9 глава



Пара недель на побережье пролетели как сон, хороший такой, сладкий, приятный, и не просыпаться бы, так и путешествовать… Они вели машину по очереди, и казалось в начале, едут без цели…
Как и мечталось, Джен сидел рядом и ворчал иногда и смеялся над ним, и даже молчать с ним было легко и уютно.
Когда Джей вел машину, Дженсен иногда спал, расслабленно и доверчиво, развалившись на пассажирском сиденье, и совсем не похож был во сне на себя обычного – и выглядел так, что Джареду хотелось остановить машину и немедленно заняться с Дженом чем-нибудь… чем-нибудь.

Джаред свой раздолбанный «фордик» оставил Тракеру и не взял за него даже символической суммы:
– Пусть он останется у вас. Может, мы когда-нибудь приедем проведать его.
Джей смеялся, а Тракер пообещал присмотреть за машинкой. Они расстались с грустью и надеждой увидеться когда-нибудь снова. Девчонки всплакнули, провожая его, и когда он выходил за дверь, видел, как красный маркер в руках Тракера снова выводит объявление.
Возвратившись, Джей наткнулся на выходившего из мотеля Стивена, и не успел удивиться, что он здесь делает, как следом за ним вышел Дженсен.
Джен замер было, как споткнулся, а потом быстро увлек его за собою в номер и набросился на него как голодный, будто не они все утро пару часов назад с полным воодушевлением разносили номер в припадке страсти.

…Тогда Джей не придал появлению Стивена особого значения – совпадение, бывает – он весь был в предвкушении путешествия, под впечатлением недавно возникшей и такой потрясающей близости. Он даже не спросил ничего – и вспомнилось это позже, когда мир снова показал ему свою недружелюбную, хмурую физиономию…
И что Стивен делал в мотеле? Ясно же было, просто по их виду – там что-то нечисто…
Но Джаред не хотел об этом думать.
Хотя были и другие признаки.
Джаред был слишком счастлив, чтобы придавать значение нестыковкам.
Уклончивые ответы на вопросы о будущем, странно-напряженные взгляды, которые случайно ловил в зеркале Джаред, непонятные отлучки после телефонных звонков.
Кто звонил Дженсену?
Иногда Дженсен сам звонил куда-то, но всегда выходил из номера или из машины, а на вопросительные взгляды Джея улыбался и говорил:
– Это по поводу работы. Мне нужно подумать о нашем будущем, Джей.
– Почему не вместе?
– Не понял.
– Почему нам вместе не подумать? Ты все решаешь один?
– Так будет лучше.
Немногословный Джен никогда ничего не объяснял, и Джаред, идиот, легко принял подобный стиль отношений. Конечно, если более старший партнер берет на себя ответственность за их будущее, за их отношения – с чего бы возражать? Надо радоваться…

…Джей в злобе стукнул кулаком в стену, снова пробежался по опустевшему номеру, увидел блеснувшее на полу… кольцо.

…Это предложение оказалось для Джареда неожиданным.

Они постепенно приближались к родному штату: Джорджия, Алабама, Луизиана… Арказнас… Миссури… Айова.
Джей все ждал, когда же его спутник признается: они возвращаются домой.
Они возвращаются? Или это просто совпадение? Или Дженсен таки принял предложение бывшего партнера из Миннесоты, поступившись своей гордостью?
На самом деле Джей уже соскучился по близким и не прочь был увидеться с ними, только вот Дженсен… Каково будет ему оказаться там, где он лишился всего, где его считали бездушным чудовищем и где все наверняка радуются постигшему его несчастью?
И вот они уже в Эймсе, и до дома рукой подать, а Джен все молчит с самым таинственным видом.
Джей хотел было устроить Дженсену допрос с пристрастием, но не успел.
– Джей… – Голос его хладнокровного партнера звучал не как обычно, и Джаред с интересом посмотрел на него.
В номере очередного мотеля было жарко, а Дженсен всегда любил спать раздетым. Вот и сейчас тонкая простынь запуталась у него где-то в ногах.
Джен в таком виде выглядел потрясающе, и как всегда, кажется, не догадывался, какой эффект может производить, особенно с таким задумчивым и даже грустным выражением на лице:
– Джей, ты, наверно, думаешь, я… что-то скрываю от тебя, да?
– Да, – незамедлительно отозвался Джей и повернулся на бок, чтобы удобнее было смотреть на Дженсена. – Я черт знает что уже передумал. Мы едем домой? Да?
Джен молчал, смотрел все так же загадочно, будто и не он затеял этот разговор. Потом вздохнул легонько, притянул одной рукой Джареда к себе, зашептал на ухо:
– Я хочу сделать тебе предложение.
– Какое? – Джей боролся с привычным головокружением, что начиналось в такой опасной близости от Джена, и пытался сохранить трезвость мысли.
– Джей, не тупи. Мне и так… нелегко. Я хочу быть с тобой вместе всегда, и я… люблю тебя.

