- Эту!!! Эту сторону надо было строгать!!! - вредный Шинкин орал на Толяныча, который моргал и негромко и монотонно возражал:
- Я тебе говорю, они одинаковые! Что с этой стороны, что с этой - он поворачивал здоровенный брус, и в доказательство своих слов стукал по строганым сторонам.
- Мне сто нужно!!! А ты застрогал девяносто пять!!! Как я теперь его сделаю?!!
- Я тебе говорю - они одинаковые... Что с этой, что с этой стороны.
- Где мне теперь брус брать?!! Ты же весь его запорол!!! - отмашка рукой в сторону кучи отстроганых брусков.
- Я тебе говорю - они одинаковые. С обеих сторон.
Я услышал новую ноту в песне Толяныча решил вмешаться:
- Хватит орать то! Вон... Посмотрите... Небо какое. Красивое.
Шинкин приготовившийся к новому раунду сначала посмотрел на меня, потом на небо, клубящееся полоской в открытой двери. Толян долго смотрел на Шинкина, а потом на проём. Набравший в рот воздуха, вредный Шинкин выдохнул и безнадёжно махнул рукой. Мы вышли из столярки. Небо чётко прорисовывало облака на фоне лоскутов светлой синевы. Огромное количество оттенков серого составляло клоки ваты повисшей между космосом и твердью. Шинкин слева опять вздохнул, а Толян опять завёл своё: "С какой стороны ни возьми - они всё равно одинаковые". Алёнка снизу тёрлась об ноги. Наши раскрасневшиеся морды овевал тёплый летний ветер.
С какой стороны ни возьми - одинаковые же!