Сергей.
Для того чтобы влюбиться, мне потребовалась одна секунда. Нет, наверно, даже меньше. Никогда не думал, что это со мной случится. То есть, я надеялся… Но чтоб вот так, как обухом по голове… Бац!
И я уже сам себе не хозяин. А ведь выглядело это чудо очень подозрительно, и по инструкции я должен был попросить предъявить мне документы. Но не смог. Один лишь взгляд - и я навсегда стал рабом этого прекрасного создания.

Вы только не подумайте, что я псих какой-то или сексуальный маньяк. Я рос спокойным, а по словам школьного психолога даже флегматичным ребенком. Меня мама к нему отвела. Еще про меня говорили, что я эмоционально выхолощенный. Это из-за родовой травмы, мама меня долго рожала, говорят, родился я фиолетовым, даже синим, пуповина была два раза вокруг горла обмотана. И семимесячным, к тому же. Ну и что? Вот какой я вымахал, 195 см ростом. Меня еще в школьные годы прозвали «Чёрная скала». Граната, брошенная мной на уроке физкультуры, безвозвратно улетала куда-то за пределы футбольного поля и падала в кусты. Еще мы с ребятами били камнями стекла в кабинете химии, бросали их с крыши противоположного дома. Кидали-то камни все, а долетали только мои. Мне девять лет было. Нас еще тогда поймали, родителей вызвали. Меня к психологу отвели. Она меня картинки какие-то рисовать пыталась заставить. А я не стал. Ну, не умею я рисовать! Сейчас бы, наверно, нарисовал бы, а тогда не стал. Малой был. Вот она про эмоциональную выхолощенность маме и сказала. А лет в 11-12 меня в спортивный лагерь отправили. Мы кроссы бегали по три километра, я всегда первым прибегал. Мне понравилось. Я до этого никогда никуда без родителей не ездил. Мама домохозяйка у меня, я даже в детский сад не ходил. Мне в лагере грамоту дали. Еще там Васька был. Он по ночам у всех сосал. И у меня тоже. Это было классно. А потом я вернулся домой и мы с папой поехали на рыбалку, и я вытащил из воды огромного сома. Он бате на крючок попался, так дернул, что папа чуть удочку не уронил. Говорит: огромный, утащит в воду. Я удочку у него забрал, сома в камыши на мелководье подтащил. Он упирался, зараза. Я даже боялся, что леска порвется. Потом мы с батей в камыши залезли и сома руками вытащили. У нас фотография есть. Сосед сказал, что я человек исключительной физической силы. А химичка, что я в ботву пошел. Но батя сказал, что она - дура, что он тоже у нее учился и также окна бил. А еще батя добавил, что химичка голого мужика последний раз видела лет сорок назад, причем на картинке и поэтому такая злая.  
Батя у меня мировой. Он дальнобойщиком работает, семидесятифутовые фуры из Германии возит. Плитку. Платят там очень хорошо. Гораздо лучше, чем всяким менеджерам. Еще у меня сеструха есть, младшая. Она, когда я в армии был, замуж вышла.
Но обо всем по порядку. После девятого класса я хотел в строительный техникум поступать. Но мама была против. Она вообще всегда боялась, что я переутомлюсь. Маманя у меня очень красивая, батя говорит, что я на нее похож. Только у меня глаза карие, как у папы, а волосы светлые, пепельные, как у мамы. И ресницы длинные, черные. Сестра всегда говорит, что не понимает, зачем мне такие ресницы и предлагает поменяться. Я бы поменялся. Если бы мог. А еще мама очень красивая, я уже говорил это? Не то, что наша соседка. Мы когда квартиру в центре города десять лет назад купили с доплатой, продав свою хрущевку. Дефолт был, а батя две тысячи евро в месяц зарабатывал. Так она своему сыну со мной дружить запретила. Типа, я из простой семьи. А что? Наша семья дружная, получше многих. И вообще, что с этого образования? Вот соседка вкалывает с утра до вечера, как лошадь, на лошадь и похожа. А моя мама, когда папа в рейсе, до двенадцати утра спит. И готовит - пальчики оближешь. Я считаю, что женщины работать не должны. Они от этого стареют.
В общем, пошел я учиться в десятый класс, меня взяли. Я в то время уже КМС по греко-римской борьбе был. И все первые места на спортивных олимпиадах брал. Учился я нормально. Меня на уроках не спрашивали, а контрольные за меня Ленка-отличница решала. Ей учителя так и говорили. Решила свой вариант - теперь Серегин сделай. Так что экзамены за одиннадцатый класс я сдал хорошо, и аттестат у меня без троек.
А потом год я вообще ничего не делал. Ел, спал, на рыбалку ездил и по клубам с друзьями ходил, девчонок снимать. Родители не возражали. Батя говорил, что я должен перед армией нагуляться, чтобы потом не чудить.
