Это цитата сообщения Феникс_задира Оригинальное сообщение

ГП - Меняя тебя. Вейло-фик. 13 глава.



Глава тринадцатая.

В спальне мальчиков шестого курса Гриффиндора как всегда царил утренний хаос. Невилл, что-то бормоча, заглядывал под каждую кровать в поисках то ли носков, то ли жабы, то ли очередного домашнего растеньица, у которого за ночь выросли «ноги». Дин и Симус громко спорили о праве первенства в посещении ванной. Пока они препирались, Невилл, обнаруживший искомое (что бы это ни было), всё так же бормоча себе под нос, прошёл между ними и захлопнул дверь с той стороны, разрешив тем самым спор, доставлявший такое удовольствие его участникам.
Рон, в очередной раз отмахнувшись от пытавшегося его разбудить Сычика, все же с трудом поднялся с кровати. По привычке взгляд рыжего метнулся в сторону кровати Гарри. В последнее время он чувствовал постоянное беспокойство по поводу ухудшающегося состояния друга. Да и кто бы на его месте не волновался, учитывая, что Гарри Поттер, не вылезая из одной беды (читай, Воскрешение Тёмного Лорда), вляпался в другую (Малфой, всегда Малфой, а теперь уже и навсегда, учитывая, что этот пронырливый белобрысый гадёныш умудрился и здесь всё испортить со своей некстати пробудившейся вейлосущностью). И если из первой беды у Гарри была какая-то (пусть и призрачная) перспектива выбраться живым, то с Малфоем всё обстояло совсем иначе… Когда было объявлено о партнёрстве Гарри и Хорька, все ученики были удивлены. Все, кроме Рона Уизли. Его-то как раз выбор Малфоя совсем не удивил. Ужаснул - это да, но не удивил.
Было всегда что-то между этими двумя… Что-то неуловимо-родственное, заставлявшее его ощущать себя лишним, когда Гарри был рядом с этим надменным блондином... Общность не во внешности, не в характере, не в воспитании, но ЭТО что-то было. Всегда. Они были похожи на разнополярные магниты, обречённые на вечное взаимное притяжение, действующее вопреки всему, даже их собственному желанию. Стоило Малфой и Поттеру оказаться на расстоянии взгляда, как между ними вспыхивала искра, пространство уплотнялось, и все кто был рядом переставали существовать для них. А потом, когда напряжение достигало предела происходил большой взрыв. Магниты соединялись. На памяти Рона такое было всего пару раз. Яростная драка, когда они вцеплялись друг в друга так, как будто пытались снова стать одним целым, не зная, что это можно сделать иначе… Слава Мерлину, бдительные преподаватели и невинность самих участников драки, не способствовали развитию этого знания. Когда Рон, пусть изначально это было инстинктивно, начал это понимать, он попытался перетянуть негативное внимание короля змей на себя. Иногда его попытки выглядели по-детски эгоистично и глупо, но разве это имело значение, если желаемый эффект был достигнут. Поттер и Малфой оставались врагами, при этом держались на расстоянии друг от друга. Вернее, Гарри всячески избегал ссор с малфоем, чтобы огородить Рона от драки с более сильным волшебником, чем он сам. И всё же Рон боялся… Боялся, что однажды эти двое поймут то, что видел он. Их предопределённость. Непонятную. Непостижимую. Мучающую его своей загадочностью, но с каждым годом, становившуюся всё более ощутимой. Раньше он не понимал, в чём причина, но, как выяснилось, ларчик просто открывался. Слишком просто. Почему он, сын чистокровных родителей, зная историю семьи Хорька, никогда не мог предположить, что причина тяги этих двоих кроется в крови вейлы, текущий по венам Малфоя. Вейлы, с первой встречи знавшей, кем станет для неё Гарри Поттер в будущем.
Как просто! До обидного понятно.
