Я нашла этот отрывок на одной из своих многочисленных флешок. Честно говоря я даже не помню к чему это я писала и что в конце это должно быть, но это произвело на меня впечатление.

Иногда мне даже страшно...

Так вот, этот отрывок навеял мне одну идею.

Мне нужен соавтор или тот, кто будет пинать меня для работы, потому что ввязываться во что-то большое мне не хочется. И бетта конечно, а лучше бы это был кто-то один =)

 

 

 

 

Боже мой! Неужели это чудовище в зеркале я? Серая, как папиросная бумага,  кожа, серые круги под глазами, впалые скулы. И сами глаза, как не мои. С большими, почти чёрными зрачками. Ужас!!!

Волосы! Мои волосы теперь короткие, чуть длиннее плеч, от макушки идут не ровными, рваными прядями, как будто кто-то в спешке отрезал мне их. И рука, она очень болит, и пульсирует в маленьких точках.

Мы пили и пили много. Я помню, как Марк принёс парочек, мы нюхали, потом опять пили. Потом…

Потом я не помню. Только неясные силуэты, которые ни как не хотели складываться в чёткую картину.

Сняла с себя рубашку, отмечая, что от неё уже стало не совсем приятно пахнуть, стягиваю джинсы.

Угловатые плечи, выпирающие ключицы. Да, что же это такое?

Включаю на полную кран с горячей водой и с удовольствием погружаюсь в горячею воду. Смочив махровое полотенце водой и положила его себе на лицо.

Такое странное чувство, как будто нет сил, даже чтобы дышать. Борюсь со сном, потому что уснуть в ванне – это уже через чур.

Легко движение на тумбочке.

Нет…

 - Красиво, правда?

Открываю глаза, убирая полотенце с лица.

Сидит. Она. В своём этом жутком платье. Сегодня он более чистое, да и она совсем другая. У неё такие же волосы, как и у меня, только уложены и стрижка смотреться очень красиво.  Этакой шапочкой на затылке, а потом по косой спускаются к щекам, становясь длиннее. Глаза накрашены совершенно белыми, как снег, тенями, которые блестят в свете лампочки. Густые, чёрные ресницы и стрелки на нижнем веке. Губы, накрашены светло-бежевой матовой помадой, почти не выделяются.

Она улыбается мне почти ласково, но я то вижу её огонь в глазах. Она теперь редко появляется и меньше говорит со мной, но от её коротких посещений и каких либо действий в моей жизни становится только хуже. Я уже напряглась и было от чего. Она задумчивыми движениями водила бритвой по таким же отметинам на своей руке, как у меня.

- Если их соединить, то получится звезда….

Я, как завороженная, следила за её рукой, когда она, нажав сильнее на бритву, провела несколько коротких линий, соединив отметены.

Она подняла на меня глаза. Да, это было красиво.

- Смотри на меня…

Она могла и не просить, я и так не собиралась отводить глаза от её манипуляций.

Кровь, выступившая из порезов, соединилась в маленький ручеёк и закапала с запястья. Я проследила за каплями, они упали прямо на плитку на полу, как маленькие маки.

- Если дорисовать хвост, то получится комета….

А только глубоко вздохнула, когда она повела бритву, к внутреннему изгибу локтя. Кожа под лезвием вздувалась и сразу проступала красными полосами, она нажала сильнее и кровь брызнула слишком сильно, как мне показалось.

На комету эту мало было похоже, как и на вообще что-то, кроме как просто располосованная рука. Она так старалась, что высунула язык, а глаза стали совершенно ненормальные от боли.

Её взгляд уже давно пугал меня, с тех самых ночей, когда она, серая, как мертвец, плакала в углах моей квартиры.

Теперь, не без помощи наркотиков, я полагаю, она выглядела довольно сносно, но взгляд ни куда не делся.

Вода в ванне достигла бортика и вот-вот должна была политься на пол.

- Не обращай внимание. – она махнула рукой.

Я видела, как кровь капала на неё платье и сразу впитывалась в ткань и исчезала.

- Всё игра, - сказала она, - Не по настоящему.

Я верила ей, хотя кровь выглядела очень даже настоящей.

Она взяла лезвие в другую руку, сразу испачкав её кровь, и посмотрела на меня.

- А что нарисовать на этой руке. Посмотри на неё. Она такая белая, как холст. Только дотронься до неё этой острой кистью, и она оживет, станет красной...  Почему бы не нарисовать эти знаки, как они называются?

- Глифы.

- Да, именно их. Они будут чудно смотреться на этой руке. По правилам они должны быть красными…. Как моя песня, Джул?- неожиданно спросила она, - Как песня?

Она не ждала ответа, потому что знала его. Она просто, с по-прежнему высунутым языком,  она стала выводить на запястье эти Глифы, иногда останавливаясь и смотря на свою работы со стороны.

Вода из ванной, как маленький водопад, уже вовсю лилась на пол, перемешиваюсь с каплями крови на полу, и исчезая за порогом, под дверью. Я перевела взгляд на неё, она уже почти закончила свою работы. Глифы алым выделялись на её бледной руке, но потом «поплыли» из-за переизбытка крови, смешавшись во что-то одно. Переплетаясь причудливыми змейками, закапали с пальцев.

- Что ты хочешь? – спросила она.  – От меня.

- Я? Ничего.

- Нет, хочешь, – настаивала она.

- Ожерелье? – она поднесла бритву к горлу, - Или просто рисунки на всем теле? – она подняла свои пышные юбки красно-бордового платья, оголяя ноги, - Я могу разрисовать их очень красиво.

- Ты убиваешь себя…. – без особого смысла сказала я. Я ведь прекрасно понимаю, что убить себя она не сможет.

Она мягко рассмеялась.

- Помнишь, ты говорила, что раз чувствуешь – значит существуешь? Мне нравится это выражение, потому что чувствовать боль, это почти единственное, что я могу чувствовать. Ну, кроме секса, – она подмигнула.

Она водила по ногам бритвой, отмечая их не слишком глубокими царапинами, ничего не значащими линиями.

Голова наполнялась каким-то очень приятным туманом, краски стали чуть менее ясными, будто притуплёнными. А потом и вовсе стали расплываться.

Я посмотрела на красное пятно на полу: вода и кровь и столько сейчас заметила, что и из ванной вода вытекает окрашенная в слабо розовый цвет, который становится все более чутким, более красным…

Где-то далеко, далеко слышу её смех. Она так заливисто смеётся, что мне кажется ей должно быть больно. Я хочу сказать, чтобы она прекратила, но из горла только булькающие звуки. Судорожно цепляюсь за бортик ванной, сжимаю руку в кулак и вскрикиваю от боли, из ладони выскользнет и с тихим бряканьем падает бритва. На руке сразу проявляется красная полоса. И только сейчас я вижу, что мои руки все в крови, в ужасных парезах и от шока выпускаю бортик ванной и с головой погружаюсь под горячую воду, благодаря которой я не чувствовала боли. Приходит мысль, что не самая лучшая затея уснуть в ванной, но так хочется спать, так хочется…. Закрываю глаза, меня уже почти нет….