.
6-Я ЧАСТЬ - ПРОДОЛЖЕНИЕ.


5-Я ЧАСТЬ В ПРЕДЫДУЩЕЙ ЗАПИСИ:
http://www.liveinternet.ru/users/3214100/post111742859/ 5-я ч.



Какие «перебежчики» бежали на сторону власовцев в феврале-марте 1945 года? В Москве уже готовили Красную площадь для Парада Победы! Не «перебежчики» это были на самом деле.

Власов говорил Буняченко о каких-то «дальнейших крупных формированиях». Вдруг после этого «отряд», посланный Буняченко, возвращается с Восточного фронта, приведя с собой огромное количество «перебежщиков».

Эти «ПЕРЕБЕЖЧИКИ» – НОВОЕ ПОПОЛНЕНИЕ, ПРИСЛАННОЕ В ПЕРВУЮ ДИВИЗИЮ РОА СОВЕТСКОЙ РАЗВЕДКОЙ!

Вспомним «пропагандистские акции» Власова на Восточном фронте в 1942-44 годах, когда под прикрытием массы «перебежчиков» Советская разведка сумела осуществить переброску и внедрение своих агентов в структуры Восточных формирований Вермахта и СС. Вспомним «Локотскую республику» на Брянщине в 1942-43 годах, когда на сторону «армии Каминского» дружно переходили целые «партизанские группы» (ОСНАЗ НКВД) со всем своим вооружением.

2-го марта 1945 года полковник Герре получил приказ двинуть 1-ю дивизию РОА на соединение с армейской группой «Вайксель», которой командовал Гиммлер на Советско-германском фронте.

Когда Герре передал этот приказ Буняченко и его офицерам, те вновь начали под смехотворными предлогами «тянуть резину». Сначало Буняченко сослался, что его главнокомандующий – это генерал Власов, а его дивизия – часть армии Власова. Потом он сообщил, что дивизия может быть введена в действие на фронте только вместе с другими частями РОА, которые еще не готовы.

Иными словами, ИСТОРИЯ ПОВТОРЯЕТСЯ ОДИН К ОДНОМУ. Буняченко, как и тогда, ждет приказа из «Центра».

Прошло четыре дня, которые потребовались Москве на то, чтобы выработать окончательное решение по применению Первой власовской дивизии на Советско-германском фронте. А когда оно было выработано, приказ из Москвы получил Власов в Карлсбаде. После этого он передал его Буняченко, который наконец-таки (к радости немцев) двинулся на соединение с армейской группой «Вайксель».

Артемьев свидетельствует, что к тому моменту: «В частях дивизии царило напряжение, все были готовы… в любую минуту приступить к боевым действиям. Было организовано круговое сторожевое охранение и выслана разведка. Настроение солдат и офицеров было таким, что достаточно было одной команды, чтобы они в неудержимом стремлении ринулись в бой. Солдаты наперебой задавали своим офицерам волнующие их вопросы: «Где генерал Власов?», «Когда начнем действовать?», «НЕЛЬЗЯ ЛИ ЗАХВАТИТЬ НЕМЕЦКИЕ СКЛАДЫ ОРУЖИЯ И ВООРУЖИТЬ ВТОРУЮ ДИВИЗИЮ?».

7-го марта генерал Власов отдал приказ своей дивизии выступить в ночь с 8-го на 9-е марта 1945 года походным порядком в направлении Нюрнберг. Так начался таинственный, пока еще скрытый в архивах под грифами «совершенно секретно» и «без срока давности», легендарный путь Первой власовской дивизии.
История его сегодня ждет своих Александра Фадеева с его «Разгромом» и Александра Серафимовича с его «Железным потоком».

Гиммлер определил, что первая власовская дивизия будет воевать в Померании, в районе Штеттина. Однако попала она «загадочным» образом в район Люббена – Франкфурта-на-Одере – Коттбуса, то есть километров 30 на юго-восток от Берлина и этак километров на 150 от Штеттина, если строго на юг. Получилось, как в песне про матроса Железняка «Он шел на Одессу, а вышел к Херсону».

Артемьев почти открытым текстом объясняет это так: «Пятого марта генерал Власов вернулся в дивизию. В результате его переговоров были сделаны некоторые изменения. Дивизия все же должна была выступить, но не в район Штеттина, а в район Люббена, Франкфурта-на-Одере, Коттбуса, юго-восточнее Берлина».

Если учесть, что именно на этом участке фронта наступали танки Жукова, то ситуация становится более чем пикантной и еще более «загадочной». Власовская дивизия пошла «воевать» против Жукова, который за три месяца до «ухода» генерала Власова к немцам написал на него очень хорошую боевую характеристику. Теперь вот, назначенный лично Сталиным, Жуков командовал 1-м Белорусским фронтом, который должен был вести лобовое наступление на «логово» фашистского зверя – Берлин. А на пути его, фактически в центре немецкой обороны, должна была встать Первая власовская дивизия!

Сразу возникают следующие вопросы: кто, как и почему в последний момент поменял район будущей дислокации Первой власовской дивизии, кто скомандовал направить дивизию не на периферийную Померанию, а в самое пекло – под Берлин? Это одна из тех государственных тайн, которая до сих пор хранятся за семью печатями в цинковых коробках с запаянными крышками.

Вот выписка из дневника ОКВ с 20 апреля по 9 мая 1945 года:

«…Можно сделать следующие выводы относительно преследуемых противником целей: НА ФРОНТЕ советских войск ЧЕТКО ВЫРИСОВЫВАЕТСЯ НАПРАВЛЕНИЕ ГЛАВНОГО УДАРА НА БЕРЛИН, в то время как наступление в Саксонии и РАЙОНЕ ШТЕТТИНА ИМЕЕТ ЦЕЛЬЮ СКОВАТЬ КРУПНЫЕ НЕМЕЦКИЕ СИЛЫ…»

Далее начинается настоящий «цирк». Власовскую дивизию немцы решили по-быстрому перебросить к месту боев по железной дороге. Для этого выделили почти 40 эшелонов, на каждый из которых нашли по два паровоза. Но тут опять «вдруг заартачился» командир дивизии Буняченко. Под предлогом того, что в условиях переброски по железной дороге «нарушется целостность дивизии» и ее «боеготовность» в случае «попыток разоружения», генерал Буняченко наотрез отказался грузить свою дивизию в эшелоны. Его «поддержал» Власов.

Было решено идти пешком, на своих двоих. Расчет движения пешим порядком был произведен таким образом, чтобы двигаться по 40 километров в ночь, делая большие остановки на отдых по 36 часов через каждые 2-3 перехода. Планировалось в течении двух недель достигнуть Нюрнберга, который находился в 300 км.

А в Нюрнберге вдруг все поменялось на 180 градусов. Буняченко заявил, что теперь он согласен, чтобы его дивизия ехала «на двойной паровозной тяге». Немцы обрадованно подогнали на станции Эрланген и Форхгайм 40 эшелонов. Дивизия проворно загрузилась в вагоны и больше не опасаясь «нарушить организационную структуру дивизии», весело покатила курсом на Франкфурт, что стоит на реке Одер.

Дело было в сроках появления дивизии Советских стратегических агентов Власова и Буняченко на линии фронта, которые расходились со сроками немцев. Власов получил новый приказ из Москвы. Первой дивизии РОА предписывалось сняться моментально с места стоянки близ Нюрнберга и появиться на фронте в районе Люббена – Франкфурта-на-Одере – Коттбуса не позднее 2-го апреля.

Что же касается смысла всего 300-километрового пешего марша Первой власовской дивизии по западной и самой южной провинции Германии Вюртемберг, то он заключается в следующем. В марте-апреле 1945 года американцы и англичане уже отлично понимали, что такое власовцы и как они отчаянно, до последнего воюют против них. А по Ялтинскому соглашению эта провинция и соседние к ней отходили «союзникам». В те предпобедные месяцы англо-американцы уже не сомневались, что власовцы – это те же русские, только в немецкой форме одежды. Сталин и Советская разведка этим власовским пешим походом по провинции Вюртемберг много чего давали понять нечистоплотным «союзникам».

Опять слово командиру 2-го полка Власовской дивизии: «По пути движения попадались лагеря «остовских» рабочих, в которых жили насильственно вывезенные из Советского Союза люди в тяжелых условиях. По ходатайству генерала Власова… дивизия получала право проверки условий жизни и труда «остовцев» в этих лагерях».