Он мог прекрасно играть в шахматы, быть отличным стратегом в квиддиче и лучшим другом Героя… ладно, другом он был посредственным, но сейчас речь ни о том. Кем бы он себя не считал, имея на руках все козыри, Рон проиграл. Он не смог… не захотел сделать выводы из очевидных фактов. Особенно если его не устраивали выводы, напрашивавшиеся из анализа этих фактов. Он всегда инстинктивно отбрасывал мысль, что дело может быть в наследии вейл… Потому что ничто не могло встать между вейлой и её партнёром. И никто.
И вот сейчас, когда всё пошло по худшему сценарию, Рон, понял, что сдаватся. Гарри был его другом. Его, а не Малфоя. И он всё сделает, чтобы помочь ему в любой из его бед.
Он быстро натянулся на себя форму и снова посмотрел на Поттера.
Одетый Гарри сидел на уже заправленной кровати. И выглядел, как всегда в последнее время. То есть, плохо. Ещё хуже, чем вчера.
Потухший взгляд. Опущенные плечи. Горькая складка у губ.
- Гарри, плохо выглядишь, друг. Как будто и не ложился… - сказал Рон, стараясь, чтобы его голос звучал непринуждённо. Вымученная улыбка «все у меня замечательно», появилась на бледных губах, но она не коснулась зелёных глаз. Круги под глазами стали ещё больше похожи на синяки. На лицо все последствия очередной бессонной ночи.
У Рона, также как и у Гермионы, были свои мысли на счёт происходящего с их другом, но они подозревали, что Гарри сам может быть не в курсе собственных ночных похождений. Стоило проверить эту догадку, поэтому, понизив голос до полутаинственного шёпота, Рон заговорщически спросил:
- Кто она?
Гарри недоумённо воззрился на друга, тем самым подтвердив своё полное неведение в этом вопросе.
- О чём ты? – ожидаемо переспросил он.
- Ну как же!? Ты же сам ночью сказал, что тебе нужно выйти «по личному делу», надел мантию-невидимку и… прости за каламбур, исчез. Между прочим, вернулся ты только часа через три.
Рон не стал говорить, что когда его друг посмотрел на него ночью, то он, впервые за всю жизнь, почувствовал исходившую от него угрозу. Он никогда не боялся Гарри, не считал его способным причинить вред кому-то из друзей. Но в тот момент с ним говорил не тот Гарри, которого он знал. Чёрный зрачок заполнил радужку, сделав глаза похожими на две чёрные дыры, а голос, каким заговорил с ним этот незнакомец в теле его друга звучал как будто с того света. Конечно, рассказывать обо всём этом Гарри Рон не собирался. Пока не собирался.
- Рон, тебе приснилось, - уверенно сказал Гарри. - Я спал всю ночь в своей постели и никуда не ходил. Я бы помнил…- последние слова прозвучали уже не так твёрдо.
Рон тоже помнил, но их воспоминания с Гарри явно разнились. Но делать выводы было рано, поэтому он решил выяснить, что из своих ночных похождений Гарри всё же помнит. И помнит ли вообще?
- Не хочешь компрометировать девочку? – он пересел на кровать к другу и старался говорить ещё тише. На самом деле, Рональду Уизли очень хотелось, чтобы именно эта версия была верной, и странное поведение Гарри ночью было лишь плодом его собственного разыгравшегося воображения, но полное непонимание, ясно читаемое на лице Поттера подтверждало тот факт, что тот ничего не помнил. Тогда Рон решил копнуть глубже. - Могу понять, конечно, в свете маниакальности Малфоя, твои свидания с кем-то ещё стоит держать в тайне, но не от меня же! – как можно натуральнее возмутился Рон. Удивлёние в глазах друга погасило последнюю надежду в сердце Уизли.
****
- Я не помню, - Гарри нахмурился и попытался вспомнить, куда он мог выходить ночью, но в памяти всплывали лишь какие-то обрывки снов.
Коридоры. Лестницы. Снова коридоры. Каменная кладка. Длинная, бесконечная винтовая лестница. Большая, окованная железом, деревянная дверь, над которой сцепились в бою не на жизнь, а на смерть лев и змея… И Голос… за дверью… «Зов».
