[показать]

Глава 7.
Солнце уже стояло невысоко и все еще немилосердно припекало, но Билла это не смущало. Он медленно брел вдоль берега, загребая горячий песок. На губах его играла рассеянная улыбка. Жизнь была на редкость прекрасна! Здесь росли сандал, и орех кукуй, и огромное обезьяновое дерево, не говоря уже о манго, гуайаве, папайе и хлебном дереве. А какие цветы! Казалось, нет ни одного оттенка, который не был бы представлен в этом буйстве красок. В небе полыхали яркие краски, затихший океан мерно катил к берегу изумрудные волны. В природе воцарились мир и покой.
Прошло уже две недели с тех пор, как они высадились на острове. Именно это время, Билл был абсолютно в этом уверен, он всегда будет считать самым счастливым временем своей жизни. Том, ставший самым близким человеком на свете, подарил ему целый мир, и Билл жил в нем, словно бабочка, порхая, и не заботясь о том, что очень скоро все может закончиться.
Юноша помнил тот разговор, когда Том заявил о своем решении относительно его будущего. Билл понимал, что шансов устроиться в Лондоне на приличную работу у него практически нет, но он понимал также то, что жить в поместье Тома он не сможет. Ели бы Билл был девушкой, его бы стали считать содержанкой, и это в высшем свете не вызвало бы никаких сплетен. Все-таки возлюбленный его относится к знати, а в этом круге такие вещи являются нормой. Но, если узнают, что лорд Сент-Джеймс содержит в качестве любовника юношу, ему будут закрыты дороги почти во все уважаемые дома Англии. А Билл вовсе не хотел быть причиной социального падения человека, которого он любит.
С другой стороны, Билл совершенно не представлял, куда ему податься, когда они прибудут в Лондон. Дядя, хотя и был тираном и подлецом, дал племяннику хорошее образование. Билл знал французский, умел вести счетные книги, неплохо рисовал. Но все же сердце его всегда принадлежало музыке. В доме дяди у него единственным удовольствием была игра на фортепьяно и пение, Герхард даже не поскупился нанять учителя, но это было скорее для того, чтобы похвастаться перед соседями, нежели для блага Билла. Юноша сам сочинял музыку и стихи, выражая в них все те эмоции, которые в жизни ему приходилось прятать.
Но только кому он будет нужен с этими талантами… Бил не знал, но твердо уверен, что не останется в поместье Тома, как тот предлагал.
На пляже в этот час он находился один. К Тому пришел его друг Густав, и Билл решил оставить их одних. До наступления темноты оставалось уже совсем немного времени, и юноша надеялся, что капитан присоединиться к нему в самое ближайшее время. Пока же он собрал сухих веток для маленького костра, а сам решил искупаться в море, благо, от ран на спине уже остались одни воспоминания.
- Билл! – Том вышел на пляж, ярко улыбаясь юноше.
Билл, коварно улыбнувшись, позволил одежде скользнуть по его телу, и в очередной раз увидел, какую реакцию это вызывает у капитана. Рассмеявшись, он побежал к воде, не дожидаясь, пока Том очнется и станет способен на осмысленные действия.
Зайдя в воду, юноша пальчиком поманил его к себе. Том, уверенный, что все равно его догонит, особенно не спешил. Как только он приблизился на расстояние вытянутой руки и попытался поймать его за талию, Билл плавно вывернулся из его рук и нырнул. Некоторое время Том пытался поймать его под водой, но чувствовал лишь легкие скользящие прикосновения, сводящие его с ума.
Когда стало не хватать воздуха, они вынырнули на поверхность и поняли, что находятся довольно далеко от берега. Пока Билл пытался сориентироваться в пространстве, Томас молниеносным броском оказался рядом и схватил юношу, лишив его возможности освободиться.
- Я даже знать не хочу, зачем ты так меня провоцируешь. И зачем ты все это время вертелся передо мной в таком виде. Я же человек! Так что, маленький, я тебе отомщу. – Проговорил он быстро и еле слышно. Однако, в глазах Билла он не заметил и тени тревоги, а только искорки сдерживаемого смеха и какое-то ожидание.
Веря в то, что правильно истолковал выражение его глаз, Том несмело и легко поцеловал Билла в полуоткрытые губы. Он все еще в некоторых ситуациях опасался все испортить своим нетерпением и торопливостью. Однако, Билл не пытался отстраниться, а только лишь тихонько вздохнул и провел ладонями по его плечам.
Том слегка откинул голову назад и посмотрел юноше в глаза. Билл только улыбнулся и откинул прядь волос с его лица. Этот жест был таким ласковым и родным, что вызвал шквал эмоции у мужчины. С глухим стоном, он прижал юношу к себе, успев только прошептать его имя.
- Билли…
Голос, ласково произносящий его имя, его горячие губы, требовательно и одновременно робко целующие его. В этом поцелуе было столько разных эмоций – любовь, отчаяние, жажда и просьба не отталкивать. И все это – объятия, теплая вода вокруг, поцелуй со вкусом морской соли на губах – это и есть счастье.
Билл явно чувствовал его возбуждение, да и сам находился в таком же состоянии, но они знали, что нужно остановиться, иначе скоро они окажутся в полной темноте.
Капитан посмотрел на юношу в своих объятиях. Вильгельм был прекрасен, с мокрыми волосами, струившимися по плечам, с припухшими от его поцелуя губами. Он почувствовал, как по его телу пробежала судорога едва сдерживаемого желания.
- Малыш… - он говорил хрипло и прерывисто, не справляясь со сбившимся дыханием. - Хочу.. чтобы ты… был рядом...
Билл приблизился к нему и взял его лицо в свои ладони.
- Я тоже хочу этого. – Он уверенно и прямо смотрел ему в глаза. – Давай вернемся на берег, разожжем костер.
