Любовь их душ родилась возле моря,

В священных рощах девственных наяд,

Чьи песни вечно-радостно звучат,

С напевом струн, с игрою ветра споря.



Великий жрец... Страннее и суровей

Едва ль была людская красота,

Спокойный взгляд, сомкнутые уста

И на кудрях повязка цвета крови.



Когда вставал туман над водной степью,

Великий жрец творил святой обряд,

И танцы гибких, трепетных наяд

По берегу вились жемчужной цепью.



Средь них одной, пленительней, чем сказка,

Великий жрец оказывал почет.

Он позабыл, что красота влечет,

Что опьяняет красная повязка.



И звезды предрассветные мерцали,

Когда забыл великий жрец обет,

Ее уста не говорили "нет",

Ее глаза ему не отказали.



И, преданы клеймящему злословью,

Они ушли из тьмы священных рощ

Туда, где их сердец исчезла мощь.

Где их сердца живут одной любовью.