Гриффиндорец неверяще опустил глаза на свои руки. Пальцы были в занозах, ногти обломаны, как будто он пытался голыми руками пробить проход сквозь приснившуюся ему дверь… Болели плечи. Болело все тело.
Медленно, но верно, до него доходил весь ужас происходящего. Он в странном приступе лунатизма пытался выломать дверь в комнату… в башне… в комнату… Малфоя. Он был уверен, хотя никогда и не видел, где держат Малфоя. Так откуда он точно знал, что это была дверь именно в Его Башню?
- Я… не виноват… не хотел идти. Нет. Это был Зов… я… я… Это был не я! - бормотал он, не в силах отвести взгляд от своих рук.
В голове проносились обрывки прошлых снов. В них он тоже блуждал по коридорам Хогвартса, пытаясь найти то место, куда звал его голос… За ночь до этого ему снилось, что он просто стоит у двери и слушает голос и смех… довольный смех добившегося своего вейлы. Страх холодными пальцами коснулся сердца, постепенно сжимая его в тисках. Дышать стало тяжело. Гарри с трудом пытался подавить в себе паническое желание вскочить на ноги и бежать… бежать… бежать… Прочь из Хогвартса, из Магического Мира, от людей…
Рядом кто-то демонстративно прокашлялся, явно желая привлечь его внимание. С большим трудом Гарри заставил себя оторваться от смакования воспоминаний о его ночных «приключениях» как минимум последней недели. Рон, присел на корточки перед ним, и заглядывая в его лицо, явно ждал объяснений. Ещё бы он мог их ему дать! Сглотнув комок в горле, Гарри постарался заговорить так, чтобы голос не выдавал всю бурю, бушевавших в нём эмоций:
- Рон, я не могу сейчас ничего объяснить тебе. Для того чтобы разобраться во всём, мне нужно поговорить с одним человеком …
- Знаешь, Гарри, мне не нравится, что в последнее время у тебя появилось слишком много секретов от нас с Гермионой, - спокойно сказал его друг, обиженно вздёрнув подбородок. Кажется, он окончательно уверился в мысли, что Гарри от него что-то скрывает. Поднявшись на ноги, уже стоя спиной к совсем сникшему гриффиндорцу, Уизли примиряющее пробормотал: – Пошли, а то опять на обед опоздаем.
Голос рыжего звучал достаточно жизнерадостно, как бы приглашая Гарри на время закрыть обсуждение темы «что скрывает от лучшего друга Мальчика_Который_Теперь_Ещё_И_Лунатит».
В молчании они спустились по винтовой лестнице в гостиную, где не было никого, кроме Гермионы. Заслышав их шаги, девушка оторвалась от очередного очень массивного и, скорее всего, очень нудного фолианта, с которым коротала время в ожидании друзей и, улыбнувшись, поднялась им навстречу.
Гарри, поморщившись, наблюдал за утренним затяжным поцелуем парочки. После опыта с Чоу, он так и не понял, что хорошего в обслюнявнимании друг друга могут найти два вроде бы здравомыслящих волшебника. Если и было что-то положительное в этой истории с Малфоем, так это то, что совершенно внезапно, эта общая опасность потерять Гарри сблизила Рона и Гермиону настолько, что эти двое, наконец, смогли признать свои чувства друг к другу. Теперь они буквально ни на минуту не отлипали друг от друга… и Гарри, отчего тот чувствовал себя третьим колесом в тележке чужой любви.
Поцелуй перешёл в ещё один, а потом ещё и Гарри уже задумался о том, а не присесть ли в соседнее кресло, так как хроническая усталость никуда не исчезла. Руки зудели, напоминая о необходимости обратиться в медпункт. Только вот как он объяснит мадам Помфри происхождение этих заноз? Юноша поёжился от этой мысли… Опять ложь. И ему не нужно было искать виноватого в том, что его жизнь превратилась в ад, а он в человека, обманывающего своих друзей и преподавателей. А, главное, самого себя. Потому что давно уже пора было признаться, что он больше не распоряжается своей жизнью.
