Дима.
До конца рабочего дня оставалось совсем ничего, когда я ре-шил наведаться к нашему сладкому мальчику, новому кредитнику Андрею свет Николаевичу. Ввалившись в его кабинет, я на не-сколько мгновений потерял дар речи, что само по себе было явле-нием чрезвычайным. Речь меня подводила крайне редко и именно в тех случаях, когда была особенно нужна. Ну, например, чтобы объ-яснить Роме… Блин, ну при чем тут Рома?! Больше всего меня сей-час должен интересовать Андрей. Собственно, он и интересовал. Вот только выглядел парень… прямо скажем, не очень. Ну, то есть совсем никак. Нет, с одеждой всё было в порядке: водолазочка без рукавов, штанишки черные в обтяжку, кулончик занятный такой на шее болтается (люблю видеть на своих любовниках всякие укра-шения, особенно во время секса). Для посещения злачных мест Ан-дрейка оделся весьма подобающе. Но вот что касалось его настрое-ния… С таким лучше куда-нибудь на концерт симфонической му-зыки, ну или, в крайнем случае, сразу на похороны. Но уж не в ночной клуб точно. Это чудо сидело, водрузив свои длинные ноги на стол, и задумчиво, с вселенской грустью во взоре, пережевывало одну из напрезентованных ему за два дня работы плиток шоколада.
– Не поведает ли мне глубокоуважаемый сэр, по какой такой причине выглядит, как дьяк на поминках любимой тещи? – поин-тересовался я непринужденно.
Андрей, с трудом оторвавшись от своего увлекательнейшего занятия, взглянул на меня тоскливым взглядом козы небезызвест-ного Сидора, приготовленной в жертву, и горестно вздохнул.
– Так-так, – констатировал я. – Глушим депрессию шоколадом, а вот чем будем лечить ожирение, придумаем позже.
Андрей неопределенно хмыкнул.
– И, кстати, разве тебя в детстве не научили, что нехорошо пе-ребивать перед едой аппетит сладким?
После того, как и этот вопрос был Андреем проигнорирован, я решил пойти другим путем.
– Ну, так что случилось? Кто посмел обидеть моего любимого мальчика?
Так, а вот это, кажется, подействовало. Андрей дернулся и сдавленно прошипел:
– Достало все!
– Все? – изумился я. – Вообще все? – рискнул я уточнить не-сколько секунд спустя.
– Нет! Только директор ваш! – рыкнул Андрей.
– Ага, – обрадовался я оживлению во взоре кредитника, даже не объясняя сладкому мальчику, что директор такой же наш, как и его. Уже два рабочих дня. – Все-таки затрахал?
– Ты представляешь, эта стерва Наталья принесла ему нашу с тобой записку… Сучка! – на его лице чётко, как на карте боевых действий, отобразились все наполеоновские планы мести, угото-ванные несчастной Наталье. Записку? Это тот «важный документ», что ли? О нет! Наш директор не тот человек, которому можно ска-зать в лицо, что он козел и уже затрахал, даже если это так и есть на самом деле.
– И что? – поинтересовался я осторожно.
– Вызвал меня, наорал, обвинил в семидесяти семи грехах, грозился уволить, – тезисно пересказал Андрей содержание своей встречи с начальством.
– Только в семидесяти семи? – забросил я удочку в попытке конкретизировать ситуацию. Но особого успеха это не принесло: Андрей рывком снял ноги со стола и, наклонившись ко мне, про-рычал:
– Он меня вызвал, устроил разнос, как какому-то глупому мальчишке-третьекласснику, допытывался, что я делал с клиентом целый день, чуть ли не шлюхой обозвал. Представляешь? Козёл! Нет! Хуже! – Андрей на секунду замолк, видимо, подыскивая под-ходящие ругательства для шефа. Но вдруг почему-то сник, отки-нувшись назад, зеленые глазки, только что горевшие жаждой мес-ти, снова потухли, а плечи устало опустились. – Он меня ненави-дит… Презирает… – я внимательно посмотрел на кредитника. В его расслабленной на первый взгляд позе только одно выдавало нервное напряжение: побелевшие костяшки тонких пальцев, силь-но сжимающих ручки кресла. – Ну, вот почему он так ко мне отно-сится, словно я ему… словно…
«…словно ты ему не безразличен…» – хотел закончить я фра-зу, но осекся, поняв, что она может означать на самом деле. Так, ну и какова вероятность истинности подобного предположения? В мозгу привычно защелкал калькулятор, подсчитывая процентное соотношение возможности того, что наш директор испытывает к сладкому мальчику нечто большее, чем ненависть или неприязнь, и того, что он и в самом деле относится к Андрею так, как тот дума-ет. Мда… результат впечатлял. Так нашего директора тоже интере-суют представители собственного пола??? Или это реакция на од-ного-единственного представителя, из-за хрупкости телосложения и длинных волос смахивающего порой больше на прелестную де-вицу? Особенно учитывая, что у Крамского плохое зрение. Я мыс-ленно хохотнул. Плохое, но не настолько же, чтобы за два дня не разглядеть, что Андрей все же парень. Ситуация была заниматель-ной, но в данный момент меня больше всего беспокоил убитый вид нового кредитника. И какова же вероятность его интереса к наше-му директору?.. Учитывая его новый статус натурала, решившего попробовать разнообразить сексуальную жизнь, добавив в нее го-лубую нотку?..
