первая глава здесь
http://www.liveinternet.ru/journal_editpost.php?jpostid=117673518&journalid=3258217




Джаред не помнил, как заснул, но вот пробуждение было незабываемым.
Это даже не самое подходящее слово – пожалуй, оно было потрясающим. Во-первых, на его груди кто-то сладко сопел, в его руке была чья-то горячая ладонь и еще этот кто-то бесцеремонно втиснул свою ногу между его и небрежно касался этой ногою его напрягшегося члена.
А когда остатки сна рассеялись и Джаред вспомнил события вчерашнего вечера, он с нарастающим страхом посмотрел на своего… ээээ… соседа? Как можно назвать человека, с которым делишь даже не одну постель, а одну медвежью шкуру? Когда он успел прилечь на нее? И самое главное, когда успел устроиться в обнимку с бывшим шефом, да еще так интимненько сжимать в своей руке его… Джен скосил глаза на руку, раздумывая, как бы незаметно выползти из-под Эклза. Вот задача…
Удивительно, но выползать особо не хотелось, а еще его волновали мысли и вовсе странные: возбуждающие, неприличные и похабные. Например, каковы на вкус эти горячие пальцы, такие изящные, точеные, они так уютно лежат в его ладони… И что-то они слишком горячие…
Сквозь слои одежды Джей ощутил жар приникшего к нему тела, и задушив в корне неприличные глупые желания обеспокоено заерзал, выпустил руку Дженсена и, неловко изгибая шею, пробовал заглянуть ему в лицо.
Дженсен шевельнулся и в следующее мгновенье открыл глаза.
Джей, затаив дыхание, наблюдал, как Дженсен хлопнул ресницами, такими же рыжими, как отросшая щетина на бледных щеках, а потом прозрачный гипнотизирующий взгляд шефа обратился в его сторону, и впервые Джей успел увидеть в нем растерянность и даже что-то, похожее на смущение.
Джаред порадовался что проснулся первым, все-таки у него было время прийти в себя, вспомнить вчерашние события и здраво оценить обстановку, но Дженсен опомнился довольно быстро, сразу же отодвинулся от него и принял независимый вид.
Хм… Похоже, он смущен больше, чем должно бы в такой ситуации. И это…
Джей внезапно задумался об ориентации Эклза и с удивлением понял: о загадочном шефе он ничего не знает. О его личной жизни, если уж на то пошло, не знал достоверно в городке никто.
Несколько сплетен о пристрастиях к сексуальным излишествам шефа он слышал в фирме, но ни одна не нашла подтверждения и не вязалась с обликом холодного злобного зазнайки. Джаред скорее бы поверил, что Дженсен никогда и ни с кем не имел прочных отношений. Но такого же не бывает, верно?

Они еще не сказали друг другу ни слова, а в воздухе уже повисло напряжение, но не один не решался разрушить тишину утра нелепым вопросом.
Дженсен натянул сползшее одеяло на плечи, поморщился, настороженно посмотрел на Джареда и, неловко повернувшись к нему, не сумел сдержать тихого стона и ругательства.
Это помогло Джею справиться со смущением, он спросил застенчиво, вдруг снова переходя на официальный тон:
– Мистер Эклз… Этот, который снаружи… вы говорили, он стрелял в вас, да?
Дженсен сумрачно молчал, за удивительными ресницами пряталась обычное равнодушное презрение, и Джей, забывшись, принялся размышлять: и как он раньше не замечал, какие у Эклза ресницы?! Такие рыжие, на концах выцветшие, и оттого кажутся короче, а на самом деле длинные и пушистые, и мысли теряются, глядя на это чудо природы; ну зачем «стальному барону Форкса» это излишество?
Так странно. Джаред не задумывался раньше о внешности Дженсена. Ну, то есть, думал о ней по-другому, что ли. При взгляде на столь пугающее совершенство возникало раздражение и странная уверенность – перед вами первейший негодяй, умело пользующийся преимуществом, что несправедливо дала ему природа.
– Да.
Джею потребовалось несколько секунд, чтобы понять: это «да» – запоздалый ответ на его вопрос, и он даже порадовался про себя. Хорошо, что высокомерный Эклз хоть и с трудом, но на контакт идет.
За прошедший вечер Джей услышал от шефа слов больше, чем за всю службу у него в течение пяти лет, а сейчас, похоже, шеф снова стал привычно немногословным.
Вчера он, видимо, разболтался от стресса и выплеска адреналина.