Про это же самое пишет А. Казанцев: «Севернее намеченного пути дивизии были только разбросанные по всей Германии отдельные батальоны, правда, с внушительной цифрой в 800 тысяч человек, но не имевшие друг с другом связи и не объединенные общим командованием. Миллионы русских людей с надеждой следили за каждым шагом дивизии. Со всех концов Германии к предполагаемому пути ее следования спешили одиночками и небольшими группами добровольцы. Это были рабочие, ВОЕННОПЛЕННЫЕ, каким-то чудом бежавшие из лагерей».

Далее Казанцев сообщает потрясающие сведения. Оказывается, что 1-я дивизия РОА за счет присоединившихся к ней военнопленных и «остовцев» выросла с 14 тысяч до 22 тысяч человек. То есть СРАВНЯЛАСЬ ПО ЧИСЛЕННОСТИ С СОВЕТСКИМ СТРЕЛКОВЫМ КОРПУСОМ.

Это говорит о том, что советский разведчик Власов и его соратники (при помощи своих агентов из школы «пропагандистов» в Дабендорфе) создали в 1943-44 годах целую подпольную антигитлеровскую сеть в лагерях Советских военнопленных и на предприятиях в Германии, где работали «остовцы».

Именно так оно и было. «Офицеры дивизии по всей линии своего пути контролировали лагеря русских рабочих», – резюмирует Казанцев. Это страна Власова! Народ Власова! Армия Власова!

ЗАДАЧА ВЛАСОВА состояла в том, чтобы «ОБЪЕДИНИТЬ ИХ ПОД ОБЩЕЕ КОМАНДОВАНИЕ», на тот случай ЕСЛИ ВОЗНИКНЕТ ВООРУЖЕННЫЙ КОНФЛИКТ С «СОЮЗНИКАМИ» и КРАСНОЙ АРМИИ ПРИДЕТСЯ ИДТИ НА ЛА-МАНШ. Сталиным и Советской разведкой было ДАНО ЗАДАНИЕ ВЛАСОВУ и его людям – ПОДНЯТЬ ЭТИ СОТНИ ТЫСЯЧ ЛЮДЕЙ НА ПОМОЩЬ НАСТУПАЮЩЕЙ КРАСНОЙ АРМИИ.

Многие до сих пор верят, что против «антинародного режима» можно бороться с помощью разжигания гражданской войны. Мол, как-нибудь потом вывезет, пронесет... Сотни «национал-патриотов» и сейчас убеждены, что можно победить «режим», действуя исключительно только взрывами бомб на рынках, убийствами «инородцев», обрезами, ножами и битами. Стоящие за ними современные политические кукловоды, демагоги и подстрекатели почти ничем не рискуют за свою деятельность.

Генерал Власов и тысячи таких, как он, бойцы совершенно иного типа. Эти люди побеждали по-другому. Они никого не боялись, ни перед кем не робели. Они были умны и изворотливы, талантливы и бесстрашны. Удел Власова и его соратников (в той реальности) – самим быть впереди всех и действовать, наперед зная, что конечной «наградой» будет только смерть от врагов или от «своих».

У Жукова, Власова, Путина, Медведева – конечная цель была и есть одна. Но пути достижения этой цели – разные. И тогда и теперь разные пути к одной цели делают почему-то нас, граждан России, смертельными врагами друг друга.

Ну, скажите, зачем было Владимиру Путину, Дмитрию Медведеву и Владиславу Суркову «давать отмашку СМИ» вновь начать поносить генерала Власова, делая этим из себя «мелких пакостников?» и подмастерьев (почившего в бозе) примитивнейшего хрущевско-брежневского агитпропа?

Может быть потому, что Путин и Медведев до сих пор ощущают себя «мелкими винтиками» все той же «СИСТЕМЫ», для которой нет Великой Росссии, а есть только «Революция» и бесконечная «Гражданская война»?

Ведь они, по своему служебному положению и доступу к закрытым архивным источникам, прекрасно знают, что ВЛАСОВ НИКОГДА НЕ БЫЛ «ПРЕДАТЕЛЕМ» и ДЕЛАЛ СВОЕ ВЕЛИКОЕ РУССКОЕ ДЕЛО.

Генерал Власов – это огромная русская планета. На этой планете каждый может выбрать СВОЕ место для проживания. В данном случае Путин, Медведев и Сурков выбрали такое СВОЕ.

26-го марта 1945 года последний эшелон с частями Первой власовской дивизии прибыл на станцию Либерозе, в 25 км. севернее Коттбуса и в 30 км. от линии фронта, проходившей по рекам Одер и Ниссе.

Непосредственный участник тех событий В. Артемьев пишет: «…Генерал Буняченко получил от командующего группой армий «Север», генерал-полковника Вейсе приказ о том, что дивизия поступает в распоряжение командующего 9-й немецкой армией… Буссе дал приказ о подготовке второй линии обороны в 10-12 километрах от передовых позиций… Штаб дивизии расположился в деревне Гросс-Мукров, а полки готовили оборону по линии реки Штаубе, между Рейхскрецем и Мюльрозе, юго-западнее Франкфурта-на-Одере».

Получается, что власовцев опять поставили за спиной немецких полков. Точно так же было и на Курской дуге. На отдельных участках фронта во втором эшелоне там стояли Восточные части. В решающий момент битвы потрепанные немецкие дивизии попятились в расчете, что у них за спиной стоят свежие части, включая Восточные формирования. Но Восточные части расступились и пропустили через свои порядки советские танково-механизированные части. Те ворвались в тылы немцев – исход битвы был решен.

Гиммлер знал это в мельчайших подробностях. Ведь это он доложил Гитлеру о катастрофе на Курской дуге по вине «власовских» восточных батальонов.
Почему он допустил повторение случившегося на Курской дуге?
Ведь немцы собирались стоять насмерть в обороне – за спиной у них дымилась столица тысячелетнего Рейха. Они удерживали УЧАСТОК ОБОРОНЫ, через который ПРОХОДИЛА САМАЯ КОРОТКАЯ И ПРЯМАЯ ДОРОГА НА БЕРЛИН.

Ситацию проясняет Юрген Торвальд. Оказывается, пока власовцы добирались до фронта, «20 марта Гиммлер покинул пост командующего армейской группой «Вайксель», выставив как причину «расшатанное здоровье». На самом деле он бежал с поста командующего. С 22-го марта фронтом на Одере командовал генерал-полковник Гейнрици.

Это не случайность. Зловещая роль Власова в делах Гиммлера в последние месяцы войны – воистину роковая! Несомненно, Власов и Советская разведка держали убойный компромат на Гиммлера, которым так «прижали за яйца» Рейхсфюрера СС, что тот не осмелился помешать действиям 1-й дивизии РОА.
Ведь в 1943-44 годах Гиммлер знал почти все о готовящемся покушении на Гитлера. Но при этом бездействовал. Сейчас уже известно, что он готовился сменить Гитлера.

Гиммлер «вдруг», «как гром с ясного неба» приказывает дивизии сниматься и следовать на фронт. Гиммлер «вдруг» после беседы с Власовым нарезает ему тот участок фронта, который указывает ему Власов и покидает пост командующего армейской группой, в состав которой он включил власовцев.

Гиммлер прекрасно знал, что отвечать перед Гитлером придется ему, когда перед Советскими танками власовцы снова, как на Курской дуге, откроют фронт и они в одночасье окажутся у Рейхстага!

Юрген Торвальд сообщает о том, что Гейнрици застало врасплох «сообщение о том, что в его районе будет действовать русская дивизия. …Он спросил, неужели еще существует кто-то, кто верит в желание русской дивизии бороться на Восточном фронте? …А потом решил: Гиммлер приказал перебросить дивизию сюда, пусть он и несет всю ответственность за дальнейшее».

Так Первая власовская дивизия попала в состав 9-й немецкой армии под командованием генерала Буссе. Торвальд ясно дает понять, что Буссе согласился взять «под себя такое шило», как власовцы, не без нажима Гиммлера.

Далее Торвальд сообщает следующее: «Был найден и сектор фронта и специальная задача для дивизии, которая произвела бы политический и пропагандистский эффект. Кроме большого предмостного укрепления возле КЮСТРИНА, Советы имели другое, меньшее, южнее Франкфурта-на-Одере. Это укрепление называлось ЭРЛЕНГОФ. Находясь в СЕРЕДИНЕ ФРОНТА, Эрленгоф представлял собой прекрасное место для атаки Первой дивизии».

