[400x300]В Новосибирске Филипп выступил с шоу №1 «ДРУGOY» в рамках гастрольного тура по городам России. Он подарил зрителю красочный карнавал, исполнил легендарные хиты и представил новые песни.
— Наверное, название новой программы как никогда отражает ваше внутреннее состояние. Вы стали другим?
— Я точно понял: чтобы развиваться, надо периодически начинать все заново. В прошлом году я для себя обнулил счетчик. Я не собираюсь останавливаться на достигнутом, каждый раз мне надо покорять публику, стараться сделать людей счастливыми. «ДРУGOY» — не просто новое шоу, сделанное в соавторстве с известными постановщиками, очень необычное по задумке, а еще и мой тройной альбом с 46 песнями, над которым я работал пять лет. Это триптих, каждый диск которого имеет свое условное название: этно, ретро и модерн. В первом собраны песни балканского направления. Я раньше экспериментировал с разными музыкальными стилями, но вот этого никогда не касался. А зря... Эта музыка вырабатывает во мне гормон счастья. Мне интересно попробовать все. Я артист, мне интересно играть. Я, может быть, в какой-то степени ребенок. Вот и решил поэкспериментировать. Но я не собираюсь оставаться в этом стиле долго.
— Вы столько лет на сцене, не пресытились зрительской любовью, не раздражают вас поклонницы?
— За столько лет нашей взаимной любви мы как-то приноровились друг к другу. Они уже знают, как себя надо правильно вести, чтобы получить от меня максимальные знаки внимания. Да и я знаю своих особенно активных поклонниц и верю, что они никогда не проявят по отношению ко мне агрессии, не будет какого-то неадекватного поведения, а только проявление любви и уважения. А бывает, когда в самолете кто-то лезет выяснять со мной отношения! Ну, понятно: я же заметный, два метра красоты.
— «Я стану твоим плащом» — это публика для вас или вы для публики?
— Публика для меня. Ну а если я для публики, если сама публика так скажет, то спасибо за такую оценку.
— Реализованный талант — это великий труд. Вы постоянно стремитесь к чему-то новому. Об этом свидетельствуют и новая концертная программа и участие в оперном проекте. Сегодня, к сожалению, люди не ходят в оперу. Всю мировую культуру им заменяют Интернет и телесериалы. Популяризация музыки через эстрадных исполнителей, тех, кого люди обожают, — это некий элемент просветительства. Планируется ли в дальнейшем включение в эстрадную программу оперных арий?
— Ну, от генов никуда не уйдешь. Семья-то у меня оперно-цирковая. Когда думаю о будущем, вижу себя больше не на эстраде, а в театре, это может быть мюзикл, водевиль, драматический спектакль. Что касается оперных арий, то да, я планирую исполнять некоторые на своих концертах.
— Начиналось все очень сложно, я сопротивлялся, не хотел идти, меня уговорил Константин Эрнст. Даже скажу больше — заставил! Меня никто никогда не оценивал. И когда на первой программе мне поставили четверку, я чуть с ума не сошел. Мне уж лучше «кол» или «отлично», но вот это средненькое — вот эта четверочка — это ужас! Я не думаю, что меня как-то там жалеют, нет, наоборот. Это все очень интересно, но невероятно тяжело все успеть. Но пока успеваю. Какие наши годы, жизнь в 40 лет только начинается!
— Вы демонстрируете на «Призраке оперы» бесспорное мастерство, справляетесь с такими сложными партиями, которые порой даются с трудом даже опытным оперным певцам. Будете продолжать брать уроки оперного вокала после программы?
— Хотелось бы, но пока не получится из-за жесткого графика работы.
— Ваша работа, кажется, все искупила. Охапки цветов, овации, слезы. И вы — жутко уставший. Человек едва ноги передвигает, а они тянут руки, чтобы прикоснуться, протягивают буквально какие-то клочки бумаги для автографов...
— А я люблю, когда бросаются с криками «Филипп Киркоров!» — это уж такое культовое восприятие себя самого. И после концерта это приятная усталость. Я ее культивирую. Кайфую от нее. Переживаю, когда она проходит, поэтому не люблю спать ложиться сразу. Устать от этого невозможно, потому что сцена — это то, что я люблю больше всего на свете. И когда я вижу счастливые лица моих зрителей и улыбки на лицах тысяч людей, то сам становлюсь еще счастливее. Но если вдруг случаются какие-то периоды, когда устаю, то люблю побыть в одиночестве, наедине с самим собой и своими мыслями, или уехать в Америку с друзьями.
— До какой вершины стремитесь добраться и кто является эталоном красоты в музыке?
— Я всегда равнялся на своего кумира — Валерия Леонтьева. Именно у него учился творческому ремеслу. Это мой гуру в шоу-бизнесе. Я очень много следил за тем, что поет Валерий Яковлевич, как он это делает, как он делает свои шоу. Первые свои шоу я равнял на его программы, мне хотелось быть не хуже своего заочного учителя. Он это знает. Я боготворю этого замечательного артиста с детства. Знал все его песни наизусть. Он очень порядочный и внимательный. Знаете, в шоу-бизнесе, на эстраде некоторые артисты стремятся подставить коллеге подножку, сорвать с кого-то корону. Независимо от того, заслуживают они носить ее или нет. Так вот, на самом деле, по праву эта корона на эстраде принадлежит Леонтьеву. И он ее носит с достоинством последние 30 лет.
— Я слежу за популярными исполнителями. А поскольку часто бываю за границей, стараюсь посещать выступления зарубежных артистов. Во время последнего визита в Лос-Анджелес побывал на шоу Шер. Потрясающая женщина и артистка, в таком возрасте находится в безупречной форме — это просто восхитительно! А что касается моих музыкальных предпочтений, то я консервативен: могу часами слушать АBBА и классическую музыку.
— Вам знакомо это чувство потрясения, когда кумиры, люди, на которых смотрели снизу вверх, вдруг оказываются рядом?
— До сих пор удивляюсь и не могу привыкнуть, что Гурченко знала, кто такой Филипп Киркоров, и очень живо со мной общалась... В свое время я очень хотел познакомиться с Олегом Меньшиковым, с Маковецким — это произошло, я рад. Олег Павлович Табаков для меня до сих пор объект обожания. Где-то он со мной в коридоре поздоровался — я был наверху блаженства.
— В жизни я очень миролюбивый и спокойный человек. Я ведь романтик. Просто я — жертва профессии. Оградил и ограничил себя от многого, что веселит и спасает от депрессии. Я живой, у меня может быть депрессия, когда хочется улететь куда-то, в забытье впасть. Но я не могу себе это позволить: а как же поклонники, спасавшие меня в самые тяжелые минуты жизни?