– Он ранил вас… тебя? – Джареду потребовалось усилие, чтобы снова перейди на неофициальный тон, и в глазах Дженсена ему почудилась усмешка.
И он – о, чудо! – снова не проигнорировал его вопрос, даже ответил быстрее, чем прежде, без паузы в несколько минут, буркнул недовольно:
– Царапнул плечо, я успел пригнуться. Пустяк, но неприятно…
Джаред хотел было попросить показать «царапину», но, слыша раздраженные нотки в голосе Джена, не решился и принялся размышлять о своем двусмысленном положении.
Вот история.
Расскажи кому, не поверят: Джей Падалеки ночует на одной шкуре со своим бывшим шефом, которого, по слухам, он обокрал и даже пытался недавно убить, и, что интересно, ему не отбивает, как раньше, память и мозги при виде Эклза.
Интересно, почему? Может, явная демонстрация того, что «стальной барон» вовсе не чудище, а тоже обычный человек, и его можно ранить, можно даже убить, можно обидеть…
С какой горечью он вчера говорил… Как там? Что бы я ни сделал, все будет не так…
В сущности, Дженсен такой же уязвимый, такой же, как любой другой, со своими слабостями, и сознавать это было необыкновенно приятно. Джареду стало даже немного стыдно за свою эгоистичную и неуместную радость, особенно когда он увидел, как Дженсен силится сдержать дрожь. Это был не самый хороший признак. Будь то последствия ранения или купания в ледяной воде, но прижимался к нему во сне Дженсен вовсе не из каких-то там тайных чувств, а просто не мог согреться.
Комната ощутимо остыла – Джаред заметил это, когда с губ дыхание отлетело мерзлым облачком.
Джаред приподнялся и взглянул на камин: огонь погас, может, несколько часов назад.
– Дрова сн… снаружи, в сарае, – будто услышал его мысли Дженсен и тоже попробовал подняться.
Джаред как раз успел повернуться к нему, чтобы увидеть, с каким удивлённым вздохом Джен повалился назад.
Дженсен покраснел от досады, упрямо принялся подниматься снова, и Джей в невольном порыве кинулся ему помогать.
Похоже было, что Дженсен не привык ощущать себя слабым. Он воспринимал поведение ослабевшего организма как предательство и сердился на весь свет. Дженсен со злобой посмотрел на Джареда, протянувшего ему руку, и прошипел:
– Не лезь. Я сам.
Джей не отступил, молча радуясь зарождающемуся иммунитету против гипнотизирующего ранее до потери пульса взгляда Эклза. Он помог подняться упрямцу и даже когда они встали, всклокоченные, в помятой одежде, продолжал крепко обнимать его за талию, чувствуя, что Дженсена ведет и, если он отпустит его, тот может упасть.
Дженсен какое-то время терпел, считая выше своего достоинства вырываться из неожиданных объятий, а может, опасался упасть на самом деле, но это не мешало ему находиться в крайней степени раздражения. Он спросил сердито:
– И что это ты делаешь, Джаред?
– Эммм… Я не хочу, чтобы ты упал. С нашим… с вашим… в общем, при таком росте это чревато. Можно даже сломать что-нибудь.
Дженсен еще какое-то время сверлил его своим фирменным взглядом, но вырываться не спешил. Спросил снова:
– И долго?
Джаред смешался, перестал изучать с заинтересованным видом закоулки комнаты и тут совершил стратегическую ошибку: заглянул в прозрачные зеленые глазищи шефа и увидел в них откровенную насмешку.
– Что долго?
В беседах с шефом Джаред был не мастак, он всегда терял нить разговора, даже если пауз между фразами не было. Что поделать. У Джея было такое только с Дженсеном,
почему это происходило, он не знал и, возможно, никогда не узнает.
– Долго ты будешь тискать меня, как озабоченный подросток?
Джаред вспыхнул, открыл рот, закрыл, хотел отстраниться, но в последний момент подавил это желание и пробормотал обиженно:
– Я не… я … то есть, я хочу только, чтобы вы… мы…
И замолчал, начиная сердиться.
Ну почему, когда он помогает, или пытается помочь, Джен высмеивает его?
Демонстрирует свою силу? Но у сильных людей тоже бывают моменты слабости. И он не справится один, это же ясно, его трясет и качает, и Джаред чувствует это.
И вообще, зря Дженсен поднялся. По-хорошему, его бы накачать антибиотиками и уложить в теплую постель, и ухаживать, и присматривать… Вот черт…
Джаред, вспомнив про лекарства, внешне совсем без связи спросил:
– В этом доме есть лекарства?
– Аптечка в ванной комнате. В зеркальном шкафчике. Джаред, мы в обнимку туда пойдем?
Похоже, их близость волновала Дженсена куда больше, чем все остальное. Это было занимательно, но совершенная дикость и нереальная запредельность их нахождения тут, вместе, и грозящая опасность, сразу несколько – ну никак не располагала ко всяким посторонним мыслям.
Джаред решил защищаться, заявил довольно бесцеремонно:
– Если я тебя отпущу, ты грохнешься. У тебя вон колени подгибаются. Тебе вставать не стоило, совсем. Я сам схожу и принесу.
– Ты предлагаешь мне валяться здесь, пока маньяк не явится и не завершит свое дело? – возмутился Дженсен. – Нет, я не буду ждать его. У нас много дел, Джей, надо найти твою машину, попробовать завести ее и убираться на фиг отсюда.
Джаред все никак не мог надивиться упрямству шефа. Не зря его называют стальным бароном. Как он собирается добраться до машины?! Ее наверняка занесло снегом, и даже если она заведется, безнадежно увязнет в сугробах. И это если неизвестный псих не сделал с его машиной то же, что и с дженсеновским джипом. И, самое главное, шага ведь не сделает самостоятельно, а хочет выйти наружу, где злобно завывает вьюга.
Может, отпустить его, пусть вернется с облаков в реальность.
Джареду пришлось уговаривать себя – рука никак не отклеивалась от Дженсена, он так… хм. Хорошо так подходил ему под руку, будто не раз они стояли вот так, почти сросшись, как две половинки…
Джаред отбросил ненужные и глупые ассоциации и осторожно отпустил Дженсена, снял руку с его талии, отодвинулся и встал рядом, выжидательно глядя на него.
Тот весь сосредоточился на собственных ощущениях. Собравшись с силами, он сделал шаг, другой…
Джаред шел за ним и чуть ли по рукам себя не бил. Не сметь. Не лезь – вызверится. Пусть… ох, черт.