Они разожгли небольшой костер, который осветил золотистый песок, раскрашивая его разными оттенками. Том привлек к себе Билла, любуясь, как в свете пламени костра сверкают маленькие капельки морской воды на коже.
Билл смотрел на него, рискуя утонуть в бездонных медовых глазах. А эти глаза горели страстью, обжигающим огнем, который Билл чувствовал на расстоянии. Или это в нем самом так быстро разгоралось пламя?
Том повернул его к себе и приподнял ладонью подбородок. Томительная минута завершилась бесподобно нежным поцелуем.
Билл не заметил, что свободную руку капитан положил ему на спину и придвинул его к себе так, что юноша едва дышал. И это ощущение было ни с чем не сравнимо. А нежный поцелуй оказался обманчивым. Том не хотел испугать его натиском страсти и причинять боль, как тогда, в их первую ночь, потому и действовал осторожно. Его мальчик все еще был неопытным и нежным, как тропический цветок.
Поцелуй повторился. Постепенно прикосновения становились все более чувственными, язык проскальзывал в рот, находил его язык, завладевал им, посасывал, вызывая у Билла стоны. Ему пришлось вцепиться в плечи Томаса — ноги отказывались его держать. Его ладони непрестанно двигались, придерживая голову, сжимая тонкое тело в объятиях. Внезапно Том подхватил его обеими руками снизу и приподнял над землей.
Господи, это уж слишком! Жар нарастал чересчур стремительно. А Билл изнемогал. Все, что делал с ним капитан, было так чудесно, что он не помнил, кто он и как его зовут.
Не прерывая поцелуя, Том опустил его на теплый песок. У Билла закружилась голова, но вскоре он перестал замечать, что уже не стоит, а лежит. А поцелуи продолжались. От них перед глазами плыл туман. Том уже приближался к точке, откуда нет возврата, но это его не волновало. Его одежда тоже упала на песок. Биллу почему то запомнилось, как она соскользнула с тела его любимого. Билл ощутил обжигающее прикосновение его обнаженной кожи, ему так нравилось дотрагиваться до его нагого тела.
Положив его руки к себе на шею, Том попросил:
— Обними меня покрепче, Билли.
Так он и сделал, а Том накрыл его своим телом, и оказалось, что именно об этом юноша и мечтал. Молодой лорд усмехнулся, и у Билла опять перехватило дыхание от страстного желания прижать его к груди. Этот человек заставил для Билла изменился весь мир.
Том вошел в него, заменяя своей плотью ласковые пальцы. Жар мгновенно и охватил его всего, до кончиков пальцев на ногах. Едва заметная боль, которую он испытывал первые несколько раз, улетучилась без следа, осталось только ни с чем не сравнимое удовольствие. Капитан задвигался в нем, а потом и юноша задвигался вместе с ним, и скоро они одновременно ощутили приближение самого яркого удовольствия. Оно налетело внезапно, расцвело, распустилось, властно захватило их тела, взорвалось, распространяя волны, и стало медленно угасать.
Отпускать Тома юноше не хотелось. И даже пережив взрыв наслаждения, Билл не разжал объятия. Мягкими движениями Том отстранился, лег на бок и притянул его к себе.
Молодой человек поступил мудро: не сказал ни слова— просто обнимал Билла, нежно поглаживая по спине. И удовлетворенно вздыхал. А Билли мысленно ужасался тому, что мог вскоре лишиться всего этого. Том уснул, и уже не видел, как из глаз его Билла потекли слезы.
На следующее утро они вместе пошли в лагерь пиратов.
- Густав отплывает сегодня, я хотел с ним попрощаться. Он действительно очень хороший друг.
- Да, он совсем не похож на пиратов, которых описывают в книгах – весело согласился Билл. Ему тоже нравился Маркиз, веселый и жизнерадостный.
Команда уже почти в полном составе на шлюпках добралась до корабля. На берегу остались только капитан и его первый помощник.
Густав, завидев друга, улыбнулся и шагнул навстречу, заключив Тома в объятия. А потом как-то по отечески потрепал Билла по волосам.
- В пещере я оставил запас продуктов, пользуйтесь, если ваш корабль задержится. Еще там есть оружие, ну это так, на всякий случай.
- Спасибо, друг – Том улыбался пирату.
- Ладно, не люблю долгих прощаний. Хочу только сказать вот что… Билл – он взглянул в глаза юноше, а Биллу показалось, что этот пират читает его, как раскрытую книгу – Не делай глупостей, малыш. Все не так, как тебе кажется. Обещаешь?
- О чем ты? – Том нахмурился, не поняв слов друга.
- Он понял – отрезал пират. – Так как, обещаешь?
- Да, обещаю – Билл благодарно кивнул Густаву.
- Все, даст Бог, еще увидимся – капитан пиратского судна запрыгнул в шлюпку и направился к своему кораблю.
Билл и Том вернулись в свой дом, немного печальные из за расставания с другом.
- Билл, ты не объяснишь, что имел ввиду Густав? – у капитана не выходили из головы слова друга.
- Не знаю – юноша пожал плечами, стараясь уйти от ответа – Мне было проще пообещать, чем пытаться узнать, что он хотел этим сказать. К тому же я всегда стараюсь не делать глупостей, которые могут обернуться опасностью – Билл скинул рубашку и принялся расчесывать волосы.
Взгляд Тома сменился на хищный и он одним движением оказался рядом с юношей.
- А ты не думаешь, что сейчас не подумав, совершаешь глупость, выставляя мне на показ свое тело? – вкрадчиво сказал капитан ему на ушко.
- Нет, я сейчас очень даже хорошо подумал – Билл развернулся в кольце его рук и впился в губы требовательным поцелуем.
