Дорога, усыпанная мелкими острыми камнями, режущими босые ноги, извивалась и уходила далеко-далеко вперед, в тот самый перед, который не был виден из-за густого синего тумана. Туман этот, как оказалось был совсем не туман, а дорога, что уходила далеко-далеко за горизонт, совсем не дорогой. Что же это было? Спросите вы. Да я сам точно так и не понял. Просто шел себе в перед ни о чем не думая. Я проходил мимо маленьких, двухэтажных домов разного цвета, но давно уже поблекших и покосившихся от старости. Когда то прозрачные окна были совсем не прозрачны, так как длинноусые пауки плели свои страшные козни против маленьких беззащитных букашек, то есть мерзкую скользкую паутину, заполняющую щели в старых рассохшихся рамах. Дул прохладный ветер, такой, какой дует когда ты вечером при загадочной желто-оранжевой луне стоишь на берегу моря, песок щекотливо забивается между пальцев ног, и ты спокойно и умиротворенно сливаешься с прекрасным. Справа от дороги, которая была совсем не дорогой, а больше тропинкой или незаполненным промежутком между домами... Вообще мне совершенно непонятно кто бы мог быть архитектором этого старого и в тоже время такого загадочного города с уникальным по неправильности... Даже не неправильности, а я бы назвал это огромной не удобностью, расположением домов и разных построек? Или не города вовсе? В общем, справа стоял огромный фонтан, без воды, от времени заросший мхом и мелкой коричневой травкой. В середине были две фигуры, то ли люди, то ли животные, на первый взгляд не разберешь. Они осыпались от старости и теперь напоминали двух сгорбленных существ, угрюмо смотревших на высохшую землю. Внизу красовалась надпись, на странном языке. На самом деле не очень то она и красовалась, а язык не странный а перевернутый, потому что табличка, подвешенная на одном крючке, висела вверх тормашками. Я подошел поближе, чтобы смахнуть толстый слой пыли, закрывавший золотистые буквы.
В тот момент, когда я прикоснулся пальцами к одной из букв, что то больно кольнуло меня в правую лопатку. Это сделал кто-то или лопатка сама скрючилась я не успел определить. Золотистые буквы стали медленно расплываться, а осыпавшиеся фигуры как будто наблюдали за моими мучениями. Появилось давящее ощущение в области гортани, я жадно глотал кислород, как человек, прошедший несколько дней по раскаленным пескам пустыни, под знойным солнцем и не пивший все это время никак не может напиться. Это быстро кончилось, открыв глаза я увидел то, что поразило меня больше всего на свете, произвело неизгладимое впечатление и оставило масштабный отпечаток в моей памяти, а может и не только в ней.... Конец))))
(Гуревич Е.М.)