Нет ничего прекраснее в Корее, чем весна.

Все начинается с магнолий. Ее огромных восковых цветов, белых и темно-розовых. Они стоят по краям дорог, высокие и прекрасные. Почти голые, только цветы на тонких трогательных ветках.

Потом наступает черед для азалии и лотосов. Эти маленькие кустики азалий, белые, малиновые, ярко-алые и розовые издают пронзительный, щемяший аромат, который заставляет сердце сжиматься, а ноздри - втягивать воздух поглубже(как я понимаю тогда Жака Гренуя).

А лотосы... Как жаль, что до них нельзя добраться. Они за забором в искусственном пруду какого-то института. Прекрасные, огромные и такие притягательные. "Ом мани падме хум", "о, чудо в цветке лотоса". Застывший огонь очищения.

Почти впритык вступают в симфонию весны абрикосы. Декоративные и дегенеративные, как и вишни, что не мешает наполнять ими целые улицы и гулять под дождем их лепестков, и спускаться по горному серпантину между ними, снова и снова любуясь этим парением.

И, конечно, райские яблоньки, нежные, розовые, с их мягким запахом и ощущением чего-то свадебно-торжественного.

И разноцветные фонарики в честь дня рождения Будды. Долгие гирлянды вдоль улиц, ведущих к храмам, прячущиеся в цветущих ветках, детство Будды в картинках.

И обязательно долгие путешествия. Хай-вей. Пляж на Годже. Сорак-сан. И Бульгукса-темпл.

Нельзя рассказать весну, как нельзя рассказать музыку. Музыку Фила Коллинза, Андреа Бочелли и Милен Фармер.