Так они провели последнюю неделю на острове. Они занимались любовью с утра до вечера, иногда прерываясь, чтобы предоставить себя солнцу и недолгим купаниям в теплом океане. С наступлением вечера, взявшись за руки, они шли вдоль воды и искали укромное место, которое позволило бы им дать волю желаниям. В последний вечер Томас повел Билла на вершину скалы, нависшей над гаванью. Теплый воздух был напоен ароматами, а трава казалась мягче шелка. Они оба хотели сохранить об этом последнем вечере неизгладимое воспоминание. Медленно раздевшись, они подставили обнаженные тела лунному свету и восхитительному легкому бризу. Встав на колени друг против друга, лаская партнера касаниями, исполненными молитвенной нежности, они молча достигли наивысшего блаженства. Лежа под звездным сводом, они снова, теперь уже в последний раз любили друг друга здесь, на дикой земле острова. Наконец они заснули, обнявшиеся, и открыли глаза лишь с восходом солнца, заметив на горизонте корабль с знакомым флагом. Сегодня вечером они отплывают в Англию.



Глава 8.

Петер Хоффман рвал и метал. Болле дурацкого поступка по его мнению молодой лорд совершить не мог.
- Томас, как ты мог привезти его в поместье?! Ты что, не понимаешь, что появление Вильгельма Каулитца очень быстро свяжут с твоей якобы погибшей невестой?
- А что мне делать прикажешь? Надо было его за борт отправить?
- Нет – управляющий постарался успокоиться – Просто дать ему денег и отправить в Америку, чтоб больше он никогда не появился в Англии.
- Нет – Том продолжал стоять на своем и даже не пытался объяснить причин своего поразительного упрямства.
- Том – Петер тяжело вздохнул – Я прекрасно вижу, как ты относишься к этому мальчику. Но это не повод рушить свою жизнь.
Хоффман вспомнил, как вчера вечером Томас вернулся в поместье. Из кареты вместе с ним вышел просто одетый мальчишка. И управляющий сразу же почувствовал, что его появление принесет много неприятностей. А потом он нечаянно подглядел совсем уж выходящую за пределы понимания сцену.
На верхней площадке лестницы Томас прижал юношу к себе, нежно поцеловал в губы и тихонько рассмеялся над какими-то его словами. Петер предпочел уйти, дабы поберечь собственную нервную систему.
И вот сейчас он пытался доказать сошедшему с ума лорду Сент-Джеймсу, что наличие в родовом поместье юного любовника недопустимо.
- Петер, я не понимаю, кто может узнать о его существовании. Я же не собираюсь следовать примеру остальных и селить его в Лондоне. Он останется здесь, все будут думать, что он просто мой друг…
- Том! – управляющего просто взбесила наивность капитана – Открой наконец глаза! Любому идиоту скоро будет понятно, что ты спишь с этим мальчишкой. Достаточно один раз увидеть, как ты на него смотришь! Не говоря о том, что ты позволяешь себе целоваться с ним, не заботясь, что это увидит прислуга. Я уже сегодня утром слышал, как верхняя горничная рассказывала, что постель в гостевой спальне нетронута, а твоя комната наглухо закрыта. Как ты думаешь, сколько времени понадобиться слугам, чтобы сложить два и два?! И как скоро сплетни о хозяине этого поместья услышат соседи. Томас, очнись! Если ты оставишь этого мальчишку в доме, через пару недель даже палата лордов будет знать, что ты предпочитаешь шлюх мужского пола. Разразиться такой скандал, что тебя больше никогда не примут не в одном приличном доме. Общество тебя отторгнет. Ты этого хочешь?! – не контролируя себя, управляющий просто орал на молодого лорда.
- Да мне плевать! – Томас не остался в долгу, тоже повысив голос.
- Ты уничтожишь себя!

Вильгельм старался сдержать слезы, но они все равно безудержно текли по щекам. Он почти выбежал в сад, закрыв лицо ладонями, и опустился на холодную скамью, содрогаясь от рыданий. Он знал, что так и будет. Подслушанный разговор только расставил все по своим местам. Меньше всего на свете он хотел стать причиной неприятностей для Тома. Еще там, на острове, юноша понял, насколько сильно он любит капитана. И ради этой любви ему придется уйти как можно дальше от любимого человека. Теперь он знал, что в его намерении покинуть Тома ему поможет мистер Хоффман.
Через пару часов Том нашел его в саду и предложил осмотреть дом, так как вчера вечером они только и нашли в себе силы дойти до кровати и мгновенно уснуть, не разрывая объятий.
Дом был не очень большой, но чрезвычайно уютный. Больше всего Вильгельму понравилась библиотека, расположенная на первом этаже. Огромное количество книг, камин, уютные бархатные кресла – все это предвещало совершенно незабываемый отдых. Столовая, где они обедали, оказалась небольшой круглой комнатой. Стены, обтянутые яркими зелеными обоями с мелким орнаментом напомнили юноше счастливые дни на острове, едва не заставив снова расплакаться. Гостиная была оформлена в классических красно-коричневых тонах, характерных для провинциального английского стиля. Самым заметным предметом в ней был большой черный рояль, к которому Билл немедленно устремился. Пробежав по клавишам тонкими пальцами, юноша не выдержал и стал наигрывать одну из сочиненных им мелодий. Томас заворожено слушал, не смея отрывать Билла и наслаждаясь счастливой улыбкой своего малыша.
Приятное времяпровождение прервал Петер Хоффман. Вильгельм сразу же прекратил играть, как только управляющий зашел в гостиную.
- Прошу простить, что прерываю, но возникло одно неотложное дело. Томас, ваш сосед, эсквайр Иден, хотел бы вас видеть. Он ожидает в кабинете.
- Он приехал по поводу тех земель? – дождавшись кивка управляющего, лорд обратился к Биллу – Подожди меня здесь, хорошо. Я скоро вернусь.
