Женщина не должна говорить мужчине о том, что любит его. Об этом пусть говорят её сияющие, счастливые глаза. Они красноречивее всяких слов.

Всякая любовь хочет быть вечной, в этом и состоит ее вечная мука.

Только не теряй свободы! Она дороже любви. Но это обычно понимаешь слишком поздно…

Счастье — самая неопределенная и дорогостоящая вещь на свете.

– Любовь, – невозмутимо заметил Готтфрид, – чудесная вещь. Но она портит характер.

Одиночество легче, когда не любишь.

— Вы здесь?
— Трудно было бы отрицать.

— Я просто ошалела.
— Ну это уж преувеличение. В только пьяны… пьяны в дым.

Человеческая жизнь тянется слишком долго для одной любви, просто слишком долго. Любовь чудесна, но кому-то из двух всегда становится скучно, а другой остается ни с чем, застынет и чего-то ждет… ждет как безумный.

Если человек чего-то стоит, значит, он уже как бы памятник самому себе.

Чем больше люди знают друг о друге, тем больше у них получается недоразумений. И чем ближе они сходятся, тем более чужими становятся.

Она знала, что за счастье приходится платить двойной и тройной ценой. Счастье — самая неопределенная и дорогостоящая вещь на свете.

Пока человек не сдается, он сильнее своей судьбы.

"Три товарища"

Она хочет остаться друзьями. Мне же остается лишь поменять любовь на дружбу, или же исчезнуть из ее жизни навсегда. Я выбираю второе. Почему? Потому что так и должно быть… Нельзя поселится в сгоревшем дотла доме.
— Нет, – быстро сказал он. – Только не это. Остаться друзьями? Развести маленький огородик на остывшей лаве угасших чувств? Нет, это не для нас с тобой. Так бывает только после маленьких интрижек, да и то получается довольно фальшиво. Любовь не пятнают дружбой. Конец есть конец.

Свободен лишь тот, кто утратил все, ради чего стоит жить.

Вторая ночь. Она опасна. Прелести новизны уже нет, а прелести доверия еще нет.

Ни один человек не может стать более чужим, чем тот, кого ты в прошлом любил <…>. Рвется таинственная нить, связывавшая его с твоим воображением. Между ним и тобой еще проносятся зарницы, еще что-то мерцает, словно угасающие, призрачные звезды. Но это мертвый свет. Он возбуждает, но уже не воспламеняет — невидимый ток чувств прервался.

Мы слишком много времени торчим в комнатах. Слишком много думаем в четырех стенах. Слишком много живем и отчаиваемся взаперти. А на лоне природы разве можно впасть в отчаяние?

Любовь, подумал он. И здесь любовь. Вечное чудо. Она не только озаряет радугой мечты серое небо повседневности, она может окружить романтическим ореолом и кучку дерьма… Чудо и чудовищная насмешка.

Любовь — не зеркальный пруд, в который можно вечно глядеться. У нее есть приливы и отливы. И обломки кораблей, потерпевших крушение, и затонувшие города, и осьминоги, и бури, и ящики с золотом, и жемчужины… Но жемчужины — те лежат совсем глубоко.

Любую вещь можно куда-нибудь поставить. Места на земле хватает для всего. Только не для людей.

Женщин следует либо боготворить, либо оставлять. Все прочее — ложь.

"Триумфальная арка"