Признание? И предложение. Это… Неужели?...
Джей затаил дыхание, но, не справившись с чувствами, резко отодвинул от себя Джена. Ему срочно нужно было видеть его лицо, глаза, и… он успел заметить за нарочитым спокойствием неуверенность и тревогу, мелькнувшую в глазах Джена, и вдруг вспомнил, где они находятся. Айова, либерально относившаяся к однополым бракам.
– Ты… специально вез меня сюда? – удивленно спросил Джей, не зная, как относиться к этой новости: то ли скакать от радости, то ли врезать самоуверенному нахалу. – Ты хотел, чтобы мы…
– Да, – подтвердил Джен и снова настойчиво посмотрел ему в глаза, почти требовательно, почти сердито: – Я не богат, как прежде, Джей, но все в наших руках. Мы можем начать все с начала. Ради нашего благополучия я готов и я могу сделать многое.
Джаред широко ухмыльнулся, радость затопила все сомнения и вопросы:
– Если бы ты знал, как я рад, что ты не богат. Это, наверно, плохо, но я счастлив, что случилось именно так. Иначе… Не знаю, я бы не смог быть с тобой.
Джен на мгновение прервал зрительный контакт, отпустил его, закрыл глаза, потом снова посмотрел, спросил тихо – и  тут бы Джею насторожиться:
– Почему не смог бы?
– Не знаю. – Джей беспечно улыбнулся, ему хотелось переспросить, не шутил ли Джен о предложении, но он опять не решался, слишком это было невероятно, и думать о каких-то пустяках, ну зачем? При чем здесь богатство, которого уже нет? – Наверно, я все время бы думал, что ты меня купил, ну или что-то вроде такой ерунды. Я боялся бы, что ты думаешь, будто я из-за денег с тобой.
– Но… если, допустим, я снова… добьюсь успеха, ты что, бросишь меня? – Серьезность тона не вязалась с улыбкой на лице Дженсена.
Джей рассмеялся:
– Неет! Джен, это же совсем другое!

И очень скоро выяснилось, что Дженсен совсем не шутил по поводу брака.
Дженсен заявил:
– Я все устрою. От тебя нужно только согласие.
Получив его – а кто бы сомневался? – Джен принялся названивать в мэрию, уточняя, что нужно для регистрации, сколько дней им ждать, а потом они еще дней десять прохлаждались в уютом городишке и почти не покидали номер мотеля, бессовестно занимаясь тем, что обычно активно делают в медовый месяц.
А потом был день икс, и Джаред себя не помнил от волнения, но все прошло на редкость буднично и спокойно. Не было толпы родственников и друзей, поздравлений – только скучающий регистратор и они вдвоем.
Чиновник вручил свидетельство Дженсену, протарабанил обычный набор напутствующих слов, и они оказались на улице. И только тут Джей осознал всю серьезность момента.
Они теперь партнеры официально. Пусть этот брак не признает большинство штатов, да и он сам до последнего момента не верил и даже не вполне понимал, зачем им это нужно. И вообще! При чем тут всякие бумажки! Джаред не верил в силу бумажек, он просто пошел на поводу у Дженса, не смог ему отказать.
Ну если уж не лгать себе, то и не хотел отказывать и, что уж скрывать, это было весьма приятно и… хм. Появилась большая уверенность в этом самом совместном будущем.

…Джей находился в состоянии эйфории буквально полчаса.
Ровно до того момента, когда Джен, затащивший его в ближайший ресторанчик отметить это событие, не открыл рот.
– Джей, я должен тебе кое в чем признаться. Мне нужно срочно возвращаться, возникли проблемы на шахте…
Волшебный замок, что выстроил Джей в своем воображении, разбился, осыпался к его ногам с жалобным звоном, и это было больно.
Неожиданно сильная боль не давала ему поднять глаза, посмотреть на Дженсена, все продолжающего говорить – так убедительно, размеренно, спокойно.
Джаред весь сжался и застыл, едва удерживаясь, чтобы не разрыдаться. Он почти не слышал, что еще говорил Джен, хватило и первых нескольких фраз.

Он обманул Джареда.
Дженсен притворялся, с самого начала все было продумано, и он не погнушался даже вступить в сговор с его семьей.
Какая подлость… И Дженсен, похоже, даже не понимает этого, сидит и спокойно рассуждает, что его затянувшийся отпуск плохо отражается на бизнесе, ему срочно нужно вернуться, дела призывают, и он, Джей, обязан последовать за ним.
Он извинился, но Джареду от этого бесцветного извинения стало только хуже. Скотина, поиграл в свое удовольствие, и хочет продолжать, понравилось манипулировать его чувствами, его жизнью…
Да он всегда был такой расчетливый и даже не особо старался скрываться, все же было очевидно, ну что стоило Джею позвонить еще хоть кому-нибудь? Идиот…


Джаред более-менее вышел из ступора уже в номере гостиницы и рад был этому, потому что устраивать скандал посреди ресторана, что ни говори, неприлично.
И он орал в лицо Дженсену, в такое безучастное, невыразительное:
– …Да пошел ты! Он еще мне будет напоминать об обещании! Можешь засунуть себе в зад это свидетельство! Это ничего не значит! Джен, ты обманул меня и ржал все это время надо мной, а я, как дурак…
Джей нервно принялся снимать кольцо, но проклятое украшение никак не снималось. Джен побледнел, шагнул к нему:
– Джаред…
– Оставь меня! Если тебе так нужно, езжай, а то, глядишь, точно останешься безо всего.
– Ты не оставил мне выбора! – Джен старался сохранять спокойствие, но выдержка оставляла и его. – Что мне оставалось, пришлось пойти на хитрость. Я всего лишь хотел показать тебе: если отбросить условности – нам может быть хорошо вместе.
– Не может! Настоящие отношения не должны строиться на обмане! – Джей, наконец, снял кольцо и, схватив Дженсена за руку, с размаху вложил ему в ладонь. – Забирай.
Джен смотрел на кольцо, хмурился, словно решая про себя сложную задачку, и вдруг посмотрел на него растерянно, с неуверенной кривой улыбочкой:
– Ты хочешь сказать… я все испортил? И если бы я… просто приехал за тобой, ты бы… согласился быть со мной?
Джаред мысленно снова, в который раз, подивился Эклзу.
Джаред в глубине души знал: он не смог бы сопротивляться чувству, возникшему в душе, но такая неуверенность в себе «стального барона» удивляла и… в то же время становилось понятно, он и в любви пытается действовать как в бизнесе, как привык, но это, блядь, не срабатывает.
И дело не в деньгах, это преходяще: сегодня есть, завтра может и не быть, – а в обмане. Он обманул его, изощренно, цинично, и бог знает, сколько бы еще тянул, если бы не вчерашний ночной звонок и необходимость срочно вернуться.
Вспомнив этот звонок и ласковое: «Я сейчас вернусь, спи» – Джей снова вспыхнул. Сейчас все, что происходило между ними, представало в новом свете. Он быстро прокручивал воспоминания, и вдруг яркая картина всплыла перед глазами: гостиница в Огастине, оттуда выходит Стивен и, увидев его, смущается, а за ним идет Джен и тоже застывает в неловком смущении, всего лишь на несколько секунд, но этого нормальному человеку было бы достаточно. Нормальному, но не влюбленному Джареду.
– Стивен… – Джей посмотрел на Дженсена с новым подозрением. – Он… что он делал в гостинице? Ты, выходит, знал его?