И тут вышел облом. У меня член большой, двадцать три сантиметра. Не лезет никуда и стоит плохо. Но девчонки на меня все равно вешались. Потому наверно, что я их в кровать не тащил. А потом у меня Анька появилась. Все говорили, что она блядь. А мне похуй. В бубен такому говорилкину дал - и все заткнулись. Анька сосала хорошо, не хуже Васьки из лагеря. Правда она тощая была и плоская, но зато во все дыры давала, хочешь туда, а хочешь туда. И все лезло. У меня на нее хорошо стояло, особенно когда сзади. Попка у нее была маленькая, крепкая, а не как желе. В общем, погулял я хорошо.
В восемнадцать лет я получил повестку из военкомата и отправился на призывной пункт. На медкомиссии все прошло нормально, только невропатолог карту почитала и начала мне вопросы задавать. Хочу ли я служить. Что значит: хочу - не хочу? Дед служил, отец служил, и я служить буду. Я так и ответил. Тетка тогда спросила, что я буду делать, если мне дадут автомат. Собирать и разбирать на время, а еще по мишеням стрелять. Что с ним еще делать? Врачиха так хитро на меня посмотрела и осведомилась, не собираюсь ли я по людям стрелять. Конечно, нет. Что я, дурак, то ли? Я в школе даже почти не дрался. Правда, никто ко мне и не лез. Я еще в первом классе одним ударом любого одноклассника на пол свалить мог. Слабеньким-то хорошо. Они могут кулаками размахивать. А я один раз дам как следует, а тот и окочурится. Тут и задумаешься, бить кого-нибудь или нет. Я так тетке и сказал. В общем, в армию меня взяли и определили служить в ВДВ.
Когда я садился в автобус, который повез меня и сорок таких же «молодых бойцов» на железнодорожный вокзал, меня провожала Аня. Она плакала и обещала дождаться. Ее щеки были залиты слезами и растекшейся тушью. Я обещал писать и был точно уверен, что когда вернусь, на ней женюсь. А еще я в туалет отпросился, и она мне там отсосала, и не только. Иметь постоянную девушку было приятно.
Потом была «учебка», а затем судьба забросила меня далеко от дома, в Дальневосточный Военный округ на остров Сахалин.  
Природа, сопки, красота. И рыбалка классная. Мы там лосося ловили, я красной икрой обожрался. Но обо всем по порядку.
Служба протекала спокойно. Конечно, деды будили ночами и использовали в качестве «груши», заставляли отжиматься в противогазе, приходилось бегать многокилометровые кроссы, спать на ходу и есть всякую гадость. Никогда не думал, что есть такая дрянь, как комбижир. Кто пробовал, тот меня поймет. Но если в кашу добавить, то ничего. Сытненько. Не с голоду же помирать? Но так относились не ко мне одному, и это было не навсегда. В общем, можно пережить. Где-то на шестом месяце службы я получил залитое слезами и растекшейся тушью полное покаяний письмо. Аня писала, что встретила другого. Стреляться я не стал, как у нас один псих в учебке. Взгрустнулось, конечно. Потом я пожал плечами (я так всегда делаю, когда волнуюсь) и положил исписанную шариковой ручкой бумажку в карман: предстоял марш-бросок на сопках и в случае чего, было чем подтереться. Все лучше, чем лопухом.
А потом девичью измену затмили и более знаменательные события. Церемония посвящения. Нас отхлестали по жопе широким армейским ремнем с тяжелой пряжкой и мы стали «черпаками». Жить стало лучше, жить стало веселей.
Затем и вовсе было счастье. Сеструха выходила замуж и меня в честь этого события отпустили в увольнение на целых две недели. Летел я домой на самолете. Спасибо бате. Погуляв и напившись на свадьбе, поняв, что муж у сестрицы - мировой мужик, я отоспался и с чистой совестью вернулся в родную часть.
И вот такой сюрприз. Не знаю, что натворил тот парень в мое отсутствие, вроде всегда тихий был. То ли украл что-то, то ли с кем-то что-то не поделил, в общем, человека опустили. Был Миша, стала Маша. На пидора надели ночнушку и пользовали в хвост и в гриву. Я вниманием «Маши» тоже не был обделен, не то, чтобы я настаивал, просто деды решили, что я этого достоин. Внешне «Машка» была ничего особенного, именно была, потому что все про сослуживца говорили теперь лишь в женском роде: белесые короткие прямые ресницы, светлые брови, невыразительное лицо с водянистыми голубыми глазами, но сосала она хорошо, замечательно сосала. И, как я заметил, у меня гораздо лучше и с большим удовольствием, чем у остальных. В отличие от других, я «девочку» не чморил, не бил, не унижал и не оскорблял. Бычки об неё не тушил, в качестве столика для ног или пепельницы не использовал. Как-то ночью я оприходовал «Машку» по полной программе. Попка у нее была тугая, узкая и сжималась, когда я кончил. Я тут всерьез задумался о том, как бы получить «девочку» в индивидуальное пользование. По натуре я брезглив и не люблю кушать с другими из одной тарелки. Переговоры с «дедами», подкрепленные ежемесячно присылаемым батей блоком немецких сигарет, принесли положительные результаты. «Машка» с вещами переехала на соседнюю койку. Когда он узнал, что теперь его натягивать буду только я, Миша разрыдался. В общем, до конца службы я имел полноценный секс. Член у меня стоял, как каменный. Трахал я Мишку по нескольку раз на дню, вернее за ночь, но он не возражал.  
