Это цитата сообщения galkapogonina Оригинальное сообщение

Происхождение смеха: Хиханьки да хаханьки. Почему мы смеемся.

http://www.popmech.ru/article/8091-proishozhdenie-smeha/
Происхождение смеха: Хиханьки да хаханьки

[показать]
Какую роль играет смех? Для чего появился он в ходе эволюции высших животных? Новая теория связывает его с эволюцией мозга.

Способность смеяться – одна из самых сложных и загадочных в нашем поведении. Эволюционисты долгое время искали объяснения тому, как и отчего она развилась. Неужели смех каким-то образом способствует более качественному исполнению репродуктивных функций? И вообще, для чего она «встроена» в нас жестко, как чихание и кашель, а не является культурно передающейся способностью?

Интересную версию на этот счет недавно выдвинули испанские ученые. По их мнению, эволюция смеха связана с эволюцией структур мозга. Стоит напомнить, что, как считается, структурно мозг совершил мощный эволюционный скачок тогда, когда человек стал жить более крупными сообществами. Они отличаются сложнейшими социальными взаимодействиями, разбираться во всех тонкостях которых жизненно важно для всех членов сообщества – как важно и находить инструменты налаживания этих взаимодействий. Как следствие, появились такие вещи, как речь и сложное социальное поведение. Иначе говоря, мозг развился не для решения таких задач, как эффективная охота, приготовление пищи или использование инструментов. А для взаимодействия с другими мозгами в пределах довольно многочисленной группы.

Хороший пример сложного социально-ориентированного поведения – груминг («вычесывание»), которое часто можно наблюдать у высших обезьян. http://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%93%D1%80%D1%83%D0%BC%D0%B8%D0%BD%D0%B3
Шимпанзе до 20% времени суток проводят за этим приятным и полезным занятиям, не только (и не столько) вычищая шерсть, сколько налаживая и укрепляя социальные контакты. Ученые обращают внимание, что, хотя груминг и является мощным инструментом социального взаимодействия, число вовлеченных в него особей явно ограничено и не может расширяться до большого количества.

В крупной же группе предков людей, по мере того, как мозг усложнялся и развивалась речь, естественным образом появился новый способ установления и поддержания контактов, позволяющий за более короткое время привлечь к себе симпатии большого числа соплеменников. Языковая коммуникация запросто происходит в группах сразу по десятку человек, и общий смех служит замечательным средством налаживания взаимодействия между ними – не требуя, чтобы каждый предварительно повычесывал каждому голову.

Аналогично, по мнению ученых, развивается и такое чисто человеческое чувство, как застенчивость – проявляющаяся в стыдливой краске на щеках. Когда мы краснеем от смущения, часть крови, движущейся по сонной артерии, передается по ответвляющейся от нее лицевой артерии на капилляры кожи головы, вызывая ее покраснение. Это снижает избыточный поток крови, идущий к мозгу при некоторых некомфортных социальных ситуациях. Другие видят покраснение просто потому, что состояние кожа на лице и ушах легко бросается в глаза, и все социальные оценки этой красноты появились лишь со временем.

Смех может играть схожую роль – налаживая социальные связи, он вместе с тем разряжает избыточное напряжение, создавшееся в мозге слишком интенсивной работой речевого центра. Он «жаждет разрядиться», но, не зная, в какие именно слова это облечь, издает странное квохтанье, которое мы воспринимаем смехом. Социальная роль, связанная с возможностью привлечь большое число соплеменников, возникла лишь со временем – тем более что смех оказался способен решить ее как нельзя лучше.

Читайте также: «Почему мы смеемся?»

По публикации physics arXiv blog - http://www.technologyreview.com/blog/arxiv/25952/

Добавлено: 12.11.10
----------------------------------
http://www.popmech.ru/article/4991-pochemu-myi-smeemsya/

Почему мы смеемся: Неврология

Католический священник, раввин и протестантский священник заходят в бар. Бармен спрашивает: «Пошутить решили?» Мы не шутим, это серьезная наука. Ответ на вопрос «Что же заставляет людей смеяться?» для неврологов важен неимоверно.
[показать]
[показать]
[показать]
Юмор дает пищу для размышлений о том, как работает мозг

Они понимают слуховую систему человека настолько, что могут уже восстановить слух. Биомедики успешно имплантируют чипы, частично восстанавливающие зрение. Нейрохирурги знают, что если ткнуть в одном месте вашего мозга, в другом появится образ вашей учительницы из третьего класса, а если ткнуть в другом месте, вы почувствуете аромат ее духов. Нейропсихологи дошли до того, что выделили участок мозга, клетки которого активируются, когда человек молится. И тем не менее, природа идиотских шуток остается такой же загадочной, как сфинкс.