Дженсен в этот раз решил рассказать все в глупой надежде на прощение.
– Я его нанял, и...он присматривал за тобой, Джей.
– Присматривал? – Джей возмутился до глубины души, краска выступила у него на щеках, и родилась новая обида. Этот… тоже его, выходит, обманывал. А еще кто? Кого еще обработал Джен?
Джей почувствовал, что задыхается:
– Господи, я и не знал, что вокруг одни… Я же доверял ему! А он, выходит, следил за мной?
– Джаред, он всего лишь присматривал за тобой.
– Ну да. Присматривал, следил. Блядь… Я чувствую себя… будто все вокруг обманщики, двуличные уроды… Он же притворялся моим другом!
– Он не притворялся, Джаред, он как раз пришел сказать, что прерывает контракт, но я и сам… В общем, мы пришли к обоюдному соглашению. Он неплохой парень, на самом деле, Джей.
– Он-то да. – Джей испытал некоторое облегчение, но злость на Джена нисколько не уменьшилась. – Он просто оказался одной из твоих жертв, еще одной марионеткой, которой ты бессовестно манипулировал. Подневольный человек – и ладно, даже он понял, как это низко, а вот ты! Ты просто монстр, Дженсен. Мне даже страшно становится, я, оказывается, был под таким плотным колпаком. А что, если бы у меня появилось увлечение? Любовь? Его нашли бы в канаве с перерезанным горлом? На что ты еще способен, Джен, чтобы добиться своего?

Дженсен был бледен, сосредоточен и пытался удержать ситуацию под контролем, а Джареду хотелось причинить ему боль, чтобы его напускное спокойствие разбилось вдребезги. Джей знал, он ведет себя неправильно и рушит что-то важное, дорогое, и может, теряет навсегда, но удержаться не мог, слишком он был обижен и зол.

Дженсен снова заговорил:
– Джей. Я не могу причинить тебе вред, ты же знаешь. Или ты думаешь иначе? Если бы ты встретил кого-то, я не стал бы тебе мешать, почему…
– А я тебе не верю, – перебил его Джей. Так ощутимо давили на него стены в номере мотеля, и так хотелось воздуха, открытого пространства, чтобы забыть это все, привести мысли в порядок, собрать разрушенный мир… Он не хотел и не мог слушать больше Джена, повторил с ожесточением: – Я тебе не верю. И знаешь что? Я никуда с тобой не поеду. Катись в Форкс, разбирайся с проблемами на своей гребаной шахте и оставь меня в покое, хорошо? Я устал от недомолвок, от всей этой херни, и я не хочу больше чувствовать себя дураком.
– Джаред, – Дженсен шагнул к нему, гипнотизируя снова своими глазищами, только их и было видно на бледном лице, но Джей не поддался, испуганно отскочил к двери, выпалил:
– Нет, я не поеду с тобой. Все, Джен, уезжай, пожалуйста, – выскочил за дверь и потом долго и бездумно бродил по городку, бессмысленно глядя перед собой, сидел на скамейке в парке, пару раз заходил в кафе и до утра просидел в баре.
Он не мог ни о чем думать, вспоминать, и спрятаться было некуда, и возвращаться было страшно.


Когда утром он подходил к мотелю, перед ним все так же торчал обшарпанный пикап, и Джей ощутил вновь приступ раздражения, но настоящая злость ушла, и теперь Джаред невольно искал и находил оправдания поступку Дженсена.
Нет, он не простил еще и не был готов говорить. Он развернулся и ушел снова, подремал на облюбованной скамеечке в парке, перекусил в кафе, улыбнулся маленькой девочке, сидящей за соседним столиком и с любопытством наблюдающей за ним.
Джей пробовал увидеть все глазами Дженсена.
И, честно сказать, картина ему не нравилась, особенно сам Джей – в этой картине он выглядел каким-то истеричным придурком, если еще не сказать хуже. Мудаком, точно.
И еще.
Дженсен, этот ледяной принц, он признался ему в любви, сам, и сам же сделал предложение. И теперь уже ясно было, если бы не джаредов дурацкий побег, он не устроил бы этого грандиозного представления.
Джей его вынудил.
Достаточно ясно дал понять, какой он придурок. Деньги ему мешают.
Ну что же, в присущей ему манере Джен показал ему, что это все неважно, а вот Джаред не понял, и в итоге сидит тут на лавке и страдает от отвращения к себе.

Джей вернулся в мотель, и обрадовался, увидев возле нее пикап, но радость его была недолгой.
Администратор сообщила лениво: второй постоялец уехал еще вчера, а так как за номер заплачено до конца недели, она не волновалась.
Джей с упавшим сердцем вошел в комнату, слабо надеясь на чудо.
Дженсена не было, его вещей тоже, и, сколько он не искал, записки не обнаружил.
Зато нашел кольцо. Оно валялось на полу, и вид его вызвал у Джареда приступ раскаяния.
Блядь…
Джен не оставил записки, зато оставил кольцо, машину, и в своих вещах Джей обнаружил приличную пачку банкнот, и это кольнуло его снова. Даже уезжая, Дженсен, как умел, позаботился о нем.
И что теперь делать?


