Маша не стала класть 500 долларов в сумочку, все таки в маршрутке ехать, она положила их в самое надежное место – в бюстгалтер. И хоть ее «блядский» бюстик был прозрачный и мелкий, но он так плотно прижимался к полной груди, что деньги никак не могли выпасть. Она не пошла в этот раз в супермаркет, потому что дома продуктов хватало, а заспешила домой, чтобы найти надежное местечко для зелененьких."Своим пока говорить не буду, - думала она – а то еще ремонт затеют, а мне сейчас не хочется что-то". Маше очень хотелось почувствовать себя женщиной – купить хорошие духи себе и дочери, пару дезиков, кремов для рук, лица и тела, новое белье и много чего по мелочам. Она уже много лет пользовалась детским кремом для всех частей тела, одним мылом для всех частей тела и дешевой туалетной водой. Машенька выглядела всегда ухоженной, пахнущей и цветущей, но все это было ее генетическим типом, а ей хотелось непременно вложить в себя некую сумму, данную ей Петровичем, как будто бы вложить в себя частичку его любви. Ей было очень важно в жизни, чтобы больше любили ее, а она лишь позволяла себя любить, и от осознания этого она становилась счастливой.

Маша почему-то вспомнила своего отца. Она редко его вспоминала, с мамой они развелись, когда ей было семь лет. Вспоминать особо было нечего, только его равнодушие да окрики на маму, да еще один раз они втроем ездили в цирк. Вот и все воспоминания, она так и не поняла толком, почему они развелись, вроде он и не пьяница был и работал, правда, его отеческой заботы она никогда не чувствовала. «А Петрович заботливый, - думала Маша – всегда спросит про теплые колготки, про шарф не забудет узнать, поздно одну домой не отпустит» Она вспоминала, как Петрович задирает ей юбку зимой, чтобы посмотреть есть ли на ней теплые штаны, прежде чем выпроводить из квартиры. Ее всегда это раздражало, но он все равно каждый раз укутывал ее, как ребенка, а если не дай бог что-то болело, то бежал в аптеку за лекарствами и даже не пытался приставать к ней с сексом. Они просто обнимались и спали.

Дома все было тихо, все были довольны – творожок с чаем для мамы еще не закончился, новая помада, карандаши и шампунь для дочери куплены, а ее ждал любимый кофе и большой кусок халвы. Доча слушала диски с английским, мама беседовала с подружкой по телефону о новых методах лечения сахарного диабета, а ее кухонька была свободна. Маша поставила кофе, включила старенькую кассету с итальянцами и достала халву. Боже, сколько всего она себе позволит, как же она любит все эти баночки с гелями, кремами, шампунями, лаками… Да! И в парикмахерскую надо, освежить покраску, немного подстричь концы или может быть сделать стильную стрижку? Нет, Петровичу нравятся ее длинные рыже-каштановые волосы. Ох, Петрович, ох, сукин сын… хитрющий жуть, если ему надо, то и денег не пожалеет и девственности лишит так, что и не заметишь. Маша улыбнулась, у нее было именно такое чувство, что ее незаметно и красиво лишили девственности. Странно, но ей не хотелось сразу бежать в душ, как обычно после свидания с Петровичем. Что-то удерживало и смущало ее, хотелось разобраться не в чувственных сторонах происшедшего, а в глубинном смысле сегодняшних ощущений. Она до сих пор чувствовала его язык и губы внутри себя, ее сфинктер хранил память от мягкого вторжения, а у пупка свернулось клубочком чувство беззащитности и полного подчинения…"Неужели это и есть причина того, что они так любят анал?" – думала Маша и ее лицо запылало, – «Может быть, может быть…Но что же тогда меня так волнует? Неужели глубоко спрятанная, генетически обусловленная жажда полностью принадлежать мужчине?» Она вспомнила странное чувство, боязнь пошевелиться, когда поняла, что ее канал заполнился. В первую секунду страх двигаться казался из-за возможной боли, а потом поняла, что нет – это из-за страха неосторожным движением спугнуть что-то глубоко соединяющее ее с мужчиной, полную зависимось от него, полную отдачу в его власть. Соединение всего, всех соков, всех внутренних энергий. Это не было пошло, не было противно, это было дурманяще, томительно сладко и первобытно страшно.
«Но это же повторится! Это повторится опять. Отказаться совсем от Петровича? Нет, я не могу его потерять теперь, когда он стал ценить меня по-настоящему, стал щедрым. Да и привыкла я к нему, может не так люблю, как нужно любить мужчину, зато могу им крутить и он ведется». Она поймала себя на мысли, что на квартире нужно было привычно кончить, освободить энергию, скопившуюся внутри, а не быть бестолковой и пугливой 45-летней дурой! А теперь вот от мыслей разболелась голова, чувство распирания не только в висках, грудь поднялась, как тесто, пупок горит и в области промежности начинают бушевать волны. «Я эротоманка, эротоманка…красивое слово вообще…Мне сейчас нужно скрыться всего на пять минут» - Маша зашла в ванную, включила воду, но в душ не захотела – было слишком горячо внутри и снаружи, ей хотелось погасить огонь, справиться с волнением, а потом уже нормально и спокойно подумать об их отношениях с Петровичем. Она расстегнула блузку, освободила грудь и прижала ее к прохладному кафелю. Какое облегчение… внутри все горит, а соски чувствуют прохладную и гладкую поверхность. Она прикоснулась лбом к стене, потом щекой, потом другой и села на край ванны. Машенька протянула руку к крану и набрала в ладошку прохладной воды, сполоснула лицо, потом набрала еще и вылила на грудь. От этой смены температур тело вздрогнуло, сосочки напряглись…Маша мокрыми прохладными ладошками нежно прикоснулась к ним, сначала как ветер, потом как поцелуй, потом все настойчивее.. и когда появилась сладкая боль, она омыла свои пальчики в прохладной воде и прикоснулась к бутону. А он расцвел, был открыт и сочен, как переспевшая хурма, одно неосторожное движение и она отпустит свои соки. В глубине бутона ее пальчик нашел изюминку, дальше ложбинка и еще дальше то самое колечко, берущее женщину в плен, хоть на мгновение – в полное подчинение мужчины. Пальчик мягко вошел в колечко, было приятно, всего лишь приятно и ничего более. Потому что повторить то самое ощущение можно лишь с тем, с кем идет вечная борьба в войне, в которой нет победителя. Женщина вернулась к изюминке и легким массажем, нажимая на маленькую упругую ягодку, заставила трепетать и извиваться в вечном танце жизни свое тело.

Продолжение следует...