С идеей набросать эссе с сонетами «О красоте женщин» я вспомнил о знаменитых женщинах в череде веков, от богинь и гетер до актрис XX века, явилась и Мэрилин Монро, и тут увидел, что ее ныне, впадая в буквализм, - это нынешняя болезнь, вплоть до знаков Ъ и ё, от точек пестрит в глазах, а всякий русский знает, где произносится е и где ё, так недавно вдруг стали было писать Таллинн, по правописанию чужого языка, - зовут Мерлин Манро, как волшебника, хотя как женское имя оно должно звучать чуть иначе, что и было счастливо схвачено в Мерилин Монро.

А кто такая Мерлин Манро? Это - как «Таллинн» и «ещё» или «адмиралъ». Смесь американского английского с нижегородским.

В интернете, кроме массы сайтов с фотографиями актрисы, наткнулся на статью под названием «Простушка, обладавшая могуществом Афродиты», написанную в связи с крупнейшей нью-йоркской фотовыставкой, посвященной Мэрилин Монро в год ее восьмидесятилетия.

 «Если бы Мерилин дожила до сегодняшнего дня, она была бы довольна, — говорит Джон Стивенсон, хозяин фотогалереи и один из самых горячих ее поклонников. — Мерилин хорошо знала, как любит ее камера и какое сильное впечатление она производит на людей во всем мире. Ни до нее, ни после никто и никогда не имел с публикой такого контакта, как она. У нее было столько лиц, столько эмоций, нюансов, что каждый находил в ней что-то свое, отождествлял себя с ней. Мужчины, женщины, дети — ее любили и до сих пор любят абсолютно все, даже в мусульманских странах висят ее постеры. 44 года назад, когда она умерла, я был еще подростком, но уже тогда понимал, что мир без нее станет беднее. Это была уникальная женщина, создавшая уникальный образ простушки, дурочки, которая на самом деле обладала могуществом Афродиты».

Приводят слова Мэрилин, которые отдают ее одиночеством и выдают ее ум: «Я знаю, что принадлежу публике не потому, что я талантливая или даже красивая, а просто потому, что, кроме публики, я никогда и никому не принадлежала».

«Так, из земных звезд Мерилин Монро перекочевала в небесные. Ее образ, ее красота притягивают, как магнит. Известный фотограф, писательница и режиссер Мери-Энн Линч сейчас заканчивает книгу о Мерилин: «Я впервые увидела ее еще девчонкой, в 15 лет, в кинотеатре на Ниагаре, где жила моя бабушка. Когда она появилась на экране, я забыла обо всем на свете. Ее физическая красота, ее непосредственность, даже детскость какая-то и в то же время невероятная женственность, сексуальность... Я не могла оторвать от нее глаз, у меня было такое чувство, будто я впервые ощутила свою собственную сексуальность. При этом она была такой хорошей актрисой, такой естественной, земной, своей, что я сразу начала отождествлять себя с ней».

Для Мери-Энн Линч и для галерейщика Джона Стивенсона, и для миллионов поклонников Мерилин Монро во всем мире она жива до сих пор. «Сам факт, — говорит Мери-Энн, — что мы сделали из Мерилин Монро символ вечной молодости, неувядающей красоты и любви, что относимся к ней, как к живой, что она является частью нашей повседневной жизни, говорит кое-что и о нас — о нас как о культуре, о том, чего нам не достает, и что дает нам Мерилин Монро».

Там же приводятся высказывания философа Бориса Парамонова: «Иллюзорность кинозвезды ведет к подлинно религиозному поклонению»

Философ Борис Парамонов так определяет место актрисы в культурно-философском контексте: «Культ кинозвезд в Америке — это имитация когда-то могущественных в человечестве религиозных чувств. Звезда — по определению, небесное тело. Но тело ли? Если и тело, то опять же "астральное", то есть к тем же звездам относящееся. Кинозвезда — иллюзорна, ее на самом деле нет, и это ведет, с одной стороны, к подлинно религиозному поклонению, а с другой — к любопытству какого-нибудь Фомы Неверного, норовящего вложить перст в реальную рану.