Демобилизуясь в звании старшего сержанта, я был обладателем крапового берета и значка «за отличную службу».
Дома, в родной трехкомнатной квартире меня радостно встретили отец, мать, беременная сестра, ее муж и истошно орущий семимесячный племянник. Батя предложил мне пожить на даче. Дача у нас хорошая, зимняя, из бруса, с баней. Мы ее с батей вдвоем построили. Но я город люблю. И на работу устраиваться надо, западло за счет родителей жить.
А тут соседка по лестничной клетке, папа ей постоянно что-то ремонтирует, тетя Ира, Ирина Матвеевна, она в банке аж замдиректором работает, сказала, что их охранному агентству, предоставляющему охранников банку, нужен человек после армии с хорошими физическими данными. Вроде, я по всем статьям похожу. Вот туда я и устроился. А в охранке меня в её-то банк и определили работать.
Батя говорит мне, что это временно. Что года через два его напарник на пенсию уходит, и я вместе с ним буду в Германию фуры гонять. Так я не против.

Банк мне понравился, работа тоже. Зал, где нам закуток был огорожен, был тихим, чистым, красивым, в нем работал кондиционер. Это тебе не на улице на жаре или холоде стоять. Пообщавшись с охранниками и водителями клиентов банка, я понял, что мне повезло. Ни ночью работать не надо, ни за сигаретами для пьяного шефа бегать. Хотя я бы сбегал бы. Чего такого?
Коллектива я сначала не заметил. Мое дело, чтобы у клиентов кошельки не воровали и да всякие подозрительные личности не шлялись. А кто там и кем работает – какая разница?
Потом начал различать.
Игорь Леонидович – шеф, мужик суровый, всех в ежовых рукавицах тут держит. Рома – его сын, вроде как нормальный парень, но мутный какой-то. Дима-программист: говорят, гей он. Ну, не знаю, ко мне не приставал, да и не похож как-то особо… Наташка тут ходит одна, всё подмечает и шефу бежит закладывать. Надя, Лена и остальные вроде нормальные, не такие крысы. Катька, секретарша шефа и вовсе красавица, рыжая такая, худая.
В общем, на гражданке все вроде наладилась. Только с личной жизнью полная засада. Не стоит у меня на баб - и все тут. А как большую грудь голую увижу, так и вовсе блевать хочется. Колышется, как желе, я его с детства ненавижу.  
А вот Андрея Решетникова увидел - и у меня член встал. И в голове всё на места встало. Понял я, что мне не девчонки нравятся, а парни, которые на девчонок похожи. И чем больше похожи, тем больше я хочу их трахнуть. Получается, что я их этих, из пидоров. Батя узнает - с ума сойдет. Поэтому я ему не расскажу.
Эх… Ну, и беспредел я устроил, «попутав рамцы» в кабинете у Димки! Чуть Андрея не завалил. А что делать, если хочется? Надо себе девку найти. Типа Аньки. Чтобы худая была, плоская, и в попу давала.
Только у нее все равно члена не будет… Эх… Я Мишке в армии тоже сосал, когда дедом был и мы с ним на рыбалку в увольнение ходили. Но про это никто не знает. А мне понравилось.
Мне Мишка после этого сказал, что он меня любит. Сдается мне, гнал он… Он мне написал недавно, что поехал потусовать в Питер и встретил там свое счастье в лице сорокалетнего директора школы с углубленным изучением французского языка. Он ему кофе в постель носит. Ну, вот и ладно!
Кстати, о еде: в холодильнике в квартире шаром покати. Родители на ужины зазывают, но как-то неловко их объедать. И комната, которую я снял с первой же получки, находится на другом конце города.