Упрямства и сил хватило Дженсену, чтобы добраться до кухни. Там он поскорее сел на стул, оперся рукам о холодную столешницу и пробормотал тихо, Джей едва расслышал:
– Я, кажется, погорячился.
Как никогда Джаред был согласен с упрямым шефом.

Но, как оказалось, Дженсен не до конца оставил намерение выйти наружу, он сосредоточенно поглядел на плотно зашторенное и закрытое ставнями окно, прислушиваясь к вою ветра, и заявил:
– Хорошо, наш поход откладывается… ненадолго. Надо дрова принести, иначе мы тут замерзнем.
– Я принесу, скажи где. – Джареду совсем не хотелось выходить, тем более там были неведомые злоумышленники. Но выпускать Дженсена хотелось еще меньше. Правда, шеф вряд ли будет его спрашивать, остается надеяться, что просто не доползет до порога.
Дженсен какое-то время боролся с собой, потом с заминкой сказал:
– Хорошо. Но я не могу допустить… Ты же понимаешь, там опасно. Сарай недалеко, я покажу, но вдруг… В общем, давай так: я останусь на выходе с ружьем и буду прикрывать тебя, возможно, мое присутствие и то, что нас двое отпугнет преступника. Все-таки убить двоих сложнее, чем загнать в ловушку одного.
Джареду эти слова не понравились и даже напугали. Зловеще прозвучало, к тому же, Джаред не видел смысла торчать на пороге дома в качестве мишени. Но переубедить хозяина ему не удалось.


