А ещё был день, когда нас накрыл дождь.

Мы катались у старого продуктового — тот, где «Сэвей» на буквах уже почти обвалился, и всё пахло пылью и лимонадом. Джамал только что показал мне, как правильно закручивать поворот, когда не тормозишь, а как будто летишь боком, скользя — и я, конечно, тут же упала. Больно. Локоть в кровь, колено в грязь.

И вдруг — бац. Капля. Вторая. Третья. Ливень. Такой, как будто кто-то сверху открыл душ на максимум. Мы сначала ржали, прятались под деревом, потом под козырьком, а потом Трей сказал: "А давайте кататься сейчас".

И мы катались.

Я не знаю, как это описать. Скейт вёл себя как будто жил своей жизнью, а асфальт стал скользким, как мыло. Мы падали, смеялись, снова вставали. Вся одежда прилипла, волосы липли к лицу, кеды хлюпали. Казалось, мир стал каким-то нереальным — всё серое, блестящее, мокрое, и только мы — как будто цветные пятна в этом дождевом кино.

Потом, промокшие до нитки, мы забежали в гараж Джо — он достал старое радио, и мы слушали какие-то дурацкие поп-хиты 90-х, ели сырные чипсы и пили шипучку с привкусом ментола, которую я терпеть не могла, но в тот день — пила, потому что всё было правильным.



Я до сих пор думаю, что это был один из самых красивых дождей в моей жизни.


[700x700]