В студенческие годы я как-то не задумывалась о замужестве. Будучи чересчур ответственной, я полностью сосредоточилась на учёбе, и она поглощала все мои силы и время. Да и по вечерам я в основном сидела в библиотеках или на семинарах, образовательных курсах... Ещё в пятнадцать лет я осознала, как мало собою представляю. С тех пор доминирующим желанием стало самосовершенствование. К счастью, ко мне в руки вовремя попали редкие тогда книги Владимира Леви и Дейла Карнеги, заставившие поверить в себя. Во-вторых, я совершенно не умела общаться с противоположным полом. Мама всю жизнь старательно предостерегала меня от коварства мужчин: она знала массу страшных историй и панически боялась, что что-то подобное может произойти с её наивной дочерью. Поэтому лет до 23-х я жила с установкой: держаться от мужчин подальше! В-третьих, мне вполне хватало моих фантазий, книг с любовными романами, очаровательных киногероев и эстрадных певцов на экране. А если кто-то из сверстников и вызывал мой интерес, то я старательно заглушала его в себе, тщательно скрывая свои симпатии. Я боялась своих чувств. А ещё я очень боялась своего отца: его старорежимные взгляды и строгие предупреждения заставляли меня трепетать... Я-то знала, на что он способен за ослушание: мог и ремень взять в руки — в детстве мне часто перепадало подобное наказание...

                      В глазах родителей моей жизненной задачей было стать достойным гражданином своей страны — со строгой нравственностью и принципами коммунистической морали. «Комсомольское» воспитание прочно вошло в моё сознание и не допускало какого-либо кокетства или вольности в отношении мужчин. Я была симпатичной стройной голубоглазой блондинкой с длинными волосами... Именно это и беспокоило строгих родителей: они регулярно «читали мне нотации» для профилактики. Я носила строгие костюмы, тщательно скрывающие линии моей фигуры, и причёски с гладко зачёсанными волосами, убранными в пучок. Пользоваться косметикой мне запрещалось, разве что её не будет видно: прозрачный лак для ногтей и светлая пудра. Так были заложены комплексы, с которыми мне потом пришлось бороться целых двадцать лет. Теперь я сожалею, что в своё время стеснялась молодёжной одежды, боялась даже простого макияжа и модных стрижек. Я стремилась быть незаметной: так было проще, безопаснее, что ли... Стоило мне хоть чуточку принарядиться, как внешний мир сразу же становился агрессивным. Цепкие взгляды мужчин обескураживали меня, а придирчивые взгляды женщин заставляли делать каменное лицо и стоять по стойке «смирно!». Про мою походку говорили: «качающийся столб». С прижатыми к бокам руками и опущенной головой я старалась пройти как можно незаметнее. Лишь дома, наедине с собой, я могла позволить себе танцевать и петь. Эта свобода была такой сладкой! Но состояние творческого экстаза было для меня «запретной зоной». И было бесконечно жаль, что никто не увидит моих талантов... Лишь робкие стихи, что писала украдкой по ночам, оставались на память о тех днях...

                    Я не понимала, что «тюрьма» была внутри меня и все жизненные «ограничители» на самом деле — всего лишь призрачный фантом. Но тогда я жила по железным законам, подчиняясь чужой воле и общественному мнению. Позже, лет с двадцати трёх, у меня периодически стали возникать дружеские отношения с ребятами, но только дружеские, — никаких романов! Я панически боялась, что кто-то вдруг заметит, что я — особа женского пола, а не просто товарищ, поэтому вела себя соответственно: очень сдержанно, по-деловому. Никому я не позволяла нарушать эту дистанцию. А ещё я очень боялась попасть в зависимость: зная властный и упрямый характер своего отца, я всячески избегала подобных мужчин и могла общаться лишь с тихими и покладистыми юношами. Поэтому долгое время ни о каком замужестве не могло быть и речи... Однако наступило время, когда мама спохватилась и забеспокоилась о том, что я могу остаться «старой девой», а это, вообще-то, тоже не входило в родительские планы. И тут на меня стали оказывать давление, буквально выставляя из дома — на поиски жениха!..

                  ...Нехотя и в мрачном настроении я пошла на вечер во Дворец молодёжи. Это было 22 декабря 1987 года. Новогодний концерт закончился. После него была, как водится, дискотека. Я давно разочаровалась в дискотеках: считала их детской забавой для бесшабашной молодёжи. Меня же привлекал особый тип мужчин: сдержанные, целеустремлённые, таинственные, недосягаемые для обычных девчонок... В этот вечер, в уютной атмосфере новогоднего праздника, ко мне вдруг подошёл юный паренёк с большими удивлёнными голубыми глазами и открытой улыбкой. Он пригласил на танец и больше не сводил с меня глаз... Во время и после танца я не знала, куда деваться от его глаз. Захотелось сбежать... Но сбежать от него не удалось: с этого момента он стал ходить за мной буквально «хвостом». Он приезжал каждый день встречать меня с работы, а в выходные появлялся у моего порога прямо с утра. Он был очень внимателен и заботлив. Я поняла, что это — первое его серьёзное чувство, и осознала, наконец, как же мне повезло!.. Витя оказался на два года моложе меня. Его чистая душа ещё не успела окунуться в круговорот жизненных проблем, его восторженные голубые глаза так мало повидали в этом городе, куда он приехал учиться в ВУЗе! Скромный паренёк из тихой глубинки Костромской области, он выглядел удивлённым мальчишкой, которому всё вокруг было необычайно интересно. Как можно было не ответить на чувства такого возвышенного создания?! Его лучистые глаза и ласковые руки быстро «отогрели» мою одинокую душу: он стал мне очень дорог и необходим.

                    Уже через месяц он сделал мне предложение. Такое бурное начало отношений меня не испугало. Наоборот, я с радостью отпустила на волю все свои чувства, и они хлынули таким потоком, что не было никакого смысла ни ждать, ни скрывать их... ...Я дала согласие: мы поженились через три месяца после знакомства, 16 марта 1988 года. Во Дворец бракосочетаний приехала добрая половина родни, друзья, сослуживцы. Говорили, что я выглядела, как классическая юная невеста: традиционная фата с венком из белоснежных цветов, гипюровое многослойное платье. Особое удовольствие мне доставляли туфельки, белые с серебристым рисунком: таких красивых и удобных у меня ещё никогда не было! И никогда прежде я так не танцевала! Я чувствовала себя самой счастливой на свете. Восторг и покой впервые охватили мою мятежную душу. После свадьбы наши отношения стали ещё нежнее и только крепли с каждым днём. Я, в свою очередь, старалась оправдать все его надежды. Раньше мне казалось, что я ещё и не живу вовсе, а только готовлюсь. И лишь теперь пришло ощущение полноты жизни, осмысленности её цели: давать счастье любимому человеку!

(продолжение следует.....)