Пробираться по колено в снегу, задыхаясь от ледяного ветра, забивающего глаза и глотку, не самое приятное занятие. После нескольких походов до сарайчика Джаред окончательно замерз, пальцы в тонких перчатках заледенели и почти не чувствовались. Дженсен, пока Джаред таскал дрова, внимательно смотрел по сторонам, не выпуская из рук оружия и спрятавшись за столбом, удерживающим навес над крыльцом. После тщательно запер за ним двери на все замки и довольно быстро разжег огонь.
В ближайшие сутки смерть от переохлаждения им не грозила.
Но менее тревожно не стало. Неизвестно, как там обстояло дело с психом снаружи. Джаред тайно надеялся, может, он замерз?
И еще Дженсен. Он выглядел совершенно измотанным, еле сидел в своем кресле, трясся и уже не пытался корчить перед Джаредом супермена, сил не было.
Джей, немного согревшись, направился на поиски лекарств, и его даже порадовала покорность, с какой Дженсен беспрекословно принял их.
Джей постеснялся вчера сказать, но сегодня голод властно заявил о себе, поэтому он смущенно спросил, есть ли у Дженсена какая-нибудь еда или с этим тоже проблемы.
Джен вдруг начал хихикать. Не успел Джаред испугаться за его психическое здоровье, как тот хихикать перестал, и Джей даже услышал в его голосе незнакомые смущенные нотки:
– Эхм… Извини, я что-то… Вспомнил про каннибалов… Не подумал, ты голоден? Хреновый из меня хозяин… Вот что. В чулане есть охотничья печка, на ней можно будет приготовить завтрак.


В чулане педантичного хозяина был идеальный порядок. Джаред печку отыскал быстро, вытащил ее наружу и вручил Дженсену, а пока тот возился с ней, быстро провел ревизию и обнаружил в холодильнике приличный запас продуктов. Не удержавшись, Джаред незаметно для себя увлекся поеданием колбасы. Черт, никогда она не казалась ему такой вкусной!
Дженсен уже зажег печку и, увидев, как Джей жует, спросил:
– Джаред, ты собрался всю ее сожрать?
Джей чуть не подавился, покраснел, а Джен, посмеиваясь, отобрал колбасу, посоветовал:
– Выпей воды.
Джаред уже схватил кружку и торопливо пил, проталкивая застрявший кусок и проклиная противного Эклза. Надо же было под руку сказать!
Крошечный агрегат пыхтел вовсю; они вскипятили воду для кофе и зажарили яичницу, щедро накрошив в нее отобранную у Джареда колбасу, и жизнь после завтрака уже не рисовалась такими мрачными красками.
Дженсен, вначале пихавший в себя еду с усилием, почувствовал себя значительно лучше.
Не сговариваясь, после принятия пищи они вернулись в единственную теплую комнату в доме. Дженсен расположился в своем любимом кресле и сыто щурился на огонь, Джаред подтащил шкуру медведя поближе к огню и, скрестив ноги, уселся на нее, молча присоединившись к созерцанию огненной пляски.

– Джаред.
Джей вздрогнул, повернулся к Дженсену и в который раз поразился непривычному облику шефа: в помятой одежде, кроткие волосы на макушке торчат вверх, недельная щетина, которую с некоторой натяжкой можно назвать бородой. И, несмотря на всю трагичность ситуации, сидит, ухмыляется и, кажется, собирается сказать гадость. Джаред весь подобрался, а Дженсен спросил вкрадчиво:
– Вчера мы толком не поговорили. Ты не мог бы объяснить, какого черта приперся сюда? А? Джаред, и я хотел бы поподробнее, ты очень невнятно все объясняешь.
– Я уже сказал все. – Джаред недружелюбно нахохлился и уставился в огонь, избегая смотреть на шефа.
Ну вот чего он начинает?! И так все плохо, они заперты тут поневоле, и не хватало еще устраивать скандалы и разбирательства.
Но Дженсен не отставал:
– Джаред, объясни, мне все-таки непонятно. Чего ты хотел? Ты надеялся вернуться на свое рабочее место? Или что?
Джей угрюмо молчал, а Дженсен быстро терял свою наигранную веселость:
– Падалеки, ты у меня в гостях, хотя я не звал тебя. И на правах хозяина требую к себе уважения, потрудись отвечать. Мне надо знать, какого хрена в такой буран ко мне является недотепа и садится мне на шею, и я вынужден брать ответственность на себя за его жизнь и здоровье?!