Джен говорил о каких-то проблемах на шахте.
Оставалась небольшая надежда – может, он вернется к концу недели, решив свои дела?

Неделя прошла, потом началась другая. Вконец измаявшийся Джаред не знал, как поступить.
Он сто раз уже пожалел о своих грубых словах при расставании, он не знал, куда деваться и как бороться с непреходящей тоской.
Действительно, теперь ему казались все его претензии надуманными, смешными, ну разве можно обижаться за проявления любви и заботы? Ну пусть так своеобразно выказанные, но Джен просто не умеет по-другому, это сработала его привычка брать все под свой контроль. Они могли бы научиться приходить к компромиссу, может быть, почему нет? Они научились бы доверять друг другу, но это все приходит лишь со временем…
И поехать сейчас к Дженсену снова невозможно, опять подняли голову его дурацкие комплексы.
Он же богат, Джаред. Ты же так кричал, что это неприемлемо для тебя, а сейчас пойдешь к нему? Нет, ты сам загнал себя в ловушку…

В душе с недавних пор поселилась тревога, и не отпускала Джея ни на минуту, и становилась все сильнее, не давала покоя, и он никак не мог за общей депрессией разобрать ее истоки.
Что-то происходит, но вот что…
Дженсен, прости меня, дурака. Вернись, пожалуйста.


Джаред уже привык здесь обедать – милое семейное кафе, оно даже немного напоминало ему закусочную Тракера своей легкой атмосферой.
Смотрел сквозь стеклянную витрину и пытался снова распознать, что же такое с ним происходит.
Совсем рядом он услышал нежный голосок:
– А можно к вам за столик?
Джаред узнал эту милую девчушку, он несколько раз уже видел ее в кафе: она бывала здесь иногда с братом, иногда с отцом, но никогда Джаред не видел ее с мамой.
– Конечно, – Джей улыбнулся и ей, и ее старшему брату, а они скоро забыли о нем, сидели, болтали и явно кого-то ждали.

Так что же… Дженсен, судя по всему, возвращаться не намерен. Прошло уже три недели, как они расстались, если быть точным, девятнадцать дней. Вначале он ждал, что Джен появился в конце первой недели, потом, на всякий случай, ждал еще неделю и находил вполне убедительные оправдания себе: он вернется, он просто задерживается. Он же говорил, у него проблемы, может, они заняли время больше, чем он рассчитывал. А когда растаяли последние надежды, и Джаред, наконец, понял бесплодность своих ожиданий, он просто не находил убедительного повода, зачем бы он мог вернуться домой.
Если подумать – ну что такого? Он давно не видел родных, почему бы ему и не навестить их, тем более, это не так и далеко, полдня за рулем.
Но… Что он скажет?
Тупо же говорить: «Я скучаю, я виноват, прости».



Из задумчивости Джареда вывел плаксивый голосок:
– Тээд, я хочу скорее то красное платье. Долго мы еще будем сидеть? Я устала…
Мальчик, что постарше, все время крутил головой, но когда девочка начинала кукситься и тоже, подражая брату, вертеться, он отвлекал ее. Вот и сейчас быстро достал из рюкзачка и сунул в руки малышке книгу с недовольным ворчанием:
– Вот. Посмотри лучше картинки.
– Расскажи сказку! – тут же заныла девочка.
– Ладно, только не ной…
Джаред снова задумался было, но через некоторое время невольно прислушался, так забавно парень переиначивал сказку:
– …и она приехала к нему, ревела вся, но куда деваться. А чудовище не стало ее жрать, может, есть не хотело. А может, надоело ему со свечками да кофейниками разговаривать. Лиз, неужели не помнишь? Мы же смотрели этот мультик.
Малышка, которой от силы было года четыре, помотала головой и, разглядывая книжку, попросила:
– Дальше.
Мальчишка вздохнул и, перевернув лист, ткнул в картинку:
– О, смотри! Вот он, дворец, где жило чудище.
Заинтересовавшись, Джей тоже посмотрел на книжку, но ему видна была только обложка. Увидев диснеевских персонажей, он усмехнулся и продолжал слушать вольный пересказ сказки:
– Точно не помнишь? Эм. Вообще, на самом деле это «он». Ну, то есть мужчина, понимаешь? Только заколдованный. Короче, он на нее один раз накричал, из-за цветка там, что ли, она испугалась и бросилась бежать, а вокруг лес…
Джей нахмурился, внимательно посмотрел на мальчишку.
– …и на нее напали волки. Все девчонки – дуры. Ладно-ладно, не дуры! Я пошутил. Она еще чуть лошадь не утопила, лед треснул, ну ладно бы сама, заботы меньше, а лошадь жалко. Или это был конь? – Мальчишка задумался, хитро прищурившись.
– Ну Тэд! – Лиз чуть не плакала, глядя на старшего огромными глазами. – Чего дальше было?
А дальше было… «Быстро назад, я сказал!»
– …А дальше появилось чудище. Он дрался с волками и победил. Знаешь, он мне кажется похожим на льва, и симпатичный. Не знаю, почему чудище…
– Они вернулись домой? – с надеждой спросила малышка.
Джей смотрел на детей и прятал улыбку, грусть и странное волнение, охватившее его, не позволяли отвлечься от них. И, кажется, прояснялось постепенно, отчего ему было не по себе в последнее время.
– Вернулись, – скучно подтвердил старший брат и снова завертел головой, пробормотал еле слышно: – Ну где же …
– А дальше что было?
– Дальше? Девчонке захотелось к папе. Она соскучилась.
– О. – Лиз понимающе кивнула. – И что?
– Чудище был добрым и отпустил ее, только попросил вернуться.
Малышка сидела нахохлившись, как маленький воробей. В ее мире ценность папы, ясное дело, была несравнима даже с симпатичным чудовищем.
Лиз настороженно спросила:
– И она вернулась? К чудовищу?
– Нет, конечно, – уверенно ответил Тэд. – Она осталась с папой.
Джей вскинулся, изумленно посмотрел на мальчика.
Лиз с явным сожалением рассматривала чудище на обложке, провела по нему ручкой, потом спросила тихонько, уже не надеясь на благополучный исход:
– А что стало с ним?
– С чудищем? Его убили, кажется. Или он умер. От тоски.
Лиз еще раз погладила обложку, прошептала:
– Грустная сказка.

