!!!
Антония. Я?!
М у ж ч и н а. Ты во всем виновата!
Антония. Как же!
М у ж ч и н а. Ты меня сама подстрекала...
Антония. Я?!
Мужчина. Да, ты! Ведь я хотел тебя убить, понимаешь? (Заметно дрожат ноги.)
Антония. Мне тоже показалось!
Мужчина. Сплошные унижения, оскорбления, подстрекательство... До ручки меня довела!
Антония. Какое подстрекательство? Что я такого сказала? Ну, сказала.что в этом шарфе ты похож на попа. Обязательно убивать? А если б сказала, что похож на епископа? Смотри, коленки дрожат. Перестань трястись! И живот надувается прямо на глазах... Будь умником: сходи в ванную, облегчись и отправляйся домой. (Высказавшись, натягивает сапоги, перепутав в сумятице левый с правым.)
Мужчина^ ярости). Прекрати!
Антония. Ну, если ванная вызывает такое огорчение, то облегчайся прямо здесь. В конце концов, это обыкновенный воздух! (Указывая на публику.) Их жалко, они с тобой еще не знакомы!.. (С трудом ковыляет к проигрывателю.) Давай, поставлю что-нибудь медленное, чтобы ты получше расслабился.
Мужчина. Ну, хватит! Мерзавка!
Антония. О, Господи... Что со мной... Я чем-то заболела? Меня как будто наизнанку вывернули. (Заметив, что перепутала сапоги, мгновенно стягивает их с себя и надевает как следует.) Видал, это все из-за тебя!.. А я, значит, мерзавка, потому что терпеть не могу трагедий... Хочешь, честно? Я чуть не умерла от страха. У тебя были глаза... Такие глаза!.. Как у Папы Римского, когда ему докладывают о противозачаточных средствах...
Мужчина. Еще бы, я чуть не задохнулся от мысли, что ты меня бросишь... Антония, я люблю тебя! (Хочет ее обнять.)
Антония. Ты что... Мне пора уходить... Пусти...
Муж ч и н а. Пожалуйста, разденься... Давай поцелуемся...
Антония (стараясь освободиться от объятий мужа). Пусти, SfjHeHH свидание.
Мужчина. Я хочу любви, сейчас, здесь... Я сам тебя раздену... (Стягивает с нее юбку, сапоги и, подталкивая, принуждает жену лечь на стол, не заметив звонящего телефона, который оказывается прямо под спиной Антонии.)
Антония (вопит, задыхаясь от поцелуев мужа, который навалился на нее). Телефон!.. Телефон!..
Мужчина (сняв трубку). Алло!.. (Жене.) Никто не отвечает... (Вновь набрасывается на жену, которая успела вскочить на ноги.) Ты должна доказать мне...
Антония. Что доказать? Оба опять вплотную приблизились друг к другу.
Мужчина. Что я для тебя еще что-то значу!
Антония (крепко обняв его). Я поняла... Это самолюбие. Ты хочешь достойно помириться.
Пока Антония говорит, Муж, буквально прилипнув к ней, уже уверенный в своей победе, расстегивает брюки, которые спадают к ботинкам.
Да, я тебя люблю! Ты один такой, единственный! Самый большой на свете... Мудак!
Мужчина (отпрянув от Антонии). Совсем, что ли, спятила?! (Берет себя в руки и для солидности застегивает свой пиджак, не понимая, что остался в трусах.)
Антония. Вот правильно. Застегни пиджачок... А теперь посмотри на себя: герой-любовник без штанов,.. Тьфу, срам!
Мужчина (стыдливо одевается). Но я люблю тебя! В конце концов, что я такого сделал? Попросил немного любви!..
Антония (публике). Всего-то!.. Сколько лет тебе уже вообще наплевать, живу я на свете или нет... кто я — блондинка, брюнетка, живая, мертвая... А теперь, когда появился атомный профессор, — атомная угроза! — тебе вдруг понадобилась моя любовь, срочно, прямо здесь, на столе, чтоб телефон под ребра... (Публике.) И он талдычит о свободной паре! (Мужу.) А ведь я поняла: ты хочешь вернуть свое — то, что принадлежит тебе по закону! Ты готов одолжить меня кому-нибудь на время, если вздумается, но не отдать! И если б мог, ты бы выжег мне на заднице раскаленным тавром клеймо со своими инициалами, как корове — частная собственность! (Вновь надевает на себя юбку и сапоги.)