Напомним, что Эрленгоф находился в полосе действия 33-й советской армии, входившей в состав 1-го Белорусского фронта под командованием маршала Жукова.

Что же делает в этой «середине фронта» капризный Буняченко? Бунтует против подчинения немцев? Ничего подобного! Он съездил к Буссе в гости, попил с ним чайку, мирно побалакал, со всем, что говорил Буссе, согласился.

Что было дальше сообщает наблюдательный Юрген Торвальд: «Буняченко отправился на фронт. Он долго и внимательно осматривал позиции в полевой бинокль. Было заметно, что он проявляет все больший интерес к положению на фронте. Он осведомлялся о численности и силе красных частей за Одером, о силе и вооружении немецких частей, а главное, о результатах разведки – когда же предполагалось наступление красных? Это повторялось каждый день. При совещаниях в штабе генерала Буссе выяснилась изумительная согласованность его тактических взглядов с немцами».

Можно себе представить, что значила для Советской разведки и нашего командования «миссия» Буняченко «в середину фронта», знание «результатов разведки» немцев, «согласованность его тактических взглядов с немцами».

Советская армия находилась на чужой территории. Стояла под Берлином. Добыть полные оперативные сведения о противнике обычным методом фронтовой армейской разведки – почти невозможно. Получение разведданных из штаба самого командующего армией, да еще после того как Буняченко сам прощупал все своими глазами, – это было на грани фантастики! Буняченко, выражаясь образно, ДОБЫЛ для Советской разведки ШТАБНУЮ КАРТУ КОМАНДУЮЩЕГО ВСЕЙ 9-й НЕМЕЦКОЙ АРМИИ, которая затем была положена на стол Сталину и Жукову. Последним оставалось лишь озвучить ее своими танками, артиллерией, авиацией и солдатским «ура!». Чтоб они и сделали с блеском.

26-го марта 1945 года последний эшелон Первой власовской дивизии прибыл на станцию Либерозе. Через три дня после этого – 29 марта – маршал Жуков прибудет с фронта в Москву к Сталину с «детально разработанным планом» Берлинской операции.

В своих знаменитых «Воспоминаниях и размышлениях» маршал Жуков рассказывает о том, что Иосиф Сталин вечером 29-го марта вызвал его в свой Кремлевский кабинет:

«…Он, как всегда, будто продолжая недавно прерванный разговор, сказал:

– Немецкий фронт на Западе окончательно рухнул… гитлеровцы не хотят… остановить продвижение союзных войск. Между тем на всех важнейших направлениях против нас они усиливают свои группировки. Вот карта, смотрите последние данные о немецких войсках.

…Верховный продолжал:

– Думаю, что драка предстоит серьезная…

Потом он спросил, как я расцениваю противника на Берлинском направлении. Достав свою фронтовую РАЗВЕДЫВАТЕЛЬНУЮ КАРТУ, я положил ее перед Верховным. Сталин стал внимательно рассматривать всю оперативно-стратегическую группировку немецких войск на Берлинском стратегическим направлении».

Далее Жуков сообщает, что Сталин после этого сказал следующее: «Ну что ж, придется начать операцию, не ожидая действия фронта Рокоссовского. Если он и запоздает на несколько дней – не беда».

Целый фронт не готов наступать, а Сталин говорит – «не беда»! Почему? Да потому, что оттягивание начала советского наступления означало для власовской дивизии полное уничтожение.

Во-первых, (и это главное) немцы могли разгадать «двойную игру» Буняченко, после чего генерал Буссе мог всей мощью своей 9-й армии раздавить 1-ю дивизию РОА.

Во-вторых, за это время немцы могли начать бросать 1-ю дивизию РОА в каждодневные бои. В ходе этих боев от власовской дивизии, к началу Генерального наступления Советских войск на Берлин, ничего бы не осталось.

Георгий Жуков мог этого не знать, но Сталин знал.

В связи с вышеизложенным, крайне любопытен следующий эпизод разговора Жукова со Сталиным, который «подошел к письменному столу… и достал письмо.

– Вот прочтите.

Письмо было от одного из иностранных доброжелателей. В нем сообщалось о закулисных переговорах гитлеровских агентов с официальными представителями союзников… Немцы предлагали союзникам прекратить борьбу против них, если они согласятся на сепаратный мир на любых условиях…

– Ну, что вы об этом скажете? – спросил Сталин. И, не дожидаясь ответа, тут же заметил – Думаю, Рузвельт не нарушит Ялтинской договоренности, но вот Черчилль, этот может пойти на все…

Наступление на Берлин было решено начать 16 апреля, не дожидаясь действий 2-го Белорусского фронта…

В ночь на 2 апреля в Ставке в моем присутствии Верховный подписал директиву 1-му Белорусскому фронту о подготовке и проведении операции, с целью овладеть Берлином и указание в течении 12-15 дней дойти до Эльбы».

Очень существенные изменения Сталин внес в план 3-го апреля, когда (по его инициативе) Ставкой было принято решение начать срочную перегруппировку основных сил перед началом наступления на Берлин.
Именно в связи с этим Буняченко в это же самое время «отправился на фронт», где «долго и внимательно» осматривал немецкие позиции в полевой бинокль, активно интересуясь «силой и вооружением» немецких частей.

Маршал Жуков пишет, что после всех этих последних уточнений и исправлений Сталина, «выходило, что 1-й Белорусский фронт должен был в первые, наиболее напряженные дни наступать с открытым правым флангом, без оперативно-тактического взаимодействия с войсками 2-го Белорусского фронта».

Эти замечания были бы справедливы если бы не было у Сталина в середине германского фронта (в районе Эрленгофа) Первой власовской дивизии.
Один из главных ударов, по замыслу Сталина и Советской стратегической разведки, должен был наноситься в самые первые «напряженные дни» по позициям, которые занимала 1-я дивизия РОА.

Пока же генерал Буняченко лобызался с командующим 9-й немецкой армии Буссе, уверяя его в «верности и преданности» своей власовской дивизии, которая старательно возводила вокруг себя оборонительные сооружения. На виду у немцев она «готовилась умереть», но не пропустить советские танки на Берлин. Гут! Отшень гут! Именно после этого немцы стали потихоньку снимать свои части с этого участка, перебрасывая их на другие, более слабые места фронта.

Так складывалось в районе дислокации 1-й дивизии РОА. Иначе – в других местах.

Артемьев пишет: «Во многих местах начали разоружать добровольческие части, а разоруженных солдат и офицеров водворять за проволоку в лагеря военнопленных. Кое-кому удалось бежать, и они, с трудом добравшись до Первой дивизии, рассказывали о происходящем. Начали приходить в дивизию люди и из некоторых казачьих частей, подтверждавшие, что в некоторых местах разоружаются и казаки. Обстановка складывалась так, что Первая дивизия должна была быть настороже и готовой ко всяким неожиданностям».

Какие события побудили немцев в других местах попытаться начать разоружение власовцев и казаков? Ведь одни только подозрения и предчувствия не могли заставить немцев решиться на этот шаг. Совершенно ясно, что другие Восточные добровольческие части на своих участках пытались делать то же, что и первая власовская дивизия!

Что делает Буняченко, получая эту тревожную информацию? Он начинает проявлять бешеную активность. Буняченко срочно едет к Буссе и требует у того дать его дивизии серьезное «боевое дело». Ведь ему нужно продержаться на фронте, чтобы 1-ю дивизию РОА ни в коем случае не сняли с передовой до 16-го апреля – начала Советского наступления на Берлин. И вскорости Буняченко получает такое «боевое дело». Буссе приказывает 1-й дивизии РОА выбить части 33-й армии с предмостного укрепления Эрленгоф и ликвидировать Советский плацдарм.