Ну что же, определенный прогресс. По крайней мере, его не считают больше потенциальным убийцей, видимо, по причине «недотепистости», но все остальные слова вызвали у Джареда возмущение:
– Я сам могу о себе позаботиться, а вот ты! Если бы не я! Да ты! Ах, ты…

Джаред вскочил и, не находя слов, стоял и открывал рот, а Дженсен жестко заявил:
– Ты правильно вчера сказал, опасность грозит нам обоим. И пока ты здесь, я отвечаю за тебя. Я! Понятно? Если с тобой что-нибудь случится, я буду виноват. Этот неизвестный, он теперь может убить тебя, и меня бесит, что мне… теперь нужно думать еще и о тебе.

Ах вот, значит, как? Джаред, выходит, обуза, навязал свое общество этому невыносимому Эклзу, обязал его заботиться о нем.
И Дженсен теперь сидит, недовольный, наглый, и спокойно предъявляет претензии, и даже не вспоминает, как валялся на пороге гостиной в отключке и как прижимался к нему во сне, ища тепла и поддержки.
Поддержки?..
Нужна ли ему эта поддержка?
Или он из тех, кто никогда не признается в слабости и в упор не видит очевидного?

– А не надо обо мне беспокоиться, мистер Эклз. Раз мое общество так неприятно вам, я ухожу!
Джаред, не глядя на Дженсена, схватил снятую было куртку и нервно принялся застегиваться, бормоча:
– Да пошел ты… Урод бесчувственный, терпеть еще тебя… Хочешь как лучше… Как будто я знал, что тут происходит!
– Джаред…
Джей отбросил руку, пытавшуюся его удержать, в нем кипело негодование и обида:
– Оставайтесь тут, в гордом одиночестве – надеюсь, монстры, которые преследуют вас, не выдумка!
Джей добежал в запале до дверей и начал рвать замки, но открыть никак не получалось, а через минуту Дженсен заговорил совсем рядом:
– Джаред, прекрати. Ты никуда не пойдешь.
– Как это открывается… Да? И почему это?
– Потому что. Я не сказал, что твое общество мне неприятно...
В голосе шефа Джей услышал недоумение и повернулся к нему. Дженсен стоял, прислонившись к косяку, кусал губы и подбирал слова, казалось, с трудом:
– Джаред, я… привык отвечать за... события, которые происходят с людьми из-за меня. Или… скажем так, мне бы спокойнее было, если б тебя здесь не было. Понимаешь? Я не хотел тебя обидеть, только поинтересовался, почему человек, производящий впечатление вполне нормального, приехал сюда. Никто добровольно сюда не… Хм. Джей, я должен понять.

И что тут скажешь? Еще подозревает в ненормальности. Настырный и вредный, душу перед ним выворачивать совсем не хотелось, разве поймет этот чурбан… Но не отвяжется, точно, вон как смотрит. Как будто на самом деле не понимает.
– Я… Мне посоветовал Кристиан. Он сказал, я должен доказать свою невиновность.

Дженсен поднял брови, непонимающе хлопнул ресницами, и Джаред на мгновение задержал дыхание.
– И… что? Твой приезд есть доказательство невиновности? Все-таки правильно я тебя уволил, Падалеки…
Джаред снова обозлился. Почему он должен терпеть оскорбления этого выскочки?! Какого черта?! Воображает себя бог весть кем… Самое обидное, конечно, было то, что Дженсен абсолютно прав, Джаред действовал глупо, нелогично, нерационально, только на эмоциях, повелся на провокацию и не факт, что хватило бы пороху явиться к шефу. Он, скорее всего, опомнился бы и повернул обратно, но в какой-то момент ехать назад стало даже опаснее, чем вперед, позади была обледенелая трасса, а до дома шефа казалось так недалеко. А потом и вовсе машина сломалась и не оставила ему выбора.
Но сейчас Дженсен, лишний раз доказавший ему, какое он неразумное чмо, вконец вывел его из себя.
Джаред рванул последний замок, распахнул дверь и выскочил наружу, разом ослепнув от снега, залепившего лицо, но все равно шагал вперед: горячая обида не проходила, и злость придавала ему сил.

