Она приехала ночью. Обреченность давно манила ее, тянула. В тот момент когда она переступила порог палаты, там наверху кто-то засмеялся. Заржал. Безжалостно, заливисто. Злым хохотом. Все что она могла сделать- это криво усмехнуться в ответ. Всем своим видом она вызывала жалость. Бледная, хрупкая, с большими «полными слез»глазами. Хотя, в ту ночь она с удовольствием поплакала бы, если бы не отсуствие необходимых желез. Проходя по коридору она заглянула в соседнюю от своей палату. Там, под капельницей лежала древняя старуха с восковой кожей. Желтая лампа придавала ей все больше сходства с покойницей.
Мелькнула преступная мысль: А вдруг старуха уже сыграла в ящик? И лежит, никем не тревожимая? А с утра ее соседки по палате узнают что провели ночь с покойницей…

Старуха могла рассказать, что в жизни у нее было всего двое мужчин, обоим она уделила по двадцать лет жизни, оба спились, и от одного из них, первого у нее был ребенок, сын. И что сын умер. Два года назад, упав с крыши высотки -он был менеджером среднего звена. Что он делал на крыше? Загадка.

Она умела слушать. Она становилась старинным бокалом, кофейной чашечкой или же граненым стаканом- в зависимости от истории, в зависимости от человека, и слушала. Впитывала всем своим существом. Не умея рассказывать, она делала противоположное, и люди восхищались, находили «родство душ».Она ловила их дыхание, их сердца бились в унисон… А потом она уходила, выпив желаемое. Она нигде не оставалась надолго. Этим она распологала. Ей всегда рассказывали фантазии и мечты, зная что она все равно никому не расскажет. Некому.
Изредка её не хватало. Не хватало емкости. Такое случалось редко, редко кому удавалось перелить через край. Но в эти моменты сосуд трескался, у нее было безжизненное лицо, раньше в слезах, позже в безумной улыбке.

Там же, она встретила Девушку. Девушку советских времен, как видела их она. Она пошла в неинтересный институт, что бы позже поступить на неинтересную работу, она знала это. Но Девушка хотела приносить пользу. Каждое утро, когда все нежились в постелях она обтиралась и делала некое подобие зарядки- насколько позволяло здоровье. Ее открытость, прямота заставляли задуматься о лжи, но такого слова не было в этих  серых глазах. Они были полными противоположностями. Единственное что их связывало- упражнения в словесности. Они осыпали друг друга мягкими колючками, боясь обидеть, или же показаться недостаточно острословными.

Из этого ничего не вышло. Она ушла по прошествию недели, а Девушка осталась на больничной койке. Она нарисовала ей на память картинку и положила глубоко в тумбочку. Её можно было обнаружить, только собирая вещи.