Дальше начинается очередное достаточно кровавое «цирковое представление» для немцев. 13-го апреля 1945 года власовские батальоны дружно начали ИМИТАЦИЮ МОЩНОЙ АТАКИ на Эрленгоф. Советские части дружно отступили на 500 метров. После этого власовцы заняли без серьезных потерь первую линию траншей. При попытке взять вторую линию траншей по власовским батальонам ударили станковые пулеметы и минометы. Причем огонь велся, в основном, щадящий – заградительный и на отсечение. Власовцы «бетоном» залегли и никаким подъемным краном их невозможно было поднять в новую «атаку». Через несколько часов противостоящие Советские части дружно пошли в контратаку на первую линию траншей, захваченную власовцами. Власовцы тут же дружно отступили на исходные позиции. После этого Буняченко приказал офицерам 1-й дивизии РОА немедленно прекратить бой и новых «атак» на советские укрепления больше не производить. Общие потери власовцев к исходу этой операции составили максимум 300-350 человек. Данные цифры ясно свидетельствуют, что потери власовцев достаточно умеренны. Буняченко сделал все возможное, чтобы (во время имитации мощной атаки и боя за предмостное укрепление Эрленгоф) НЕ ДОПУСТИТЬ в 1-й дивизии РОА СЛИШКОМ БОЛЬШИХ И СЕРЬЕЗНЫХ ПОТЕРЬ, которые могли ее полностью обескровить и сорвать выполнение следующего задания Советской разведки.

После этой «неудачи» Буняченко, доложив командующему 9-й армией обстановку, получил новый приказ: «Наступление продолжать. Выбить противника из предмостного укрепления и во что бы то ни стало занять оборону по левому берегу излучины Одера». При этом приказ заканчивался словами: «ВЫ СМЕНЯЕТЕ НЕМЕЦКИЕ ЧАСТИ, СТОЯЩИЕ В ОБОРОНЕ НА ЭТОМ УЧАСТКЕ ФРОНТА»!

А время неумолимо приближалось к 16-му апреля – дате всеобщего наступления на Берлин.

Дальшее началось еще более невероятное: Буняченко на совещании офицеров дивизии объявил, что соединение выходит из подчинения немцев. Больше того, было ОБЪЯВЛЕНО, что не исключены БОИ С НЕМЕЦКИМИ ВОЙСКАМИ. Дивизия готовилась к боям с немцами. Власовцы поспешно рыли окопы, сооружали противотанковые заслоны, создавали круговую оборону.

Командир полка Артемьев пишет: «15-го апреля, с наступлением темноты, дивизия двинулась на юг с соблюдением походного охранения. Был СОСТАВЛЕН ПЛАН БОЕВЫХ ДЕЙСТВИЙ НА МАРШЕ НА СЛУЧАЙ СТОЛКНОВЕНИЯ С НЕМЕЦКИМИ ВОЙСКАМИ, если они попытались бы оказать давление силой».

Это что же получается? Первая власовская дивизия заменила на самом ударном участке фронта немецкие воинские части! После этого, буквально за несколько часов до общего Советского наступления, власовская дивизия снялась и ушла на юг! За те оставшиеся несколько часов немцы уже никак не могли залатать хоть чем-то и как-то оголенный власовцами важнейший участок фронта на Одере. Повторилась ситуация на Курской дуге.

Вот, что написано у Жукова про этот участок фронта: «Прикрывавшая город 9-я армия генерала Буссе усиливалась людским составом и техникой. От Одера до Берлина создавалась сплошная система оборонительных сооружений, состоящая из ряда непрерывных рубежей… Главная оборонительная полоса имела до пяти сплошных траншей».

Вот почему Сталин приказал начать операцию 16-го апреля, не дожидаясь готовности к наступлению 2-го Белорусского фронта, которым командовал Рокоссовский.
Кстати, под Москвой он командовал 16-й армией и был соседом Власова – командарма 20-й армии.
Для Победы и взятия Берлина 1-я дивизия РОА генерала Власова оказалась важнее войск Рокоссовского. Именно из-за Власова не стали ждать Рокоссовского.
За время задержки в несколько суток немцы успели бы перебросить столько войск на оголенный участок фронта, что их хватило бы на «пять траншей» и более.

Чистую правду сообщает нам Жуков! Он только «забыл» сообщить про ту огромную дыру в этой «оборонительной полосе», которую проделала ему «15 апреля с наступлением темноты» Первая власовская дивизия, снявшись с фронта. Как это сделали Восточные батальоны в 1943 году на Курской дуге.

Далее Жуков пишет о том, что «События, предшествовавшие Берлинской операции, развивались так, что СКРЫТЬ ОТ ПРОТИВНИКА НАШИ НАМЕРЕНИЯ БЫЛО ОЧЕНЬ ТРУДНО. Для всякого, даже не посвященного в военное искусство человека, было ясно, что КЛЮЧ К БЕРЛИНУ ЛЕЖИТ НА ОДЕРЕ… Немцы ожидали этого».

Одного только немцы не ожидали, что власовцы пропустят жуковцев им в тыл. Вот почему Сталин и Жуков не боялись, что от немцев не была секретом вся подготовительная часть Берлинской операции. Без рассказа о Первой власовской дивизии ну никак не сходятся у Жукова концы с концами.

Утром 16-го апреля войска 33-й армии, под прикрытием сплошной дымовой завесы, начали наступление с предмостного укрепления Эрленгоф на участок фронта, который оголила Первая власовская дивизия. Ударные танково-механизированные группы стальным ураганом прошли Эрленгоф почти без потерь и ворвались в тыл к немцам. 9-я немецкая армия генерала Буссе, на которую Гитлер возложил задачу не допустить прорыва советских войск с юга на Берлин, была смята и уничтожена.

Другая советская группировка, наступавшая с Кюстринского плацдарма, где власовцев не было, в районе Зееловских высот напоролась на ожесточенное сопротивление немцев и понесла огромные потери. Наступление, по сути дела, захлебнулось.

После этого Сталин приказал бросить все наличные танково-механизированные резервы в коридор, который открыли власовцы. Через эту «дыру» наши ударные группы охватили Берлин с юга, обходя почти неприступные Зееловские высоты. Немцы вынуждены были срочно снять из района Зееловских высот и начать перебрасывать на юг свои резервные части. В результате Жуков смог взять фактически неприступные Зееловские форты и утром 18-го апреля доложить об этом Сталину.

Правда об участии генерала Власова в битвах, которые вели Советская разведка и Красная Армия, сразу разбивает злобный навет Путинско-Медведевско-Сурковского агитпропа, что мы побеждали не военным искусством, а навалом трупов перед немецкими траншеями. Без Власова, Буняченко и их соратников наша Победа – лищь часть Победы.
Без них наша борьба предстает упрощенно-примитивной и крайне прямолинейной.
С генералом Власовым наша Победа становится стратегически талантливой, многовариантной, тактически и психологически точно выверенной, достигнутой малой кровью.

ПУТЬ НА ПРАГУ – ПОСЛЕДНИЙ ПОДВИГ ПЕРВОЙ ДИВИЗИИ РОА.

Подробности броска 1-й дивизии РОА к Праге и боев за город описаны во множестве отечественных и зарубежных изданий. Не будем пересказывать. Обозначим лишь стратегические задачи и ключевые эпизоды этой уникальной операции.

К середине апреля в Восточной Европе сложилась такая ситуация: 3-я американская армия, двигаясь на восток, захватила город Пльзень в 80 километрах от Праги. Немцы им не препятствовали.
Американцы и здесь шли парадным маршем.
Советские войска в это время отстояли от Праги более чем на 120 километров. Перед ними стояла группировка генерал-фельдмаршала фон Шернера численностью 1 миллион 200 тысяч человек. Своей мощью она прикрывала все подступы к Праге с востока, севера и юга. С запада Прага была для американцев распахнута настежь – приходи и бери. У фон Шернера была согласованная с англо-американскими «союзниками» задача – удерживать на востоке фронт, пока к Праге не подойдут войска 3-й американской армии генерала Паттона, идущие со стороны Пльзеня.

С захватом американцами Праги вся Чехословакия оказывалась бы полностью в их руках. «Союзники» в Праге мгновенно создали бы там из «импортных» чехов и словаков свое правительство, которое объявило бы, что страна освобождена от немецких оккупантов. А это значит – советским войскам в Чехословакии делать нечего. Пусть и частично, но осуществился бы план «союзников», по которому ставилась задача во что бы то ни стало не допустить русских в Восточную Европу.

Кроме того, в апреле 1945 г. войска 1-го Украинского фронта были крайне измотаны ожесточенными боями за Берлин, в ходе которых понесли серьзные потери. Боеприпасы и горючее были почти на исходе. Большая часть фронтовой авиации стояла на приколе без горючего, запасы которого Ставка обещала пополнить только к середине мая. Танковые армии Рыбалко и Лелюшенко имели горючего всего на 1,5-2 заправки и один боекомплект. С запада (в 120 км.) над ними и всей Чехословакией нависали механизированные англо-американские армады, полностью укомплектованные боеприпасами и горючим (в любую минуту, готовые для боя).