Одна мысль о том, что Малфой нашёл какой-то ключ к управлению его телом во сне, возвращала его в состояние панически. Это было сродни ощущению своей полной беспомощности, которое он ощутил, когда слизеринец вырвал у него Нерушимый обет. То, что в итоге они с Гермионой нашли способ частично обходить последствия этой клятвы, не отменяло того, что эта отсрочка была временной. И, кажется, его время вышло раньше, чем они предполагали. На пять месяцев раньше. Торжествующий смех Малфоя из его сна прошёлся по оголённым нервам, как разряд тока.
Оставалась хрупкая надежда, что случившееся было приступом лунатизма, никак не был связанным с этим мерзавцем. Очень хрупкая надежда, стоит признать. Но, хотя бы поэтому, прежде чем втягивать в это друзей, стоит поговорить сначала с самим вейлой. Узнать, насколько велика его власть над телом Гарри… Может ли он по указке врага причинить вред своим друзьям? Да, хватит прятаться за спинами тех кто старше, умнее и храбрее. Пришла пора поговорить с Малфоем прямо и честно. Именно этого он хочет, а Гарри, как истинный слизеринец, всячески избегает этого разговора. Месяц отсрочки, которую дала ему Гермиона, вышел. Пришло время обговорить новые условия.
Приняв такое решение, Гарри почти успокоился.
*****
Наконец, его друзья закончили с утренним ритуалом «приветствия» и Гермиона, наконец, обратила внимание на Гарри. От её внимательного взгляда не укрылись ещё более глубокие тени, залёгшие под глазами юноши, ни бледный цвет лица, ни лихорадочный блеск глаз. Она повернулась к Рону и строго уточнила:
- Надеюсь, что ты не спал этой ночью Рональд Уизли, и выяснил то, о чём я тебя просила?
Рыжий расплылся в довольной улыбке, но карие глаза остались серьёзными. Стараясь, чтобы Гарри не заметил, он сделал условный жест: «позже объясню».
Она кивнула и вопросительно приподняла бровь.
- Конечно, Герми! – Рон весь лучился притворным энтузиазмом. - Он, в самом деле, бегает по ночам к кому-то на свидание. Но нам не рассказывает, - обиженно заявил Рон. Он потёр правую бровь, что обозначало на их с Гермионой языке жестов: «Малфой». - А проследить за ним, учитывая, что Гарри использует мантию-невидимку, я не мог…
Рон нахмурился. На самом деле он не сказал ни слова лжи. Истинная правда, если не знать куда идти. Но этой ночью он знал, куда пойдёт. Нужно только выяснить, где держат этого омерзительного вейлохорька.
****
- В самом деле? - вопросительный взгляд Гермионы, брошенный на Гарри, был для самого гриффиндорца, как нож в сердце.
- Гермиона, я, правда, не помню, куда уходил этой ночью… - расстроено пробормотал Гарри. Врать друзьям было неприятно, но сейчас он переживал в первую очередь за них. Кто знает, что может заставить его сделать в следующий раз Малфой? Задушить Рона во сне? Бросить Круциатус в Гермиону? А, может, Аваду в Джинни?
Малфой никогда не упускал возможности отомстить. И сейчас, если Гарри не преувеличивает власть слизеринца над его телом, сам он полностью в его руках. После истории с Помфри, после почти месяца игнорирования потребностей вейлы… Только вот как как он смог обрести такую власть над ним? Ведь в немногочисленных учебниках по этим волшебным существам про Зов было написано очень мало. Основная часть исследователей –людей сходилась на том, что это всего лишь ещё один миф, придуманный самими вейлами для устрашения людей… Сами же вейлы, как-то не озаботились написать подробное пособие с изложением своих способностей и слабых мест. Так кто же знает правду и сколько ещё неприятных сюрпризов в запасе у его личного вейлы?
- Я знаю, Гарри, - сочувствующе сказал Гермиона, накрыв своей маленькой ладошкой его плечо.