Билл кивнул и улыбнулся. Петера поразило, каким влюбленным выглядел этот мальчик. Управляющий поймал себя на мысли, что сожалеет о том, что Вильгельм оказался юношей. Если бы Том действительно женился на Вильгельмине Каулитц, и вот так полюбил ее, этот брак был бы одним из самых счастливых. Тяжко вздохнув, он уже собрался покинуть комнату, как услышал голос юного Каулитца.
- Мистер Хоффман, подождите. Могу я с вами поговорить?
- О чем?
- О том, что Том собирается оставить меня жить в поместье – мальчик слегка покраснел – Я подслушал ваш с ним разговор сегодня утром. Ему не следует так поступать.
- Согласен, но почему вы так считаете?
- Потому что это действительно бредовая затея. Я не собираюсь становиться причиной его несчастий.
- Меня волнует, насколько серьезна ваша позиция. Потому что он упорствует в своей выдумке.
- Если вас волнует только это, мистер Хоффман, можете быть спокойны. Я прекрасно понимаю, какой возникнет скандал в случае, если станет известно о нашей связи. И не намерен подставлять под удар его репутацию. Я просто его очень… Это неважно. Хватит и того, что я скажу: для меня благополучие Тома важнее всего на свете. – в глазах Вильгельма отразилось чистое страдание.
Лицо Петера заметно смягчилось. Казалось, он и сам растерялся.
- Похоже, я начинаю понимать… Простите, но эта ситуация не имеет выхода. – ему было очень жаль этого юношу.
- Я знаю. Поэтому и хочу просить вас о помощи. Я хочу… уйти. Только Томми мне этого не позволит.
- Вы хотите уйти от него без объяснений? – Петер усмехнулся.
- Да. Я хочу исчезнуть. Так, чтобы Том не смог меня найти. Вы мне поможете?
- Как вы себе это представляете? Томас перевернет всю округу в поисках вас.
- Он не найдет. – Билл перешел на шепот. – Я хочу уйти завтра утром. Вы же должны сделать так, чтобы Тома весь день не было в дома. За это время я верхом доберусь до Лондона.
- Он найдет вас в городе.
- Нет. Этим же вечером я поднимусь на борт одного из кораблей, которые отплывают в Америку. Вы правильно сказали, это будет единственный выход. Я никогда больше не вернусь в Англию.
Хоффман видел, как тяжело юноше далось это решение. Он едва сдерживал слезы, но упрямо продолжал смотреть на управляющего.
- Вы поможете?
- Да.

Наступил вечер. «Последний вечер» - с грустью подумал Вильгельм. Он снова находился в роскошной спальне Томаса, ожидая его прихода.
Пару часов назад молодой лорд заперся со своим управляющим в кабинете и они стали проверять счетные книги. Как обещал Том, это не должно было затянуться надолго.
Билл сам не знал, как решился на такой поступок. Но одна мысль о том, что однажды, когда любимый поймет, что именно Билл является причиной всех его неприятностей, он его возненавидит, причиняла огромную боль. Пусть лучше Том ненавидит его за побег, но сам при этом не пострадает.
«Пройдет время, и Том забудет меня. Найдет себе девушку из высшего общества, жениться на ней, у него будут дети. И он станет одним из самых уважаемый пэров Англии».
Юноша вздохнул и отправился в ванную. Погружаясь в теплую воду, он сказал сам себе: «Последний вечер. Последняя ночь в его объятиях. Больше этого не будет никогда. Я просто обязан использовать оставшееся время так, чтобы всю жизнь помнить. Ведь кроме воспоминаний у меня не останется ничего».
- Билли, где ты? – Том зашел в спальню.
- Я в ванной.
Томас сразу же почувствовал желание, представляя его в этой развратно роскошной ванне. Нежного. Теплого. Пленительного.
Ванная была единственной комнатой во всем доме, которая резко выделялась на фоне остальных и совершенно не вписывалась в общую обстановку. Томас помнил, как был поражен, увидев ее при первом осмотре поместья. Похоже было, что дом меблировал какой то непритязательный провинциальный аристократ, не одобряющий роскошь и вычурность, который не позаботился заглянуть в ванную. Поэтому она и осталась нетронутой. И слава Богу! Ванна в римском стиле, к которой вели мраморные ступеньки, достаточно большая, чтобы вместить шестерых, изящные колонны, на капителях которых резвятся голенькие золотые херувимчики.
Он обязательно будет купаться вместе со своим мальчиком в этой ванне, пока не придет время возвращаться в Лондон. Кстати, о Лондоне… где, во имя всего святого, Билл будет жить, пока он не найдет для него подходящего местечка? Нужно снять жилище в тихом квартале.
Услышав плеск воды, Том открыл дверь ванной и увидел Вильгельма в огромной ванне, с кожей, блестящей от мыльной пены, молодой лорд судорожно сглотнул слюну.
- Я… я присоединюсь к тебе… если не возражаешь.
- Не возражаю, — улыбнулся юноша, — если пообещаешь не распускать руки, пока я не закончу мыть волосы. Межу прочим это ты оставил их такими длинными.
- Ладно, — вздохнул он, — так и быть, перестрадаю… то есть подожду тебя здесь. Так, пожалуй, будет лучше.
- Счастье приходит к тому, кто умеет ждать, Том.
Билл многообещающе улыбнулся.
Закрыв дверь, Том скинул с себя одежду и забрался в огромную кровать, ожидая, когда появится его малыш. Он не сомневался, что правильно понял намерения Билла и теперь надеялся на вознаграждение за свою догадливость.
Дверь ванной открылась, Билл вошел в спальню обнаженный, и направившись к кровати, забрался в нее, встал на колени и откинул простыню. Том со свистом втянул в себя воздух, поражаясь бесстыдной дерзости, с которой его мальчик устроился верхом на его чреслах. Его длинные, загибавшиеся на концах волосы, свисавшие по обеим сторонам лица, щекотали ему живот. Томас нежно погладил его по щеке.
