Музыка: Микаэл Таривердиев "Эхо опавших листьев"

[показать]

Сказать бы, слов своих не слыша,
Дыханья, дуновенья тише,
Беззвучно, как дымок под крышей
Иль тень его (по снегу тень
Скользит, но спящий снег не будит),
Сказать тебе, что счастье — будет,
Сказать в безмолвствующий день.

Взгляни — два дерева растут
Из корня одного.
Судьба ль, случайность ли, но тут
И без родства — родство.
Когда зимой шумит метель,
Когда мороз суров,—
Березу охраняет ель
От гибельных ветров.
А в зной, когда трава горит
И хвое впору тлеть,—
Береза тенью одарит,
Поможет уцелеть.
Некровные растут не врозь,
Их близость — навсегда.
А у людей — все вкривь да вкось,
И горько от стыда.

Я здесь любила все как есть,
Не рассказать, не перечесть —
Весну любила за весну,
А зимушку за белизну,
А лето за угрюмый зной,
А осень... у нее со мной
Был уговор особый,
Узнать его не пробуй.
Она ведет меня тайком,
И всякий раз впервые,
Звеня ключами и замком,
В такие кладовые,
Где впрямь захватывает дух
От багреца и злата,
А голос — и глубок и глух —
Мне говорит неспешно вслух
Все, что сказал когда-то.

Тропинка над бездной

То самое её стихотворение, которое Анна Ахматова назвала шедевром любовной лирики ХХ века, а сама Петровых считала своим «Парусом» (как у Лермонтова), — стихотворение «Назначь мне свиданье» — о любви. О любви, захватившей всего человека, вошедшей в душу, плоть и кровь его. Это стихотворение — и откровение, и заклинание.

Тропинка всё выше кружила над бездной.  Ты помнишь ли тот поцелуй поднебесный?..  Числа я не знаю, но с этого дня  Ты светом и воздухом стал для меня.

[210x300]Посвящено любимому — Александру Фадееву, знаменитому в те годы писателю, автору «Разгрома», а позже «Молодой гвардии», возглавлявшему долгие годы Союз советских писателей.

Трудно представить себе более странную пару: так не похожи по судьбам и по творческому пути, да и по социальному положению и дружеским связям были эти люди. Круг Марии Петровых — это та русская интеллигенция, которая была вне официоза, которая хотя и не противопоставляла себя власти, не числилась в диссидентах, но шла своим путём, отстаивала свою внутреннюю свободу и право на свой голос, а это было в те времена подвигом. Ахматова, Пастернак, Мандельштам — это были не просто её друзья, они были родственны по духу... Как же вдруг среди них оказался Александр Фадеев? «Писательский министр», фаворит Сталина, убеждённый большевик, партийный функционер, женатый на звезде МХАТа Ангелине Степановой. Что могло быть общего у них с Петровых? А вот стал он самой большой её любовью. Значит, что-то было ещё в этом синеглазом, таком ясном и несгибаемом верном ленинце, что могло их сблизить, ведь и конец его был странен и невероятен для прожжённого большевика: самоубийство, как гласила официальная версия, «под влиянием приступа депрессии, вызванного длительным алкоголизмом».

Долгие годы Фадеев страдал от раздвоения личности. Человек, принимавший непосредственное участие в репрессиях в литературной среде, сломавший жизни многим выдающимся писателям, одновременно помогал многим гонимым и затравленным материально и физически: и Михаилу Зощенко, и Андрею Платонову, и другим.

Чужая душа — потёмки, но главное, чтобы она была, душа.

Наверное, Марии Петровых была открыта какая-то другая, тайная сторона его личности. Ведь она смотрела глазами, полными любви. В её стихах Александр Фадеев предстает совсем иным, не похожим на всем известного. Любовь преображает, таинственная и непостижимая, она без нашего ведома соединяет несоединимое.

Ты вспомни о первом свидании тайном,  Когда мы бродили вдвоём по окрайнам,  Меж домиков тесных, по улочкам узким,  Где нам отвечали с акцентом нерусским.  Пейзажи и впрямь были бедны и жалки,  Но вспомни, что даже на мусорной свалке  Жестянки и склянки сверканьем алмазным,  Казалось, мечтали о чём-то прекрасном.

[300x200]Некоторые мемуаристы недоумевали, почему Мария Петровых отвергла влюблённого в неё Мандельштама, а перед Фадеевым не устояла. Но, наверное, вопрос, так поставленный, таит некое лукавство, которое народная мудрость просто разъясняет: «Не по-хорошему мил, а по-милу хорош».

Она не была самой главной любовью Фадеева. Синеглазый функционер имел большой успех у женщин и был известен как самый отъявленный ловелас. В его возлюбленных числились и Елена Сергеевна Булгакова, вдова Михаила Булгакова, и поэтесса Маргарита Алигер, родившая от него дочь, и многие другие не столь знаменитые женщины. И всё это крутилось и закручивалось одновременно с тайным романом с Петровых. Знала она об этом или нет? Неизвестно, она скрывала их отношения, и только в стихах её чувство раскрывалось страстно и безудержно...

В этой хрупкой и молчаливой женщине таился сильный характер и страстная нежная душа:

Назначь мне свиданье на этом свете.  Назначь мне свиданье в двадцатом столетье.  Мне трудно дышать без твоей любви!  Вспомни меня, оглянись, позови!

Может быть, её такой пронзительной, такой искренней музе не хватало... чуть-чуть самоиронии. Чувство трагедийности бытия, которое было ещё более обострённым у Анны Ахматовой, никогда не опускалось у Петровых до некоторой степени иронии, в отличие от её старшей подруги.

Но почему всё же она так поступила со своим талантом? Отчего не раскрылась полностью как поэт? Это главная загадка её жизни. Она и сама мучительно думала над этим. Неужели 150 стихотворений Петровых и есть её предел? В конце концов, и у Тютчева осталась всего лишь небольшая книжка стихов, но, правда, «томов премногих тяжелей».

Она была одним из последних романтиков Поэзии с большой буквы. Это было самым сущим в её жизни, это была её жизнь. И о чём бы она ни писала, всегда выходило «всё об одном: судьба, судьбе, судьбы, судьбою...». Поэт и читатель, творец и его создание, тайна творчества и муки невысказанности — вот главные темы её поэзии. Поэтому и стихотворение «Назначь мне свиданье» — не только о любви. Это обращение не только к любимому, но и к нам, её будущим читателям: «Назначь мне свиданье, хотя б на мгновенье, на площади людной, под бурей осенней.» Это то скрытое, тайное, затаённое её стремление быть услышанной, быть прочитанной, быть любимой.

"Назначь мне свиданье на этом свете"