– Не обращай внимания, – посоветовал я Андрею от чистого сердца. – У него просто было плохое настроение. Да и кому понра-вится, если его назовут козлом?
Андрей хитро прищурился.
– А в этом мне удалось переубедить его, – заметил он, усмех-нувшись уголком рта. – Он теперь думает, что козёл – это мой кли-ент.
– Рудницкий, что ли? – хмыкнул я. Бедный, бедный Рудниц-кий!..
– А что мне ещё оставалось? – снова вернувшаяся на место ме-ланхолия Андрея начала меня доставать. Ну, нельзя с таким на-строением ехать в клуб и пытаться развести Рому! Лучше сразу остаться дома и не тратить ни время, ни силы.
– Так, все, – решительно взяв Андрея в руки, вернее за руку, я потянул его к дверям. – Едем. Нам нужно перекусить где-нибудь, а мне – еще и переодеться.
Андрей позволил мне вывести себя из кабинета, даже не попы-тавшись оказать сопротивление, и через пять минут мы уже шагали ко мне домой, решив заскочить по дороге в небольшую, но очень уютную кафешку, в которой неплохо кормили и к тому же подава-ли прекрасный кофе. Если быть совсем точным, принимал решение я, основываясь если не на безоговорочном согласии Андрея, то на полном отсутствии возражений оного. В кафешке, однако, переку-сывал я один, мой спутник, все еще расстроенный, лишь вяло по-ковырялся в своей тарелке, не отреагировав даже на мою шуточку о подтвердившейся теории вредности употребления шоколада пе-ред едой. Сладкий мальчик был задумчив и молчалив, оставляя без внимания все мои попытки его расшевелить. Я почувствовал глухую тоску, медленно, но верно поднимавшуюся из недр моего организма. Затея с ночным клубом начинала казаться мне абсолют-но безнадежной. Рома ни за что не поверит в то, что между мной и этим сладким мальчиком что-то есть, если мальчик при этом будет выглядеть как ведомый на Голгофу страдалец.
Дома я быстро переоделся, предложив Андрюше, пока я буду занят разборками с гардеробом, выпить чашечку кофе, от которой тот благополучно отказался, напомнив, что терпеть не может рас-творимый кофе. Зато он с явным интересом изучил коллекцию дисков с фильмами и музыкой в моей небольшой квартирке, уделив при этом внимание и библиотеке. На сем важном занятии я его и прервал, выползя к нему в своих поскрипывающих при каждом движении кожаных штанах и кожаной жилетке. Несколько мгнове-ний он молча пялился на меня, едва ли не раскрыв рот, потом вы-дохнул нечто среднее между «обалдеть» и «кошмар», и я, поль-щенный его почти священным ужасо-восторгом, мирно предложил двигать в «Магнетик».
К злачному местечку, гордо именуемому ночным клубом, мы подкатили на такси. «Магнетик» был мне немного знаком, я бывал здесь пару раз со своими… приятелями. Андрей пялился вокруг с нескрываем любопытством. Ладно, пусть будет хотя бы любопыт-ство, раз на другие эмоции мой сладкий мальчик был сейчас не способен. Хм… С чего это он вдруг «мой»? Мой – Рома. Не забыть бы об этом сегодня вечером…
Народу в клубе было еще не так много. На танцполе обнару-жилось только несколько десятков человек, ближе к ночи здесь бу-дет не протолкнуться, а пока под оглушающие звуки быстрой рит-мичной музыки мы с Андрюшей довольно свободно продефилиро-вали по залу, сверкающему сотней ослепительных огней, и распо-ложились за барной стойкой, расположенной в нижней части ноч-ного клуба, прямо напротив танцпола.
– Что будешь пить? – поинтересовался я у своего спутника.