- Ты сам не знаешь, как много сделал для меня. Я так счастлив.
Улыбка Вильгельма словно осветила комнату.
— Я тоже счастлив — прошептал он и, опершись ладонями о его плечи, подался вперед и повторил:
— Счастлив. Самое счастливое время моей жизни.
Томас что то неразборчиво пробормотал. Руки его с силой обвились вокруг его талии, потянули вниз. Боже, как долго он ждал этого мгновения, как мечтал ощутить его тело своим! А губы… его губы… медовая сладость, малиновый привкус… Он жадно впился в его рот, так, словно хотел поглотить, завладеть навеки и уже не отпускать. И хотя почувствовал, как напрягся Билл, не прервал поцелуя. Его малыш с ним, рядом, близко, казалось, он целую вечность провел в поисках этого человека, и теперь, когда наконец нашел, ничто на свете его не остановит. Билл в его власти!
Руки их соприкоснулись, пальцы переплелись. Глаза Билла были полны жгучей тоски, он медленно закрыл их, желая всем существом своим отдаться блаженству. Руки его касались Тома так, как никогда прежде, с невероятной и невыносимой нежностью…
Ладони Тома обхватили дрожащее лицо, губы касались губ, щек, трепещущих век…
Ладонь Билла заскользила по любимому лицу, запоминая навек каждую черточку, складочку… Что же сделал он такого, что заслужил эту радость и эту боль? Ведь любовь — это величайшая мука…Он с радостью уедет в Америку. С радостью освободит от этой боли своего любимого. А что ему еще остается?...
— Я люблю тебя, мой малыш, — прошептал Том ему на ушко. Теплое дыхание ласково согревало его шею. Он слегка прикусил мочку уха.
Потянувшись к нему, Билл утратил твердость — на мгновение ему показалось, будто сердце в груди разорвалось… Это несправедливо!
— И я люблю тебя, Томми… Люби меня! Я хочу быть твоим.., сейчас…
Лорд всем существом своим откликнулся на страстный призыв, а потом они лежали, сплетенные, в изнеможении…

До самого утра Билл не спал, наблюдая за Томом, пытаясь навсегда запечатлеть в памяти любимые черты. По щекам его катились горькие слезы расставания, а сердце сжималось, стучало где-то в висках, грозясь и вовсе взорваться на миллиард маленьких осколков.
Едва только первые лучи солнца появились над горизонтом, Том начал просыпаться. Юноша тут же закрыл глаза, и постарался успокоить дыхание. Он чувствовал ласкающий взгляд капитана, его пальцы ласково и невесомо, так, чтоб не разбудить, перебирали черные волосы. Билл как наяву видел его нежную улыбку.
- Мой малыш…
Аккуратно выбравшись из кровати, Том начал одеваться, не замечая, что Билл наблюдает за ним сквозь ресницы. В лучах восходящего солнца кожа капитана казалась золотой, а Билл знал точно, что никогда не забудет эту картину.
Перед уходом Том наклонился к якобы спящему юноше и легко поцеловал его в полураскрытые губы. Едва капитан вышел за дверь, как Вильгельм прижал пальцы к губам, пытаясь сохранить уходящее тепло прощального поцелуя.

Том неимоверно устал за этот проклятый нескончаемый день. Только мысль о том, что дома его ждет Билл, позволила ему не остаться ночевать на постоялом дворе. Едва прибыв в поместье, он молнией залетел на второй этаж в собственную спальню, и замер на пороге. Комната была пуста. Молодой лорд заглянул в ванную и в недоумении вернулся в спальню. Он проверил спальню, которую в день приезда отвели юноше, но и там никого не обнаружил. В поисках он обошел весь дом, и снова вернулся в спальню. Было поздно, все слуги уже разошлись спать, и Том уже собирался разбудить их, когда увидел на кровати сложенный вдвое листок бумаги. Предчувствуя беду, он дрожащей рукой развернул его.
«Томми, мой любимый.
Время, проведенное с тобой, навсегда останется самым счастливым периодом моей жизни. Я не хочу причинять тебе боль. Умоляю, не ищи меня…
Навсегда твой, Билл».
- Нет… Только не это. Билли…
Он поднял всех слуг в доме, заставив поминутно вспоминать прошедший день. Но никто не мог вспомнить, когда в последний раз они видели юного гостя хозяина поместья. Спустя два часа выяснилось, что из конюшни пропал один из коней. Билл уехал верхом, судя по всему, еще рано утром. Шансов догнать беглеца не оставалось.
После получения таких известий, Том заперся в кабинете с бутылкой виски и запиской, оставленной Вильгельмом на прощание. В таком виде его и нашел Петер Хоффман.
- Что случилось? - спросил он, уже зная ответ.
Том только показал ему на лежащий на столе лист бумаги. Петер внимательно изучил его и положил обратно на стол.
- Что намереваешься делать?
- Искать его – глухо ответил капитан – Искать, пока не найду.
Это Том и пытался сделать, разослав сыщиков по всем окрестным городам. Но следы юноши так и не отыскались. И именно сейчас Том впервые и заподозрил, что может никогда больше не увидеть его.
Молодой лорд как раз, по своему обыкновению, смотрел в огонь, когда эта мысль пришла ему в голову, и он, схватив кочергу, ударил в стену около камина с такой силой, что пробил дыру. У управляющего и двух лакеев, бывших свидетелями происшествия, хватило ума не произнести ни слова, хотя они обменялись многозначительными взглядами.
- Том. Он же попросил не искать его.
- Петер – управляющий увидел, что глаза молодого лорда горят сухим блеском. Таким, какой бывает, когда очень хочется плакать. – Я не могу без него. Я его люблю.