М у ж ч и н а. Эк куда хватила! Точь-в-точь феминистка допотопного образца... Одеваешься? Значит, не хоч^иь? Значит — все? Кончен бал! (Безапелляционно.) Так. Антония, можно узнать, что с тобой происходит?
Антония. Откуда я знаю, что со мной происходит!
М у ж ч и н а. Ты какая-то не такая... Даже не знаю... Совсем чужая какая-то. Из другого мира, что ли... Но я люблю тебя, как прежде. (Смягчаясь.) Приди в себя. Где ты? Где Антония, которая кричала, ругалась, хотела броситься из окна, стреляла в меня и не попала? Я люблю ее такую!...Приди в себя, Антония! Приди в себя!
Антония. "Приди в себя, Антония! Снова страдай, мучайся... В понедельник стреляйся, в четверг бросайся из окна, в пятницу вешайся, но суббота и воскресенье — выходные: в субботу и воскресенье я иду по женщинам. Так что, обрети свое потерянное "я", Антония!" Господи, какая пошлость! Какое убожество и примитив! "Антония, обрети свое Я!" Не могу выйти из дома, потому что потеряла свое Я! Кто взял мое Я? Вот оно здесь лежало, у телефона... Не пойму, куда оно делось?.. Синьора, вы не видели тут поблизости мое Я?" "Как же, припоминаю. Оно ехало на велосипеде с эдиповым комплексом на раме!"
Мужчина. Нет, вы только послушайте! Какой язык, какие красочные обороты, сколько иронии! И она еще злится, когда я говорю, что ее воспитывал профессор.
Антония. Так, мой дорогой, все. Полчаса прошло. Уходи! Освобожусь — сама позвоню.
Муж направляется к выходу из квартиры. Нет, нет... Пройди через заднюю дверь в кухне. Я же сказала: вам незачем встречаться.
Мужчина (обиженно). Ах, вот как! Выбрасываешь меня через кухню. Я, значит, уже не муж, а мальчик из колбасной лавки!
Антония. Ладно, если ты такой обидчивый, делай как знаешь, только проваливай быстрее.
Мужчина. Нет.
Антония. Что значит — нет?
Мужчина. Я передумал. Я его дождусь и посмотрю ему в глаза!
Антония. Ты же обещал...
Мужчина. Ничего я тебе не обещал! Имею полное право познакомиться с любовником моей жены. Я загляну ему в глаза, и если твой рок-артист поморщится в ответ и забренчит на гитаре, я ему эту гитару на голову надену!
Антония. В последний раз очень серьезно прошу тебя: уйди и не порти мне жизнь.
М у ж ч и н а. Не уйду!
Антония (очень серьезно, с разочарованием и сдержанной яростью). Я так и знала. Я знала... Ты в конце концов уломал меня, заставил согласиться на эту гадость — жить как свободная пара. И я чуть не умерла в буквальном смысле, чуть не загремела в сумасшедший дом... И чтобы не сдохнуть от тоски, от унижения и одиночества, пошла искать себе другого мужчину. Я нашла его. Я его люблю, он любит меня. И вдруг теперь ты хочешь все испортить, хочешь явиться перед ним в своем истинном облике — жалким, грубым, вульгарным... И вдобавок разбить гитару об его голову! Лучше так прямо и скажи: никакое светлое будущее мне не светит. Мое дело — сидеть здесь и вилять хвостом при твоем появлении... Но ты ошибся... Я тебя обдурю... Я покончу с собой... Газ! Я открою газ... (Бросается к кухне.)
Мужчина (удерживая ее). Стой, не надо! Побереги газ. Я сам уйду... Освобожу тебя от досадной необходимости знакомить... Освобожу навсегда!
Антония. Ты покончишь с собой?
Мужчина (хватая пистолет). Когда ты ломала комедию, он всякий раз оказывался не заряжен, но сейчас я его сам заряжу. (Заряжает пистолет.)
Антония. Ты покончишь с собой?
Мужчина. Конечно. Вот — полный магазин патронов.