Грустная сказка?
Джаред открыл было рот, чтобы возразить, поспорить с мальчиком, но тут Тэд вскочил и радостно воскликнул:
– Вон он! Лиззи, поднимайся скорее!
Автоматически Джей тоже посмотрел в сторону, куда указывал ребенок, но увидел только мелькнувшую в стеклянных дверях кафетерия широкую спину. Дети, нацепив свои рюкзачки, уже спешили к выходу, а на столе сиротливо лежала забытая книжка.

Джей несколько секунд разглядывал ее, потом вскочил и, зажав книжку в кулаке, бросился за ними.
– Эй, – окликнул он ребят. Старший мгновенно развернулся, и Лиз оказалась за его спиной.
Недетская настороженность в глазах мальчишки сменилась легким удивлением, когда он признал в высоком мужчине их соседа по столику.
¬– Вот, возьми. – Джей протянул книжку Тэду, и мальчик сдержанно поблагодарил:
– Спасибо.
– И… вот что. Чудовище не погибло в этой сказке. – В глазах Лиз удивление сменилось любопытством. Она слушала молча, только глазенки сверкали. – На самом деле эта глупая девчонка к нему вернулась, чудище превратилось в прекрасного принца. И жили они долго и счастливо.
Тэд усмехнулся по-взрослому, а Лиз спросила серьезно:
– А папа?
– Папу они взяли к себе.
Лиз некоторое время переваривала информацию, сосредоточенно глядя на Джареда, а потом вдруг улыбнулась весело и будто с облегчением:
– Ну тогда нормально. Хорошая сказка!
Они попрощались как давние знакомые, и Тэд, пожимая ему руку, сказал одними губами: «Спасибо». Джареду стало немного грустно от его взрослой заговорщицкой улыбки, которой не должно бы быть у восьмилетнего пацана.
Сказка… Грустная.
И неправильная.
«…С чудищем? Его убили, кажется. Или он умер. От тоски»

Джаред вдруг ощутил мерзкий холодок, пробежавший по спине, и вспомнил снова безразличный, бесцветный, какой-то неживой взгляд Джена, и его негромкий голос:
«…Джей. Я не могу причинить тебе вред, ты же знаешь»
А он перебил, не дал ему закончить, и слышал только себя, свою обиду, а Дженсен стоял посреди комнаты, чуть опустив голову, бесстрастный. Неживой.

Господи, да что же он наделал?

Нет. Джен сильный, он не будет делать глупости, конечно, с ним ничего не может случиться! Уговаривая себя, Джаред уже спешил вернуться в гостиницу и боялся, реально боялся даже мысленно прикинуть, что могло произойти с Дженом после их ссоры и расставания.
Глупая сказка. Глупые страхи! Ничего не будет, Джен, пожалуйста. Я был такой дурак…

Стремление оказаться быстрее в Форксе было таким сильным, что Джаред не раздумывая отправился в дорогу, кое-как собрав вещи и покидав их в машину. Если повезет, к вечеру он будет дома. Только бы не опоздать! Джареду казалось каждое мгновение на вес золота, и надо торопиться, и как же он раньше, раньше не мог сообразить, самолюбие, и глупость, и раскаяние – вот все, что осталось, и в порядке ли Джен, и если да, то будет ли его слушать…




– Убирайтесь вон.
Охранники несмело топтались на пороге. Они не могли нарушить приказ начальника службы безопасности, но и ослушаться хозяина было весьма чревато. Джен настойчиво и в своей манере, тихо, почти не слышно, так, что приходилось напрягаться, чтобы расслышать его, приказал:
– Убирайтесь. Вон. Больше повторять не буду. Если через пять минут вы еще будете здесь, пеняйте на себя. – Дженсен продемонстрировал им ружье и предупредил: – Заряжено солью. Не убьет, но будет неприятно. Время пошло.


Парни переглянулись и, толкаясь, торопливо сбежали с крыльца.
Хозяин не шутит, и… да черт с ним, озверел совсем, ничего с ним тут не случится. На много миль ни души, они прибудут в Форкс к вечеру, а с утра пусть приезжает смена и желательно вместе с Тейлором, пусть начальник СБ сам разбирается со сбрендившим шефом.
Вернулся шеф из отпуска сам не свой, они это заметили быстро. Не такой, как обычно.
Ну он и в раньше особо ни с кем не откровенничал, разве что в последние полгода стал было походить хоть немного на человека: то улыбнется, то спросит, как жена.
А сейчас еще хуже, чем раньше: и не разговаривает, и не слышит, что ему говорят, и все время в задумчивости, что хорошим признаком никак не назовешь…
А тут вдруг сорвался и уехал в загородный дом. Тот самый, где его чуть не пришили, и не боится же. И сидит уже вторую неделю здесь, гонит всех от себя, оброс весь, и ладно бы пил, было бы понятно по-человечески, значит, проблемы какие или горе, а то сидит и молчит, а теперь и их решил прогнать, даже безмолвные тени его раздражают. За пару недель впервые разразился речью в десять слов. Ну если уж открыл рот, значит, не шутит…