Урод. Вот пусть остается один, раз так. Никаких сил нет смотреть на него, невыносимый, мерзкий, отвратительный, бьет по самому больному и никогда не думает о других, как может задеть и ранить.
Да, Джей частенько совершал необдуманные поступки, но любили его в городке, несмотря на все его нелепые выходки, за доброе сердце и незлобивый нрав.
Он мог отдать бродяге на улице шарф или куртку и, улыбаясь, сказать, мол, это пустяки, он купит себе еще. Он подбирал на улице бродячих собак и вечно хлопотал, куда бы их пристроить, он присматривал за пожилой соседкой и раз в неделю пил с ней чай, с удовольствием слушая болтовню никому не нужной одинокой женщины.
Он… в общем, совершал смешные глупости и не представлял жизни иначе, а такие, как Дженсен, заставляли его чувствовать себя ущербным… неполноценным?
Джаред с недоумением вспоминал: он же испытывал вчера к бывшему шефу даже что-то похожее на нежность. Наверно, ему показалось. Нет, это невозможно, этого точно не было, Дженсен отталкивает всех, кто к нему приближается, ему никто не нужен, он же такой сильный… Джареду померещилось, вот и все. Видимо, в мозгу щелкнуло что-то, и представился ему вчера упавший в обморок шеф просто одним из тех, кому нужна его помощь.
Джаред всегда с готовностью помогал любому, но этому…этому, слов на него нет!
Его помощь точно не нужна. Глупо воображать Эклза беспомощным брошенным щенком…
А его внезапные утренние фантазии вообще бред. Стоило проснуться в объятиях, и разыгралось глупое воображение. Джей даже застонал он ноющей боли в груди, проклиная себя и свое чересчур богатое воображение. Глупец…


Внезапно поток мыслей Джареда был прерван, сзади навалилось на плечи сильное тело, и от подлой подножки Джаред полетел вперед, носом в сугроб. Одновременно над головой просвистело что-то смертельно-быстрое, вжикнуло по волосам, и кто-то упал сверху, подмяв его под себя, и только потом Джаред услышал звук выстрела, не сразу сообразив и сопоставив хлопок и опасное прикосновение просвистевшей пули.


– Быстро, поднимайся и назад! – прошипел ему в ухо знакомый разъяренный голос, и тут же Дженсен скатился с него, встал на одно колено и, не целясь, с бедра разрядил ружье в сторону, откуда прозвучал выстрел.
От грохота Джаред оцепенел, а Дженсен сверкающими бешенством глазами взглянул на него и рявкнул:
– Я сказал, быстро назад! – Мгновенно перезарядив ружье, Дженсен встал, и, глядя с ненавистью в сторону леса, заорал:
– Ну ты!!! Ублюдок, выходи! Давай, я здесь!
Джаред, как зачарованный, смотрел на него, стоя на четвереньках, и дух у него захватывало и от страха, и от… непонятного восторга.
Дженсен еще пару минут орал и матерился, одновременно запихивая поднявшегося на ноги Джареда себе за спину, потом, выдохшись, принялся подталкивать его к дому.
То ли стрелявший убежал, то ли был ранен, но больше стрельбы по ним не было, и они благополучно добрались до дома.
Закрыв дверь, Дженсен устало привалился к ней спиной и начал медленно сползать вниз: ярость ушла и будто выпила все его силы.
Джаред перепугался, бухнулся рядом с ним на колени, спросил взволнованно:
– Что?! Он ранил тебя? Джен, что?!
Дженсен открыл глаза, посмотрел странно, губы его тронула бесцветная улыбка:
– Нет… Сейчас нет. Сегодня он метил в тебя.