[235x289]
Женщина вздрогнула, когда выходя из туалета, едва не натолкнулась на него. Олег Петрович вежливо сделал шаг назад:
— Извините, что напугал невольно. Никак не ожидал, что помешаю. Но еще немного и вы поставили бы мне на лбу хорошенькую памятную шишку. И я ходил бы с этой шишкой, рассказывая знакомым, что спас красивую женщину из лап обнаглевшего хама….
Он трещал без умолка, зная, что важны не слова сами по себе, хотя глупостей говорить все же не следует, сколько тембр голоса, подбор слов и фраз, умение «держать лицо». Да и женщине придется отвечать уже собеседнику, а не просто встречному человеку, и ей будет легче пойти на знакомство с ним. Риск показаться при этом трепачом, разумеется, был, но его легко можно будет потом исправить, а пока важно, чтобы ей было с ним просто и легко.

Она, поняв его шутки, вдруг улыбнулась ему, глядя снизу вверх, и его неожиданно тронула эта улыбка — открытая и даже чуть беспомощная, но радостная и искренняя. И засветились глаза.
Оп знал это за собой. Знал, что романтичный парень до сих пор живет в нем, неожиданно возникая в неподходящих местах.
Этот романтичный парень выглядывал то во время операции, когда ловко прижав, внезапно закровивший сосуд, он победно оглядывал свою бригаду, ожидая похвалы; или во время беседы с чиновниками, когда он лениво бросал им: «Наша беда, что у нас чиновники честные. Другие бы деньги получали и ни хрена не делали - к всеобщему счастью»; или как вчера, когда он стал вытаскивать ту девчонку, зажатую между двумя сопящими хамами; и вот теперь, когда увидел эту улыбку.
Как же мало есть женщин, умеющих вот так улыбаться — и широко, и не одним ртом, а еще и глазами, и легким наклоном головы, и даже чуть покрасневшей шеей. В девятом классе так улыбалась Нинка. Жена так улыбалась, но потом оказалось, что ее глаза в этом не участвовали. На том он ее и оставил, не говоря никому об истинной причине.
Увидев вновь улыбку новой знакомой, Олег даже слегка сбился в своем непрерывном трепе, но взял себя в руки. Когда вернулись к столу, он представился. И не фамильярно – «Олег», а полностью «Олег Петрович». Показал, что уважает и собеседницу, и себя. Не вчерашние девчонки, для тех он был «Олежка».
Дал понять, что у него частная клиника, но не стал говорить какая. Кто эта Вера Борисовна по профессии, кем работает, Олег Петрович не очень и понял, но не стал уточнять. Всему свое время. Но ближе к концу обеда, уже плавно меняя тон с трепливого на более серьезный, сказал:
— Вы знаете, Вера Борисовна, что я знаю, что вам не 18 лет?
Встретил удивленный взгляд.
— Я имею в виду, что вы не станете удивляться, если я попрошу вас встретиться здесь завтра и пообедать еще раз, но уже от начала до конца и без шишек на лбу.
— Но я плачу сама!
— Да ради бога! – легко согласился Олег, — Можно даже проще – неделю я плачу, а потом вы! Или по месяцам. Хотите?
Поняла и засмеялась.
Романтичный мальчишка вновь полюбовался ее улыбкой и осветившимися глазами. И даже ложбинка на груди показалась не молочными железами, которые надо изучить, а местом, которое приятно погладить… И сразу представилось, как он целует ее обнаженную грудь и, подняв голову видит, что она встречает его взгляд вот именно такой улыбкой, только глаза ее будут темнее от подступающей волны желания. И повинуясь это волне, его руки скользят ниже, к выпуклости живота, а через нее и дальше, сдирая вдруг ставшую ненавистной тонкую ткань. Он отвел глаза.
— Какая же она славная! — пробормотал внутри него романтический мальчик, но Олег прогнал его.
— Ну что, обедаем завтра? Надеюсь, за пару кружек пива вас с работы не выгонят?
— Могут и выгнать, тем более я сама себе начальник, друг и сватья.
— Свое дело? Что-то торговое? - в голосе Олега Петровича едва слышно прозвучало недоверие, уж очень она не походила на крепких торговых женщин.

Часть "ОНА" читать здесь http://muzika-dogdia.livejournal.com/84675.html