В самой Праге на аэродроме в Рузине (в 7-8 км. от центра города) стояли десятки новейших реактивных истребителей Ме-262 (с полными баками) XIII авиационного корпуса Люфтваффе. Производство Ме-262 было в конце 1944 г. налажено на секретных военных заводах Чехословакии, в т.ч. в предместьях Праги.

Эта воздушная группа Люфтваффе была готова в любой момент разнести вдребезги танковые армии 1-го Украинского фронта, если те двинуться на Прагу без авиационного прикрытия.

Подобное уже произошло после 22 июня 1941 г., когда все советские механизированные корпуса погибли под ударами с воздуха после того, как немецкие асы внезапно сожгли почти всю нашу авиацию на аэродромах.

Англо-американское командование, сговорившись с фельдмаршалом фон Шернером, планировало ввести свои механизированные дивизии в Чехословакию, когда Германская авиация сожжет советские танковые армии по дороге на Прагу. Англо-американцы хотели избежать прямого столкновения своих дивизий с Советскими войсками, предпочитая, чтобы самую грязную работу за них проделало Люфтваффе. Они, наверное, уже злорадно представляли себе картину сотен пылающих советских танков, на подступах к Праге.

Кроме того, власовских «батальонов» в 1945 году на территории Чехословакии не было. Тут было некому сдержать «триумфальное шествие» американцев к Праге, как это сделали власовские «батальоны» (равные по численности полкам и бригадам) во Франции и Италии в 1944 году.
Но англо-американцы просчитались, как и в Нормандии 6 июня 1944 г.
Первая дивизия РОА под командованием Буняченко получила из Москвы приказ 15-го апреля сниматься с фронта и походным маршем, на всех парах, мчаться в Прагу, перехватывая ее у американцев.

Гениальность этого маневра, совершенного 1-й дивизией РОА по приказу Власова и Советской стратегической разведки, состоит в том, что она ПРОШЛА тем МАРШРУТОМ, где немцы СНЯЛИ ВСЕ СВОИ ВОЙСКА в ожидании «союзников». Совершая этот стремительный маневр, Первая власовская дивизия внезапно оказалась в глубоком тылу немецкой группировки фон Шернера. Власов и Буняченко и тут оставили сговорившихся между собой Эйзенхауэра и Шернера буквально в дураках.

В период 27-28 апреля 1-я дивизия РОА, совершив беспримерный марш, пешком преодолев 120 километров (с одним пятичасовым отдыхом), вошла на территорию Чехословакии. После этого власовцы расположились на отдых в районе Лаун, Шлан, Ракониц.

В это время в дивизии появился генерал Власов. Его неотступно сопровождала группа немецких офицеров.

Вот что пишет по этому поводу Артемьев:

«Не сразу представилась возможность генералу Власову встретиться с генералом Буняченко наедине, в отсутствие немецкой свиты, которая ни на минуту не оставляла его наедине. Только на другой день генералу Власову удалось это сделать, и он прежде всего поспешил ВЫРАЗИТЬ СВОЕ ПОЛНОЕ ОДОБРЕНИЕ РЕШЕНИЯМ ГЕНЕРАЛА БУНЯЧЕНКО И ДЕЙСТВИЯМИ ДИВИЗИИ. В ПРИСУТСТВИИ НАХОДИВШИХСЯ ЗДЕСЬ КОМАНДИРОВ ПОЛКОВ ГЕНЕРАЛ ВЛАСОВ СКАЗАЛ, ЧТО ОН БЫЛ ПОСТАВЛЕН В ТАКОЕ ПОЛОЖЕНИЕ, ЧТО ИНАЧЕ НЕ МОГ, КАК ТОЛЬКО ОБВИНЯТЬ ДИВИЗИЮ И ПОДДЕРЖИВАТЬ ТРЕБОВАНИЯ НЕМЕЦКОГО КОМАНДОВАНИЯ. С полной исренностью он говорил:

«Немцы еще рассчитывают, что смогут использовать мое влияние, чтобы заставить наши войска воевать вместе с ними. Я всеми силами СТАРАЮСЬ ПОДДЕРЖАТЬ В НИХ ЭТУ НАДЕЖДУ, ИНАЧЕ НАШИ НЕСЧАСТНЫЕ ЛЮДИ И НАШИ ВОЙСКОВЫЕ ЧАСТИ, НАХОДЯЩИЕСЯ В ГЕРМАНИИ В БЕЗЗАЩИТНОМ ПОЛОЖЕНИИ, МОГУТ БЫТЬ ПОДВЕРГНУТЫ ЖЕСТОКИМ РЕПРЕССИЯМ И ЭТО ПОВЛЕЧЕТ ЗА СОБОЙ НОВЫЕ, НЕИСЧИСЛИМЫЕ ЖЕРТВЫ… Поэтому Я НЕ МОГУ ОТКРЫТО ОДОБРЯТЬ ВАШИ ДЕЙСТВИЯ И БЫТЬ ВМЕСТЕ С ВАМИ… Ваша дивизия находится в более благоприятном отношении – вы организованы, у вас есть оружие, с вашей дивизией немцы считаются и даже больше – боятся ее. За вас я спокоен, но другие наши части находятся в иных условиях. Осталось еще очень недолго до полного поражения Германии, и это время надо как-то пережить, не вступая в конфликт с немцами… Это сейчас наша главная цель. ВАШИ ДЕЙСТВИЯ Я БЛАГОСЛОВЛЯЮ И ПОЛНОСТЬЮ ПРЕДОСТАВЛЯЮ СЕРГЕЮ КУЗЬМИНУ (ГЕНЕРАЛУ БУНЯЧЕНКО) ДЕЙСТВОВАТЬ В ДАЛЬНЕЙШЕМ ПО СВОЕМУ УСМОТРЕНИЮ. Только не забывайте мои слова. ЕСЛИ Я БУДУ ВЫНУЖДЕН ОПЯТЬ ОСУЖДАТЬ ВАШЕ ПОВЕДЕНИЕ В ПРИСУТСТВИИ НЕМЦЕВ, НЕ ПРИДАВАЙТЕ ЭТОМУ ЗНАЧЕНИЯ И ПОНИМАЙТЕ ПРИЧИНЫ…»

Советский стратегический агент – генерал Власов – заговорил открытым текстом. Он выложил перед всеми командирами полков 1-й дивизии РОА суть своей «легенды» и почти все этапы своей работы против немцев! «Понимайте причины»! – это и сегодня звучит актуально и злободневно. Не по словам, а ПО ДЕЛАМ СУДИ О ВЛАСОВЕ.

Предоставим снова слово Артемьеву: «…Группа власовских квартирьеров следовала на велосипедах впереди движущейся колонны своего полка… встретилась с группой чешских партизан, одетых в защитного цвета однообразную форму… Партизаны сообщили, что неподалеку от дороги в лесу находится штаб партизанского отряда ПОД КОМАНДОВАНИЕМ ОФИЦЕРА СОВЕТСКОЙ АРМИИ. …Их командир ЯВЛЯЕТСЯ ОЧЕНЬ ВЛИЯТЕЛЬНЫМ ЛИЦОМ и что С НИМ ВЛАСОВЦАМ СЛЕДОВАЛО БЫ УСТАНОВИТЬ СВЯЗЬ. …ПОЯВИЛСЯ САМ ПАРТИЗАНСКИЙ НАЧАЛЬНИК. Видимо, ЕМУ БЫЛО СООБЩЕНО О ВСТРЕЧЕ С ГРУППОЙ ВЛАСОВЦЕВ. ОН БЫЛ ОЧЕНЬ ЗАИНТЕРЕСОВАН ПРИХОДОМ В РАЙОН ЕГО ДЕЙСТВИЙ ПЕРВОЙ ДИВИЗИИ и, узнав, что она будет поблизости располагаться на ночлег, ПРОСИЛ ПЕРЕДАТЬ КОМАНДИРУ О ЖЕЛАНИИ ВСТРЕТИТЬСЯ С НИМ ДЛЯ ПЕРЕГОВОРОВ. ПРИ ЭТОМ ОН СКАЗАЛ:

«Я ИМЕЮ ПО РАДИО ПРЯМУЮ СВЯЗЬ С КОМАНДОВАНИЕМ СОВЕТСКОЙ АРМИИ И МОГУ ДАТЬ ВОЗМОЖНОСТЬ ВАШЕМУ КОМАНДИРУ УСТАНОВИТЬ НЕПОСРЕДСТВЕННЫЙ КОНТАКТ»…

После этого «БЫЛО РЕШЕНО, ЧТО ПЕРВАЯ ДИВИЗИЯ ПОДДЕРЖИТ ВОССТАНИЕ ЧЕХОВ», – сообщает Артемьев.