Антония. Само собой, ты же целиться не умеешь. Тебе же надо раз шесть стрельнуть, пока в сердце попадешь... (Публике.) Неужели я, когда пыталась застрелиться, выглядела так же смешно, как он? (Мужу.) Дай сюда и не сходи с ума. (Хочет разоружить его.)
Мужчина. Пусти! Я застрелюсь!
Антония. Дай пистолет!
Мужчина. Пусти меня!
Антония. Правда? Ты не хочешь, чтобы я тебя удерживала?
М у ж ч и н а. Не хочу!
Антония. Что ж, стреляйся. Умри. Только умри по-настоящему. Не позориться же перед людьми. (Указывает на публику.) Они же деньги платили... Вот ты умрешь, а мне завтра другого актера приглашать... Стреляйся, стреляйся. (Прекращая шутить.) Ну, хватит! Дай сюда пистолет... Все! (Пытается завладеть пистолетом, в схватке раздается выстрел.) Идиот! Ты выстрелил!
М у ж ч и н а. Я, это... Это ничего... Я не попал...
Антония. Хорошенькое "не попал"... Прямо в ногу!
Мужчина. Честное слово, я не хотел! (Протягивает ей костыль.)
Антония (публике). Что-что, а костыль в этом доме всегда найдется! (Мужу.) Горе ты мое, горе! Ты ни на что не способен! Застрелиться, и то не можешь самостоятельно, без жены! (Садится и стягивает сапог с раненой ноги.)
М у ж ч и н а. Ты права: я — неудачник.
Антония. Слушай, неудачник, здесь кровь. Сбегай в ванную, принеси что-нибудь.
Мужчина. Да, да, сейчас принесу... Это ничего, Антония, там всего-то чуть-чуть задело. Ничего! (Скрывается в ванной и тут же возвращается, держа в руках одну из гетр, которые раньше были на Антонии. Принимается обматывать гетрой ногу жены.) Слышен шум воды, льющейся в ванну. Муж возится с гетрой.
Антония. Конечно, ничего: нога-то моя. Была бы его нога... Шесть машин скорой помощи, восемь докторов, любимая мама... (В изумлении замечает обмотанную вокруг своей ноги гетру.) Боже мой! Уму непостижимо! Грязные шерстяные гетры — на огнестрельную рану Просто слон! Об инфекции только мечтать приходится! Это ты пустил воду в ванной?
Мужчина. Да, я.
Антония. Если невтерпеж помыться, чего бы тебе домой не пойти?
Мужчина (с драматизмом). Дома один душ, а ванны нету, а под душем не получится'.
Антония. Что еще за ребусы? (Срываясь на ярость.) А ну, убирайся вон, костылем убью! (Швыряет в него, костылем.)
Мужчина. Я вам особенных хлопот не доставлю, вот увидишь. Придет твой компьютер — вдвоем вытащите меня из ванны. (Уходит в ванную, по пути начав раздеваться.)
Антония. Л чего это мы вдвоем должны вытаскивать тебя из ванны?
Мужчина (выглянув из ванной, уже раздетый до пояса). Одна ты с моим трупом не справишься: труп — штука тяжелая! (Скрывается в ванной.)
Антония ("с притворным отчаянием). О-о-о-о-о! Какое несчастье! Какая беда! Какая драма! Мой муж, в моей розовой купальной шапочке с цветочками, кончает жизнь самоубийством в моей ванне! (Меняя тон.) Так вот: чтобы утопиться в моей малюсенькой ванне, нужна сила воли, которой у тебя и в помине нет. Ну сам подумай: зажать нос, погрузить голову в воду и^ахлебнуться — требует огромной твердости духа! Ты с твоим характером никогда этого не сделаешь!
Мужчина (высовываясь из ванной с электрофеном в руке). А ты не волнуйся, пугливых нет. Я сяду в ванну, возьму в руки электрический фен, включенный в сеть на двести двадцать, останется только вот этим рычажком щелкнуть — щелк! — БУУУУМ! — треск, огонь и меня нет!
Антония. Насмотрелся американского кино по телевизору...
Мужчина. А я не нуждаюсь в твоем кино, в атомных профессорах и вообще в чужих мыслях. У меня есть собственные мысли!
Антония. Дурак ты и мысли у тебя дурацкие!