Материнская любовь сотворила чудо: потерявшая в детстве слух Аннушка стала не только полноценным человеком, но и в своем развитии на голову обошла многих своих сверстников...

Услышь меня, мама!

О том, что у Анечки не все в порядке со слухом, Светлана Александровна поняла, когда девочке исполнилось года три. «Причин для волнения нет! — успокаивали маму врачи. — У нее такое развитие! » Вскоре для матери стало очевидным абсолютно: девочка не только не откликается на слова, обращенные к ней, но и вообще равнодушна к звукам. Причина? Перенесенное тяжелейшее воспаление легких, вслед за которым последовала атака катаральной ангины.
Вердикт столичных профессоров был равносилен приговору: спецсадик, специнтернат, спецшкола для глухих и слабослышащих. Ребенка надо срочно как-то адаптировать к будущей жизни. Как он научится общаться с миром — неважно. У Ани же, предрекали ей, перспектива общения, скорее всего, одна — язык жестов: остаточный слух.
— Оторвать дитя от семьи — равносильно потерять его! Не отдам! — проведя в слезах и отчаянии не одну ночь, сказала себе однозначно Светлана Александровна. — У меня где-то внутри была уверенность: произойдет чудо, — признается она. — Я в него верила истово. А как молила о нем Бога! Хотя понимала: это чудо должна сотворить я. Сама. Сотворить на земле.

Навстречу звукам...

К моменту, когда девочке врачи диагностировали недуг, Анечка владела тем скудным набором слов, которым владеют дети 3—4 лет. Негусто...
слуховые аппараты поначалу вызывали у Ани раздражение: ведь они очень сильно, оказывается, улавливают посторонние шумы, усиливают абсолютно все звуки без разбора. Получается эффект мегафона: мир своим шумом и гамом способен просто оглушать ребенка. Именно поэтому он изо всех сил и старается избавиться от этого мешающего ему прибора, который вызывает головную боль и перевозбуждение, и перейти на язык жестов. Но самое губительное: чаще всего глухие способны с аппаратом улавливать не отдельные слова, а только поток звуков. Образно говоря, контуры слов. И не более. Слова же, если их этому научили, они считывают с губ собеседника. А вот говорят слабослышащие крайне редко...
Вся дальнейшая жизнь Светланы Александровны превратилась отныне в одно сплошное занятие: она стала учить Анечку считывать слова с губ. Кстати, сегодня в мире именно такая методика адаптации глухих в обществе говорящих людей — через семью и обычные детсад, школу признана самой действенной. Но тогда, 18 лет назад, ни о каких методиках Анина мама не имела никакого представления. Хотя к ней, этой уникальной методике обучения глухих детей, она пришла, получается, интуитивно.
Светлана Александровна, образно говоря, «вызывала» у Ани речь и звуки: побуждала ее говорить постоянными играми, чтением книг, общением. Этому она научила и всех в семье.
Собственная карьера инженера-строителя на этом для моей героини закончилась. Навсегда. Она жила одной большой целью.

Среди глухих...

Мама стала своеобразным буфером между Анечкой и миром слышащих — часто очень жестоких и циничных.
— Ну как я могу выставить на концерте читать стихи, петь, танцевать вашего глухого ребенка? — полоснула по материнскому сердцу музыкальный работник детсада, который стала посещать Аня, и отстранила девочку от участия в утренниках.
— Но ведь она и читает стихи, и поет, и танцует. Как умеет. Причем даже лучше некоторых хорошо слышащих. Ведь не Кремлевский дворец же здесь, — умоляла ее мама Света. Она понимала: девочка не должна с детства ощутить комплекс неполноценности.
Они с Аней сами шили костюмы, заучивали стихи и пели песни. И мама добивалась того, что Аня несмотря ни на что участвовала во всех утренниках. Светлана Александровна водила Аню и во все, какие только можно было, кружки, секции.
Стали посещать воскресную школу при Свято-Никольском храме. Жизнь с Богом в душе, решили в семье, приумножит девочке силы и не даст ожесточиться.
В обычную школу отпустить дочь одну Светлана Александровна все-таки не рискнула: устроилась лаборанткой в кабинет физики. Так начали учиться вместе. Ох, сколько же их было в школе — проблем, боли! Общеизвестно: дети могут проявлять друг к другу чудовищную жестокость.
— Лишь однажды я сорвалась: поймала в коридоре одного из обидчиков Ани и, не помня себя от ярости, стала трясти его как липку, — признается моя собеседница. Год от года Аня становилась сильнее. Наука мамы, которая неустанно повторяла, что всего в жизни Аня обязана добиться сама, шла впрок. «Никто из окружающих людей ничем, — твердила Светлана Александровна дочурке, — тебе не обязан. Иди! Борись! Не хнычь и не раскисай! Вставай по жизни как из окопа на врага, зажав в руке последнюю гранату... »
Эту истину Аня сама напомнила маме в пятом классе, когда потребовала от нее уволиться из школы и больше не провожать ее туда и не встречать, сказав решительно: «Я — сама! »
— С одной стороны, я так обрадовалась тогда за Аню, с другой — испугалась: как же она одна отныне, без меня? ! ..
Поняла: надо взять себя в руки и отпустить «пуповину», которой они связаны навечно. Это — роковая неизбежность! Помолившись, осталась ждать дочку дома.

Люди добрые, спасибо!