Совершенно ясно, что это была ЗАПЛАНИРОВАННАЯ заранее встреча Буняченко с «очень влиятельным лицом» из «Советской армии». Пришли времена, когда советские стратегические агенты Власов и Буняченко наконец-то получили «прямую связь с командованием Советской Армии». После этого 1-я дивизия РОА продолжала свой путь к Праге, совершая небольшие переходы по 20-25 километров в сутки.

Заподозрив неладное, авиация «союзников» подвергла массированному налету 4 мая под Бероуном одну из колонн 1-й дивизии РОА, которая понесла очень большие потери. Ведь именно американцы еще по сражениям в Нормандии знали, что такое власовцы в бою с «союзниками». Это ведь они власовцы сорвали в июне 1944 года предательский сговор «союзников» с немцами, превратив планирующий «победный марш» англо-американцев в настоящий военный ад и кошмар (о которых они до сих пор снимают фильмы ужасов).
В этих боях с власовцами англо-американцы потеряли сотни тысяч своих солдат и офицеров. Потом мы их били в Корее, Вьетнаме, Кубе, Египте и Никарагуа. Но первыми начистили американцам рыло все-таки власовцы в 1944-45 годах!

В апреле-мае 1945 года положение для нас в Чехословакии складывалось отчаянное.
Артемьев пишет, что «во всех населенных пунктах (Чехословакии) дома украшались национальными чехословацкими и американскими флагами».
4-го мая генерал Эйзенхауэр телеграфировал в Москву, что его «3-я американская армия готова, пройдя через линию Карлсбад – Пльзень – Будвайс до Эльбы и Молданы, войти в Чехословакию и очистить территорию от немцев до западных берегов этих рек». Эйзенхауэр точно рассчитал, что войска генерала Конева никак не успевают к сроку в Прагу, а 3-я американская армия Паттона – успевает. Почему бы не поиздеваться над Советами этой телеграммой в Москву. Правда «союзники» ничего не знали о «тайном оружии» Сталина, Берия и Советской разведки. А когда догадались, то было уже поздно.

Отвечая конкретным делом на телеграмму Эйзенхауэра в Москву, вечером 5-го мая Первая власовская дивизия подошла к Праге и с ходу, развернувшись в боевые порядки, ворвалась в город.
С утра 6-го мая наступление дивизии развернулось успешно. СС-ские части, подавлявшие восстание, хотя и знали о подходившей к Праге дивизии, не ожидали столь стремительного броска и поэтому не успели обеспечить свои тылы. С раннего утра начала активно действовать немецкая авиация. Поэтому 3-й полк полковника Сахарова повел наступление на Пражский аэродром в Рузине.

7-го мая жестокий двухдневный бой за аэродром (в котором «Власовцы» потеряли сотни своих солдат) завершился в 12-00 лихой штыковой атакой 2-х батальонов РОА, под командованием капитанов Ю.Б. Будерацкого и П.Н. Кучинского. Новейшие реактивные самолеты Люфтваффе были сожжены на земле. Это была последняя штыковая атака Великой Отечественной Войны.

В это же время первый полк подполковника Архипова, захватив мосты через реку Влтаву западнее Праги, вошел в город и с боями успешно продвигался к центру. 7-го мая над центром Праги взвились чешские и русские национальные флаги. Однако поступило сообщение разведки, что с юга к Праге подходят свежие СС-ские части. Буняченко для отражения удара с юга бросил в бой второй полк, находившийся в его резерве, с задачей преградить путь СС-ским частям.

Одновременно с этим, группы диверсантов (подготовленные лично Павлом Судоплатовым и Стариновым) взорвали все железнодорожные и шоссейные мосты, ведущие к Праге. Этой диверсионной акцией была полностью парализована возможность переброски резервных механизированных групп СС на помощь своему Пражскому гарнизону. Путь на Прагу советским танковым армиям был открыт. Действия 1-й дивизии РОА спасли тысячи жизней наших солдат и сберегли сотни танков.

8-го мая по советскому радио было объявлено, что войска маршала Конева подходят к Праге для поддержки восстания. Но тут снова появились американцы.

После войны судьба Артемьева сложилась так, что он жил и работал на Западе. Поэтому об американцах он пишет очень осторожно, давая только факты, избегая делать свои оценки и выводы. Вот как он описывает американские танки, появившиеся 8-го мая на окраине Праги:

«В районе действий полка Сахарова восьмого мая появилось несколько американских танков. Полковник Сахаров связался с американцами. Он узнал, что эта группа не имела никаких боевых заданий и НАПРАВЛЯЛАСЬ В ПРАГУ с совершенно ДРУГИМИ ЦЕЛЯМИ. Это были КОРРЕСПОНДЕНТЫ, РЕПОРТЕРЫ, ЖУРНАЛИСТЫ, которые с большим интересом рассматривали власовские войска, фотографировали их и делали при этом заметки в своих блокнотах».

О том, что группа американских танков «не имела никаких боевых заданий и направлялась в Прагу с совершенно другими целями» – убийственная для американцев правда. По сговору «союзников» с немцами, никаких боевых действий в Праге быть не могло. При появлении американцев немецкие части должны были мгновенно сложить оружие и капитулировать. При этом с каждого балкона должны были СВИСАТЬ АМЕРИКАНСКИЕ ФЛАГИ. Они же должны были торчать на всех крышах самых высоких домов. Эти АМЕРИКАНСКИЕ ФЛАГИ В ПРАГЕ ДОЛЖНЫ БЫЛИ ЗАПЕЧАТЛЕТЬ, а потом РАСТИРАЖИРОВАТЬ НА ВЕСЬ МИР те самые ЖУРНАЛИСТЫ. В этом и заключается американская доктрина – выигрывать войны без сражений одними «политическими средствами».

Однако на броне сидели не только журналисты и репортеры. НА АМЕРИКАНСКИХ ТАНКАХ ЕХАЛИ еще и БУДУЩИЕ «ЧЛЕНЫ НАЦИОНАЛЬНОГО ЧЕХОСЛОВАЦКОГО ПРАВИТЕЛЬСТВА». Первое заседание этого проамериканского правительства с брони американских танков и должны были «осветить» на весь мир «корреспонденты, репортеры, журналисты»! После этого шоу «Американцы освободили Прагу!» – советским армиям Конева в Чехословакии места уже не было бы.
Только так прочитываются слова Артемьева: «эта группа… направлялась в Прагу с совершенно другими целями».

Можно представить, с какими лицами, искаженным ненавистью и злобой американские офицеры цедили скозь зубы Сахарову про «интернирование» и особенно про его «сотрудничество с немцами во время войны» – грозили, пугали карами и местью за «утраченные победы в Чехословакии». Надо полагать, что Сахаров объяснил американцам, как крупно они опоздали в Прагу, показывая чехословацкие и русские флаги на домах – фотографируйте! Американскому звездно-полосатому флагу там места уже не было. А нет американского флага на доме – нет и Победы.

НАГРАДА ЗА ПОДВИГ – КАЗНЬ И КЛЕВЕТА. СОВЕТСКИЙ СТРАТЕГИЧЕСКИЙ АГЕНТ ВЛАСОВ – ПРЕДАННЫЙ ГЕНЕРАЛ!

Опередили американцы Конева с Прагой, но опоздали с Власовым и Буняченко. Просчитались тогда пиндосы! Сговор «союзников» с немцами и здесь был сорван. Сделали это советский разведчик Власов и его соратники – солдаты и офицеры 1-й дивизии РОА.

Но Власов не знал о сваре спецслужб. Не знает он и о том, что Меркулов и Аба­кумов отдали приказ СМЕРШу – Власова задержать, остальных власовцев уничтожить. Смершевцы взяли под козырек.