Юноша вздрогнул – настолько сказанное Гермионой было созвучно с его мыслями. Он поспешил одёрнуть себя: «Гермиона ничего не знает. Не может знать, иначе она бы давно мне сказала». Между тем девушка, не ведавшая ничего о сомнениях, мучающих её друга, продолжила:
- Тем более что всё это подтверждает одну мою гипотезу…
- Какую?! - в голос выкрикнули Рон и Гарри. Видя, что брюнет не смотрит на него, Рон кивнул девушке, тем самым подтверждая её худшие опасения.
- Мне нужно проверить ещё кое-что, но сегодня после ужина я всё скажу… Но боюсь, мои выводы никого из нас не обрадуют, - ответила девушка, потупив взор. Она боялась смотреть в глаза друзьям, так чувствовала свою вину за страдания Гарри.
- Тебе тоже надо с кем-то для этого поговорить? - пробормотал Рон, при этом укоризненно глядя на Гарри. Тот выглядел явно слишком встревоженным для человека, ничего не знающего о природе своих приступов лунатизма.
- Да, Рон… и этот человек ты, - улыбнулась девушка. Рон понял намёк и тут же вовлёк девушку в продолжительный поцелуй.
Гермиона приготовилась к лобовой атаке со стороны Гарри, но, кажется, их ход с поцелуем сработал даже лучше чем она планировала. Брюнет, который ещё буквально минуту назад горел от нетерпения выпытать у неё все подробности её догадок, внезапно как-то весь сник и, молча, направился к двери. Уже миновав проём с портретом, он крикнул им с Роном:
-Догоните! - и скрылся из виду.
****
Когда друзья, так не вовремя, начали очередной тур своих любовных прелюдий, Гарри оставалось лишь молча наблюдать за ними. В иной ситуации, он бы использовал все методы и дар убеждения, который у него почти отсутствовал, чтобы уговорить Гермиону, поделиться с ним её соображениями, но очередной приступ усталости, буквально парализовал его. Он отупело смотрел, как соприкасаются губы его друзей, как Гермиона хватается за плечи Рона, как будто это была единственная надёжная опора в этом мире, как огромные узловатые ручищи Уизли, нежно поглаживают поясницу девушки… Он смотрел и видел… совсем другое.
Серые прозрачные глаза цвета предгрозового неба, горячее дыхание, опаляющее его губы, не касаясь их, тонкие пальцы нежно очерчивают линию скул, касаясь нижней губ и тихий задорный шёпот…
«Приходи…»
И смех… Звонкий, злорадный, самодовольный… манящий, дурманящий, пьянящий…
Потрясённый такой реальной галлюцинацией, Гарри замер, как олень, попавший в свет фар, несущегося на него железного монстра… Все тело горело, в горле было сухо, глаза щипало так, как будто он несколько часов подряд резал лук на кухне у Дурслеев. Он прекрасно понимал, что сейчас произошло. Раньше Малфой использовал Зов, только когда Гарри спал, и его разум был ослаблен, но сейчас… Видимо его внутренние барьеры были настолько непрочны, что он не мог сопротивляться Зову вейлы даже в часы полного бодрствования.
И Малфой показал ему это. Ткнул носом в его, Гарри, слабость перед ним.
Наверное, он должен был снова запаниковать, побежать за помощью к Снейпу, Макгонагал, Дамблдору… Должен был, но… не побежал.
Всё, что ему сейчас хотелось, это снова оказаться в постели и уснуть. А проснувшись, понять, что события последнего месяца были просто сном. Очередным кошмаром…
Он хотел бы… Но в жизни очень редко наши желания сбываются.
Когда-то он желал получить свой Волшебный мир, где его бы боготворили, где у него бы были настоящие верные друзья. Где он был бы счастлив.
И вот он мир… Его мир.
Он - Мальчик_Который_Всех_Спасёт. Правда, никто не знает как. Даже он сам.
Друзья? Вот они. Всегда рядом. Всегда на его стороне. Верные. Настоящие.
Но был ли он счастлив?
Нет. На этом сказка заканчивалась и начиналась жизнь. А в жизни за всё нужно платить. Даже, когда… если… он победит Воландеморта, Малфой всегда будет рядом. Плата за мечту.
Юноша выдавил вымученную улыбку и, не дожидаясь Гермиону и Рона, направился к выходу из гостиной.