Когда мне плохо, еду в Ебург. Потрындеть с подругами на кухне, пока дети спят. Просто подышать уличным воздухом, просто прислониться к стенам.
Тут у меня прошли студенческие годы.
- Ну ты еще деревья пообнимай…- комментируют подруги со студенческой скамьи. А она, как выясняется, самая крепкая - эта скамья и дружба.
И в голове колотиться вопрос маленького сына, который пересмотрел фильмов про Великую Отечественную:
- Мам, а где ты была, когда война шла?
М-да, старость катит в глаза. Надо срочно вспоминать молодость!
И вот я приехала в свой универ, что на Ленина. Который закончила 15 лет назад! А он стоит, хоть бы хны ему, такой же серый. Такой же величественный. Те же тяжеленные двери, тот же мрамор, даже запахи те же. Никакая не альма-матер он, он – мужчина, папа!
- Пришла, не запылилась… - недовольно так хмыкает мне папа-универ. По отечески.
Помню, когда я приехала поступать, он мне, деревенской девчонке, показался Казанским собором (я кроме Питера нигде не была!). А колонны – те вообще - сразили наповал!
И вот я стою перед входом. Приехала на собственной машине, с красивым красным портмоне фирмы «Tergan», лаковые сапоги блестят, в них мое опрокинутое лицо отражается. И вот стою ..и боюсь зайти. Будто встречу сейчас кого-нибудь знакомого, а он спросит:
- Ну как дела на личном фронте? Одна-ребенок-кошка, говоришь? Понятно, очень плохо, садись, три! Ну и че? И все что ли? А сколько было надежд и грандиозных мегапланов…
Ну я выкурила сигарету, пока боялась. Потом пошла скрипеть лаковыми сапогами по этажам! И выбежала мне навстречу стайка легконогих первокурсниц. И сердечко мое ударилось о ребра как бабочка. И я ж такая была! Вернее, я и сейчас такая же. Ну да, нужна блефаропластика и ботокс…Но в душе то мне столько же!
И на каждом этаже с меня сходила кожа. Грохались на пол пятнадцать прожитых лет, луковые одежды, лягушачьи шкурки. Интриги на работе, разводы, ссоры, обязательства. И с каждым этажом ты становилась легкой-прелегкой. Не стало ипотеки, кредитов, долговых ям, детей, несчастных любовей, разводов, болезней. Осталось только (как тогда казалось) самое страшное: сдать зачет по стилистике Нинель Васильевне Ткаленко! И у Майдановой на диктанте написать слово «линолеум» правильно! Да, еще с Вовкой пойти в парк! Все, все еще – впереди! Потому что времени – завались! Впереди вся жизнь! И ты все сделаешь, всего добьешься, всех порвешь! Вот так мы тогда думали, вот так я подумала сейчас. Во мне прям группа крови сменилась!
А журфак на 4 этаже. И вот на 4 у меня прорезались крылья. Я увидела 438 – самую большую нашу аудиторию. И черную лестницу (курятник), где мы все курили. Я никого не встретила. И слава Богу! А когда спускалась обратно, в горле щекоталось.
А пацаны-студенты возле памятника Свердлову у меня с подругой сигареты стреляли:
- Девчонки, не будет закурить?
Ведь знали, чем задобрить старушек: «девчонки». А может и вправду от нас блеск шел. Флюиды счастья и молодости, которые я хапнула, взлетев на 4 этаж родного универа!
Вот неправильно говорят, что время лечит. Время – бежит. А лечит – место! Короче, если вам взгрустнется, езжайте туда, где было хорошо. Вы поменяетесь. И долго еще будете жить, боясь расплескать то, что почувствовали.