Две недели Том вместе с нанятыми людьми обыскивал округу, а потом и Лондон. Все оказалось бесполезным. Вильгельма не нашли. Он исчез. Совершенно. Полностью. Словно растворился в воздухе.
Спустя месяц Том вызвал к себе управляющего. Хоффман поразился, насколько тусклым стал взгляд молодого человека.
- Петер, я ухожу в плавание. Вернусь к началу лондонского сезона. Все дела, как обычно, оставляю на тебя.
Петер только кивнул.
«Морской ветер отвлечет его от тоски. К началу сезона он снова будет заглядываться в поисках хорошеньких девушек. Время лечит». – управляющий верил в эти слова.


Глава 9.
Лондонский сезон только начался. Все, кто жаждал окунуться в водоворот светских увеселений, съезжались в город.
Прошло четыре месяца с тех пор, как Томас был в Англии. Только несколько дней назад его корабль зашел в лондонский порт, и он тотчас же отправился в поместье. Петер Хоффман, как обычно, кратко ввел его в курс дела, озвучив все проблемы и пути их решения. Во всем согласившись с опытным управляющим, молодой лорд оставил его и дальше руководить всем хозяйством, а сам отправился в Лондон. На этот раз его сопровождал Георг.
На следующий день они вернулись в Лондон, где друг немедленно предоставил капитана самому себе и его хандре. Правда, Том почти не заметил его отсутствия, настолько мало обращал внимания на усердные попытки Георга его развеселить. Впрочем, боцман давно уже понял, что сердце его друга разбито, поэтому старался просто не тревожить его.
Томас вообще ничем не интересовался и ничего не хотел. И вообще не прилагал никаких усилий заняться чем то, кроме того как сидеть у камина и неотрывно смотреть в огонь, перебирая в памяти все, связанное с Вильгельмом Каулитцем. Что он сделал не так? Где ошибся? И как вернуть прошлое?
Он не мог, как ни старался, выкинуть Билла из головы. Прошло уже почти полгода с рокового дня побега юноши, но он постоянно стоял перед глазами. Обнаженный, смущенный, с горящими щеками, придавленный его телом к постели, извивающйся в страстном порыве… Эти картины преследовали его, как мстительные призраки, которые не желали исчезать.
В привычку у молодых людей вошло в конце недели посещать многочисленные увеселительные сады, особенно когда им некуда было пойти, поэтому в первую же субботу после приезда Георг снова явился в дом молодого лорда с тем, чтобы вернуть прежнего старину Тома.
В некоторые сады добирались только речной баркой, иного доступа не было. Эти заведения были настолько популярны, что многие лондонцы имели свои барки исключительно для того, чтобы посещать их с друзьями, а не стоять в очереди за наемными, дожидаясь, пока суденышко перевезет очередную партию пассажиров.
Сады были и в самом деле прекрасно устроены и служили местом развлечений не только для аристократов, но и для всего Лондона. Некоторые, вроде Нью Уэллса около Лондонского курорта, даже выставляли в клетках диковинных животных, например, гремучих змей, летающих белок, и вскоре становились чем то вроде зоопарка. В других были построены театры, где шли еженедельные представления. И разумеется, все могли похвастаться ресторанами, кофейнями, чайными, беседками, уединенными уголками, тенистыми аллеями, уличными разносчиками, музыкой, танцами и игорными павильонами, где удовлетворяли свою страсть игроки обоего пола.
Самые старые сады, сад Купера, Марибон Гарденз, Рейнло и Воксхолл Гарденз, славились вечерними концертами, маскарадами и изумительной иллюминацией, так украшавшей их по ночам, делавшей похожими на сказочные дворцы. Остальные заведения были просто не слишком удачным подражанием.
На сегодняшний вечер Георг выбрал Дом развлечений в Пакра Уэллсе, в северном Лондоне. Томас согласился, хотя сам не знал почему. Скорее всего ему было просто все равно. Однако по прибытии они отправились не на поиски веселья, а к галерее с минеральными водами, где его друг настоял, чтобы он непременно выпил стакан водички, по слухам, изумительное средство от ипохондрии и сплина, изгоняющее камни, улучшающее пищеварение и тому подобное, очищающее тело и разгоняющее по жилам кровь.
Томас, даже в своем подавленном состоянии, едва не рассмеялся. Очевидно, друг шел на все, чтобы избавить его от мрачных мыслей, им завладевших. Правда, он не слишком верил в целебную силу минеральных вод, но в угоду боцману, не скрывавшему свои намерения, осушил целую бутылку и попросил дать ему несколько с собой.
Выйдя из галереи, они наткнулись на целую компанию знакомых, которые действительно явились сюда развлекаться. Двое из пятерых были известными остроумцами, и, вероятно, именно потому Георг предложил присоединиться к веселому обществу в надежде, что им удастся растормошить Томаса.
Георг понятия не имел, что только усугубит положение, но именно так и произошло. И все из за молодого человека по имени Адам Мэрфилд, который был в еще худшем настроении, но в отличие от Томаса не стеснялся жаловаться во весь голос.
— Ну как мне встретиться с ним, если я не могу даже увидеть его вблизи? Старая ворона весьма тщательно отбирает тех, кого приглашает к себе. Под лупой она их рассматривает, что ли? Или одни лишь ангелы достойны ее гостя?
— Дело не только в ее балах и приемах. Если хочешь знать, она вообще далеко не всякого пускает в дом. Бал или не бал, но ты не можешь просто так заехать к леди Ридденс. Даже визит наносят только знакомые или те, кого они рекомендуют. Иначе тебя просто не пропустят.
— Можно подумать, эта карга не знакома со всем Лондоном!
— Нужно было попросту ворваться без приглашения на ее дурацкий праздник! К тому же я слышал, что это был костюмированный бал. Никого не удивило бы появление еще нескольких рыцарей и купидонов. Жаль, что сразу не сообразили!