У каждого бывают дни, когда собственная жизнь представляется бессмысленной.
Череда бесцветных и незапоминающихся событий, и впереди лишь повторение предыдущего, и ничего не изменится, и все так же пусто и холодно на душе.
И пожаловаться некому, разве что самому себе, и пенять некому – сам виноват.
Отношения были обречены с самого начала.
И ты надеялся на понимание? Ты, Джен, ты серьезно верил, что мальчишка правильно тебя поймет?
Не случилось, и предсказуемо, все, как и должно быть…

Джен рассеянно наблюдал, как охранники сели в джип, и чуть повозившись, все же тронулись.
Боятся. Но выносить этих двоих не было больше сил, как они ни старались прятаться и не мешать, все же трудно сделаться невидимыми двум здоровым мужикам.
Джен выдворил, наконец, надоевших охранников из домика и теперь прислушивался к себе, робко надеясь на хоть небольшое успокоение.
Тишина, лес подступает к самому крыльцу, негромко гудит в своей пристройке движок электростанции, а желанное умиротворение не приходит.


Это оказалось серьезнее, гораздо серьезнее, чем он сам думал.
Уехать из Эймса было не сложно, но вот потом становилось все хуже, и не поймешь сразу, но жизнь в прежнее русло возвращаться никак не желала.
Дженсен за пару дней решил все неотложные задачи, накопившиеся за время его отсутствия, и еще два дня понадобилось ему, чтобы понять: он вдруг стал равнодушен к любимому делу. Более того, у него вызывало отвращение всё, все окружающие, их голоса, его привычный кабинет, его автомобиль, лица охранников, а особенно приводил в невыразимую тоску его идеальный, безупречный, холодный дом.
Прислуга содержала его в порядке, жаловаться было не на что, они не были виноваты в том, что возвращаться в неуютное жилище Дженсену с каждым днем хотелось все меньше и меньше. В нем особенно остро он ощущал свое одиночество, не было в этом доме уюта и тепла, и никогда не зазвучат здесь веселые голоса и смех, и виноват в этом только он сам.


Однажды его уединение нарушила Мэг. Отчаявшись дозвониться, она пришла к нему, вопреки запрету родителей.
– Что случилось?
Джен бесстрастно смотрел на нее, даже будто сквозь нее, спросил равнодушно:
– А что случилось?
– Не валяй дурака, Дженсен, – нервно воскликнула Мэг, чувствуя недоброе. – Он звонил мне! И я подтвердила твою легенду, так что случилось потом?
Дженсен ответил не сразу и все так же невыразительно:
– Это была плохая идея, Мэг. Твоя мама была права.
– Так что произошло?!
– Ничего. Как только он узнал правду, мы расстались. Не стоило и начинать.
– И ты так легко отступился? – удивилась Мэг.
– Не говори так, Мэган. Я… старался и многое сделал, чтобы… Я сделал все, что мог. Но это неважно теперь.
Больше Дженсен ничего не сказал, да он и не знал, на самом деле, где Джей и что с ним. Мэган ему не поверила, но это тоже больше не имело никакого значения.
Важно было одно: видеть Джен больше никого не хотел и не мог, это было невыносимо – смотреть в чужие лица и делать вид, что все нормально.

За городом ненадолго стало лучше.
Сказалось отсутствие раздражающих факторов, разве что охранники, но Джен их терпел не долго.
Наконец, можно было насладиться одиночеством, хотя бы до завтра – Джен не имел иллюзий на этот счет и прекрасно знал, скоро явится Тэйлор и привезет новых, более стрессоустойчивых охранников. Черт бы его взял…
Джен ненадолго задумался о кардинальных мерах. Может, пригрозить на хер всем увольнением, и неугомонному Тэйлору в том числе?
Как же все надоело…

Джен отложил ружье и сел в свое любимое кресло, невидяще уставившись в холодный камин, и снова анализировал, когда же он совершил ошибку.
Когда затеял это представление?
Не стоило и начинать.
Ему думалось иногда, если бы он в тот последний день дождался Джареда или не дал бы ему уйти, выплеснул на него все свои мысли, переживания, неуверенность, все рассказал бы ему, может, Джей и остался бы, и был сейчас здесь.
И как раньше сидел бы на шкуре, и заглядывал ему снизу в лицо, доверчиво улыбаясь.
Картинка так ясно представилась ему, что Джен даже невольно зажмурился и застонал.
Как же больно…

Воспоминания обступили его: как Джаред, обидевшись, выскочил за дверь, как он его догонял, как Джаред подкрадывался к нему на этой вот самой шкуре и успокоился лишь когда обнял его, и успокоено засопел…
А вот Джаред в опасной близости от полыньи дерется с Домиником, а после того, как бандит обезврежен, Джей склоняется над ним, и в глазах его столько страха, участия и может даже любви?
Ему показалось? Или это правда было?

Дженсен посмотрел на шкуру, усмехнулся, поймав себя на желании улечься на нее.
Какое странное желание. Особенно если учитывать что тот, с кем ты здесь обнимался, знать тебя не желает.

Некстати разболелась голова, и Джен, чтобы побороть глупое желание, выбрался из кресла, отправился в ванную комнату – где-то там лежали обезболивающие. Обнаружив в аптечке и снотворное, Джен выколупнул пару таблеток и, вынув из бара бутылочку коллекционного вина, щедро плеснул в бокал.
Это поможет вырубиться, чтобы не думать, не вспоминать, ну хоть ненадолго…
И все же он не удержался от искушения.
Вернулся назад, в гостиную, присел возле шкуры, погладил жесткие ворсинки.
Доброе утро, Джаред. С Рождеством тебя.
Дженсен улегся на шкуру и, глядя в потолок, продолжал тихонько поглаживать ее под рукой, шепча едва слышно:
– Ну вот… Джей. Видишь, как все получилось… глупо.
Голова приятно кружилась, веки стали тяжелыми, Джен удивленно моргнул, хотел приподняться, но тело будто налилось свинцом, и не слушалось.
Идея остаться здесь уже не казалось такой бредовой, а спальня была так далеко…
Отчего он так быстро опьянел? Слабое беспокойство не успело перерасти в тревогу, и Дженсен провалился в тяжелый наркотический сон.