Тем временем Буняченко отослал несколько групп своих представителей связаться с советским командованием. Все они были перехвачены и расстреляны особыми ликвидационными командами СМЕРШа. По рассказам некоторых бывших сотрудников СМЕРШа и МГБ – Министр МГБ Меркулов и начальник СМЕРШа Абакумов назвали эту акцию уничтожения власовцев «ПОЦЕЛУЙ КОБРЫ». Такой «благодарностью» отплатили МГБ и СМЕРШ всем чинам РОА, в том числе (ставшим ненужными) агентам высочайшего класса, за успешно проведенные стратегические операции.

Судя по всему Меркуловцы и Абакумовцы намеренно подставили Бериевцев, чтобы ослабить влияние Стратегической разведки и лично Лаврентия Берии в сталинском Политбюро.

Этот демонстративно-показательный расстрел представителей 1-й дивизии РОА произвел на Буняченко шокирующее впечатление. Он и его подчиненные поняли, что в Москве приняли решение о ликвидации командиров и бойцов 1-й дивизии РОА и ВС КОНР, как опасных свидетелей, которые слишком много знают. Им стало совершенно ясно, что кто-то свой из «Центра» их просто «подставил», что на них уже «взвели капкан» и приготовили «петлю». От них отреклись и бросили на произвол судьбы, отдав на уничтожение СМЕРШу. Поэтому никакого триумфального возвращения на Родину и полной реабилитации в глазах Советского народа, как им было обещано Советской разведкой, не будет.

12-го мая 1945 г. войска генерала Власова оказались в тисках между американ­скими и советскими войсками в Юго-­Западной Чехии.

На Востоке – их ждала смерть или ГУЛАГ, несмотря на их заслуги в работе на НКВД и Стратегическую разведку.

На Западе – был хоть какой-то минимальный шанс уцелеть и остаться на свободе.

Чтобы попытаться спасти, пусть даже не себя, а хотя бы своих людей, Буняченко предложил своим солдатам и офицерам самим сделать выбор куда они пойдут – к американцам или в СССР.

12-го мая в 12 часов дня Буняченко распустил 1-ю дивизию РОА. Поблагодарив ее бойцов и командиров за освобождение Праги, он закончил свою речь словами «идите куда хотите». Половина власовцев пошла на Запад, а другая – на Восток.

Командование «союзников» поначалу обещало власовцам политическое убежище, рассчитывая использовать их в пропагандистских целях против СССР и Сталина. В ответ руководство МГБ и СМЕРШа (по своим каналам) дало понять, что 50 тысяч англичан и американцев, находившихся в немецком плену и попавших в советскую зону оккупации, будут интернированы и отправлены в ГУЛАГ. Поэтому, англо-американцы приняли решение о насильственной выдачи в СССР всех власовцев, с целью обеспечить безопасность и возвращение своих военнопленных из Советской зоны.

Для власовцев началось время «перемещенный лиц», насильственных выдач и репатриаций, депортаций, фильтраций. Под руководством Меркулова и Абакумова «особые совещания», МГБ, НКГБ и СМЕРШ неустанно «трудились», отправляя власовцев в ГУЛАГ – районы Нарымского и Ухтомского комбинатов, Печерского угольного бассейна, лесозаготовок в верховьях Камы.
О трагической судьбе власовцев после войны и их насильственной репатриации в СССР – горы книг, пирамиды банок с кинопленкой.
Один только Солженицын написал тут – будь здоров!
Все это тема для отдельной публикации.

5-го мая в ставку генерала Власова, находящейся в Чешском селении Сухомасты, из Югославии прибыл представитель 15 казачьего кавалерийского корпуса ВС КОНР атаман И.Н. Кононов. Известно, что Власов передал ему свой личный архив и ряд важных документов КОНР, поручив ему сохранить эти бумаги любой ценой. Кононов отбыл в неизвестном направлении, сумев скрыться от команд ликвидаторов МГБ и СМЕРШа. Это был один из немногих старших власовских офицеров ВС КОНР, которому удалось избежать расправы. На короткое время он несколько раз попадет в поле зрения Советских спецслужб в конце 1940-х годов в американской зоне оккупации, после чего снова скроется и объявится через несколько лет в Австралии.

По рассказам бывших сотрудников НКВД и КГБ, в 1965 г. с Кононовым установят контакты представители СВР КГБ СССР, которые предложили ему передать архивы Власова и КОНР, за право беспрепятственного возврата на Родину и полное прощение.

Кононов погиб в 1967 г. в «автомобильной катастрофе». Уникальный архив заполучить так никому и не удалось. Его гибель подстроил Австралийский филиал ЦРУ, который установил, что Кононов сдал КГБ СССР сразу нескольких советских торговых представителей, завербованных ЦРУ с целью получения информации о стратегических поставках СССР в страны Третьего мира. Впоследствии, Кононов послужил прототипом бывшего «власовца», сдавшего КГБ советского чиновника завербованного ЦРУ, в знаменитом фильме «ТАСС уполномочен заявить».

В заключении, отметим только следующее малоизвестные факты, касающиеся генерала Власова и его соратников.

Существуют, как минимум, восемь версий того, как Власов оказался в тылу у Советских войск. Официальный Путинско-Медведевско-Сурковский агитпроп (в основном) распространяет сфальсифицированную версию о том, что Власов якобы прятался, накрытый ковром, на днище командного «Виллиса», в колонне РОА. Ведь по их версии Власов якобы «патологический трус» – вот и забился под ковер. Капитан СМЕРШа Якушев якобы нашел его там и с торжеством сдал начальству. Это явное и примитивнейшее вранье.

На самом деле разведчики СМЕРШа, одетые в парадную форму с орденами, спокойно ожидали на обочине, когда машина Власова поравняется с ними. А Власов ехал прямо к ним. Когда машина притормозила, старший группы спросил у Кучинского, не Власов ли перед ними? Тот ответил утвердительно. Тогда старший отдал честь генералу и пригласил его выйти из машины.

Причем генерал Власов был одет в генеральскую форму РККА (старого образца) со знаками различия и орденами. Ошеломленный юрист танковой дивизии попросил генерала предъявить документы. Власов продемонстрировал прокурору расчетную книжку начальствующего состава РККА, удостоверение личности генерала Красной Армии № 431 от 13.02.41 г. и партийный билет члена ВКП(б) № 2123998.

За день до прибытия Власова в дивизию понаехало немыслимое количество армейского начальства. Все оно и не думало проявлять к генералу какой-либо неприязни или враждебности. Более того, в дивизии был организован совместный обед. Вскоре генерала на транспортном самолете переправили в Москву. Интересно – разве так встречают «предателя»?

Находясь в расположении 25-го танкового корпуса, генерал Власов 12 мая подписал свой последний «ПРИКАЗ» командующего РОА «всему личному составу о немедленном переходе на сторону Красной Армии».

Вот текст этого «Приказа»:

«Всем… солдатам и офицерам, которые верят в меня, немедленно переходить на сторону Красной Армии. Военнослужащим 1-й Русской дивизии генерал-майора Буняченко, находящимся в расположении танковой бригады полковника Мищенко, немедленно перейти в его распоряжение. Всем гарантирую жизнь и возвращение на Родину без репрессий. Генерал-лейтенант Власов».

Есть во всем этом одна малоизвестная деталь. Власов подписал «ПРИКАЗ» 12 мая 1945 года в 20-15. То есть через 8 часов после того, как Буняченко распустил 1-ю дивизию РОА. Так что, те кто хотел вместе с Буняченко уйти на Запад – давно ушли. Власов и здесь не предал своих подчиненных.

Очень важная деталь – Власов сохранил свой партийный билет, который он пронес буквально у сердца все эти годы, находясь среди немцев.

Надо знать, что такое был партийный билет для людей того героического времени. Все свои личные успехи и Родины в целом Советские люди связывали с Партией. Лишиться партийного билета для настоящего члена ВКП(б) – было личной трагедией, катастрофой! Очень хорош был бы Власов, заявись он к немцам без партбилета. Вся игра Советской разведки строилась тогда на «открытости», «честности», «откровенности» и «искренности» со стороны Власова.

Удостоверение Власову нужно было для того, чтобы доказать немцам, что именно он тот самый генерал Власов. Но и потом Власов не «выбросил на помойку» свой партбилет. Хотя по логике современных примитивных «антисоветчиков» и «демократов» он должен был именно так поступить с «ненавистными корочками» – символом Сталина-Ленина.

«Несгибаемый» генерал Лукин – «герой» плена и будущий обличитель Власова – так и поступил, избавившись в плену от своего Партийного билета. В партию его в 1946 году принимали заново.

