[показать] «Главное глазами не увидишь, зорко одно лишь сердце»
(А.Экзюпери). Это - капли дождя, Это - блики огня, Это - дрожание воздуха, И полет наяву. Это - что-то, что знает каждый, И не знает никто!
(Из книги отзывов на выставке Александра Маранова).
Москва, 1997 год, Дом художника на Кузнецком Мосту. Первая в Москве персональная выставка художника-живописца Александра Маранова, цикл работ под названием «Сияние»: «Маргарита», «Дочь Солнца», «Мир входящему», «Колыбельная»... Первые посетители... Недоумение, буквально шок... Невидимая энергия, физические законы света, тайны гармонии, небесное и земное, внешнее и внутреннее, любовь, страдание, красота, переплетенные в паутину сияющих линий, - реальность творческого мира Александра. «Тепло... гармония... покой...», - напишут в книге отзывов. И еще: «Из этого зала не хочется уходить. Хочется сидеть и смотреть...», «После трудного дня попала на выставку, и как будто умылась чистой водой...»
Так Москва открыла для себя Александра Маранова - художника необычного, яркого, запоминающегося и зрелого.
С тех пор минуло много лет. Несколько персональных выставок, участие в престижных арт-салонах в Центральном Манеже и ЦДХ на Крымском Валу, неизменно большое количество поклонников творчества художника. Его сравнивают с Врубелем, Эль Греко, Чюрленисом... Искусствоведы причисляют к символистам и неоромантикам. И все же творчество Александра Маранова - это уникальное явление в современной российской культуре. И суть его в той труднопостижимой духовной сфере, с которой связано понятие жизненной миссии истинного мастера...
Вот что художник рассказывает о себе:
" Мои родители - уроженцы деревни Петраково, что на Волге, под Угличем. В трудные пятидесятые поехали на заработки в хлебный город Ташкент, да так там и остались. В 1962 году в Ташкенте родился и я. Первый раз взял в руки карандаш лет в семь. Получалось, говорят, хорошо, поэтому мама отвела меня в детскую художественную студию. Все свободное время посвящал рисованию. В конце концов, на семейном совете постановили: быть мне художником. Об этом выборе ни разу в жизни не пожалел.
В 1981 году я закончил Ташкентское художественное училище имени П. П. Бенькова, а в 1987 году - Ташкентский государственный театрально-художественный институт имени А. Н. Островского. Все эти годы работал очень много, по 16-18 часов в сутки. Помимо обязательных заданий: зарисовок, этюдов, эскизов - занимался самообразованием, вникал в тонкости художественной техники мастеров современности и прошлых веков, пытался открыть загадки цвета, экспериментировал. Мои ранние картины были очень «материальными».
Изменения произошли позже - в тридцатилетнем возрасте, когда из-за большой проблемы в личной жизни я уехал из Ташкента в Москву. Именно в это время после мучительных раздумий о смысле жизни, об истинном призвании художника, о его миссии ко мне пришло знание, в один миг перевернувшее всю мою жизнь, - мне открылось Сияние. Я мечтаю передать людям красоту Сияния, которое спасло меня и ввело в чудесный мир Красоты и Нежности, чего так недостает сейчас человеку и к чему он так стремится...
.
Как рождаются образы, запечатленные в картинах? Иногда под впечатлением произведений художественной литературы. Например, «Колыбельная» и «Маргарита» были написаны после серьезнейших раздумий над «Фаустом» Гете. Иногда во время набросков, зарисовок приходит некий образ... Многие работы родились под музыку Баха, Вивальди, Чайковского - выключаю свет, закрываю глаза и отдаюсь на волю музыкальных волн, сантиметр за сантиметром «просматриваю» свою будущую работу и, пока она не явится внутреннему зрению как нечто целое, во всех деталях, с законченной композицией, не встаю к холсту. Иногда для этого нужен не один месяц. Так, триптих «Сияние» начал писать под органные симфонии Баха ранней весной, а когда закончил, уже ноябрьский снег лежал. Что было за эти шесть месяцев - не помню, время пролетело, как несколько дней...
В настоящее время увлекся фотографией, особенно макросъемкой: красота лесного, на первый взгляд невзрачного, цветка, разрез минерала, паутина, светящаяся на солнце, россыпь дождя на траве - неисчерпаемый источник вдохновения. Надо только постараться увидеть в обычном необычное: в тонких нитях ручейка - небесные чертоги, в капле росы - Вселенную, в цветке - всю истинную красоту природы. Не надо ничего выдумывать, окунись в Природу, почувствуй ее горячий пульс, возьми ее краски, говори на ее языке, и тебе откроются невиданные сокровища. Это доступно любому человеку, а не только художнику. Задача же художника - приоткрыть тайну, позвать за собой в долгий духовный путь возрождения через истинную красоту и гармонию этого мира... "
Картины Александра Маранова заставляют вспомнить античное искусство – перед нами классически безупречное изображение прекрасных, гармоничных тел. И, подобно тому, как для античных художников совершенные формы человеческого тела были только способом передать божественную красоту, так и для Александра Маранова главное в его картинах – передача духовных идей, а человеческое тело служит лишь средством их выражения. Ослепительна сакральная, целомудренная нагота тел в триптихе "Сияние", глубокой нежностью наполнены изгибы женского тела в "Колыбельной".
Потоки серебристых искорок часто присутствуют на картинах космистов, но Александр Маранов воплощает этот образ в одной ему присущей манере: словно свет преломляется в гранях кристалла или струях воды. Где-то эти светящиеся отблески приобретают вид белоснежных лилий, где-то – кружев, взлетающих на неистово пляшущей испанке, где-то из них складывается призрачная фигура. Кажется, что художник действительно видит мир сквозь магический кристалл. "Серебристые капли лучистых образований пронизывают темноту, оттуда появляются причудливо-уточненные формы. Космос живет, дышит, созидает и преображает. Приливы и отливы светящейся энергетики выносят из его таинственных глубин Красоту…".