Джаред по каким-то внутренним своим ощущениям чувствовал: он не успевает, не успевает! Влетел в дом, встрепанный, с чумной головой после дороги и выпалил, увидев Мэган:
– Где Джен?! Его нет дома, я чуть дверь не высадил, а прислуга и охрана молчит! Вытурили меня! Где он?
– Джей!
– Джаред… – выбежала из кухни мама, бросилась ему на шею, нервно протирал очки и топтался радом отец, не решаясь полезть обниматься, а Мэг, опомнившись самая первая, покачала головой:
– Вряд ли ты до него доберешься – он сидит на озере уже недели две.
– В загородном доме? – Джей аккуратно отстранил мать, умоляюще посмотрел: – Мам, потом, ладно? Вопрос жизни и смерти. Мне нужно его срочно увидеть!
– А что у вас произошло? – мрачно спросила Мэг. – Он сам не свой приехал. Что ты сказал ему? Он снова как каменный стал, даже страшно. Джаред, что ты ему сказал?
– Наговорил… – Джаред сокрушенно вздохнул. – Я идиот, знаю…
Встрепенулся, еще раз на всех по очереди посмотрел:
– Мам, пап, Мэг, я должен… Мне что-то не по себе, я съезжу к нему, потом вернусь и мы поговорим, ладно?
Он пятился к двери, за ним неотступно следовали Шерон и Мэг, Джеральд остался стоять посреди гостиной и все будто не мог осознать факт возвращения сына.
– Я вернусь, – отчаянно пообещал Джей и скатился с крыльца.
Господи, только бы успеть…
– Джей, там охрана, – крикнула Мэган с крыльца. – Они тебя не пустят к нему!
– Я постараюсь их уговорить, – крикнул в ответ Джей.
Какая, к черту, охрана. Лишь бы с ним все было в порядке! А с охраной он разберется…




Уже наступал вечер, когда Джаред добрался до памятного загородного дома Эклза. Здесь летом все выглядело по-другому, но Джареду некогда было глазеть по сторонам, он рванул к дому, удивившись мельком про себя: куда подевались обещанные охранники.
Дверь… Открыто.
Ох, что-то не так, неужели опять что-нибудь?..
Вот и полутемная прохладная гостиная, здесь не горит свет, как и тогда, в Рождество, и на медвежьей шкуре лежит кто-то.
Сердце у Джареда замерло на мгновенье и забилось сильно-сильно, как птица в клетке. На негнущихся ногах он подошел к лежащему и без сил опустился рядом с ним на колени.
Несколько секунд Джей с ужасом приглядывался к Джену, пока не уловил еле заметное дыхание.
Дышит! Джей позвал тихонько и сам не узнал свой голос:
– Дженсен?..
Вопрос утонул в тишине комнаты, будто не было.
Джен видом своим внезапно напомнил Джею себя после ранения, когда лежал на этой же шкуре, истекая кровью, требуя от него: «Джаред, обещай мне остаться в живых».
Джаред принялся трясти Дженсена, звал и все больше пугался: Джен не откликался, голова болталась безвольно, пока он тряс его за плечи и пробовал усадить.
Джей в страхе отвесил Дженсену пару крепких пощечин и – наконец! – увидел, как Джен болезненно скривил губы, как обиженный ребенок, нахмурился, открыл мутные глаза и прохрипел едва слышно:
– Кто?..
Джаред не успел в полной мере насладиться радостью возвращения Джена. Как только тот разглядел Джея, сразу замкнулся. Взгляд заледенел, и Джаред под этим убийственным взглядом съежился и застыл.
А кто бы сомневался… Сейчас пошлет тебя далеко и будет прав… Как там говорилось? Мы будем вместе и в горе, и в радости, это пробубнил чиновник в мэрии, традиционные, набившие оскомину слова. А ты предал Джена, сразу же, и дня не прошло. А тебе-то как после этого доверять, Джей?

Дженсен разлепил сухие губы, и сказал всего одно слово:
– Уходи.
Закрыл глаза, как будто без сил, и… Джареду показалось, он снова уходит и теперь уже не вернется.
Вот и все?