– Знаешь, пить я буду обязательно, даже напьюсь. Только должен тебя предупредить, что я очень быстро пьянею. А ведь мне надо быть в форме и показать Роме что, где и почём в этой жизни. Так ведь? – Андрей обаятельно улыбнулся, и в этот момент я пове-рил в то, что наша афёра пройдёт с большим успехом.
– Разумеется, – с появившимся из недр моей широкой души оптимизмом отозвался я. – Значит, тебе пока лучше не наливать. А вот я выпью.
Я махнул скучавшему за стойкой бармену, и тот мгновенно переместился к нам, сверкая яркой голливудской улыбкой во все тридцать два зуба. Заказав себе коктейль, я глянул на Андрея, уста-вившегося заинтересованным взглядом на танцпол.
– Хочешь потанцевать? – спросил я с ухмылкой, представив гибкого красавчика с длинными волосами извивающимся в центре ритмично двигающейся толпы. А если еще и водолазочку снять… Надо ли говорить, что представшее внутреннему взору зрелище меня… кхм… вдохновило.
Андрей лукаво улыбнулся, отчего в его зелёных кошачьих гла-зах зажегся шальной огонек, взял со стойки бара МОЙ коктейль, и, потянув красивыми губками напиток через соломинку, соблазни-тельно облизнул их. Что творит, стервец! Знает ведь, как я на такое отреагирую.
– Для куража. Допивай свой коктейль и присоединяйся, – он сунул мне в руки стакан, как бы нечаянно проведя пальцами по тыльной стороне ладони, и танцующей походкой направился в центр зала. Так, мы еще и издеваемся… Издав шипение, достойное средних размеров гюрзы, я высосал остатки коктейля, содержавше-го дивную смесь текилы, ликера и ананасового сока, причем по-следний был в безусловном меньшинстве, и двинул за моим слад-ким мальчиком, пообещав себе, что его первый сексуальный опыт будет со мной, а его «козел»… то бишь наш драгоценный директор пусть пока поразмышляет на досуге, стоит ли издеваться над таким сокровищем.
Сокровище тем временем ввинтилось в толпу танцующих, вышло на середину и… О, это было нечто! Раскаленный смерч и в то же время изящество и легкость каждого движения, отточенная пластичность, полная отдача музыке… Мдаааа. Карьеру финансо-вого гения Андрюша выбрал явно напрасно. Танцовщиком в стрип-тиз-клубе он был бы непревзойденным, и зарплата у него могла быть не ниже, чем в банке. Возможно, даже гораздо выше. Несо-мненно, мальчик имел бы ошеломляющий успех. Да уже имел… всех, кто его заметил. Вокруг многообещающего молодого кредит-ника лучшего в городе банка мгновенно образовался кружок… нет, кружище из заинтересованных лиц. И не только лиц. К Андрюше потянулись жадные ручонки, что вызвало у меня иррациональное желание взять мальчика в охапку, свалить из клуба и… Черт! Я за-был. Забыл, зачем притащил Андрюшку в «Магнетик». Забыл про Рому… Забыл про Рому?!!
А что, сладкий мальчик и в самом деле мог оказаться непло-хим лекарством. Может, он не так уж и увлечен Крамским? Может, и вовсе не увлечен, а я себе все только придумал… Ладно, будет видно, а пока… Я присоединился к Андрею, оттеснив самых на-зойливых его соседей, и по-хозяйски обнял за гибкую талию. Анд-рей позволил мне это сделать, не менее хозяйским жестом обвил мою шею руками и понеслось…
Атмосфера ночного клуба захлестнула нас волной упоительно-го экстаза. Вызывающие телодвижения танца, пламенная страсть двух сплетенных тел… Мы оба кружили на грани реальности и фантазии, и, кажется, оба забыли, где кончается игра и где начина-ется жизнь. Наши губы встретились как-то сами собой и начали свой собственный огненный танец.
Сладкий… какой же все-таки Андрюшка был сладкий… И он умел целоваться. Наши губы и языки схлестнулись в нешуточной битве, то нападая с агрессией завоевателя, то отступая с покорно-стью пленника. Мы, постанывая в унисон, прижимались друг к другу все теснее и теснее, когда мои затуманенные страстью глаза сконцентрировались на удивительно знакомом лице.
На нас с Андреем в упор смотрел Роман Игоревич Крамской. Собственной персоной. Да еще и с висевшей на его широком плече очаровательной блондиночкой. Я закрыл глаза и углубил поцелуй, стиснув Андрея так, что его косточки ощутимо хрустнули, а гром-кий стон получился очень уж правдоподобным.