— Думаешь, я не пытался! — возопил Адам. — Как по твоему, почему я опоздал на встречу с вами? Но швейцар у входа чуть не пересчитывал всех по головам и требовал назвать имя. А если его не было в списке, безжалостно указывал на дверь.
— Говорят, его отцом был знаменитый оперный певец, — сообщил кто то, чем вызвал поток возражений и расспросов.
— Вздор! — рассмеялся другой. — Чушь и бессмыслица! Он сын карибского короля.
— В жизни не слышал о таком.
— Можно подумать, это имеет какое то значение…
— Вы оба ошибаетесь. Вот это мне известно от самого Девида Йоста, чьим воспитанником он является.
— Значит, парень — воспитанник этого американца?
— Именно.
— В таком случае ясно, почему леди Ридденс взяла его под свое крылышко. Мистер Йост много лет является партнером ее мужа по бизнесу.
— Откуда ты все это пронюхал? Насколько я знаю, в этих кругах ты не вращаешься!
— Нет, зато моя маменька не вылезает от леди Ридденс. Кто, по твоему, проболтался мне, что Вильгельм Нордграсс станет гвоздем сезона?
— И это когда никто еще толком его не видел? Но почему такая таинственность? В чем тут дело? К чему столь строгий присмотр?
— Он, конечно, гость леди Ридденс, но это еще не объясняет, почему до сегодняшнего вечера его никому не показывали. До сих пор никто не мог похвастаться знакомством с ним. Да и его, как говорят, божественного голоса никто не слышал.
— Ну зато сегодня чуть не весь проклятый свет имеет такой шанс, — пожаловался еще один.
Беседа вертелась вокруг этого весьма привлекательного предмета до тех пор, пока представители золотой молодежи не приблизились к театру. Но Томас, сам того не замечая, постепенно отставал и наконец остановился как вкопанный. Георг не сразу сообразил, что потерял друга, но, вернувшись за ним, страшно удивился. Похоже, беседа спутников подействовала на него самым странным образом: лицо лорда Сент-Джеймса было искажено яростью.
- Что случилось, Том?
- Ты слышал? Вильгельм…
- Том, друг, успокойся. Неужели ты думаешь, что этот Нордграсс…
Капитан вздохнул и тряхнул головой.
- Нет, не думаю… Просто… Ты знаешь, как долго я его искал. И было бы просто чудом, если бы сейчас он сам обнаружил себя.
Георг понимающе похлопал друга по плечу и они продолжили прогулку.

— О, мы чудесно повеселимся! Великолепно, Девид! Не знаем, как и благодарить тебя за то, что привез нас на Лондонский сезон
Дэвид Йост вспыхнул и что то пробормотал, женщины радостно захихикали. Вильгельм, наблюдавший за ними, едва сдержал улыбку.
Он столько всего наслушался об этих леди по пути в Лондон! Все они были ближайшими родственницами Дэвида, которого знали с детства. Почти ровесницы Билла, они вели бурную светскую жизнь. Дэвид любовно именовал их своими дочками, а те, в свою очередь, испытывали к нему столь же нежные чувства.
Лаура, которой недавно исполнилось 20 лет, только полгода назад овдовела. Ее муж, американский предприниматель, погиб в шторме в Карибском море. Дэвид привез кузину в Англию, чтобы она не находилась там, где все напоминает о потере любимого человека. Именно с Лаурой у Билла сложились самые доверительные и теплые отношения.
Сюзетта ЛеБуа была племянницей Дэвида, и ей недавно исполнилось 23 года. Но бедняжка до сих пор была не замужем. Ее отец, шевалье ЛеБуа, настолько любил дочь, что методично отказывал всем кавалерам, которые добивались ее руки. В итоге взбешенная мать девушки, сестра Дэвида, Анна, отправила дочь к своему брату в Америку, надеясь, что тот сможет найти достойного мужа своей племяннице. Все это время Билл выступал переводчиком, поскольку в беспокойном состоянии девушка щебетала только на родном французском.
Юная Виктория была младшей дочерью Дэвида и его любимицей. С ней Билл проводил бесконечные часы за роялем. Девушка, как и он сам, была увлечена музыкой и сочиняла милые стихи.
Сегодня они будут представлены обществу и попадут на брачный рынок. Только вот молодым людям, которые станут интересоваться Лаурой или Викторией, очень не повезет. Лаура все еще плачет по ночам, вспоминая своего Джека, а Виктории едва исполнилось семнадцать, так что Дэвид еще даже не думал о возможном замужестве дочери. А вот Сюзетта полна решимости подцепить в Лондоне какого-нибудь богатого аристократа, дабы наконец досадить строгому отцу, так как, по ее словам, он просто взорвется от досады, если она выйдет замуж за англичанина.
Под бесконечный щебет девушек Билл снова погрузился в воспоминания.

В то утро он оставил на кровати сшитую для Тома рубашку. Билл кончиками пальцев погладил материю, вспоминая, как на корабле занимался шитьем, пока Том был занят. Сверху он положил записку. Короткую. Хотя душа требовала написать длинное послание, в котором он мог бы отразить все чувства, которые он испытывал к капитану.
Собрав в небольшую сумку немногочисленные вещи, Вильгельм задержался в спальне, взглядом выискивая какую-нибудь вещь Томаса, которую он мог бы взять на память. На столе он увидел небольшой серебряный медальон, который Том носил почти не снимая. Билл не раздумывая схватил его и одел на шею.
В конюшне его ждал Петер Хоффман.
- Вильгельм, вот это вам на билет на корабль и на обустройство – управляющий протянул юноше несколько маленьких кошельков.
- Нет, я не могу взять эти деньги.
- Билл, вам они нужны. Не отказывайтесь.
Билл благодарно кивнул, закрепил кошельки под одеждой и забрался в седло.
- Удачи вам, Билл.
- Прощайте.