И у Джареда от ужасной этой догадки, от осознания жестоких слов «вот и все» началась форменная истерика.
Джаред буквально упал на Джена, обнял его, не помня себя, плача и не замечая этого, принялся целовать безучастное лицо куда попало и бессвязно, отчаянно повторял:
– Джен, пожалуйста. Пожалуйста, Джен. Джен, я не… я люблю тебя! Не прогоняй меня, я все равно не уйду! Джен прости, прости, пожалуйста, я люблю тебя, я дышать без тебя не могу… я хочу с тобой, Дженсен, ну пожалуйста, скажи что-нибудь…
Дженсен оставался безучастным, и эта закаменелая холодность пугала Джареда до чертиков, как будто он уже далеко отсюда, и достать, вернуть его нет никаких возможностей, но…
В какой-то момент Джаред увидел или скорее даже почувствовал, каких усилий Джену стоит его нарочитое спокойствие.
Дженсен вцепился в шкуру побелевшими пальцами, губы его уже заметно дрожали, и ресницы… ресницы крепко закрытых глаз слиплись мокрыми темными стрелками.
Он возвращается, он здесь!
Так, еще немного. Сейчас…
Джаред коснулся дрожащими пальцами его лица, позвал жалобно:
– Джен, открой глаза. Дженсен!
Его еще трясло от пережитой бури эмоций, но он уже почти был уверен в успехе.
Почти.
Джаред медленно и ласково снова провел рукой по небритой дженсеновской щеке, тихонько поцеловал в дрогнувшие губы, в закрытые глаза с мокрыми ресницами и признался снова, свободнее и громче:
– Джен, я люблю тебя, пожалуйста, прости. Я никогда больше не уйду, Дженсен. Прости, пожалуйста.
Джаред терпеливо ждал, и Джен, наконец, открыл глаза, и выражение этих прозрачных, неестественно блестящих глаз никак нельзя было назвать дружелюбным.
– Слезь с меня – наконец сказал Дженсен, с трудом вздохнул и уперся Джею в плечи руками. – Раздавишь…
Джаред внутренне возликовал.
«Слезь» – это уже лучше, чем «уходи», его не прогоняют больше!
В приливе нежных чувств, Джей, скатившись с Джена, вовсе не выпустил его, а повлек за собою, и теперь получилось так, что Джен почти лежал на нем.
И, самое главное, не отодвигался от него!
Будто в тяжелой борьбе с самим собой израсходовал все силы, и на сопротивление их уже не осталось.
Он лежал щекой на широкой груди Джея, рука его снова была в руке Джареда. И он не вырывал свою руку.
Совсем как тогда, в первый раз.

Джаред некстати подумал, что вот, Джен очухается, сейчас он явно еще не в себе, но вот завтра…
Вполне может прийти в себя настолько, чтобы снова встать в позу и начать прогонять его.
При мысли об этом Джей непроизвольно выставил вперед подбородок.
Нет уж, хрена вам. Не выйдет…
Джену придется сильно постараться, чтобы избавиться от него. Хватит, он уже достаточно валял дурака и знает теперь точно – его дом там, где Джен. И неважно, богат он или беден, херня это все…
Однако мрачные мысли Джареда не отпускали, и он непроизвольно крепко прижал к себе Джена, и спохватился лишь, когда услышал его недовольный стон.
Изловчившись, весь изогнувшись, он заглянул в лицо Джену, и увидел удивительную картину: тот безмятежно спал, тень от ресниц на полщеки, и в уголках губ притаилась улыбка, и общее выражение лица такое устало-удовлетворенное, что Джареда немного отпустило, и он понял: нет, Джен не будет его прогонять. Ни утром, ни позже. Никогда.


Джаред был прав, прогонять его не стали, но утром он наткнулся, проснувшись все на тот же испытующий взгляд.
– Почему? – сразу же спросил Джен.
Джей мысленно приготовился к бою, но на его стороне был сам Джен – он не вырывался из его объятий, просто лежал и ждал, когда Джаред проснется.
Как же его вырубило после дороги и таких бурных переживаний…
Держи ответ, Падалеки, вчерашние твои сопливые признания не засчитаны.
– Я люблю тебя, – честно ответил Джей, так же прямо, как и Джен, глядя ему в глаза.
Тот чуть опустил ресницы, скрывая неожиданное смущение, но лишь на секунду. Снова требовательно смотрел, так близко, дыхание перемешивается, и глаза в глаза.
– Но ничего ведь не изменилось. Я… все тот же гнусный обманщик, и у меня есть дело, и оно приносит мне, кроме денег, немало удовольствия. Пока ты не появился, это, пожалуй, было единственное, что приносило мне радость.
Уловив общий смысл фразы, Джей заулыбался:
– Разве это плохо…
– Мне казалось, ты это осуждал. Так что изменилось, Джей? Ты не думаешь, что это снова встанет между нами?
Джаред растерялся, ему уже казалось, Джен снова обвиняет его. А что, правда, мешает Дженсену подумать, что он… хм… не против разделить жизнь с богатым и успешным…
Не потому, что это Джен, а…
Поймав себя снова на сомнениях, Джей разозлился: так, хватит! Он решил уже, это дерьмо не будет больше мешать им! Хватит прикрывать глупостью о неравенстве свою собственную мальчишескую неуверенность.
– Дженсен, я люблю тебя, – уверенно заявил Джей. – И на самом деле неважно, сколько у тебя денег, жаль, я столько времени потерял и наделал столько глупостей, пока дошло до меня… Я понимаю, ты все устроил, чтобы показать мне, как нам может быть хорошо вместе. Только методы твои… Я все равно считаю, что нельзя начинать жизнь с обмана.
Джей, затаив дыхание, смотрел – и видел, как щеки Дженсена чуть покраснели, в глазах мелькнуло смущение, но очень быстро исчезло. Еще бы, это ведь «стальной барон Форкса».
Джей усмехнулся про себя, а Джен независимо посмотрел на него и выдал-таки:
– Ну… у каждого свои… методы. Эхм… Но… мы можем начать с начала, с чистого листа. Прямо сейчас. Как ты на это смотришь?
Джей, уже не скрываясь, усмехнулся, и в зеленых глазах Джена тоже уже сверкала насмешка, и губы растягивала улыбка.
Джаред потянулся к Дженсену, легко поцеловал в губы и прошептал:
– С удовольствием, Дженсен. И с радостью.
– Ну вот и хорошо. – Теперь Джен притянул его к себе и поцеловал по-настоящему, крепко, властно, требовательно и собственнически, раздвигая его губы языком, и Джея вдруг захлестнуло возбуждение, плотной, почти осязаемой волной шедшее от Дженсена.
И вот тут Джареда по-настоящему отпустило, он свободно раскрылся навстречу Джену, отметая все глупые и ненужные сомнения и растворяясь в ласковых и сильных, любимых руках.
Начнем с начала.
Наверняка еще будет непросто, но главное – мы вместе, а вместе можно преодолеть любые проблемы.
Начнем.
С удовольствием и с радостью, Дженсен.