 «Надо в магазин после работы зайти» - именно про еду я и думал, о яичнице с беконом и перцем, когда увидел ЕЁ. Стройная, как тростиночка, кажется, талия в ладонях поместится, с томными, подведенными темным карандашом глазами, пухлыми розовыми губками, очаровательным личиком, роскошными, доходящими до маленьких упругих ягодиц рыжими волосами, синей челкой, длинными стройными ножками, обутыми в дурацкие, похожие на армейские, ботинки на шнурках, она была похожа на фарфоровую куклу. Или на картинку из книжки «Третье правило волшебника». Фэнтези, занятная такая книженция. Всего «Правил волшебников» штук десять, я уже восемь прочитал, так что это неправда, что я читать не люблю.
Тем временем «кукла» пошла по направлению к офисным помещениям.
- Ч-чем могу помочь? - «Здравия желаю!», даже дыхание перехватило. Кровь прилила к голове и не только, и сильно-сильно застучало сердце.
- Ну, допустим, чем бы ты мог мне помочь, Сергей? – «кукла» заговорила человеческим голосом, мужским.
Кадык на тонкой шейке, не прикрытая полоска кожи между короткой майкой и брючным ремнем. Губы девичьи, пухлые, так бы и впился в них, как в ягоды-клубнички, искусать, облизать, распробовать, втянуть в себя и пососать, как чупа-чупсы. Схватить за ягодицы, приподнять, завалить… - я представил, как он лежит на столике для заполнения бланков клиентами, мотая головой из стороны в сторону. Волосы рассыпались по рекламным проспектам, стройные ноги закинуты мне на плечи...
- Эй, Земля – Сергею! – он машет рукой у меня перед лицом. - Как ты мне поможешь?
Как угодно помогу!
- Проведу вас, куда надо, – чтобы сбросить напряжение, я пожал плечами.
Нет, такого не отвести надо, а на руках донести, унести подальше от всех… чтоб никто не видел такую красоту… а там уже можно… разложить аккуратно… уфф! О чём я думаю? Я ж на работе!
- Веди меня к банковскому сейфу, - его дыхание опалило мне ухо, мурашки побежали вдоль позвоночника и яйца болят. И член стоит, как каменный. – И только не шуми.
«Угу, мы все по-тихому сделаем» - я понимаю, что стою и улыбаюсь, глядя на него, как идиот. «Я не смотрю на тебя, я тобою любуюсь», - в голове всплыли строчки из песни. Там еще баба свадебные платья в клипе мерила. Вот бы на него платье одеть, свадебное…
- А, фиг с тобой. Не нужна мне твоя помощь, я тут на практике с сегодняшнего дня, - я смотрю, как шевелятся его губы. Голос у него какой-то не такой. Он что, обиделся? А то, что на практике - так это же здорово.
- Ну, бывай, Сережа, - он хлопнул меня по плечу. Меня словно кипятком окатило, затылок запекло, а яйца просто скрутило. Я смотрел, как он идет по направлению к кабинету шефа.
Ну и походка! Мотает его похлеще Джека Воробья! Вот бы жить вместе с ним, трахать каждую ночь. И днем тоже. Напряжение в штанах стало невыносимым. «Мне надо кончить», - я зашел в туалет.
Пока шёл, представил себе, как помогаю «кукле» в свадебном платье с корсетом, в фате, в туфлях на шпильке и с букетом алых роз в руках выйти из шикарной машины, как подхватываю его на руки, вношу у наш дом где-нибудь на Майорке, заношу в спальню, ставлю на колени на огромной кровати так, чтоб уцепился руками за спинку. А я сзади пристроился, юбку на голову задрал, а там бельё кружевное: чулки и пояс такой, за который их цеплять надо, а трусов и в помине нету, и попка такая тугая, сладкая… И я в неё член вставляю… и трахаю… и наяриваю…
Пара движений рукой и я кончил. Сперму с ладони стер туалетной бумагой. Тут хорошо, она всегда есть, не то, что в армии. Штаны застегнул, подошел к умывальнику, чтобы руки помыть. А они у меня трясутся. Глянул на себя в зеркало. Вид как у наркомана. Губы красные, взгляд шальной, зрачки во всю радужку.
Свадебное платье? Да на хрен ты ему нужен со своей зарплатой охранника и комнатой в спальном районе! Он себе любого мужика найти может, какого захочет. Хоть на Лексусе, хоть директора французской спецшколы.
Конечно, через два года, когда я с батей работать начну, у меня с деньгами все хорошо будет. Но до этого еще дожить надо. А за это время у меня его уведут! Уведут! Все. Мне надо успокоиться. Я плеснул себе холодной водой в лицо, потом еще раз. Успокоиться, успокоиться срочно и потом идти и работать. Хоть головой об стенку бейся. Ну и что? Я в армии об голову бутылки разбивал и руками кирпичи ломал. Я уперся лбом в холодный кафель. Успокоиться срочно. Дышать медленно, а не так, словно плитку у бати на складе из фуры весь день грузил. Вот ведь вляпался. Влюбился. Идиот…