Сложность понимания природы юмора отражает сложность задачи. Эта тема так занимает ученых потому, что пойми они, как работает юмор, сразу бы стало ясно, как работает мозг, и это дало бы ключ к излечению после паралича и болезней. В последнее время неврологи, которые серьезно относятся к шуткам, обнародовали некоторые интересные результаты своих исследований. При помощи интернета и добровольцев по всему миру ученым удалось ранжировать шутки и отобрать самые смешные. Затем при помощи мозгового сканера они выделили часть мозга, которая становится активной, когда мы смеемся. Независимо друг от друга канадские и английские специалисты пришли к одному и тому же выводу: разные типы шуток активируют разные мозговые клетки.

Самая лучшая шутка

«Прежние исследования юмора выявили важные особенности функционирования мозга», – рассказывает Ричард Вайсман, психолог из Университета Хартфордшира (недалеко от Лондона). Примерно в это время года он запустил проект под названием «Лаборатория смеха». Цель проекта – найти самую смешную шутку на свете.

Исследование Вайсмана началось со сбора шуток в интернете. После того как его сотрудники выкинули все неприличные и расистские, он надиктовал самые популярные шутки и выложил звуковые файлы в интернете.

Посетителям сайта предлагалось оценить их. В конце прошлого года компьютер выбрал шутку, которая более других приглянулась посетителям обоих полов, всех возрастных групп и всех стран. Подал ее Гурпал Госал,
31-летний психиатр из города Манчестер (Англия). Вы наверняка ее уже слышали. Вот она.

«Группа охотников из Нью-Джерси бродит по лесу, и вдруг один из них падает на землю. Вроде бы он не дышит, глаза закатились. Его товарищ достает сотовый и звонит в Службу спасения. Кричит оператору: «Мой друг умер! Что мне делать?» Оператор очень спокойным голосом отвечает: «Не переживайте. Я могу помочь. Сначала давайте удостоверимся, что он действительно умер». Наступает пауза, слышен выстрел. Потом охотник говорит: «Готово. Что дальше?»

Вайсман утверждает, что как шутка-победитель, так и та, что заняла второе место, и победители по каждой из стран – все они выстраиваются в систему. «Мы считаем шутку смешной по самым разным причинам. Иногда она выставляет нас в превосходном свете, уменьшает эмоциональное влияние тревожных событий, а иногда – удивляет каким-то несоответствием тому, чего мы ожидали. Шутка про охотника обладает всеми тремя свойствами: мы чувствуем свое превосходство над охотником-придурком, понимаем несоответствие между тем, что имеет в виду оператор, и тем, что понял наш персонаж, и смеемся над нашей собственной смертностью», – продолжает Вайсман. Он завершил свой эксперимент следующим образом: посадил добровольцев в устройство функционального ядерного магнитного резонанса (фЯМР) и следил за циркуляцией крови внутри их мозга, в то время как они слушали шутки. «Тесты доказали существование четко очерченной области мозга, ответственной за понимание того, почему та или иная шутка является смешной. Область эта – примерно за передними долями. Любопытно, что это коррелирует с другими исследованиями. Из них мы знаем, что люди, у которых это место повреждено, часто теряют чувство юмора», – говорит ученый.

Внутрь мозга

Винод Гоэль из Йоркского университета в городе Торонто и его коллега Рэймонд Долан из Неврологического института в Лондоне сосредоточили свои исследования на том, что происходит внутри мозга, когда он обрабатывает шутку. Как и Вайсман, Гоэль помещал своих добровольцев в устройство фЯМР. Они слушали записанные на пленку каламбуры: «Зачем игроку в гольф две пары штанов?» – «С первого раза он попал в дырку». А еще им давали слушать то, что Гоэль называет семантическими шутками, например: «Почему акулы не едят адвокатов?» – «Профессиональная
солидарность». Гоэль ограничил выбор шуток теми, в которых первая строчка – вопрос, а вторая – ответ и развязка. Для контроля он добавил псевдошутки, ловушки. В фармацевтике ловушки называются «плацебо». В исследованиях юмора ловушки – это успокаивающие ответы.

В частности, про игрока в гольф – «Было холодно». Анализируя результаты, Гоэль обнаружил, что и каламбуры, и семантические шутки активируют срединный утробный префронтальный кортекс. Эта часть мозга отвечает за вознаграждение и управление, так что особым сюрпризом это не стало. Однако второе открытие удивило. Не все шутки мозг воспринимал одинаково. Каламбуры и семантические шутки вызывали разную реакцию у подопытных. Каламбуры воздействовали на так называемую «зону Брока», которая отвечает за речь. А вот семантическая шутка улучшала приток кислорода к обоим височным долям. Это явилось неожиданностью, поскольку обработка языка всегда считалась прерогативой левой височной доли. Адвокаты, похоже, и правда вездесущи.

Многое еще предстоит узнать о природе юмора. Вряд ли мы когда-нибудь поймем, отчего женщины совершенно невосприимчивы к некоторым шуткам. Или почему, говоря статистическим языком, утки – самые смешные животные. Пока что мы выяснили вот что: шутки не только смешны, они еще позволяют нам понять, как же работает наш мозг.

Май 2003 | Автор: Джим Уилсон