Власова в Партию заново принимать уже не требовалось. Нужно было только проставить в его партбилете членские взносы за все время отсутствия в своей партийной организации!

Этот факт свидетельствует о том, что Власов никогда не был «предателем». Сохраненный партбилет красноречивее всех «биографов» говорит о его подлинной внутренней сущности: Я, советский высокопоставленный агент – генерал Власов – никогда не «изменял» Родине, куда я рано или поздно вернусь. Мне не потребуется выписывать новые документы. Когда я встречу первого Советского офицера, я с радостью и гордостью предъявлю ему свои документы члена ВКП(б) и удостоверение личности Советского генерала.

Партбилет для Власова был той самой потаенной ниточкой, связывающей его с Родиной, талисманом-хранителем, ладанкой у сердца. Другого объяснения просто не существует.

Нынешние обличители Власова – бывшие советские чиновники, партийные и чекистские функционеры – после августа 1991 года десятками тысяч бросали свои Партбилеты КПСС, переходя в т.н. «демократический лагерь». А сейчас стали ярыми членами и приверженцами «Единой России». Разве можно сравнить этих ПИГМЕЕВ ДУХА с Советским стратегическим агентом – генералом Власовым, насмотря ни на что сохранившим Партийный билет члена ВКП(б)? Покойный Президент РФ Борис Ельцин – это понимал и сам лично никогда не лил грязь на Власова. Как мы предполагаем, бывшие функционеры ВЛКСМ, КПСС и КГБ – Владимир Путин, Дмитрий Медведев, Владислав Сурков и их сторонники – давая отмашку СМИ поливать грязью и обличать Власова, видимо этого не понимают либо считают граждан РФ полными идиотами и кретинами, не способными к самостоятельному мышлению? Судя по всему, т.н. «обличения» Власова функционерами Путинско-Медведевско-Сурковского агитпропа – выглядят со стороны, как публичное охаживание самих себя вожжами по голой заднице?!

Есть и еще несколько весьма загадочных фактов в деле генерала Власова. После того как Власов оказался у немцев, НКВД и СМЕРШ, по поручению Сталина, провели тщательное расследование ситуации, сложившейся со Второй ударной армией. Результаты были положены на стол Сталину, который пришел к выводу – признать несостоятельность обвинений, выдвинутых против генерала Власова в гибели 2­-й ударной армии и в его военной неподготовленности. Возглавлял расследование от СМЕРШа Виктор Абакумов.

Более того, Власов был объявлен во всесоюзный розыск и находился в розыске вплоть до 1946 года!

Далее известно совсем мало. Ближайшие соратники Власова содержались во внутренней тюрьме НКГБ СССР. Сам Власов находился в одиночной камере в качестве секретного заключенного под № 31 – так именовлася генерал в тюрьме. Эта тюрьма была вотчиной НКГБ, МГБ и СМЕРШа под руководством Всеволода Меркулова и Виктора Абакумова. Последний был самым главным соперником и ненавистником Лаврентия Берия. Меркулов и Абакумов свое дело знали хорошо. В эту тюрьму ходу никто, даже Берия, не вправе был входить без их личного разрешения. И не входили – Берия и его люди не смели туда и сунуться.

Следствие по делу Власова и его соратников вели следователи МГБ. А их курировали лично Меркулов и Абакумов, докладывающие о ходе дела напрямую Сталину (в обход Берия и его Стратегической разведки). Никого другого к этому делу они и близко не подпускали. Следствие продолжалось более года.

В действительности никакого следствия и процедуры судебного разбирательства по делу генерал-лейтенанта Власова и старших офицеров ВС КОНР в 1945-46 годах НЕ БЫЛО. Имели место ЗАРАНЕЕ СПЛАНИРОВАННАЯ ПОЛИТИЧЕСКАЯ РАСПРАВА НАД НЕУГОДНЫМИ И ИХ ФИЗИЧЕСКАЯ ЛИКВИДАЦИЯ, прежде всего, как опасных и ненужных свидетелей.

Поначалу предполагалось провести в 1946 году открытый судебный процесс в Октябрьском зале Дома Союзов в Москве. Абакумов в своем письме Сталину и Жданову 28 марта 1946 года предложил допустить «ОГРАНИЧЕННЫЙ КРУГ ЛИЦ ИЗ ЧИСЛА КОМАНДНОГО СОСТАВА ВООРУЖЕННЫХ СИЛ СССР по специальному списку». Это предполагалось сделать В ВОСПИТАТЕЛЬНО-ПРОФИЛАКТИЧЕСКИХ ЦЕЛЯХ, чтобы это послужило назиданием сторонникам Власова в Красной Армии.

Еще в марте 1946 года Абакумов предложил Сталину всех участников процесса осудить к смертной казни на основании пункта 1 Указа Президиума Верховного Совета СССР от 19.04.43 г. и «привести приговор в исполнении в условиях тюрьмы». Инсценировка процесса разрабатывалась тщательно. Необходимые восемь «свидетелей» по заключению Абакумова были «подготовлены». Судебный спектакль должен был начаться 12 апреля 1946 года, но он так и не состоялся по «вине» Власова.

Главным препятствием, помешавшим провести открытый процесс в Октябрьском зале Дома Союзов, по выражению Абакумова, СТАЛО ПОВЕДЕНИЕ «НЕКОТОРЫХ ПОДСЛЕДСТВЕННЫХ».

Сталин и Абакумов требовали тогда от Власова: публично покайся, «сдай» все свое окружение в РОА и КОНР, тогда может быть мы вернем твое доброе имя «спасителя Москвы» и звание генерала, отправим на заслуженный и почетный отдых. А вот этого Власов не умел. Вести тайные стратегические операции – умел. Вести «двойную игру» и водить за нос немцев и англо-американцев тоже умел. А вот по настоящему предавать – не мог и не умел! Не оставил и не «сдал» Власов в этот роковой час своих людей!

26-го апреля 1946 года Абакумов и Ульрих обратились к Сталину с просьбой заслушать дело Власова и его сторонников «в закрытом судебном саседании… без участия сторон». Все они опасались изложения подсудимыми на открытом процессе антисоветских взглядов, «которые объективно могут совпадать с настроениями определенной части населения, недовольной советской властью».

В марте 1946 года Абакумов был назначен заместителем Министра МГБ. А 7-го мая 1946 года (по личному указанию Сталина) Абакумов стал Министром Государственной Безопасности вместо Меркулова.

Поэтому, окончательное решение об уничтожении Власова, Буняченко и других руководителей ВС КОНР принимали лично Сталин и Абакумов. Вопреки расхожей уличной версии – Берия тут был совершенно ни при чем!

23-го июля 1946 года вопрос о «форме процесса» и «мерах наказания» обсуждался на Политбюро ЦК ВКП(б), под руководством Сталина. Было принято решение двенадцать власовцев судить присутствием ВК ВС СССР в закрытом заседании, без участия сторон, ВСЕХ ОСУДИТЬ К СМЕРТНОЙ КАЗНИ ЧЕРЕЗ ПОВЕШЕНИЕ И ПОВЕСИТЬ В УСЛОВИЯХ ТЮРЬМЫ. Ход судебного разбирательства в печати не освещать, ограничившись кратким сообщением после исполнения приговора.

Особые меры секретности, обсуждение на уровне Политбюро ЦК ВКП(б), отказ от состязательности сторон даже в рамках сталинского уголовного законодательства, ЗАРАНЕЕ ВЫНЕСЕННЫЙ ПОЛИТБЮРО ПРИГОВОР – доказывает бесспорный факт, что «суд» над Власовым и его соратниками был ФОРМОЙ ПОЛИТИЧЕСКОЙ ВНЕСУДЕБНОЙ РАСПРАВЫ.
Ведь военная коллегия Верховного Суда СССР при рассмотрении «дела» Власова и его подчиненных руководствовалась не стремлением установить истину, а прямыми указаниями Сталина и Абакумова. Это подтвержадется соответствующими документами.

Обвинительное заключение по делу Власова и его сторонников министр МГБ Абакумов В.С. утвердил 27-го июля 1946 года. Лишь после него это сделал и.о. Главного военного прокурора.



7-Я ЧАСТЬ - ОКОНЧАНИЕ - В СЛЕДУЮЩЕЙ ЗАПИСИ:
http://www.liveinternet.ru/users/3214100/post112717999/ 7-я ч.