Не удивительно, что культ звезд возник и достиг поистине космических размеров в Соединенных Штатах Америки. В этом достигнут некий компромисс глубокой традиции американской религиозности и американского культа успеха — причем сиюминутного, земного, в банковских купюрах исчисляемого. Звездное измерение какой-нибудь Нормы Джин Мортенсон (настоящее имя Мэрилин Монро), в миру вполне бытовой девушки, делавшей парашюты на военной фабрике, — это бесчисленные цифры банковских нулей, прибавляемых к ее простенькому личику или, лучше сказать, лицевому счету. Ибо звездные расстояния измеряются большими нулями.

Мэрилин Монро, судя по многочисленным воспоминаниям, была девушка вполне бытовая и даже склонная в основном к грусти; так пишет о ней ее муж Артур Миллер. Можно сказать, что она была жертвой на алтарь американского успеха — американского мифа, подлинного мифа ХХ века. Америка — это не страна, это мир, это образ альтернативного человечества: американский автомобиль — не автомобиль, а "хаммер", американец Дэйв Браун — не Браун, а да Винчи, а Норма Джин Мортенсон — Мэрилин Монро.

Сегодня Мэрилин Монро было бы 80 лет. Цифра, ни о чем не говорящая. Мы умрем много раньше, чем истощится в космических пространствах звездный свет Мэрилин Монро».

Вступая в жизнь, вряд ли я видел Мэрилин Монро в кино, но откуда-то я знал о ней, и когда на ее смерть откликнулся стихотворением Андрей Вознесенский, еще молодой, похожий на американскую актрису, как ее младший брат, мне было все понятно и близко, а со временем, с ее фильмами и легендами, особенно ныне для меня многое прояснилось.

Мэрилин Монро воплощает эпоху 40-50 годов, и это как в США, так в СССР, «железный занавес» существовал лишь в умах политиков и диссидентов, как и разнились идеологии, но жизнь в конкретных ее проявлениях и прежде всего в любви и красоте была одна и та же, и тут различия лишь подчеркивали схожесть чувств и дум, мироощущения поколений послевоенного времени, когда жизнь начиналась наново..

Мэрилин - это девушка с улицы и кинозвезда, и подобных ей, кажется, в СССР было куда больше, чем в США. Тип или амплуа простушки - это и есть девушка из народа, у нас все были из народа и выходили в кинозвезды, а в США Мэрилин, как счастливое исключение, как воплощение в жизни сказки о Золушке и американской мечты, отсюда ее исключительная слава, а таланта, красоты, наконец, сексуальности - у всех хватало, и у советских кинозвезд, начиная от Любови Орловой и Марины Ладыниной до Целиковской и далее с целой плеядой красавиц... Именно в СССР шла генерация простушек из народа, что сосредоточила в себе в США работница на военном заводе Норма Джин Мортенсон, которой посчастливилось сделать головокружительную карьеру как в кино, так и в жизни, то есть в любви и славе, но сохранить свою природу девушки из народа, в чем и заключалась ее трагедия.

На многочисленных фотографиях Мэрилин нередко мы видим ее у книжной полки, очень скромной, но повсеместной и у девушек в СССР, мы видим ее и с книгой в руках... Девушке из народа, которая столь прославилась и в кино, и особенно красотой, и которой руку и сердце или только сердце предлагали знаменитости шоу-бизнеса и большой политики, не очень весело, она столь естественна, что никому не может и не хочет подыгрывать, а ею играют, ею пользуются, как жрицей Афродиты, она не леди, что ж, она по крайней мере гетера, достойная любви и поклонения на все времена, как Фрина.

               *  *  *
Хорошенькая, с личиком подростка,
С улыбкой восхищенья, всё так просто,
Когда любовь туманит взор,
Беспечный, взбаломощный вор,
Срывающий цветы успеха,
Любви и таинств секса.
А в жизни кажется такой простой,
В кино же вся заблещет красотой,
Живой, божественной, как чудо.
О, нимфа! О, гетера Голливуда!
Твоя пленительная власть
Богов Олимпа привлекла
К тебе на радость и на горе -
Страстей и слез ликующее море.

              *  *  *
Как вынести игру крутых парней
На сладкий миг забыться с ней
В борьбе за власть в стране ль, над миром
Наживы и  свобод кумиром,
Когда все средства хороши,
Взлелеять как любовь в тиши?
И секс не в радость, а беспутство,
Гетеры древнее искусство.
А я актриса или нет
Со славой на весь свет?
Я Афродита Пандемос, чья слава,
Могучая издревле, лишь забава?
Хочу заснуть. Навей мне сны,
О, Голливуд, как в дни моей весны!