К вечеру Билл уже был в Лондоне. На пристани он узнал, что корабль до Нового Орлеана отправляется следующим утром, но уже сегодня он может подняться на борт. Юноша заплатил за билет, с удивлением обнаружив, что вполне может позволить себе первый класс. Далее он решил купить приличную одежду. В магазине готового платья он купил простую строгий костюм темных тонов и несколько лент для волос.
Утром он стоял на палубе, глядя на просыпающийся город и думал о том, что вот сегодня он навсегда потеряет возможность еще раз увидеть Тома.
- Любимый – прошептал юноша – Прощай.
Он не стал наблюдать за отплытием, Билл просто заперся в каюте и не выходил до самого вечера, пока капитан не пригласил всех пассажиров первого класса на ужин. Юноша хотел отказаться, но в итоге решил, что не стоит сразу же настраивать против себя людей, с которыми ему предстоит общаться следующие две недели.
За столом собрались всего десять человек, так что опоздавший Билл чувствовал себя в центре внимания.
- Добрый вечер! Мое имя Джеймс Фаул, я капитан корабля. Прошу к столу.
- Добрый вечер. Прошу простить за опоздание. Разрешите представиться, Вильгельм Каулитц.
- Что?! – один из сидящих за столом мужчин привстал – Как вы сказали?
- Вильгельм Каулитц – повторил Билл, опасаясь, что столкнулся с одним из друзей своего дяди.
- Сын Симоны Каулитц?
- Да.
- Боже мой, поверить не могу!
- Вы знали мою мать? Простите, но я не знаю вашего имени.
- О, прошу прощения. Меня зовут Дэвид Йост. Да, я знал Симону, мы были дружны в детстве, а потом она вышла замуж за вашего отца и уехала в Англию. Могу я спросить, как поживает фрау Каулитц?
- Она умерла много лет назад – грустно сказал Билл – Мои родители погибли в пожаре, когда мне было восемь лет. Я воспитывался в семье дяди.
Остальные пассажиры с интересом слушали разговор двух мужчин, и это совершенно не нравилось Вильгельму.
- Возможно, после ужина мы прогуляемся по палубе. Я хотел бы узнать, как прошло детство моей матери.
- Да, конечно – Дэвид понял, что юный Каулитц не хочет разговаривать при всех.
Все плавание они провели в разговорах. Оказалось, что Дэвид и Симона росли в семьях, которые дружили, поэтому дети проводили много времени вместе. Когда им было по 10 лет они даже договорились пожениться, только вот жизнь распорядилась иначе. Симона встретила Йорга и вышла за него замуж, Дэвид женился на милой американке Дженифер, которая родила ему двух дочерей и наследника. Йост обожал свою жену и детей, и мог говорить о них часами. Билл же предпочитал на вопросы о своем прошлом не отвечать, что Дэвид, конечно, заметил.
- Билл, я же вижу, что в твоей жизни что-то произошло. Может, расскажешь?
- Дэвид, я не могу. Ты возненавидишь меня, как только узнаешь обо мне все.
- Ты кого-то убил?
- Боже, конечно нет – Билл расхохотался.
- Тогда я точно тебя не возненавижу. Ты очень грустный все это время. Почему?
- Дэвид… Понимаешь… Я сбежал, сбежал от человека, которого любил всем сердцем.
- Ты сбежал с собственной свадьбы?
Билл снова рассмеялся, и это смех нельзя было назвать веселым.
- Нет, свадьба состоялась. Только вот в роли невесты был я.
Юноша рассказал все про свою жизнь, начиная с момента гибели родителей. Но вот имени Тома он не упоминал. Дэвид был ошеломлен рассказом Вильгельма.
- Билл, почему ты уехал?
- Потому что люблю его и не хочу причинять ему неприятности – юноша робко взглянул на Дэвида – Теперь ты будешь меня презирать?
- Нет, Билл. Это твое право, любить того, кого тебе послала судьба. Я хочу предложить тебе пожить у меня в доме. Мои дочери будут просто счастливы такой компании.

Вильгельма от воспоминаний отвлекла Виктория.
- Билл, ты волнуешься?
- Конечно.
- Но для тебя выступление перед публикой уже не в новинку. – Дэвид улыбнулся юноше и сжал его руку.
- Но не в Англии. Это совсем другое.

Билл очень скоро почувствовал, что стал частью огромной семьи. В Америке он был счастлив, но в тиши своей спальни он очень часто вспоминал Томаса, заливая подушку слезами. Дэвид замечал печаль своего гостя, но, зная правду, понимал, что об этом лучше не заговаривать.
И вот на Йоста свалилась обязанность отвезти в Лондон трех молодых леди. Дэвид сразу же предложил Биллу поехать с ними, на что юноша в первый момент ответил решительным отказом.
- Дэвид, я не могу. Моя жизнь только начала входить в нормальную колею.
- Билли, ну ты же не поэтому не хочешь ехать, так? – мужчина видел юношу насквозь.
- Я… что если я встречу его там?
- Судя по тому, что ты говорил, на приемы для тех, кто жаждет увидеть лондонский брачный рынок, он точно не приедет.
- А если услышит про меня?
- Ты поедешь в Англию под своей новой фамилией. А твое имя хоть и редкость в Англии, однако все же встречается – мужчина ободряюще потрепал Билла по щеке – Не бойся, все будет хорошо.

И вот теперь он едет на свой первый в жизни бал, где должен будет сыграть, а самое главное, спеть на глазах у сотен человек. Как и сказал Дэвид, для него публичные выступления стали привычными, в Новом Орлеане он выступал на приемах, а в музыкальных салонах американских леди был просто обожаем. Но в этот раз, Билл был уверен, его будет преследовать желание поискать в толпе янтарные глаза. Хотя он и знал достоверно, что в списке гостей лорд Сент-Джеймс не значится.