— Чего греха таить, не раз в жизни Ани наступали такие моменты, когда она говорила маме: «Я ничего в жизни не смогу. Я — инвалид, понимаешь! » А Светлана Александровна внушала свое: «Мы с тобой горы свернем, доченька! » И Аня поднималась. Как из окопа! Сильная. Упрямая. И во многом в этом помогали окружающие люди. Сколько раз Светлана Александровна ходила с протянутой рукой, выпрашивая деньги на слуховые аппараты для Ани. И помощь приходила. «Хороших людей среди нас многократно больше, чем плохих! » — вывела аксиому Светлана Александровна.
— В детсаду Аню как родную помогала опекать заведующая П. Е. Шалагина. Дай ей Бог здоровья! А что за чудо была классный руководитель Татьяна Васильевна Бурова! Я за нее тоже молюсь, — исповедуется мама Ани. — Это и она помогла внушить Ане: ты — такая, как все, и даже лучше многих. Помню, как она вместе со мной, еле дыша, стояла бледная как мел, когда мы впервые вывели Аню в школе петь на сцене «Лавочку». Помню, как в это время вздрагивала от волнения и грудь директора школы В. М. Полякова. Аня поет: «Как я люблю тебя, большой обманщик Славочка! », зал рукоплещет от восторга и веселья, а я чувствую, у меня ноги подкашиваются — вот-вот упаду. И только молюсь, молюсь, молюсь...
Или...
Поехали с Аней в Москву за слуховым аппаратом, и Светлана Александровна при обмене валюты попала в «лапы» мошенников.
— Вышла из милиции, где лишь развели руками, и от слез дороги не вижу. «Что у тебя случилось? » — заглянув в мои безумные от горя глаза, спросил первый прохожий и, узнав о случившемся, сунул в похолодевшие ладони именно столько, сколько умыкнули жулики...
Аню трепетно опекают священники Свято-Никольского храма. Ныне покойный отец Иоанн Матвиенко посодействовал в приобретении Ане десять лет назад качественного немецкого слухового аппарата, который ей здорово помог в становлении речи.

Победить безмолвие

Сегодня лишь в России — более миллиона глухих, многие из которых стали и немыми. Примечательно: мир глохнет катастрофическими темпами от недугов, лекарств, плохой экологии и от (!) чрезмерного увлечения плеерами... Оказывается, согласно информации столичного Центра слуха, пять минут очень громкой раздражающей слуховой аппарат музыки даже абсолютно здорового человека могут сделать его глухим. Абсолютно! На Западе давно объявлена настоящая война этой пагубной привычке.
Десятки детей с потерей слуха, с которыми Аня наблюдалась вместе в поликлиниках, больницах и всевозможных центрах, попав однажды в спецсадики и интернаты, говорить так и не научились: радуга звуков из их жизни исчезла. Навсегда. Языком общения для них стал свой — язык жестов: они стали «говорить руками» и общаться только между такими, как сами.
Кстати, когда сегодня Аня во время консультаций посещает столичный Центр слуха, его специалисты не скрывают своего изумления результатами ее адаптации. Светлана Александровна доказала: родительская любовь способна творить чудеса.
— Когда в жизни будет стоять выбор между тобой и здоровым человеком, даже если он будет вдвое хуже тебя по интеллекту, способностям и ответственности, предпочтение все равно отдадут ему. С ним меньше проблем! Поэтому ты должна быть лучше многих других минимум в десять раз, — твердила она дочери как «Отче наш». В шестом классе Аня уже не только хорошо училась, но и начала писать стихи, которые часто читала в школе. Ее стихи о маме и любви конечно же. После школы Аня одолела сначала Московскую Современную гуманитарную академию (факультет экономики) — ее филиал есть в Камышине, а в прошлом году с блеском сдала экзамены, поступив в Российский государственный социальный университет на факультет «Социальная психология» (заочно). При проходном балле 5 она набрала 9.
Сессии сдает досрочно. Преподаватель по философии, которому она сдавала недавно экзамен, был так восхищен ее знаниями и нестандартными взглядами на творения великих философов, что дважды приглашал ее после экзамена продолжить дискуссии. На прощание, поставив высший балл, положил в зачетку шоколадку...
— Я обязана реализовать себя как личность. Я не могу позволить себе лености и пустого времяпрепровождения, — поясняет мне Аня.
Я слушаю ее и понимаю: если бы я не знала, что передо мной сидит девушка с остаточным слухом, я бы никогда в это не поверила. Речь поставлена прекрасно. Присутствует лишь легкий акцент: словно со мной говорит француженка. Красавица. Умница. Одухотворенная. Чистая. Светлая девочка. У нее много друзей. Она общается с ними на равных. Она мечтает о своем, как она пошутила, «рыцаре на белом танке». Признается: «Да, мне хотелось бы обрести надежное мужское плечо». Колеся по городу в поисках работы, она могла для начала, чтобы убедить работодателя, что она вполне конкурентоспособна, скрыть свою проблему со слухом.
Но не делала этого принципиально: решила, нельзя начинать трудовую жизнь с обмана. Лишь просила: не устраивать ей проверок слуха, прикрывая губы ладонью, — да, так она говорящего не поймет. Работу Аня искала долго. Переживала, мучалась. Но не села, опустив руки, в одиночестве дома, чтобы вышивать крестиком и плакаться в жилетку. И в итоге нашла: она — бухгалтер в частном предприятии. На первую свою зарплату Анна купила маме сережки — Светлана Александровна всю жизнь мечтала о янтаре в позолоте...